лись одновременно, но  в  них  выражались  различные
чувства: у Джаспера преобладало изумление, у Мэйбл -  упрек.  Однако  старый
служака привык не церемониться с подчиненными и резать правду-матку в глаза;
после минутной заминки он продолжал, будто ничего не слышал:
   - И не такой человек мой зять Кэп, чтобы позволить учить  себя  на  борту
корабля.
   - Но, батюшка, дело идет о спасении нашей жизни!
   - Тем более. Не велика премудрость командовать кораблем в хорошую погоду!
Вот когда приходится худо, тут-то настоящий командир и может  показать  себя
во всем блеске. Чарльз Кэп не бросит руля, оттого что судно в  опасности.  К
тому же, Джаспер - Пресная Вода, он считает, что в  вашем  предложении  есть
что-то подозрительное, оно больше смахивает  на  измену,  чем  на  дружеский
разумный совет.
   - Пусть думает что угодно, но только пошлет за лоцманом и выслушает  его.
Всем хорошо известно, что я не видел лоцмана со вчерашнего вечера.
   - В этом есть резон. Что ж, попробуем! Следуйте  за  мной  на  палубу,  я
хочу, чтобы все было сделано открыто и честно.
   Джаспер повиновался. Мэйбл была так захвачена этим разговором,  что  тоже
осмелилась подняться по трапу, но только до того места, где платье  ее  было
достаточно защищено от бешеных порывов ветра, а лицо  -  от  водяных  брызг.
Девичья скромность не  позволила  ей  идти  дальше;  она  остановилась  и  с
напряженным вниманием наблюдала за тем, что происходило на палубе.
   Вскоре появился лоцман. Поднявшись наверх,  он  обвел  озеро  и  горизонт
взглядом, в значении  которого  нельзя  было  ошибиться.  Правда,  слухи  об
опасном положении "Резвого" уже успели просочиться в каюты; но на  этот  раз
они не преувеличивали, как обычно, опасность, а наоборот - преуменьшали  ее.
Лоцману дали осмотреться, а  потом  спросили,  что  бы  он  считал  разумным
предпринять.
   - Я вижу только одно средство спасти куттер - это поставить его на якорь,
- твердо, без колебаний ответил лоцман.
   - Как, здесь, посреди озера? - повторил Кэп вопрос,  который  он  задавал
уже прежде Джасперу.
   - Ну зачем же? Надо подойти ближе к берегу, к первой гряде бурунов.
   Тут уж Кэп окончательно уверился в том, что между  капитаном  и  лоцманом
существует тайный сговор и что они задумали пустить корабль  ко  дну,  чтобы
при этом спастись самим. Вот почему старый  моряк  так  же  пренебрежительно
выслушал лоцмана, как и ранее Джаспера.
   - Говорю тебе, брат, - заявил Кэп в ответ на упреки сержанта, что  он  не
хочет прислушаться к предостережениям двух таких бывалых матросов, -  говорю
тебе, ни один настоящий моряк по совести  не  дал  бы  такого  совета.  Надо
рехнуться, чтобы бросить якорь у подветренного берега  в  такую  бурю,  пока
хоть один лоскут  паруса  может  держаться  на  мачте.  Не  могу  же  я  так
осрамиться перед теми,  кто  застраховал  корабль.  Бросить  якорь  у  самых
бурунов - да ведь это чистое безумие!
   - "Резвый" застраховал его величество король, Кэп, а я отвечаю  за  жизнь
моих подчиненных. Джаспер и лоцман лучше нашего знают озеро Онтарио.  Думаю,
что, если они оба твердят одно и то же, к их словам стоит прислушаться.
   -   Дядюшка!   -   умоляюще   начала   Мэйбл,   но   сдержалась,   увидев
предостерегающий жест Джаспера.
   - Нас так быстро относит к бурунам,  -  сказал  молодой  капитан,  -  что
нельзя больше тратить время на рассуждения. Через полчаса все так или  иначе
само собой разрешится; но я предупреждаю мастера Кэпа, если "Резвый" налетит
на подводные камни, ни один человек среди нас, как бы крепко он ни  держался
на ногах, ни минуты не устоит на палубе. И я почти не сомневаюсь, что куттер
разобьется вдребезги, не достигнув даже второй гряды бурунов.
   - Но чем тут поможет якорь? - воскликнул Кэп в бешенстве,  точно  Джаспер
нес ответственность за последствия шторма так же, как и за свои слова.
   - Вреда от него, во всяком случае, не будет, - терпеливо возразил Джаспер
- Пресная Вода. - Поставив судно носом против ветра, мы замедлим  дрейф,  и,
даже если нас потащит через  гряду  подводных  камней,  после  того  как  мы
закрепимся на якоре, опасность намного уменьшится. Я прошу вас, мастер  Кэп,
об одном: разрешите лоцману и мне все подготовить  к  спуску  якорей.  Такая
предосторожность может оказаться полезной и отнюдь не испортит дела.
   - Ладно, разматывайте ваши бухты, если хотите, готовьте  якоря,  сделайте
милость. Мы в таком положении, что от ваших  маневров  ничего  не  изменится
Сержант, прошу тебя, поди сюда, мне надо поговорить с тобой.
   Кэп отвел сержанта в сторону, чтобы их не могли услышать, и с непривычным
для него глубоким чувством, без утайки заговорил о трудности их положения.
   - Печальная история для бедняжки Мэйбл, - сказал он  дрожащим  голосом  и
громко высморкался, -  мы  с  тобой,  сержант,  стреляные  солдаты,  нам  не
привыкать смотреть смерти в глада, не раз быль мы на волосок от нее.  Такова
наша служба. Но бедная девочка. , у нее такое любящее, доброе сердце... Я-то
надеялся дожить до того времени, когда она  заживет  своим  домом  и  станет
матерью. Ну, что поделаешь, мы должны стойко встречать и хорошее  и  дурное.
Мне, старому моряку, не по нутру лишь то, что такая оказия  приключилась  со
мной в этой проклятой пресной луже.
   Сержант Дунхем  был  человек  храбрый  и  не  раз  выказывал  мужество  в
положениях, казалось бы, куда более безвыходных, чем нынешнее. Но  тогда  он
мог давать  отпор  неприятелю;  здесь  же  он  не  знал,  как  противостоять
враждебной силе.  Он  тужил  не  столько  о  себе,  сколько  о  дочери,  ибо
уверенность в себе,  редко  покидающая  человека  твердой  воли  и  крепкого
здоровья, привыкшего полагаться  только  на  себя  в  минуты  опасности,  не
изменила ему и сейчас. Но он не видел никакой возможности спасти Мэйбл и как
любящий отец сразу принял решение, если уж его дочери суждено погибнуть,  то
и он погибнет вместе с ней.
   - Ты в самом деле думаешь, что катастрофа неизбежна? - спросил он у  Кэпа
твердым голосом, стараясь скрыть свое волнение.
   - Через двадцать минут нас выбросит на камни, и  погляди-ка  -  может  ли
даже самый сильный из нас уцелеть в этом бурлящем котле?
   Зрелище и впрямь было устрашающее. К этому времени "Резвый"  отделяла  от
берега всего одна миля, ветер гнал его под прямым углом  с  дикой  силой,  и
нечего было и  помышлять  о  том,  чтобы  поднять  дополнительные  паруса  и
повернуть судно по ветру. Небольшая, еще не зарифленная часть грота с трудом
удерживала нос корабля ближе к ветру, чтобы волны  не  перехлестывали  через
палубу; весь он трепетал и скрипел под  бешеными  порывами  урагана,  каждую
секунду казалось, что крепкая снасть, на  которой  держится  парус,  вот-вот
порвется. Дождь прекратился, в безоблачном небе ослепительно  сияло  солнце,
но воздух над озером, примерно на сто футов в вышину, был  пронизан  водяной
пылью, похожей на сверкающий туман. Джаспер обратил внимание на эту  примету
и предсказал близкое окончание шторма; но  все  же  их  участь  должна  была
решиться самое большее через час или два. Вид между куттером  и  землей  был
еще более страшным и зловещим. Гряда бурунов тянулась вдоль берега почти  на
полмили; за грядой кипела белая пена, а воздух был весь насыщен  испарениями
и брызгами; за ними смутно, будто подернутая дымкой, едва просвечивала линия
берега, в этом месте очень крутого, что для озера Онтарио весьма необычно, и
окутанного зеленой мантией девственного леса.
   Пока сержант и Кэп молча созерцали эту картину, Джаспер  и  его  люди  на
баке рьяно взялись за дело. Едва только  молодому  человеку  возвратили  его
права, как он тотчас же потребовал себе в помощь нескольких  солдат,  выбрал
пять или  шесть  человек  и  приступил  к  выполнению  задуманного  маневра,
торопясь наверстать упущенное время. При  плавании  на  узких  озерах  якоря
никогда не убирают на борт судна а якорные канаты  не  закрепляются,  и  это
избавило Джаспера от лишней  работы,  неизбежной  на  морском  корабле.  Два
становых якоря уже были приготовлены к спуску, бухты канатов  размотаны,  но
тут Джаспер приостанови работу, желая еще раз осмотреться.
   Никакой перемены к лучшему пока не замечалось, куттер медленно  дрейфовал
к берегу, и  с  каждой  секундой  становилось  яснее,  что  его  не  удастся
повернуть ни на один дюйм ближе к ветру.
   Молодой  капитан,  еще  раз  внимательно  оглядев  озеро,   отдал   новое
приказание тоном, доказывающим, что нельзя терять ни минуты. Два стоп-анкера
уже  стояли  на  палубе,  к  ним  привязали  канаты,  другие  концы  которых
прикрепили к становым якорям, - словом, все было готово, чтобы выбросить  их
в любую минуту. Приняв все  эти  меры  предосторожности,  Джаспер  несколько
успокоился; страшное напряжение уступило место сосредоточенной решимости. Он
ушел с бака, который захлестывало каждый раз, когда "Резвый" зарывался носом
в волну, так что работавших с лихорадочной поспешностью матросов  почти  все
время окатывало водой. Джаспер перебрался на  шканцы,  где  было  посуше,  и
присоединился к Следопыту,  стоявшему  рядом  с  Мэйбл  и  квартирмейстером.
Большая часть пассажиров, за исключением тех, о ком здесь  уже  упоминалось,
находилась внизу;  одни  лежали  на  койках,  надеясь  найти  облегчение  от
мучительной морской болезни,  другие  предавались  запоздалому  раскаянию  в
своих грехах. С того часа, как киль "Резвого" погрузился в  прозрачные  воды
Онтарио, на его борту, пожалуй, впервые прозвучали слова молитвы.
   - Джаспер, - обратился к своему другу Следопыт, -  сейчас  от  меня  мало
проку, мои способности, как тебе известно, не могут пригодиться на  корабле;
но если будет на то воля всевышнего и дочь сержанта выйдет живой  на  берег,
то уж в лесу это будет моей заботой доставить ее невредимой в гарнизон.
   - Ах, Следопыт, до крепости так далеко! - вмешалась Мэйбл, услышавшая его
слова. - Боюсь, что никто из нас уже не попадет туда!
   - Да, это опасная и извилистая тропа; но есть женщины, которые еще  и  не
то переносили в нашей лесной глуши. Вот что, Джаспер: кто-нибудь из нас,  ты
или я, или мы оба должны переправить Мэйбл на берег в  пироге:  нет  другого
средства спасти ее.
   - Я готов везти Мэйбл на чем угодно, лишь бы помочь ей, - отвечал Джаспер
с грустной улыбкой, - но рука человека не в  силах  в  такую  бурю  провести
лодку через буруны. И все же я еще не потерял надежды бросить якорь. Однажды
нам удалось таким образом вызволить "Резвый" почти из такой же беды.
   - Если уж решено бросать якорь, Джаспер, то  почему  бы  не  сделать  это
сразу? - спросил сержант. - Ведь каждый фут, который мы теряем теперь, будет
иметь значение, когда начнется наш дрейф на якоре.
   Молодой человек шагнул к сержанту, схватил его руку и крепко сжал ее,  не
в состоянии сдержать сильнейшее волнение.
   - Сержант Дунхем, - проговорил он торжественно, - вы прекрасный  человек,
хотя недавно жестоко обошлись со мной. Скажите, вы любите свою дочь?
   - Неужели вы в этом сомневаетесь. Пресная Вода? - ответил сержант хриплым
голосом.
   - Хотите вы дать ей, дать всем нам единственную возможность  спастись  от
смерти?
   - Что я должен для этого сделать, мой мальчик? Что я должен  сделать?  До
сих пор я поступал, как мне подсказывала совесть,  -  скажи,  что  я  должен
делать теперь?
   - Поддержите меня всего минут пять, не больше,  против  мастера  Кэпа,  и
все, что может сделать человек для спасения "Резвого", будет сделано!
   Сержант был в нерешимости; он слишком привык к дисциплине, чтобы отменить
свой же приказ, но не терпел и колебаний; вместе с тем он  питал  величайшее
почтение к познаниям своего шурина в мореплавании. Пока он  раздумывал,  Кэп
отошел от штурвала, где  наблюдал  за  работой  рулевого,  и  приблизился  к
беседующим.
   - Мастер Пресная Вода, - сказал он, подойдя к ним, - я хочу спросить вас,
не знаете ли вы здесь местечка, где можно было бы выбросить куттер на берег?
Настала минута, когда мы должны прибегнуть к этому отчаянному средству.
   Минутное колебание Кэпа  придало  Джасперу  смелости.  Бросив  взгляд  на
сержанта, ответившего ему в  знак  согласия  еле  заметным  кивком,  молодой
капитан не стал терять ни минуты драгоценного времени.
   - Можно мне стать у руля? - спросил он Кэпа. - Попробую,  не  удастся  ли
нам достичь вон той бухты, что у нас под ветром.
   - Валяйте, валяйте, - согласился тот, покашливая, чтобы прочистить горло;
он был крайне подавлен ответственностью, которая все тяжелее давила  на  его
плечи, оттого что  он  понимал  свое  бессилие.  -  Валяйте,  Пресная  Вода!
Откровенно говоря, я не вижу иного выхода. Нам остается либо выброситься  на
берег, либо утонуть.
   Джаспер только того и ждал: он кинулся на корму и схватил румпель. Лоцман
без слов понял его намерение: по знаку своего капитана он  немедленно  убрал
последний лоскут грота, и в то же мгновение Джаспер,  словно  подстерегавший
это движение, резко повернул руль, стаксель  заполоскал,  и  легкий  куттер,
будто почувствовав, что попал опять в привычные руки,  наклонился  вперед  и
скользнул между  валами.  Этот  опасный  маневр  прошел  благополучно,  а  в
следующую минуту маленькое суденышко уже неслось прямо  на  буруны  с  такой
быстротой, что гибель его казалась неизбежной. До берега  оставалось  совсем
мало, но Джасперу для выполнения задуманного хватило  пяти-шести  минут.  Он
опять резко положил руль на борт, и "Резвый",  несмотря  на  высокую  волну,
грациозно  повернулся  носом  к  ветру,  будто  утка,  делающая  поворот  на
зеркальной глади пруда. Один знак Джаспера -  и  на  баке  закипела  работа.
Вскоре с каждого борта бросили по стоп-анкеру. Теперь даже Мэйбл стало ясно,
как быстро дрейфует куттер, потому что  оба  каната  раскручивались,  словно
тонкие бечевки. Как только они слегка натянулись, спустили якоря и закрепили
канат у самого конца. Удержать такое легкое судно  при  помощи  превосходных
канатов и якорей было делом нетрудным. Не прошло и десяти минут, как Джаспер
стал у руля, а "Резвый"  уже  плясал  на  волнах  носом  против  ветра;  два
неподвижных каната тянулись  от  него  прямыми  линиями,  напоминая  длинные
железные брусья.
   - Как вы смели, мастер Джаспер! - сердито рявкнул Кэп,  увидев,  что  его
обвели вокруг пальца. - Как вы смели, сэр! Приказываю вам  обрубить  канаты,
не медля ни минуты, и выбросить куттер на берег!
   Но никто, по-видимому, не был расположен выполнять его приказание. С  той
минуты, как Пресная Вода принял командование,  матросы  повиновались  только
ему. Заметив, что люди бездействуют, и думая, что судно сейчас потонет,  Кэп
опять гневно накинулся на Джаспера.
   - Почему вы не правили к вашей чертовой бухте, я вас  спрашиваю!  -  орал
он, сопровождая свои слова потоком брани, которую мы  не  считаем  возможным
здесь воспроизвести. - Для чего правите на скалы? Ведь там судно  разобьется
в щепы, и мы все, как один, пойдем ко дну!
   - И вы хотите обрубить канаты и выброситься на берег именно в этом месте?
- сухо возразил ему Джаспер.
   - Сейчас же бросьте лот и определите  скорость  дрейфа!  -  прорычал  Кэп
матросам, стоявшим на баке.
   Джаспер  знаком  подтвердил  это  приказание,  и  оно   было   немедленно
выполнено. Все столпились на палубе  и  затаив  дыхание  следили  за  лотом,
ожидая, что покажет проверка. Лот еще не успел достигнуть дна,  а  линь  уже
натянулся, и через две минуты стало ясно, что куттер дрейфует прямо к  утесу
на длину своего корпуса в минуту. Джаспер помрачнел: он  прекрасно  понимал,
что если "Резвый" попадет в  водоворот  бурунов,  первая  гряда  которых  то
набегала, то откатывалась на расстоянии кабельтова от кормы, то никто уже не
сможет спасти судно.
   - Предатель! - закричал Кэп, грозя молодому капитану пальцем и  задыхаясь
от гнева. - Ты ответишь за это своей жизнью! - добавил он, когда ему удалось
перевести дух. - Будь я начальником экспедиции, сержант, уж  я  бы  вздернул
этого удальца на верхушке грот-мачты, пока он не улизнул вплавь!
   - Умерь свой гнев, зять, прошу тебя, успокойся! Мне кажется, что  Джаспер
распорядился  как  следует!  Дело,  пожалуй,  не  так  уж  плохо,  как  тебе
представляется.
   - Почему он не правил к бухте, как обещал? Для чего он привел нас сюда, к
этому утесу, где подводные камни стоят теснее, чем в других  местах,  словно
ему не терпится утопить нас всех как можно скорее?
   - Я правил на утес  именно  потому,  что  камни  здесь  стоят  тесней,  -
объяснил молодой человек спокойно, хотя и  был  оскорблен  до  глубины  души
грубостью старого моряка.
   - И вы думаете убедить меня, бывалого морского волка, что  куттер  сможет
уцелеть в этих бурунах?
   - Нет, сэр, не собираюсь. Я знаю и то, что он наберет воду и затонет, как
только напорется на первую же гряду камней. Попав в водоворот, он непременно
разобьется в щепы. Моя задача - не подпустить судно к бурунам.
   - При дрейфе на длину судна в минуту?!
   - Якоря пока еще недостаточно крепко зацепились  за  грунт,  но  я  и  не
надеюсь, что они полностью остановят дрейф.
   - А на что же вы надеетесь? Пришвартовать судно от носа до кормы к  вере,
надежде и любви?
   - Нет, сэр, вся моя надежда - на подводное течение. Я держал на этот утес
потому, что знаю - тут течение сильней, чем в  других  местах.  Кроме  того,
здесь мы можем подойти ближе к берегу, минуя подводные камни.
   Джаспер  говорил  убежденным  тоном,  стараясь   не   обнаружить   своего
негодования. Его слова произвели  заметное  впечатление  на  Кэпа.  Он  был,
видимо, крайне изумлен.
   - Гм.., подводное течение, - повторил он. -  Да  где  это  слыхано,  черт
возьми, что можно спастись от кораблекрушения, используя подводное течение!
   - Возможно, этого не бывает на океане, сэр, - скромно согласился  молодой
капитан, - но здесь мы знавали такие случаи.
   - Парень прав, братец Кэп, - вмешался сержант. - Я хоть мало  понимаю,  в
чем тут дело, но часто слышал разговоры об этом среди матросов, плавающих на
нашем озере. И лучше всего для нас - положиться на Джаспера.
   Кэп ворчал и проклинал все на свете, но, не видя другого выхода, вынужден
был  сдаться.  Джаспера  попросили  объяснить,  что  он  подразумевает   под
подводным течением, и он рассказал все, что знал.  Масса  воды,  которая  во
время шторма накатывается на берег, должна найти какой-то путь  обратно.  На
поверхности озера, где ветер и волны постоянно гонят воду  назад  к  берегу,
путь для нее закрыт, и поэтому неизбежно  образуются  глубинные  водовороты,
которые и возвращают воду назад, в ее извечное ложе. Такое глубинное течение
и получило название подводного; оно не может не  влиять  на  ход  корабля  с
такой глубокой осадкой, как у "Резвого".  Джаспер  надеялся,  что  подводное
течение предотвратит разрыв якорных цепей, иначе  говоря  -  что  верхний  и
нижний потоки будут как бы противодействовать один другому.
   При всей простоте и убедительности этой теории, пока  было  маловероятно,
что она оправдается на практике. Дрейф продолжали,  но,  по  мере  того  как
якоря стали забирать, он явно замедлился. Наконец матрос, орудовавший лотом,
радостно сообщил, что якоря перестали чертить дно и  куттер  остановился!  В
эту минуту первая гряда бурунов была  примерно  в  ста  футах  перед  кормой
"Резвого" и даже казалась еще ближе, когда волны, то набегая,  то  уходя  от
линии прибоя, оставляли за собой хвосты белой пены, Джаспер кинулся на  бак,
перегнулся через борт и ликующе засмеялся, с торжеством указывая на  якорные
тросы. Теперь они уже не были похожи  на  неподвижные,  железные  брусья,  а
ослабли и опустились книзу, так что  любому  моряку  сразу  было  ясно,  что
куттер свободно качается на волнах,  как  это  бывает  во  время  прилива  и
отлива, когда силе ветра противодействует напор воды.
   - Вот оно,  подводное  течение!  -  воскликнул  Джаспер,  весь  сияя;  он
помчался вдоль палубы к р