ногам, это ничуть  не  рас-
сердило и не удивило делавара. Он просто стоял наготове  с  карабином  в
руке и следил, не скрывается ли за этим  вызовом  какая-нибудь  ловушка.
Зверобой окликнул делавара, и тот, быстрый, как мысль, бросился в пирогу
и убрал весла прочь. Непоседа пришел в ярость, видя, что его лишили воз-
можности преследовать мальчика. С шумными угрозами он приблизился к  ин-
дейцу, и даже Зверобой на миг стало страшно при мысли о том,  что  может
произойти. Марч уже поднял руки, стиснув свои огромные кулаки. Все  ожи-
дали, что он опрокинет делавара на пол. Зверобой не сомневался,  что  за
этим последует неминуемое кровопролитие. Но даже Непоседа смутился, уви-
дев непоколебимое спокойствие  вождя.  Он  понял,  что  такого  человека
нельзя оскорбить безнаказанно. Весь свой гнев он обратил поэтому на Зве-
робоя, которого не так боялся. Неизвестно, чем закончилась бы ссора, но,
к счастью, она не успела разгореться.
   - Непоседа, - произнес мягкий и нежный голос, - грешно сердиться, бог
этого не простит. Ирокезы хорошо обращались с вами  и  не  сняли  вашего
скальпа, хотя вы с отцом сами хотели сделать это с ними.
   Давно известно, какое умиротворяющее действие оказывает  кротость  на
бурные порывы страсти. К тому же Хетти своей недавней самоотверженностью
и решительностью внушила к себе уважение  Непоседы,  которым  прежде  не
пользовалась. Возможно, что ее влиянию способствовало и заведомое слабо-
умие, так как оно исключало какое-либо сомнение в чистоте ее  намерений.
Впрочем, каковы бы ни были в данном  случае  причины,  следствия  вмеша-
тельства Хетти не замедлили сказаться. Вместо  того  чтобы  схватить  за
горло своего недавнего спутника, Непоседа повернулся к девушке  и  излил
ей свое огорчение.
   - Обидно, Хетти, - воскликнул он, - сидеть в кутузке или попусту  го-
няться за бобрами и нигде не находить их, но  еще  обиднее  поймать  ка-
кую-нибудь зверюгу в расставленный тобой же капкан, а потом видеть,  как
она оттуда выбирается! Если считать на  деньги,  то  шесть  первосортных
шкур уплыли от нас на бревнах, в то время как достаточно двадцати  хоро-
ших ударов веслом, чтобы догнать их. Я говорю: если считать  на  деньги,
потому что мальчишка сам по себе не стоит ни одной  шкуры...  Ты  подвел
товарища, Зверобой, позволив такой добыче ускользнуть от  моих  пальцев,
да и твоих тоже.
   Зверобой ответил ему спокойно, но так твердо, как позволяют  человеку
только врожденное бесстрашие и сознание собственной правоты:
   - Я совершил бы большую несправедливость. Непоседа, если бы  поступил
иначе, и ни ты и ни кто другой не имеет права требовать этого  от  меня.
Парень явился сюда по законному делу, и последний  краснокожий,  который
бродит по лесу, счел бы для себя позором не оказать уважение званию пос-
ла. Но он уже далеко, мастер Марч, и не стоит спорить, как две  бабы,  о
том, чего уже нельзя изменить.
   Сказав это. Зверобой отвернулся, как человек,  принявший  решение  не
тратить слов по-пустому, а Хаттер потянул Непоседу за рукав и увел его в
ковчег. Там они долго сидели и совещались. Тем  временем  индеец  и  его
друг тоже о чем-то таинственно беседовали.
   До появления звезды оставалось еще часа три или четыре, но Чингачгуку
не терпелось поделиться со Зверобоем своими планами и надеждами.  Джудит
тоже пришла в более кроткое расположение духа и внимательно слушала  бе-
зыскусственный рассказ Хетти обо всем, что случилось с нею  после  того,
как она высадилась на берег. Лес не очень пугал девушек, воспитанных под
его сенью и привыкших ежедневно глядеть с озера на  его  пышную  громаду
или блуждать в его темных чащах. Но старшая сестра чувствовала,  что  не
осмелилась бы пойти одна в индейский лагерь. Хетти мало рассказывала  об
Уа-та-Уа. Она упомянула лишь о доброте и приветливости делаварки и об их
первой встрече в лесу. Но тайну Чингачгука Хетти оберегала так умело и с
такой твердостью, что многие гораздо более умные девушки могли бы ей по-
завидовать.
   Когда Хаттер вновь появился на платформе, все умолкли.
   Старик собрал вокруг себя всех и вкратце рассказал о том, что он  на-
мерен предпринять. Хаттер полностью одобрил план  Зверобоя  покинуть  на
ночь "замок" и искать приюта в ковчеге. Он, как и все остальные, считал,
что это единственный надежный способ избежать гибели. Раз уж дикари  за-
нялись постройкой плотов, они, несомненно, попытаются овладеть "замком".
Присылка окровавленных палочек достаточно ясно свидетельствовала о  том,
что они верят в успешный исход этой попытки. Короче говоря,  старик  ду-
мал, что наступающая ночь будет решающей, и просил всех возможно  скорее
приготовиться к тому, чтобы покинуть "замок" по крайней мере на  некото-
рое время, если не навсегда.
   Когда Хаттер умолк, все торопливо, но тщательно начали  готовиться  в
путь. "Замок" заперли уже описанным выше способом; вывели из дока пироги
и привязали их к ковчегу; перенесли в каюту кое-что из  необходимых  ве-
щей, еще остававшихся в доме, погасили огонь и затем перебрались на суд-
но.
   От близкого соседства прибрежных холмов, поросших соснами, ночь каза-
лась гораздо темнее, чем это обычно бывает на озерах.  Только  на  самой
середине водной поверхности тянулась более светлая полоса; берега же то-
нули во мраке, потому что там ложились тени, отбрасываемые холмами.  От-
мель и "замок", стоявший на ней находились в более  светлой  полосе,  но
все-таки ночь была так темна, что ковчег  отплыл  совершенно  незаметно.
Наблюдатель, находившийся на берегу, не мог бы видеть судна еще и  пото-
му, что оно двигалось на фоне темных холмов, которые тянулись  по  гори-
зонту во всех направлениях. На американских озерах чаще всего  дует  за-
падный ветер, но так как горы образуют здесь многочисленные извилины, то
сплошь и рядом трудно определить  действительное  направление  воздушных
потоков, ибо оно изменяется на коротких расстояниях  и  через  небольшие
промежутки времени. Это относится главным образом  к  легким  колебаниям
атмосферы, а не к постоянно дующим ветрам. Однако, как известно,  в  го-
ристых местностях и в узких водных бассейнах порывы сильного ветра  тоже
бывают неустойчивы и неопределенны.
   На этот раз, как только ковчег отвалил от "замка", даже сам Хаттер не
решился бы сказать, в какую сторону дует ветер. Обычно в  таких  случаях
направление ветра определяют, наблюдая за облаками, плывущими над верши-
нами холмов. Но теперь весь небесный свод казался одной сплошной сумрач-
ной громадой. В небе не было видно ни единого просвета, и Чингачгук  на-
чинал серьезно опасаться, что отсутствие  звезды  помешает  его  невесте
вовремя явиться на место условленной встречи. Хаттер  между  тем  поднял
парус, видимо, с единственным намерением отплыть  подальше  от  "замка",
потому что оставаться в непосредственном соседстве с  ним  было  опасно:
Когда баржа начала повиноваться рулю и парус как следует раздулся, выяс-
нилось, что ветер дует на юго-восток. Это соответствовало общим  желани-
ям, и судно почти час свободно скользило по озеру. Затем  ветер  переме-
нился, и ковчег стало понемногу относить в сторону индейского лагеря.
   Зверобой с неослабным внимание следил за всеми движениями  Хаттера  и
Непоседы. Сначала он не знал, чему приписать выбор направления - случай-
ности или обдуманному намерению, теперь же он был уверен во втором. Хат-
тер прекрасно знал свое озеро, и ему легко  было  обмануть  всякого,  не
привыкшего маневрировать на воде. Если он действительно  затаил  намере-
ние, о котором подозревал Зверобой, то было совершенно очевидно, что  не
пройдет и двух часов, как судно очутится в какой-нибудь сотне  ярдов  от
берега, прямо против индейской стоянки. Но еще задолго до того, как ков-
чег успел достигнуть этого пункта, Непоседа, знавший  немного  по-алгон-
кински, начал таинственно совещаться с Чингачгуком. О  результате  этого
совещания молодой вождь сообщил затем Зверобою, который оставался холод-
ным, чтобы не сказать враждебным, свидетелем всего происходящего.
   - Мой старый отец и мой юный брат, Высокая Сосна (так делавар прозвал
Марча), желают видеть скальпы гуронов на своих поясах, - сказал  Чингач-
гук своему другу. - Для нескольких скальпов найдется место и  на  кушаке
Змея, и его народ станет искать их глазами, когда он вернется в свою де-
ревню. Нехорошо, если глаза их долго  будут  оставаться  в  тумане,  они
должны увидеть то, что ищут. Я знаю, у моего брата белые руки; он не за-
хочет вредить даже мертвецу; он будет ждать нас. Когда мы  вернемся,  он
не закроет своего лица от стыда за друга. Великий Змей могиканин  должен
быть достоин чести ходить по тропе войны вместе с Соколиным Глазом.
   - Да, да, Змей, я вижу, как обстоит дело. Это имя ко мне прилипнет, и
когда-нибудь я буду зваться Соколиным Глазом, а не Зверобоем. Ладно, ко-
ли человеку достается такое прозвище, то как бы ни был  он  скромен,  он
должен принять его. Что касается охоты за скальпами, то это соответству-
ет твоим обычаям, и я не вижу тут ничего худого. Только не будь  жесток,
Змей, не будь жесток, прошу тебя. Право, твоя индейская честь не понесет
никакого ущерба, если ты проявишь капельку жалости. Ну, а  что  касается
старика, отца этих молодых девушек, которому не мешало бы  иметь  лучшие
чувства, и Гарри Марча, который - Сосна он или не Сосна - мог бы  прино-
сить плоды, более приличные христинскому дереву, то я предаю их  в  руки
бледнолицего бога. Если бы не окровавленные палочки,  никто  из  вас  не
посмел бы выступить сегодня ночью против мингов: это значило бы обесчес-
тить нас и замарать нашу добрую славу. Но тот, кто жаждет крови, не дол-
жен роптать, если она проливается в ответ на его призыв. Однако не  будь
жесток, Змей! Не начинай своего поприща воплями женщин и  плачем  детей!
Веди себя так, чтобы Уа-та-Уа улыбалась, а не плакала, когда  встретится
с тобой. Ступай, и да хранит тебя Маниту!
   - Алгоикииы - общее наименование многочисленных индейских племен, за-
нимавших обширные земли от острова Ньюфаундленд до реки Огайо и  от  Ат-
лантического побережья до Скалистых гор.
   - Мой брат останется здесь. Уа скоро выйдет  на  берег,  и  Чингачгук
должен торопиться.
   Затем индеец присоединился к своим товарищам. Спустив  предварительно
парус, все трое вошли в пирогу и отчалили от ковчега. Хаттер и  Марч  не
сказали Зверобою ни о цели своей поездки ни о том, сколько  времени  они
пробудут в отсутствии. Все это они поручили индейцу, и он выполнил зада-
чу со своим обычным немногословием. Не успели весла двенадцать раз  пог-
рузиться в воду, как пирога исчезла из виду.
   Зверобой постарался поставить ковчег таким образом, чтобы он по  воз-
можности не двигался. Затем он уселся на корме и предался горьким думам.
Однако вскоре к нему подошла Джудит, пользовавшаяся каждым удобным  слу-
чаем, чтобы побыть наедине с молодым охотником.
   Предпринимая свой второй набег на индейский лагерь, Хаттер и Непоседа
руководствовались теми же самыми побуждениями, которые внушили им в пер-
вую попытку; к ним лишь отчасти примешивалась жажда мести. В этих грубых
людях, столь равнодушных к  правам  и  интересам  краснокожих,  говорило
единственное чувство - жажда наживы. Правда, Непоседа  в  первые  минуты
после освобождения был очень зол на индейцев, но гнев скоро уступил мес-
то привычной любви к золоту, к которому он стремился скорее с необуздан-
ной алчностью расточителя, чем с упорным вожделением скупца. Короче  го-
воря, лишь исконное презрение к врагу да  ненасытная  жадность  побудили
обоих искателей приключений так поспешно отправиться в новую  экспедицию
против гуронов. Они знали, что большинство ирокезских  воинов,  а  может
быть, даже и все они должны были собраться на берегу, прямо против "зам-
ка". Хаттер и Марч надеялись, что благодаря этому нетрудно  будет  снять
несколько скальпов с беззащитных жертв. Хаттер, только что  расставшийся
со своими дочерьми, был уверен, что в лагере нет никого, кроме  детей  и
женщин, на что он и намекнул в разговоре с Непоседой. Чингачгук во время
своего объяснения со Зверобоем не обмолвился об этом ни единым словом.
   Хаттер правил пирогой. Непоседа мужественно занял свой пост на  носу,
а Чингачгук стоял посередине. Мы говорим "стоял", ибо все трое настолько
привыкли иметь дело с верткими пирогами, что могли стоять,  выпрямившись
во весь рост, даже в темноте. Они осторожно подплыли к берегу и  беспре-
пятственно высадились. Тут все трое взяли оружие наизготовку  и,  словно
тигры, начали пробираться к лагерю. Индеец шел впереди, а Хаттер и  Марч
крадучись ступали по его следам, стараясь не  производить  ни  малейшего
шума. Случалось, впрочем, что сухая ветка потрескивала под тяжестью  ве-
ликана Непоседы или под нетвердыми шагами старика, но осторожная поступь
могиканина так легка, словно он шагал по воздуху. Прежде всего нужно бы-
ло найти костер, который, как известно, находился в самой середине лаге-
ря. Острие глаза Чингачгука наконец заметили отблеск огня. То был  очень
слабый свет, едва пробивавшийся изза древесных стволов,  не  зарево,  а,
скорее, тусклое мерцание, как и следовало ожидать в  этот  поздний  час,
ибо индейцы обычно ложатся и встают вместе с солнцем.
   Лишь только появился этот маяк, охотники за скальпами  начали  подви-
гаться вперед гораздо быстрее и увереннее. Через несколько минут они уже
очутились вблизи ирокезских шалашей, расположенных по кругу. Здесь  пут-
ники остановились, чтобы осмотреться  по  сторонам  и  согласовать  свои
действия. Тьма стояла такая глубокая, что можно  было  различить  только
мерцание угольев, озарявшее  стволы  соседних  деревьев,  и  бесконечный
лиственный полог, над которым нависло сумрачное небо. Один  шалаш  нахо-
дился совсем под боком, и Чингачгук рискнул забраться в  него.  Движения
индейца, приближавшегося к месту, где можно было встретиться  с  врагом,
напоминали гибкие движения кошки, подбирающейся к птице. Подойдя  вплот-
ную к шалашу, он опустился на четвереньки: вход был так низок, что иначе
нельзя было попасть внутрь. Прежде чем заглянуть в отверстие,  служившее
дверью, он чутко прислушался в надежде уловить  ровное  дыхание  спящих.
Однако ни звука не долетело до его чуткого уха, и змея в образе человека
просунула голову в хижину, так же как это делает обыкновенная змея, заг-
лядывая в птичье гнездо. Эта смелая попытка не вызвала  никаких  опасных
последствий; осторожно пошарив рукой по сторонам, индеец  убедился,  что
хижина пуста. Делавар с той же осторожностью обследовал еще две или  три
хижины, но и там никого не оказалось. Тогда он вернулся  к  товарищам  и
сообщил, что гуроны покинули лагерь.
   Дальнейший осмотр это подтвердил, и теперь лишь оставалось  вернуться
к пироге.
   Стоит упомянуть мимоходом, как по-разному отнеслись к  своей  неудаче
наши искатели приключений. Индейский вождь, высадившийся на берег только
для того, чтобы приобрести воинскую славу, стоял неподвижно,  прислонив-
шись спиной к дереву и ожидая решения товарищей. Он был огорчен  и  нес-
колько удивлен, но с достоинством  перенес  разочарование,  утешая  себя
сладкой надеждой на то, что должна принести ему сегодняшняя ночь.  Прав-
да, делавар не мог  больше  рассчитывать,  что,  встретив  возлюбленную,
представит ей наглядные  доказательства  своей  ловкости  и  отваги.  Но
все-таки он увидит сегодня избранницу своего сердца, а воинскую славу он
рано или поздно все равно приобретет. Зато Хаттер и  Непоседа,  которыми
двигало самое низменное из человеческих побуждений - жажда наживы,  едва
могли подавить свою досаду. Они суетливо бегали из хижины в хижину в на-
дежде найти позабытого ребенка или  беззаботно  спящего  взрослого,  они
срывали свою злобу на ни в чем не повинных индейских шалашах и часть  из
них буквально разнесли на куски и раскидали по сторонам. От горя они на-
чали ссориться и осыпать друг друга яростными упреками. Дело могло дойти
до драки, но тут вмешался делавар, напомнив, какими опасностями  чревато
подобное поведение, и указав, что надо скорее возвращаться на судно. Это
положило конец спору, и через несколько минут все трое уже плыли обратно
к тому месту, где рассчитывали найти ковчег.
   Как мы уже говорили, вскоре после отплытия охотников за  скальпами  к
Зверобою подошла Джудит. Некоторое время девушка молчала, и  охотник  не
догадывался, кто вышел из каюты. Но затем он услышал богатый переливами,
выразительный голос старшей сестры.
   - Как ужасна для женщин такая жизнь, Зверобой! - воскликнула  она.  -
Дай бог мне поскорее умереть!
   - Жизнь - хорошая вещь, Джудит, - ответил охотник, -  как  бы  мы  ни
пользовались ею. Но скажите, чего бы вы хотели?
   - Я была бы в тысячу раз счастливее, если бы жила поближе к цивилизо-
ванным местам, где есть фермы, церкви и города... где мой сон  по  ночам
был бы сладок и спокоен. Гораздо лучше жить  возле  форта,  чем  в  этом
мрачном месте.
   - Ну нет, Джудит, я не могу так легко согласиться с вами. Если  форты
защищают нас от врагов, то они часто дают в своих  стенах  приют  врагам
другого рода. Не думаю, чтобы для вас или для Хетти было хорошо жить  по
соседству с фортом. И я должен сказать, что, по-моему, вы одно время жи-
ли слишком близко от него...
   Зверобой говорил, как всегда, серьезно и убежденно. Темнота скрыла от
него румянец, заливший щеки девушки. Огромным усилием воли Джудит поста-
ралась сдержать свое внезапно участившееся дыхание.
   - Что касается ферм, - продолжал охотник, - то они по-своему полезны,
и найдется немало людей, готовых прожить там всю свою жизнь. Но стоит ли
заниматься расчисткой почвы, когда в лесу можно добыть вдвое больше доб-
ра. Если вы любите свежий воздух, простор и свет, то найдете их на поля-
нах и на берегах ручьев, а для тех, кто слишком уж требователен по  этой
части, существуют озера. Но на каких  расчищенных  местах  встретите  вы
настоящую густую тень, веселые родники, стремительные ручьи и  величест-
венные тысячелетние деревья! Вы не найдете их там, зато увидите изуродо-
ванные стволы, покрывающие землю, словно надгробные плиты  на  кладбище.
Мне кажется, что люди, которые живут в подобных местах, должны постоянно
думать о своем конце и  о  неизбежной  всеобщей  гибели,  вызываемой  не
действием времени и природы, а опустошением  и  насилием.  Что  касается
церквей, то, вероятно, от них должна  быть  какая-нибудь  польза,  иначе
добрые люди не стали бы их строить. Но  особенной  необходимости  в  них
нет. Говорят, это храмы господа бога, но, помоему, Джудит, вся  земля  -
это храм для людей со здравым умом. Ни крепости, ни церкви не делают нас
счастливее. К тому же в наших поселках все враждуют друг с другом,  а  в
лесах царит согласие. Крепости и церкви всегда стоят рядом,  и,  однако,
они явно противоречат друг другу: церкви должны  служить  делу  мира,  а
крепости строятся для войны. Нет, нет, я предпочитаю лесную чащу!
   - Женщины не созданы для кровопролитий, а им  не  будет  конца,  пока
длится эта война.
   - Если вы разумеете белых женщин, я согласен с вами - вы недалеки  от
истины. Но если говорить о краснокожих скво, то им такие дела как раз по
нраву. Ничто не может сделать такой счастливой  Уа-та-Уа,  будущую  жену
нашего делавара, как мысль, что в эту самую минуту он бродит вокруг  ла-
геря своих заклятых врагов, охотясь за скальпами.
   - Послушайте, Зверобой, она ведь женщина! Неужели она не  тревожится,
зная, что ее любимый подвергает свою жизнь опасности?
   - Она не думает об опасности, Джудит, она думает  о  славе.  И  когда
сердце полно таким  чувством,  в  нем  не  остается  места  для  страха.
Уа-та-Уа - ласковое, кроткое, веселое создание, но она мечтает  о  славе
не меньше, чем любая делаварская девушка. Через час она должна встретить
Змея на том месте, где Хетти высадилась на берег, и я не сомневаюсь, что
она теперь волнуется, как всякая женщина.  Но  она  была  бы  еще  более
счастлива, если б