приближение индейцев потребовало от
путников полной тишины. Ирокезы медленно шли  по  воде,  стараясь  держаться
нависшего над водой кустарника,  но  вдруг  шорох  листьев  и  потрескивание
сучьев под ногами возвестили, что по берегу идет другой  отряд  -  на  одной
линии с первым  и  шаг  в  шаг  с  ним.  Так  как  искусственные  насаждения
увеличивали расстояние до берега, оба отряда, только дойдя до  них,  увидели
друг друга.  Индейцы  остановились  и  вступили  в  разговор  буквально  над
головами у притаившихся путников. Ничто не защищало наших друзей  от  взоров
неприятеля,  за  исключением  листьев  и  веток,  столь  гибких,   что   они
поддавались малейшему движению воздуха, - их в любую минуту могло развеять и
унести сильным порывом ветра. К счастью, оба отряда краснокожих - и в воде и
на земле - глядели  поверх  листьев,  смешавшихся  в  сплошной  полог  и  не
вызывавших у них подозрений. Быть может, самая  смелость  выдумки  Следопыта
способствовала ее  успеху.  Разговаривали  индейцы  серьезно,  приглушенными
голосами,  очевидно,  боясь  непрошеных  слушателей.  Говорили  на  наречии,
понятном как обоим индейцам, так и Следопыту. Даже Джаспер уловил кое-что из
этой беседы.
   - Река смыла след на иле, - сказал один из индейцев, стоявших в воде  так
близко от искусственной завесы, что его  можно  было  бы  ударить  острогой,
лежавшей в лодке Джаспера. - Река смыла след так, что даже ингизская  собака
и та не учуяла бы его.
   - Бледнолицые удрали в  своих  пирогах,  -  заявил  индеец,  стоявший  на
берегу.
   - Быть того не может - ниже по реке их ожидают ружья наших воинов.
   Следопыт многозначительно переглянулся с Джаспером и, сжав  зубы,  затаил
дыхание.
   - Пусть мои юноши смотрят зорко, словно у них  орлиные  глаза,  -  сказал
старый воин, стоявший в реке. - Мы всю эту луну провели на военной тропе,  а
раздобыли один скальп. С бледнолицыми девушка, а кое-кто из наших  храбрецов
нуждается в жене.
   По счастью Мэйбл этого не слышала.  Джаспер  же  нахмурился  еще  сильнее
прежнего, и на щеках у него вспыхнула краска негодования.
   Разговор умолк. Слышно было, как ирокезы берегом пошли вперед,  осторожно
раздвигая ветки кустарника, и вскоре шаги их затихли в отдалении. Те же, что
стояли в реке, все еще оглядывали берег, и глаза  их  благодаря  причудливой
боевой раскраске казались раскаленными углями.  Минуты  две-три  спустя  они
тоже отправились дальше, но словно нерешительно  и  с  заминкой,  как  люди,
что-то потерявшие. Вот они миновали искусственный  заслон,  и  Следопыт  уже
раскрыл было рот, чтобы залиться тем  ликующим  беззвучным  смехом,  которым
благословила  его  природа  и   привычка,   но   торжество   его   оказалось
преждевременным:  дикарь,  шедший  позади,  еще  раз  оглянулся  и  внезапно
остановился как вкопанный: судя по его напряженной позе и пытливому взгляду,
что-то в кустарнике привлекло его внимание.
   К  счастью  для  притаившихся  путников,  воин,  в  котором   пробудилось
подозрение, был еще  молод  и  еще  не  завоевал  доверия  своих  товарищей.
Понимая, что юноше в его годы приличествует скромность и почтительность,  он
как огня боялся насмешек и презрения, какие вызвала бы  поднятая  им  ложная
тревога. Поэтому он не стал звать товарищей, продолжавших свой путь по реке,
а в одиночестве подошел к  кустам,  не  сводя  с  них  словно  зачарованного
взгляда. Несколько листьев, обращенных  к  солнцу,  слегка  поникли,  и  это
незначительное отклонение от привычных законов природы  сразу  же  привлекло
внимание индейца; чувства дикаря так искушены и обострены, в особенности  на
военной тропе, что  ничтожные  мелочи,  казалось  бы,  не  имеющие  никакого
значения, зачастую являются для него путеводной  нитью.  С  другой  стороны,
именно незначительность замеченного им  непорядка  в  природе  помешала  ему
поделиться с товарищами своим открытием. Если он и в самом деле  натолкнулся
на что-то важное, пусть лучше никто не оспаривает его славы; в противном  же
случае он избежит насмешек, до  которых  так  чувствителен  молодой  индеец.
Впрочем, как  и  всякий  лесной  житель,  юноша  был  настороже  в  ожидании
возможной опасности или засады и двигался осмотрительно и  с  оглядкой.  Все
эти многообразные колебания привели к тому, что молодой ирокез замешкался и,
прежде чем он приблизился к кустам настолько, что  мог  дотронуться  до  них
рукой, обе группы его товарищей ушли вперед на полсотни шагов.
   Несмотря на свое трудное положение, путники не сводили глаз с ирокеза, на
лице которого отражалась борьба  разноречивых  чувств.  Юношу  прежде  всего
манили успех в деле, в котором даже старейшины племени потерпели неудачу,  и
слава, какая редко выпадает столь незрелому  воину,  впервые  ступившему  на
боевую тропу; вместе с тем его  одолевали  сомнения,  ибо  поникшие  листья,
казалось, снова встрепенулись, освеженные дыханием ветерка; а  в  довершение
всего прочего его не покидало опасение, нет ли за всем этим скрытой  угрозы.
Однако так незначительно было действие  летнего  зноя  на  лозы  кустарника,
наполовину погруженные в воду, что, когда ирокез дотронулся  до  них  рукой,
ему показалось, что он  обманулся  в  своих  предположениях.  Желая  в  этом
удостовериться, он осторожно раздвинул ветви и ступил в укрытие, и  тут  его
глазам предстали подобно бездыханным изваяниям спрятавшиеся за ними  фигуры.
Не успел индеец вскрикнуть и отпрянуть назад, как Чингачгук  занес  руку,  и
тяжелый томагавк обрушился на бритую голову  врага.  Ирокез  только  вскинул
руки, зашатался, рухнул в воду, и  поток  подхватил  его  тело,  бившееся  в
предсмертных судорогах. Делавар сделал  было  героическую  попытку  вытащить
ирокеза за руку в надежде раздобыть его скальп, но тут кровавую струю вместе
с корчащейся жертвой закружило и унесло быстриной.
   Все это было делом одной минуты: события так быстро сменяли  друг  друга,
что люди, менее знакомые с тактикой лесных  сражений,  чем  Следопыт  и  его
товарищи, не знали бы, что и предпринять.
   - Нельзя терять ни секунды, -  негромко,  но  с  величайшей  серьезностью
заявил Джаспер, выдергивая из воды бутафорские кусты. - Делайте то же, что и
я, мастер Кэп, если хотите спасти племянницу, а вы,  Мэйбл,  растянитесь  во
весь рост на дне пироги.
   Сказав это, он сразу схватился за нос лодки, и - по щиколотку  в  воде  -
потащил ее вверх по течению, держась ближе к кустарнику и торопясь добраться
до речной излучины, чтобы своевременно укрыться  от  неприятеля.  Кэп  сзади
помогал ему. Вторая пирога, стоявшая у самого  берега,  должна  была  отойти
следом. Делавар спрыгнул на узкую полоску песчаного  берега  и  затерялся  в
лесу - на его обязанности лежало следить  за  неприятелем  на  этом  участке
военных действий, тогда как Разящая Стрела  сделал  своему  белому  спутнику
знак взяться за нос пироги и следовать за Джаспером. Но, дойдя до  излучины,
Следопыт почувствовал, что пирога вдруг  стала  легче,  и,  оглянувшись,  не
увидел позади тускароры и его жены. У  него  сразу  же  мелькнула  мысль  об
измене, но нельзя было терять время, так  как  заунывный  вопль,  донесшийся
снизу, возвестил яснее всяких слов, что труп  молодого  ирокеза  догнал  его
товарищей, спустившихся ниже по реке. Прогремел выстрел и  Следопыт  увидел,
что Джаспер, обогнув излучину, пересекает реку, стоя на корме пироги,  тогда
как Кэп, сидя на носу, изо всех сил помогает ему грести.
   Достаточно взгляда, промелькнувшей мысли,  и  решение  принято  -  такова
повадка человека, искушенного в превратностях пограничной войны. Вскочив  на
корму своей пироги, Следопыт сильным гребком вывел ее на  быстрину  и  начал
переправляться на тот берег, но только держась  ниже  по  течению,  чем  его
товарищи, подставляя  себя  под  пули  ирокезов,  -  он  знал,  что  соблазн
завладеть его скальпом перевесит для них все другие соображения.
   - Не спускайся ниже, Джаспер! - скомандовал отважный проводник,  рассекая
воду долгими, сильными и ровными гребками. - Держись  курса  и  приставай  к
ольшанику  на  том  берегу.  Береги  сержантову  дочку,  а  злодеев   мингов
предоставь нам со Змеем.
   Джаспер помахал ему веслом в знак того, что понял команду,  а  между  тем
выстрел следовал за выстрелом,  и  все  они  метили  в  одинокого  гребца  в
ближайшей пироге.
   - Ну что ж, разряжайте ружья,  дурачье,  простачье,  -  сказал  Следопыт:
постоянное одиночество в  лесу  приучило  его  говорить  с  самим  собой  за
отсутствием других собеседников. - Изводите  патроны,  стреляя  по  неверной
цели, а я тем временем буду шаг за шагом увеличивать расстояние между  нами.
Я не стану поносить вас, подобно какому-нибудь делавару или могиканину, ведь
моя натура - натура белого человека, а не индейца, хвалиться же в час  битвы
недостойно христианина; но себе самому я вправе  сказать,  что  вы  немногим
лучше, чем горожане, стреляющие по воробьям у себя в саду. Вот это еще  куда
ни шло! - воскликнул он, встряхивая  головой,  когда  пуля  отхватила  прядь
волос у самого его виска. - Но пуля, просвистевшая на дюйм от цели,  так  же
бесполезна, как та, что не вылетала из дула.  Браво,  Джаспер!  Надо  спасти
сержантову дочку хотя бы и ценою наших скальпов.
   В эту минуту Следопыт, почти  поравнявшийся  с  ирокезами,  находился  на
середине реки, тогда как вторая пирога, управляемая мускулистыми руками Кэпа
и Джаспера, приближалась к берегу в указанном месте. На сей раз старый моряк
оказался на должной высоте: он был в родной стихии, нежно любил  племянницу,
да и о себе не забывал, а кроме того, не раз бывал в огне, хотя и в  другого
рода сражениях. Несколько сильных ударов весла - и лодка скользнула  в  чащу
кустарника. Джаспер помог Мэйбл сойти на берег, и на какую-то минуту все три
беглеца почувствовали себя в безопасности.
   Не то Следопыт. Своим  отважным  решением  он  подверг  себя  величайшему
риску, а тут, в  довершение  беды,  когда  его  сносило  течением  под  пули
ирокезов, к последним, спустившись с  откоса,  присоединились  их  товарищи,
шедшие по берегу. Осуиго в этом месте достигает кабельтова ширины, и  лодка,
плывшая посредине реки, находилась в сотне ярдов от стрелявших, то  есть  на
расстоянии точного прицела.
   В этом отчаянном  положении  только  исключительное  присутствие  духа  и
замечательная сноровка выручили Следопыта.  Он  знал,  что  лишь  неустанное
движение может его спасти: редкий индеец,  стреляя  по  неподвижной  Мишени,
промахнулся  бы  на  таком  расстоянии;  но  и  не  всякое   движение   было
спасительным. Опытные охотники за оленями, индейцы  умели,  конечно,  менять
линию прицела по прямой в  соответствии  с  маневрами  убегающего  зверя,  и
Следопыту  приходилось  двигаться  зигзагами,  то  дрейфуя  по  течению   со
скоростью пущенной из лука стрелы, то резко меняя курс и правя к берегу.  По
счастью для него, ирокезы не могли перезаряжать свои ружья, стоя в  воде,  а
тем, кто оставался на берегу, кустарник мешал следить за  движением  пироги.
Умело пользуясь этими преимуществами и маневрируя под огнем. Следопыт быстро
подвигался вниз по реке и по направлению к противоположному берегу,  но  тут
внезапно, если и не совсем неожиданно, появилось новое  препятствие  в  виде
отряда, оставленного ирокезами в засаде для наблюдения за рекой.
   Это были те самые дикари, о которых упоминали их товарищи  в  приведенном
выше диалоге. Человек десять числом, искушенные в  своем  кровавом  ремесле,
они расположились у того места, где река, протекая  по  мелкому  каменистому
дну, образует пороги, или, по местному названию,  "броды".  Следопыт  видел,
что, если спуститься к бродам, его неминуемо снесет  на  ирокезов,  так  как
бороться с течением здесь было невозможно, а кроме того, дорогу  преграждали
скалы. На этом пути смерть или плен  были  бы  неминуемой  развязкой.  Итак,
оставалось одно - добраться до западного берега, так как все  неприятельские
отряды были сосредоточены на восточном. Но это  был  подвиг,  превосходивший
человеческие силы, к тому же борьба с течением грозила  настолько  задержать
движение пироги, что индейцы имели бы дело не с движущейся, а с  неподвижной
мишенью. В эту ответственную минуту  Следопыт,  недолго  раздумывая,  принял
решение и со свойственной ему энергией стал тут же приводить его в действие.
Вместо того чтобы спуститься по протоке, он направил пирогу к отмели, а там,
схватив ружье и котомку, пустился вброд и давай  перепрыгивать  с  камня  на
камень, пробираясь к  западному  берегу.  Между  тем  стремительное  течение
подхватило пирогу, то швыряя ее на скользкие камни, то погружая в  воду,  то
вынося на поверхность, пока не прибило к берегу в нескольких ярдах от места,
где засели ирокезы.
   Однако Следопыт не ушел от опасности. И если в первые  минуты  восхищение
его смелостью и находчивостью, которые так ценятся у индейцев,  ввергло  его
врагов в оцепенение, то жажда мести и стремление обрести драгоценный  трофей
вскоре  вернули  их  к  действительности.  Выстрел  гремел   за   выстрелом,
смешиваясь с грохотом воды, пули свистели над его головой,  а  он  неуклонно
шел вперед, и если его грубая одежда пограничника была  кое-где  задета,  то
сам он не получил ни единой царапины.
   Следопыту местами приходилось идти по глубокой воде, достигавшей ему чуть
ли не до подмышек: он держал ружье и котомку с амуницией высоко над  ревущей
водой, и это так его утомило, что он обрадовался, набредя на большой  камень
или, вернее, на невысокую скалу, выдававшуюся над водой таким  образом,  что
верхушка ее оставалась сухой.  На  этот-то  камень,  став  за  ним,  как  за
временным укрытием, он и положил свою пороховницу. Западный берег был  всего
лишь в пятидесяти футах, но, взглянув на тихую, быструю  и  сумрачную  воду,
поблескивавшую меж камней. Следопыт понял, что добраться туда сможет  только
вплавь.
   Индейцы на короткое время  прекратили  стрельбу;  они  столпились  вокруг
пироги и, найдя в ней весла, готовились переправиться через реку.
   - Следопыт! - окликнул чей-то  голос  из  ближайших  кустов  на  западном
берегу.
   - Чего тебе, Джаспер?
   - Не унывай! С тобой друзья! Ни единому  мингу  не  удастся  безнаказанно
переправиться через реку. Но не лучше ли тебе оставить и ружье на том  камне
и скорее плыть к нам, прежде чем эти негодяи отойдут от берега?
   - Настоящий лесовик не расстанется с ружьем, покуда у него есть  порох  в
пороховнице и пуля в подсумке. Сегодня мне, Пресная Вода,  еще  ни  разу  не
пришлось взвести курок, а я не хочу расставаться с этими гадами,  так  и  не
подарив им ничего на память. Немного сырости не повредит моим ногам; я  вижу
среди  этих  мерзавцев  Разящую  Стрелу  и  не  прочь  отослать  ему  честно
заработанную плату. Надеюсь, Джаспер, у тебя хватило  догадки  не  приводить
сюда сержантову дочку, ведь здесь пули так и рыщут.
   - Она в безопасности, по крайней мере сейчас.  Конечно,  все  зависит  от
того, сумеем ли мы удержать мингов на расстоянии. Теперь они знают, что  нас
немного, и если переправятся сюда, то кое-кого из своих людей оставят на том
берегу.
   - Все, что касается лодок, - это по твоей части, мой  мальчик,  хотя  дай
мне весло, и я готов поспорить с любым  мингом,  когда-либо  охотившимся  на
лосося. Если они переправятся ниже бродов, почему бы  нам  не  переправиться
выше - не сыграть в "третий лишний" с этой волчьей сворой?
   - Так я же говорю тебе, что часть их людей останется  на  том  берегу.  И
потом. Следопыт, неужто ты подставишь Мэйбл под ирокезские пули?
   -  Сержантову  дочку  нужно  спасти,  -  сказал  Следопыт  со   спокойной
твердостью. - Ей,  бедняжке,  ни  к  чему  становиться  под  пули  ирокезов,
рисковать своим красивым личиком и нежным телом.  У  нее  не  наше  с  тобой
призвание. Так что же нам делать? Хорошо бы задержать их, хотя  бы  часа  на
два, если возможно. А там попытаем счастья в темноте.
   - Это было бы неплохо. Следопыт, но разве у нас достанет сил?
   - С  нами  господь,  мой  мальчик,  с  нами  господь;  неужто  провидение
отвернется от такого невинного создания, как  сержантова  дочка,  да  еще  в
такую трудную минуту? Между водопадом и гарнизоном,  сколько  мне  известно,
нет ни одной лодки,  кроме  этих  двух  пирог,  и,  мне  думается,  ни  один
краснокожий не посмеет переправиться сюда под дулами таких ружей, как твое и
мое. Я не стану хвастать, Джаспер, но на этой границе мало кто не знает, что
"оленебой" бьет без промаха.
   -  О  твоем  искусстве.  Следопыт,  наслышан  стар  и  мал,   но,   чтобы
перезарядить ружье, нужно время. Кроме того,  ты  не  на  земле,  за  хитрым
укрытием, тебе придется работать без обычных удобств. Если бы к тебе  попала
наша лодка, разве ты не переправился бы на берег, сохранив ружье сухим?
   - Спроси у орла, умеет ли он летать, - ответил Следопыт, посмеиваясь, как
обычно, своим беззвучным смехом и оглядываясь на тот берег. - Но сейчас  вам
нет смысла садиться в лодку под пули, я вижу, эти аспиды  опять  берутся  за
свое.
   - Это можно сделать без всякого риска.  Мастер  Кэп  отправился  к  нашей
лодке. Он бросит в воду ветку, чтобы проверить течение, - оно идет в сторону
твоего камня. Гляди, вот ветка уже плывет; если доплывет  до  тебя,  подними
руку, и за ней последует лодка. А не поймаешь лодку, неважно:  ее  подхватит
протокой пониже и принесет к берегу - никуда она от меня не уйдет.
   Джаспер еще не  кончил  говорить,  как  показалась  плывущая  ветка;  все
усиливающееся течение влекло ее на Следопыта, который схватил ее  и  помахал
ею в воздухе, как было условленно. Кэп принял сигнал и  тут  же  спустил  на
воду пирогу со всей осторожностью  и  всеми  ухватками  заправского  моряка.
Пирогу отнесло в том же направлении, что и ветку, и спустя минуту  она  была
уже в руках у Следопыта.
   - Честь тебе и слава, Джаспер, - сказал  он,  смеясь.  -  У  тебя  хватка
настоящего жителя границы. Но твоя стихия - вода, а  моя  -  лес.  А  теперь
пусть мерзавцы минги покажут, на что они горазды, - это  их  последний  шанс
целиться в ничем не защищенного человека.
   - Нет, нет, толкни лодку к берегу наперерез течению и бросайся в нее сам,
как только она отойдет, - с живостью возразил Джаспер. - Не рискуй зря!
   - Я предпочитаю стоять лицом  к  лицу  с  моими  врагами,  как  и  должно
мужчине, особенно когда они сами подают мне пример, - с  гордостью  возразил
Следопыт. - Я не рожден  краснокожим,  а  белому  человеку  больше  подобает
драться в открытую, чем из засады.
   - А как же Мэйбл?
   - Твоя правда, мой друг, твоя правда. Сержантову дочку надо  выручить  из
беды. Я не мальчишка, чтобы рисковать понапрасну... Так, значит, ты думаешь,
что лодку снесет прямо на тебя?
   -  Вот  именно.  Но  толкни  ее  хорошенько.  Следопыт  сделал  все,  что
требовалось, пирога легко прошла разделявшее друзей  расстояние,  и  Джаспер
схватил ее, как только она подошла к берегу. Вытащить ее на отмель и  залечь
в укрытие было делом одной минуты,  после  чего  друзья  обменялись  крепким
рукопожатием, словно встретились после долгой разлуки.
   - А теперь, Джаспер, посмотрим, решится и кто из мингов пересечь реку под
дулом "оленебоя". Тебе-то сподручнее орудовать веслом,  гребком  и  парусом,
нежели карабином, но у тебя отважное сердце и верная рука, а это как раз то,
что надобно в бою.
   - За Мэйбл я голову положу, - спокойно сказал Джаспер.
   - Да, да, сержантову дочку надо спасти. Ты мне по сердцу, мой мальчик,  и
сам по себе, но особенно я ценю в тебе,  что  ты  думаешь  об  этой  хрупкой
тростиночке в минуту, когда от тебя требуется все твое  мужество.  Глянь-ка,
Джаспер, трое этих негодяев и в самом деле садятся  в  лодку!  Должно  быть,
думают, что мы удрали, - вряд ли у них хватило бы храбрости под самым  дулом
"оленебоя"!
   И верно, ирокезы, видимо, готовились переправиться через реку, решив, что
их  враги,  которых  нигде  не  было  видно,