адежном  укрытии,  -  сказал  Следопыт,
тщательно осмотрев проделанную работу. - Листья новых насаждений смешиваются
с ветвями кустарников,  что  свисают  у  нас  над  головой:  даже  художник,
гостивший недавно в крепости, не мог бы сказать, которые из,  них  здесь  по
божьему велению, а которые по  человечьему  произволению  ,  Но  тише!  Сюда
спешит Пресная Вода и, как рассудительный  малый,  идет  водой,  предпочитая
доверить свои следы реке;  сейчас  будет  видно,  чего  стоит  наше  убежище
Джаспер возвращался со своего задания и, не видя нигде пирог, решил, что они
обогнули излучину реки, укрывшись от  тех,  чье  внимание  мог  бы  привлечь
костер. Из привычной осторожности он шел по воде,  чтобы  след,  оставленный
путниками на берегу, не  имел  продолжения.  Если  бы  канадские  индейцы  и
наткнулись на тропу, проложенную Следопытом и Змеем, когда те поднимались на
берег и спускались к реке, то  след  этот  должен  был  затеряться  в  воде.
Молодой человек, бредя по мелководью, дошел до излучины,  а  потом,  держась
кромки берега, спустился вниз по реке.
   Беглецам, притаившимся за кустами, достаточно было  приникнуть  к  густой
листве, чтобы увидеть в просветы все, что делается на реке, тогда  как  тот,
кто  находился  даже  в  двух  шагах  от  зеленой  чащи,  был  лишен   этого
преимущества. Если взгляд его и падал случайно на такой просвет, то  зеленый
откос и игра теней на листьях скрадывали очертания прятавшихся позади людей.
Нашим странникам, наблюдавшим за Джаспером из своих лодок, видно  было,  что
юноша растерялся и не может понять, куда скрылся Следопыт. Обойдя излучину и
совершенно потеряв из виду зажженный им костер, молодой человек  остановился
и начал внимательно, пядь за пядью, оглядывать берег. Время  от  времени  он
делал десяток шагов и снова останавливался, чтобы возобновить  свои  поиски.
Так как здесь было совсем мелко, он вошел поглубже в воду  и,  проходя  мимо
насаждений Следопыта, чуть не коснулся их рукой.  И  все  же  он  ничего  не
обнаружил и уже почти миновал это место, когда  Следопыт,  слегка  раздвинув
ветки, негромко окликнул его.
   - Что ж, отлично, - сказал Следопыт, заливаясь своим беззвучным смехом. -
Мы можем себя поздравить - хотя  глаза  бледнолицых  и  краснокожих  так  же
отличаются друг от друга, как подзорные трубы разной силы. Я готов  побиться
об заклад с сержантовой дочкой, -  скажем,  на  роговую  пороховницу  против
вамупма <Вампум - индейское ожерелье или пояс из ракушек.>, - что весь  полк
ее отца мог бы здесь пройти, не заметив обмана. Вот если бы по  реке  вместо
Джаспера прошли минги, вряд ли бы их обманула наша плантация Зато уж с  того
берега даже им ничего не разобрать, так что она еще сослужит нам службу.
   - А не кажется ли вам, мастер Следопыт, - спросил Кэп, - что нам следует,
не откладывая дела в долгий ящик, сразу же тронуться в  путь  и  удирать  на
всех парусах, как только эти мерзавцы  повиснут  у  нас  на  корме?  У  нас,
моряков, преследование в кильватер считается безнадежным делом.
   - Никуда мы не поедем, пока не узнаем, с какими  новостями  явится  Змей;
покуда на руках у нас хорошенькая сержантова дочка, я не  двинусь  с  места,
хотя бы мне предложили весь порох,  что  хранится  на  складах  крепости.  В
случае погони нас ждет верный плен или верная смерть. Если бы  нежная  лань,
которую поручили нашим заботам, могла  бежать  по  лесу,  как  дюжий  олень,
может, и имело бы смысл бросить здесь лодки и двинуться в  обход  лесом;  мы
еще до рассвета дошли бы до крепости.
   - Давайте так и сделаем,  -  воскликнула  Мэйбл  с  внезапно  вспыхнувшей
энергией. - Я молодая, проворная, бегаю и прыгаю, как коза, дядюшке  нипочем
за мной не угнаться! Не считайте же меня обузой! Мне страшно  подумать,  что
все вы ради меня рискуете жизнью.
   - Полноте, полноте, красавица, никто не считает вас обузой. Да кому же  в
голову придет  подумать  о  вас  что-нибудь  дурное!  Каждый  из  нас  готов
подвергнуться вдвое большему риску, чтобы услужить вам и честному  сержанту.
Разве я неправ, Пресная Вода?
   - Чтобы услужить ей! - воскликнул Джаспер с чувством.  -  Меня  ничто  не
заставит покинуть Мэйбл Дунхем, покуда я не увижу ее в полной  безопасности,
под крылом отца.
   - Золотые твои слова, дружище, благородные и мужественные слова! Так  вот
же тебе моя рука и мое сердце в том,  что  я  полностью  с  тобой  согласен.
Красавица, вы не первая женщина, какую я провожаю по лесной глуши, и  всегда
все обходилось хорошо, кроме  одного  только  случая.  Но  то  был  поистине
злосчастный день. Не дай мне бог снова пережить такой!
   Мэйбл переводила взгляд с  одного  своего  рыцаря  на  другого,  и  слезы
выступили у нее на глазах. Порывисто  протянув  руку  каждому  из  них,  она
сказала дрогнувшим голосом:
   - Я не имею права подвергать вас опасности. Батюшка будет вам  благодарен
и я, да благословит вас бог! Но не надо лишнего риска. Я вынослива и не  раз
ходила за десятки миль пешком просто так, из детской прихоти. Почему же  мне
не  сделать  усилие,  когда  на  карте  стоит  моя  жизнь,  -  вернее,  ваши
драгоценные жизни?
   - Да это же кроткая голубка, Джаспер! -  объявил  Следопыт,  не  выпуская
пальчиков Мэйбл, пока девушка из природной скромности не отняла у него руку.
- И до чего же она прелестна! Живя  в  лесу,  грубеешь,  Мэйбл,  а  порой  и
ожесточаешься  сердцем.  И  только  встреча  с  таким  существом,  как   вы,
воскрешает в нас юные чувства и светит нам весь остаток жизни. Думаю, что  и
Джаспер вам это скажет. Как мне в лесной чащобе, так и ему на Онтарио  редко
приходится видеть подобное  создание,  которое  смягчило  бы  его  сердце  и
напомнило ему о любви к себе подобным. Ну-ка, скажи, Джаспер, так это или не
так?
   - Мне, по правде сказать, сомнительно, чтобы можно  было  еще  где-нибудь
встретить такую Мэйбл Дунхем, - возразил молодой  человек  галантно,  однако
выражение  искреннего  чувства  на  его  лице  говорило  о  его  правдивости
красноречивее всяких слов. - И не только в лесах  и  на  озерах  не  сыскать
такой, но даже в поселках и городах.
   - Давайте оставим тут наши пироги, - снова взмолилась Мэйбл. - Что-то мне
говорит, что нам не безопасно здесь задерживаться.
   - Такая прогулка не  по  вашим  силенкам,  девушка,  лучше  оставим  этот
разговор. Вам пришлось бы прошагать  двадцать  миль  ночью,  в  непроглядной
тьме, не разбирая дороги, перелезая через корни и пни, пробираясь по болотам
и кочкам. Мы оставили бы в траве слишком широкий след и, подойдя к крепости,
вынуждены были бы прокладывать себе дорогу с оружием в руках. Нет,  подождем
могиканина.
   Уважая мнение того, к кому они в эту трудную минуту обращались за советом
и руководством, никто больше не возвращался к этому вопросу. Отряд  разбился
на группы. Разящая  Стрела  с  женой  сидели  поодаль  под  кустами  и  тихо
переговаривались; индеец говорил повелительным тоном, а жена отвечала ему  с
той униженной покорностью, которая так характерна для подчиненного положения
подруги дикаря. Следопыт и Кэп, сидя в пироге, рассказывали друг другу  свои
многообразные приключения на суше и на море.
   В другой лодке сидели Джаспер и Мэйбл, и  дружба  их  за  один  этот  час
сделала, должно быть, большие успехи, чем  при  других  обстоятельствах  это
возможно было и за год.
   Несмотря  на  опасность,  минуты  летели  незаметно;  особенно  удивились
молодые люди, когда Кэп объявил, сколько времени уже прошло с тех  пор,  как
они ждут.
   - Кабы здесь можно было курить, -  заметил  старый  моряк,  -  я  был  бы
предоволен таким кубриком. Наше судно находится  в  тихой  гавани  и  крепко
ошвартовано - его не снесет никакой муссон.  Одно  горе  -  нельзя  выкурить
трубку.
   - Еще бы - нас сразу же выдал бы запах табака. Какой смысл отводить глаза
мингам, принимая все эти меры предосторожности, если они  учуют  нас  носом?
Нет, нет, откажитесь от своих привычек  и  даже  от  законных  потребностей;
берите пример с индейцев: чтобы разжиться одним скальпом, они  готовы  целую
неделю голодать... Ты ничего не слышишь, Джаспер?
   - Это возвращается Змей.
   - Вот и отлично! Сейчас мы узнаем, чего стоят глаза могиканина.
   Могиканин появился с той же стороны, откуда пришел и Джаспер. Но,  вместо
того чтобы направиться на поиски друзей, он, обойдя излучину, чтобы  его  не
увидели с другого плеса, сразу же зашел в кустарник, росший  на  берегу,  и,
обернувшись назад, стал внимательно что-то разглядывать.
   - Змей видит этих гадов! - прошептал Следопыт, залившись  своим  ликующим
беззвучным смехом, и толкнул локтем Кэпа:
   - Так же верно, как то, что я белый человек и христианин, они клюнули  на
нашу наживку и засели в кустах у костра.
   Воцарилось полное молчание: все следили не отрываясь за каждым  движением
Чингачгука. Минут десять  могиканин  неподвижно  стоял  на  скале,  но  тут,
видимо, что-то важное привлекло его внимание - он внезапно  отпрянул  назад,
испытующе и тревожно оглядел берег  и  двинулся  вниз  по  реке,  ступая  по
неглубокой прибрежной воде, смывавшей его следы. Он, очевидно,  торопился  и
был чем-то сильно озабочен, ибо  то  и  дело  оборачивался,  а  затем  снова
устремлял свой пытливый взор туда, где, по его  предположениям,  могла  быть
спрятана пирога.
   -  Окликни  его!  -  прошептал  Джаспер,  горя  нетерпением  узнать,  чем
встревожен делавар. - Окликни, а не то он пройдет мимо.
   - Как бы не так, как бы не так, паренек, - возразил его товарищ. - Нечего
горячку пороть! Если бы что случилось. Змей двигался  бы  ползком.  Господи,
благослови нас и просвети своей мудростью! Похоже, что Чингачгук, у которого
такое же безошибочное зрение, как у собаки чутье, и  в  самом  деле  нас  не
видит и не замечает нашего тайника.
   Однако Следопыт торжествовал прежде времени: не успел он  произнести  эти
слова, как индеец, прошедший было мимо зеленой кущи,  внезапно  остановился,
внимательно оглядел искусственные насаждения  Следопыта,  поспешно  повернул
назад, наклонился и, осторожно раздвинув ветки, предстал перед путниками.
   - Ну, как там проклятые минги? - спросил Следопыт, едва друг его  подошел
достаточно близко, чтобы можно было тихо переговариваться.
   - Ирокезы... - поправил его рассудительный индеец.
   - Неважно, неважно: ирокезы, черти рогатые, минги, мингвезы, да любое  их
иродово племя - дело от этого не меняется. Для меня все эти негодяи - минги.
Подойди-ка поближе, вождь, нам надо серьезно потолковать.
   Друзья отошли в сторону и долго беседовали на языке делаваров. Узнав все,
что ему было нужно.  Следопыт  вернулся  к  товарищам  и  поделился  с  ними
полученными сведениями.
   Могиканин шел по следу враждебных индейцев, направлявшихся к крепости, но
вдруг их внимание привлек дым от  разложенного  Джаспером  костра.  Тут  они
сразу же повернули обратно. Чингачгуку пришлось спрятаться, пока весь  отряд
не прошел мимо, так как индейцы легко могли его обнаружить.  К  счастью  для
могиканина, ирокезы были так взбудоражены своим внезапным открытием, что  не
обратили обычного внимания на лесные приметы.  Во  всяком  случае,  все  они
прошли мимо него вереницей, пятнадцать человек общим числом, легко ступая по
следам друг друга, и Чингачгук тут же двинулся за ними. Достигнув места, где
тропа могиканина и Следопыта сливалась с общей тропой, ирокезы спустились на
берег, должно быть, в ту самую  минуту,  когда  Джаспер  скрылся  за  речной
излучиной. Теперь они ясно увидели низко стелющийся дым костра.  Рассчитывая
подойти к нему украдкой, ирокезы снова углубились  в  лес  и  исчезли  между
деревьями, а Чингачгук, как он полагал, никем не замеченный,  воспользовался
этим, чтобы спуститься к воде и подойти к излучине.  Здесь  он  остановился,
как уже было описано,  и  подождал,  пока  ирокезы  не  окружили  костер.  -
впрочем, они не стали долго мешкать.
   О намерениях ирокезов  Чингачгук  мог  судить  только  по  их  движениям.
По-видимому, они скоро догадались, что костер разложен лишь для отвода глаз,
и, наспех обследовав это место,  разделились  на  две  партии:  одна  партия
вернулась в лес, а человек шесть - восемь  спустились  к  реке  и  по  следу
Джаспера направились к прежней стоянке путников. О том, что они  предпримут,
добравшись туда, можно было только гадать, ибо Змей, понимая  всю  опасность
положения, счел своевременным вернуться к своим друзьям. Судя  по  кое-каким
жестам ирокезов, он предполагал, что они спустятся вниз по реке. Но то  была
лишь догадка.
   Когда Следопыт рассказал все это своим спутникам,  каждый  из  его  белых
товарищей отозвался на его слова  так,  как  диктовал  ему  жизненный  опыт;
каждый в поисках средств спасения обратился к своему привычному ремеслу.
   - Давайте выведем пироги на  середину,  -  горячо  предложил  Джаспер.  -
Течение здесь быстрое, да и мы не пожалеем сил, и никто из злодеев  за  нами
не угонится.
   - А как же нежный цветок, что распустился на поляне, - ужель ему  суждено
до срока  увянуть  в  лесу?  -  возразил  его  Друг,  впадая  в  поэтический
речитатив, который он, живя среди делаваров, невольно перенял у них.
   - Каждый из нас скорее умрет! - воскликнул юноша, и щедрый румянец  залил
его щеки до самых висков. - Мэйбл и жена Разящей Стрелы лягут на дно пироги,
а сами мы, как должно мужчинам, отразим натиск врага.
   - Ежели что касается весла  или  гребка,  никто  с  тобой  не  сравнится,
Пресная Вода, но по части подлости и хитрости минги не  знают  себе  равных;
лодка быстро летит по волнам, но пуля летит быстрее.
   -  Наше  дело  -  грудью  встретить  опасность,  ведь  на  нас  положился
заботливый отец!
   - Но наше ли дело забывать о благоразумии?
   - О благоразумии? Как бы слишком большое благоразумие  не  заставило  нас
забыть о мужестве!
   Вся группа стояла на узкой песчаной полоске берега. Следопыт, утвердив  в
песке  приклад  "оленебоя",  обеими  руками  держался  за   дуло   карабина,
касавшееся  его  плеча.  В  то  время  как  Джаспер  обращал  к   нему   эти
незаслуженные горькие упреки, ни один мускул не  дрогнул  на  лице  старшего
товарища, и оно сохраняло свой ровный румянец загара, как  будто  ничего  не
произошло. Однако от молодого человека не  ускользнуло,  что  пальцы  друга,
словно тисками, сжали железное дуло: только этим он себя и выдал.
   - Ты молод и горяч, - возразил Следопыт с достоинством, яснее всяких слов
говорившим о его нравственном превосходстве, - а между  тем  вся  моя  жизнь
протекла среди подобных приключений и опасностей, и мой опыт  и  мои  знания
могут противостоять нетерпению мальчика. Что касается мужества, Джаспер,  то
я воздержусь от запальчивого и несправедливого ответа на твое запальчивое  и
несправедливое обвинение, так как верю, что в меру своих знаний и  опыта  ты
рассуждаешь, как честный человек. Но послушай совета того, кто уже имел дело
с мингами, когда ты был еще ребенком, и знай, что легче обойти их  коварство
разумом, чем одолеть безрассудством.
   - Прости меня, Следопыт, - сказал юноша, в порыве раскаяния схватив  руку
старшего товарища, которую тот не стал отнимать. - Я искренне прошу  у  тебя
прощения. Глупо и несправедливо было с моей стороны осуждать  человека,  чье
сердце так же непоколебимо в Добре, как несокрушимы скалы на  берегах  моего
родного озера.
   Только  теперь  щеки   Следопыта   окрасились   ярче,   и   торжественное
достоинство, в которое он облекся, уступив естественному  порыву,  сменилось
выражением сердечной искренности, неразлучной  с  каждым  его  чувством.  На
рукопожатие юного друга он ответил таким же горячим пожатием,  словно  между
ними только что не повеяло холодком:  суровые  черточки,  залегшие  меж  его
глаз, исчезли, и по лицу разлилось обычное выражение ласкового добродушия.
   - Добро, Джаспер, добро, - сказал он, смеясь. - Я на тебя не сержусь,  да
и никто не в обиде на твою давешнюю горячность. У меня сердце  отходчивое  -
белому человеку не пристало  злопамятство,  -  но  я  не  посоветовал  бы  и
половину твоих упреков обратить к Змею - он хоть и делавар, но  краснокожий,
а с ними шутки плохи.
   В эту минуту чье-то прикосновение заставило Следопыта  обернуться:  Мэйбл
стояла в пироге выпрямившись; ее легкая, ладная фигурка чуть подалась вперед
в позе напряженного внимания. Приложив палец  к  губам  и  отвернув  голову,
девушка приникла к просвету в листве, тогда как удочкой,  зажатой  в  другой
руке, она чуть коснулась плеча Следопыта. Не сходя со своего наблюдательного
поста, проводник мгновенно припал к глазку в листве и шепнул Джасперу:
   - Это гады минги. Держите ружья на  взводе,  друзья,  но  не  шевелитесь,
словно вы не люди, а мертвый сухостой.
   Джаспер быстро, но не производя ни малейшего шума, скользнул к пироге и с
ласковой настойчивостью заставил Мэйбл лечь на дно, хотя даже ему не  удаюсь
бы заставить  девушку  склонить  голову  так  низко,  чтобы  не  следить  за
приближением врага. Позаботившись о Мэйбл, он стал  с  ней  рядом  и  поднял
ружье наизготовку. Разящая Стрела и Чингачгук подползли к зеленой завесе  и,
высвободив руки, залегли в кустах  неподвижно,  как  змеи,  стерегущие  свою
жертву, тогда как  Июньская  Роса,  уткнув  голову  в  колени  и  накрывшись
холстинковым подолом, замерла на месте. Кэп вынул из-за пояса пистолеты,  но
сидел в растерянности, по-видимому, не зная, что делать. Следопыт застыл  на
своем посту: он заранее  выбрал  позицию,  откуда  удобно  было  целиться  в
неприятеля и наблюдать за  его  маневрами.  Он  и  теперь  сохранял  обычное
хладнокровие, которое не давало ему теряться в самые трудные минуты.
   А положение и впрямь было серьезное. В ту  минуту,  как  Мэйбл  коснулась
удочкой плеча своего проводника, у  речной  излучины,  ярдах  в  ста  от  их
убежища, показались три ирокеза. Они шли  в  воде,  обнаженные  по  пояс,  в
боевой раскраске, в боевом вооружении. Видно было, что они не знают, в какую
сторону податься. Один указывал рукой вниз по течению,  другой  -  вверх,  а
третий как будто предлагал переправиться на другой берег.

Глава 5

   Смерть везде, смерть во всем,
   Ей подвластно все кругом.
   Шелли.
   "Смерть"

   Это была  одна  из  тех  минут,  когда  сердце  останавливается  и  кровь
застывает в жилах. О намерениях своих преследователей путники  могли  судить
только по  их  жестам  да  по  отрывочным  возгласам,  выдававшим  ярость  и
разочарование. Ясно было, что часть их повернула обратно к крепости  и  что,
следовательно, хитрость с костром не удалась; но это  соображение  отступало
на второй план перед непосредственной опасностью, угрожавшей  путникам,  так
как индейцы, двигавшиеся вниз по реке, могли открыть их с минуты на  минуту.
Эти мысли с необычайной ясностью, словно по наитию, промелькнули в голове  у
Следопыта; надо было принимать какое-то решение, а приняв  его,  действовать
единодушно. Следопыт сделал знак Джасперу и обоим индейцам подойти поближе и
шепотом обратился к ним со следующими словами:
   - Будьте наготове, будьте наготове!  Этих  дьяволов  всего-навсего  трое,
тогда как нас пятеро мужчин, из коих четверым такие передряги не в  новинку.
Пресная Вода, ты возьмешь на себя  того,  кто  раскрашен  наподобие  смерти;
Чингачгук займется вожаком, а  Разящей  Стреле  я  поручаю  самого  молодого
дикаря. Смотрите же, ничего не спутать: было бы грешно всадить  две  пули  в
одного индейца, когда в опасности дочка нашего сержанта. Я буду держаться  в
резерве, на случай, если появится новый гад или если у  кого-нибудь  из  вас
дрогнет рука. Не открывать огня, пока  я  не  дам  сигнала.  Стрелять  будем
только в крайности, чтобы не всполошить остальных злодеев, -  они,  конечно,
где-то поблизости. Джаспер, мой мальчик, при малейшем движении у нас в тылу,
сразу же выводи пирогу с сержантовой дочкой и греби  к  гарнизону  что  есть
силы. Авось господь тебя не выдаст.
   Не успел Следопыт отдать команду, как