ьму у врат Потустороннего мира.
     Пещеры  тянулись,  переходя одна  в  другую, высокие своды терялись  во
мраке, на стенах дрожал странный подводный свет, оттеняя каждый край, каждый
выступ.  С каменных  сводов свисали  сталактиты,  как  бороды  лишайников  с
древних стволов, им навстречу снизу поднимались соляные столпы. Слышался шум
падающей  воды,  отдаваясь  от  каменных  стен,  и  бегущие  зайчики  света,
отражаясь, играли на камне.
     Но  вот  вдали забрезжил  луч; он падает из красивых открытых  дверей с
колоннами по обеим  сторонам. Что-то  -  или  кто-то -  движется  внутри.  Я
захотел увидеть  поближе, подался вперед и без усилия перенесся туда, словно
лист на ветру, словно призрак в бурной ночи.
     За  дверью  -  просторный зал,  залитый светом, как на пиру.  Того, кто
двигался, здесь уже  нет - лишь залитый светом королевский  чертог,  цветные
плиты  пола, золоченые колонны и  полыхающие факелы на змеиных  треножниках.
Вдоль сверкающих стен  увидел  я златые кресла, меж ними - серебряные столы.
На  одном  из них  лежала  раскрытая шахматная доска,  по темным  и  светлым
серебряным клеткам расставлены золоченые шахматы, словно игра  была прервана
на половине. А посреди чертога - трон  из слоновой кости. Перед ним - другая
шахматная  доска,  золотая, и на ней дюжина  только  что выточенных  золотых
фигур,  одна, недоделанная,  лежит на  боку вместе  с  напильником и золотым
стержнем, из которого ее вытачивали.
     Я   понял,  что  это  не  откровение  о  будущем,  а  сказочный  чертог
Ллуда-Нуаты, властителя Потустороннего мира. Сюда собираются все герои песен
и сказаний.  Здесь некогда покоился  меч,  здесь в свой срок объявится, быть
может, видение копья и Грааля. Здесь Максен улицезрел свою возлюбленную,  на
которой в верхнем мире женился и породил  с  нею долгую династию правителей,
последним отпрыском коей был Артур...
     Как сон поутру, все растаяло. Но темная пещера осталась, посреди нее на
троне  восседал  темный  король и рядом с ним королева, полускрытая в  тени.
Где-то пел дрозд, и я видел, как королева оглянулась и вздохнула украдкой.
     И я, глядя на все это, осознал, что я,  Мерлин, на этот  раз не пожелал
увидеть правду.  Уже зная ее, быть может,  в глубине души,  я возвел у  себя
перед глазами чертоги Ллуда,  тронную залу  Диса и его томящуюся в заточении
Персефону. А за ними прячется правда, и  я, как слуга бога  и Артура, должен
до нее добраться. Я стал смотреть снова.
     Журчанье струй, поющий дрозд. Затемненные покои, но без высоких сводов,
не заставленные золотом и  серебром;  окно занавешено, горят светильники, за
инкрустированным  столиком сидят мужчина и женщина и  играют в шахматы.  Она
словно  бы  выигрывает;  он  хмурится  и  напряженно  горбится  над  доской,
обдумывая  следующий  ход.  Она смеется.  Вот он поднял  руку, потянулся  за
фигурой, но задержал ее в нерешительности и, снова опустив, еще ниже склонил
голову. Женщина  что-то  сказала,  мужчина  оглянулся,  потом  встал,  чтобы
поправить  фитиль  в  одной  из ламп;  и, пока он глядел в  сторону, женщина
протянула руку и переставила на доске одну  из фигур, проворно  и ловко, как
воришка  на  базаре.  А когда он  обернулся,  она уже снова сидела паинькой,
сложив  руки в подоле.  Мужчина  посмотрел, изумился, потом  расхохотался во
весь голос и  сделал ход. Его слон съел  ее  королеву. Она от  неожиданности
изящно  всплеснула  руками  и  принялась  было снова расставлять  шахматы на
доске. Но  он  вдруг нетерпеливо вскочил, взял  ее за  обе руки и притянул к
себе.  При этом шахматы посыпались на пол  и черный  король лег  подле белой
королевы, а белый лицом вниз откатился в сторону. Живой король посмотрел под
ноги, снова  засмеялся и шепнул что-то  ей  на  ухо. Он обнял ее и привлек к
себе, и подол ее платья разметал по  полу шахматы,  а его  нога наступила на
белого короля - слоновая кость хрустнула, и фигурка распалась.
     А  с  тем распалось  и мое  видение, растаяло  в  серых  космах тьмы  и
расползлось  по углам перед  светом  лампы  в  последних отблесках гаснущего
очага.
     Я тяжело  поднялся  на ноги. За порогом били копытами и  бряцали сбруей
кони, в саду пел дрозд.  Я снял с крючка плащ, поплотнее в него завернулся и
вышел. Кей в  нетерпении топтался возле коней, кусая ногти. Он  бросился мне
навстречу.
     - Ну, узнал?
     - Кое-что. Она жива и невредима.
     - А! Слава Христу за это. Где же она?
     - Пока не знаю. Но буду знать. Минуту, Кей. Вы нашли сокола?
     - Сокола?
     -  Да.  Королевина  сокола. Того, что она спустила  и поскакала за  ним
следом в лес.
     - Его никто не видел. А это могло бы помочь?
     - Не знаю. Просто спросил. А теперь вези меня к Бедуиру.

     3
     По  счастью, Кей больше не задавал вопросов, занятый тем, чтобы усидеть
в  седле,  пока  копыта наших  лошадей  скользили и  спотыкались  по горному
склону.  Света  было  достаточно,  но  лил проливной  дождь,  и было  трудно
пробираться  среди луж и  потоков  по  целине напрямик от  Яблоневого сада к
лесу, в котором пропала королева.
     Под конец мы  уже ехали на огонь  факелов, мелькавших в отдалении, и на
голоса,  усиленные и искаженные ливнем и  ветром.  Бедуира  мы  застали выше
колен в  воде,  бредущего  по  дну какой-то  заводи, среди ольшаника и  пней
вековых дубов, некогда срубленных или сваленных бурей  и с тех пор пустивших
новые узловатые и спутанные побеги.
     У  одного из таких пней столпились люди.  Несколько  факелов  полыхали,
привязанные к сухим ветвям, и еще два человека с факелами спустились в воду,
помогая Бедуиру волочить по дну бредень. На берегу, позади  дубового пня уже
высилась,  истекая водой и  блестя  в свете огней,  груда  черных  обломков,
выловленных бреднем  со дна  заводи.  Всякий  раз,  как бредень  шел, тяжело
наполненный,  люди подавались вперед, страшась  и ожидая увидеть в сети тело
утонувшей королевы.
     Как раз когда  мы с Кеем подъехали, люди вытряхивали из бредня на берег
очередной  "улов". Наши кони, оскользаясь на размокшей  земле, с готовностью
встали  над  заводью. Но Бедуир даже  не обратил на нас внимания. Я услышал,
как  он осипшим, измученным голосом распоряжался, откуда заводить бредень на
этот  раз. Люди на берегу окликнули  его,  он обернулся и, выхватив  факел у
соседа, бросился к нам, с силой расплескивая ногами воду.
     - Кей? - От горя и усталости меня он так и не  заметил. -  Ты виделся с
ним? Что  он говорит?  Погоди, сейчас я  к тебе вылезу. -  Он крикнул  через
плечо стоявшим в заводи:  - Работайте дальше! - И приготовился вскарабкаться
на берег.
     - В  этом нет нужды, - произнес я. - Останови  работы, Бедуир. Королева
жива.
     Он  стоял  прямо против  меня. И его обращенное ко  мне  поднятое  лицо
озарилось в  ответ  на мои слова таким  восторгом и  облегчением,  как будто
факелы вдруг все вспыхнули двойным светом.
     - Мерлин? Ну, слава богам! Так ты отыскал ее?
     Кто-то  отвел  в  кусты наших  лошадей. И  теперь меня  со всех  сторон
теснили  искатели,  задавая  нетерпеливые  вопросы.  Бедуир,  приняв  чью-то
протянутую руку, выскочил наверх; вода грязными ручьями стекала с него.
     - Ему было видение, - деловито ответил за меня Кей. Люди сразу притихли
и  смотрели на  меня во  все глаза, со страхом перешептываясь  и  замирая. И
только Бедуир задал прямой вопрос:
     - Где она?
     - Этого я  пока еще, увы, не могу тебе сказать.  - Я осмотрелся кругом:
слева извивался,  уходя  в  темную чащу, черный поток; справа между стволами
сквозило  гаснущее  вечернее  небо   и  отсвечивало  озеро  с  заболоченными
берегами. - Почему вы обшариваете дно этой заводи? Ведь никто не видел,  где
королева упала с лошади?
     - Это правда, никто не  видел и не слышал. Должно быть, она вылетела из
седла много  раньше,  чем мы напали  на  след ее кобылы. Но,  по всему судя,
случилось это именно здесь. Сейчас-то здесь все затоптано и ничего не видно,
но  поначалу имелись следы  падения, лошадь,  верно, шарахнулась и бросилась
вот  сюда  под  деревья.  Эй, поднесите-ка факел! Взгляни,  Мерлин,  видишь?
Нижние ветви обломаны, и вон -  лоскут от ее плаща... Были  и следы крови на
одном из сучьев. Но ты говоришь, она невредима?
     Он  усталой  рукой откинул волосы со лба. И оставил поперек лица черную
полосу грязи, но не обратил на это внимания.
     -  Кровь,  наверно,  лошадиная,  -  сказал  кто-то  сзади.  -  У кобылы
расцарапаны колени.
     - Да, верно так оно и есть, - согласился Бедуир. - Когда мы ее поймали,
она хромала  и  недоуздок на  ней  был порван. Поэтому, видя здесь следы  на
берегу  и обломанные  ветви, я  так себе представил, что кобыла  испугалась,
шарахнулась в  сторону и сбросила  королеву  в воду.  Тут прямо под  берегом
сразу  глубоко. А  королева, я  думал,  не выпускала  поводья, хотела, чтобы
кобыла ее вытащила из воды, но узда порвалась, и  кобыла  ускакала  прочь. А
может  быть,  поводья запутались  в  сучьях,  и  кобыла билась-билась,  пока
вырвалась. Но оказывается: Что же случилось?
     - Пока  не знаю.  Сейчас главное - найти  королеву, и как можно скорее.
Для этого нам понадобится помощь короля Мельваса. Нет ли его  здесь с  вами?
Или хотя бы кого-нибудь из его людей?
     -  Из  его  воинов  никого.  Но  нам  повстречалось  несколько болотных
жителей. Добрые люди, они показали  нам  дорогу через лес. - Он обернулся  и
позвал: - Из жителей Мера не остался кто-нибудь?
     Оказалось,  что  некоторые еще остались. Робко, неохотно  они выступили
вперед,  подталкиваемые  сзади  товарищами. Двое  низкорослых,  широкогрудых
мужчин, заросших косматыми волосами,  и с ними подросток-мальчик -  сын, как
можно было догадаться, младшего из этих двоих. Я обратился к старшему:
     - Вы - из Мера, что в Летней стране?
     Он кивнул, нервно теребя край своего промокшего балахона.
     - Вы очень хорошо поступили,  что  помогли людям Верховного короля. И в
накладе не останетесь, вот вам мое слово. Вы ведь знаете, кто я?
     Опять кивок, и снова пальцы затеребили одежду. Мальчик громко сглотнул.
     -  Тогда вам  нечего  страшиться.  Но  ответьте, если  можете,  на  мои
вопросы. Вам известно, где сейчас находится король Мельвас?
     - В точности неизвестно, господин, - затрудненно, будто на чужом языке,
ответил  старик.  Болотные  жители  -  народ  молчаливый,  занимаясь  своими
промыслами, они  и вправду изъясняются меж  собой на особом наречии. - Но на
острове,  во  дворце,  его сейчас  нет,  это я знаю. Мы  видали; он уехал на
охоту,  уж два дня тому. Обычай у него такой  - соберется иной раз  и уедет,
бывает, в одиночку, либо один-два лорда при нем.
     - На охоту? В этих лесах?
     -  Да,  господин.  Он  охотится  на  болотную птицу. На  лодке  с одним
гребцом.
     - И вы его видели? В какой стороне?
     - Да в юго-западной. - Он указал  рукой. - Где насыпь через болото. Там
кое-где  есть  сухие места,  на них дикие  гуси  траву щиплют. У  него там и
охотничий  домик есть, туда подальше,  только его  сейчас и  там нет. С зимы
пустой стоит, ни слуг, ни сторожей. Да к тому же нынче на заре пришла весть,
что молодой  король  плывет домой на двух дюжинах  судов и должен пристать к
острову со  следующим  приливом. Так уж наш-то король Мельвас должен быть на
месте, чтобы оказать ему достойный прием?
     Это для меня была  новость, и для Бедуира, я видел, тоже. Поразительно,
как эти  обитатели  дальних болот умудряются  с  такой быстротой  передавать
вести.
     Бедуир посмотрел на меня.
     - Когда хватились  королевы, на Торе не горел сигнальный огонь. А позже
ты его не видел, Мерлин?
     - Нет.  Огней  не было  нигде. И паруса еще в море  не показались. Надо
ехать, Бедуир. Поспешим к острову.
     - Ты  непременно хочешь  говорить  с Мельвасом прежде,  чем возобновить
поиски королевы?
     - Да. Ты  дай распоряжение своим солдатам. И  позаботься  о  том, чтобы
жители болот были вознаграждены за помощь.
     Начались сборы, я  под шумок тронул Бедуира  за рукав  и отозвал  его в
сторону.
     - Я не могу сейчас говорить, Бедуир.  Дело это чрезвычайной  важности и
очень опасное. На  поиски королевы мы должны отправиться с  тобой вдвоем. Ты
можешь так сделать, чтобы нам не пришлось никому ничего объяснять?
     Он нахмурился, но ответил без промедления:
     - Разумеется. Но как же Кей? Он может не согласиться.
     - Кей  ранен. К тому же, если Артур возвращается,  Кей должен поспешить
обратно в Камелот.
     -  Твоя правда. А остальные  поедут на остров ждать с приливом  короля.
Скоро совсем стемнеет,  и под покровом ночи мы легко сможем от них незаметно
отстать. -  После дня  трудов и  волнений голос его  звучал  сипло.  - А  ты
объяснишь мне, что все это значит?
     - Да, объясню по дороге. Но никто другой не должен  этого слышать, даже
Кей.
     Еще  через несколько  минут мы тронулись в  путь. Я ехал  между Кеем  и
Бедуиром; конники скакали  сзади. Они весело переговаривались  между  собой,
уверовав, по моему  слову, в  благополучный исход.  У меня и самого, хоть  я
знал лишь то, что мне открылось в видении, на  сердце было легко и спокойно,
я  беззаботно скакал по неровной земле, поспевая  за Бедуиром, и  не чуял ни
седла под собой, ни удил в руке.  Давно  уже не испытывал я такой легкости -
будто несешься вперед  по божьей воле, как  летучая искра среди  неподвижных
звезд.  Что ждет нас впереди в водянистых сумерках, мне было неведомо,  одно
только я  знал: что это  приключение  с  королевой - всего лишь малая  часть
предстоящих событий, тень, уже почти промелькнувшая в гонке великих сил.
     Я смутно помню эту скачку. Вскоре Кей  нас покинул, свернув к Камелоту.
Потом мы нашли лодки,  и  в них Бедуир отослал половину своих людей напрямик
через озеро. Остальных разделил пополам, и одну  половину отправил по берегу
в объезд, другую же - по насыпи через болото прямо на  пристань. Дождь между
тем перестал, со всех сторон с приближением ночи наползал колышущийся туман;
а  в  вышине  небо  взблескивало  звездами, как  невод  -  серебряной рыбой.
Запалили  новые факелы,  плоскодонные барки,  нагруженные людьми  и  конями,
отпихиваемые шестами,  поплыли в  тумане по мелководью в  отраженных  мутных
потоках факельного света.  Те,  что  двинулись  по  берегу,  ехали, по плечи
одетые в белесую пелену тумана. А вдали над их головами вверх по склону Тора
подымался огонь - кто-то бежал с факелом: в море показались паруса Артура.
     В сумятице нам с  Бедуиром легко удалось улизнуть. Наши кони свернули с
крепко убитой дороги  и  тяжело поскакали по вязкому займищу, покуда наконец
не выкарабкались снова на дорогу, уводящую на юго-запад.
     Вскоре остров с его огнями и голосами канул у нас  за  спиной. Справа и
слева снизу, клубясь, поднимался туман. Звезды в небе еще указывали путь, но
тускло, как светочи вдоль дороги призраков. Наши кони шли размеренной рысью.
Дорога вскоре раздалась, мы могли уже ехать бок о бок.
     - Охотничий домик? - задыхаясь, спросил Бедуир. - Мы туда едем?
     - Надеюсь. Ты знаешь, где он находится?
     - Разыщем. Тебе затем и понадобилась помощь Мельваса? Но ведь он, когда
узнает об исчезновении королевы,  уж конечно, допустит наших  людей обшарить
из конца в конец всю его землю. А если сейчас его там нет...
     - Будем надеяться, что нет.
     - Ты говоришь загадками. -  В первый раз за все время нашего знакомства
я услышал в  его  голосе раздражение. -  Ты  же  обещал  объяснить  мне. Сам
говорил, что знаешь, где она, а теперь ищешь Мельваса. Как же так?..
     - Бедуир, неужели ты не понял? Я  думаю, что Гвиневера находится в этом
охотничьем домике. Мельвас ее туда увез.
     Его  ответное  молчание  прозвучало  как  громкий   возглас.  Потом  он
заговорил, но едва слышно:
     - Мне незачем  спрашивать, уверен ли ты, что  это так. Ты всегда знаешь
наверняка. Раз тебе было видение, значит, говорить  не о чем. Но ответь мне,
как же так? Почему?
     - Почему, понятно само собой. А как, я еще не знаю. Боюсь, он готовился
к этому исподволь и давно. Все знали, что  она любит ездить кататься и часто
заезжает в лес на краю болота. Если она, скажем, скакала одна  впереди своих
спутников и повстречала его,  то, уж  конечно, остановилась с ним поболтать.
Этим можно объяснить, почему не слышно было криков, когда ее хватились.
     - Да... И если он задержал ее за поводья и  попытался вырвать из седла,
а она хлестнула свою кобылу... этим можно  объяснить разорванный недоуздок и
следы на берегу  той заводи. Но клянусь  богами, Мерлин, ведь это похищение!
Да еще если, как ты говоришь, он готовился заранее...
     - Это пока только  предположение, - сказал я. - Вполне возможно, что он
уже примеривался несколько  раз,  пока не подвернулся такой удобный  случай:
королева без сопровождения и лодка рядом.
     Я  не рассказал о  том, что  невольно  припомнилось:  ярко  освещенная,
празднично убранная комната; шахматная доска с фигурами;  королева в изящной
позе  с улыбкой на устах. Не выразил я  и промелькнувшей  мысли: сколько уже
времени прошло, как она туда попала?
     Об этом же, как видно, подумал и Бедуир.
     -  Он что,  безумен? Такой мелкий  властитель, как Мельвас,  и чтобы не
устрашился Артурова гнева. Должно быть, он лишился рассудка.
     - Бывает, - сдержанно сказал я, - когда замешана женщина.
     Снова  молчание. Наконец в  темноте он натянул удила и сделал  мне знак
придержать коня.
     - Не торопись. Где-то здесь будет поворот.
     Наши  кони  перешли  на  рысь,  затем  на  шаг.  Мы  ехали  медленно  и
всматривались в темноту справа от дороги. Вот  наконец она, тропа,  уходящая
прямо в болото.
     - Сюда?
     - Да. Но проезд тут плохой. Дальше, может быть, и вплавь придется. - Он
оглянулся на меня. - Ты как, проедешь?
     И на память мне  пришло, как мальчиками Бедуир с Артуром в  Диком  лесу
гоняли коней во весь опор, но всегда заботливо озирались на меня: я считался
неумелым всадником.
     - Как-нибудь справлюсь.
     - Тогда спускайся сюда.
     Его конь, оскользаясь, ступил в черную жижу между камышами, сделал шаг,
другой  и  по  брюхо погрузился в  воду, продвигаясь вперед,  будто лодка; я
направил  коня  следом. Странная это была  поездка:  туман  скрывал  гладкое
зеркало воды под  нами и  даже головы  коней терялись в тумане. Я подивился,
как Бедуир определяет направление, но потом и сам заметил впереди, за стеной
темноты и тумана, среди  смутно  черневших древесных куп еле  проглядывающий
огонек: жилище. Огонек медленно,  но верно приближался, а  в  голове  у меня
проносились лихорадочные мысли - об Артуре,  Бедуире, Мельвасе, Гвиневере...
И все  время во мне,  точно арфа перед тем,  как польются, сплетаясь,  звуки
музыки, гудела и дрожала моя сила и влекла меня вперед - куда?
     Кони выбрались из воды и стояли, фыркая, на сухом взгорке. Вода стекала
с них струями.  Впереди, в полусотне  шагов, возвышалось темное строение. Но
его отделяла от нас новая полоса воды. И моста не было.
     - И лодки тоже нет! - Бедуир вполголоса выругался. - Остается вплавь.
     - Бедуир, эту последнюю  часть пути тебе  придется проделать одному. Но
только смотри...
     - О да, клянусь богом! - Меч его  шелковисто прошелестел, вырываясь  из
ножен.
     Я протянул руку и схватил его коня за повод.
     - Смотри, делай так, как я тебе скажу.
     Молчание. Потом прозвучал его мягкий, упрямый голос:
     - Я его убью, понятное дело.
     - Ни в коем случае! Ты должен уберечь от хулы  имена короля и королевы.
А это - не твое дело, это - дело Артура. Предоставь все ему.
     Опять молчание, еще более долгое.
     - Ну хорошо. Я буду слушаться тебя.
     - Отлично. -  Я отъехал за густой ольшаник. Его  конь двинулся за моим,
так как я не отпустил поводья. - Подожди минуту. Взгляни вон туда.
     Я указал в ту сторону,  откуда мы с  ним приехали. Где-то там, в черной
ночной  дали  за   болотом,