ил, старый Том! - возразил  Непосе-
да, которого покоробило от заме-

чания Джудит. - Молодцы из форта испортили ее сво-
ими чертовскими языками. Я едва узнаю Джуди и скоро
стану поклонником ее сестры, она мне гораздо больше
по вкусу.
   - Рад слышать это, Гарри, и вижу в этом признак того,  что  ты  готов
остепениться. Хетти будет гораздо более верной и рассудительной  спутни-
цей жизни, чем Джудит, и, вероятно, охотнее примет  твои  ухаживания.  Я
очень боюсь, что офицеры вскружили голову ее сестрице.
   - Не может быть на свете более верной жопы, чем Хетти, - ответил  Не-
поседа, смеясь, - хотя я не ручаюсь за ее рассудительность. Но все  рав-
но: Зверобой не ошибся, когда сказал, что вы найдете меня на посту. Я не
брошу тебя, дядя Том, каковы бы ни были мои чувства и  намерения  насчет
твоей старшей дочки.
   За свою удаль Непоседа пользовался заслуженным уважением среди  това-
рищей, и - потому Хаттер с нескрываемым удовольствием выслушал его  обе-
щание. Огромная физическая сила Непоседы была неоценимой  подмогой  даже
теперь, когда нужно было только продвинуть ковчег, а как же  она  сможет
пригодиться во время рукопашных схваток в лесу!  Ни  один  военачальник,
очутившийся в трудной боевой обстановке, не  радовался  так,  услышав  о
прибытии - подкреплений, как обрадовался Плавучий Том, узнав, что  могу-
чий союзник не покинет его. За минуту до того Хаттер готов  был  ограни-
читься одной обороной, но лишь только он почувствовал себя в безопаснос-
ти, как неугомонный дух внушил ему желание перенести военные действия на
неприятельскую территорию.
   - За скальпы дают большие премии, - заметил он с мрачной улыбкой, как
бы ощущая всю силу искушения и в тоже время давая понять, что считает не
совсем удобным зарабатывать деньги способом, который внушает  отвращение
всем цивилизованным людям. - Быть может,  и  не  очень  хорошо  получать
деньги за человеческую кровь, но если уж  люди  начали  истреблять  друг
друга, то почему бы не присоединить маленький кусочек кожи  к  остальной
добыче? Что ты думаешь об этом, Непоседа?
   - Думаю, что ты здорово дал маху, старик, назвав дикарскую кровь  че-
ловеческой кровью, только и всего! Снять скальп с краснокожею, по-моему,
все равно что отрезать пару волчьих млей, и я  с  легким  сердцем  готов
брать деньги и за то и за другое. Что касается белых, то это иное  дело,
потому что в них врожденное отвращение к скальпировке, тогда как  индеец
бреет себе голову в ожидании ножа и отращивает на  макушке  чуб,  словно
для того, чтобы удобнее было схватить его.
   - Вот это значит рассуждать, как подобает мужчине, и я  сразу  понял,
что если уж ты на нашей стороне, то будешь помогать нам всем сердцем,  -
подхватил Том, отбрасывая всякую сдержанность, лишь только заметил наст-
роение товарища - Это нашествие краснокожих может кончиться так, как  им
и не снилось. Полагаю, Зверобой, что вы согласны с Гарри и также считае-
те, что этим способом можно заработать деньги  не  менее  достойно,  чем
охотой.
   - Нет, я этому не сочувствую, - возразил молодой человек. - Я не спо-
собен снимать скальпы. Если вы и Непоседа собираетесь заработать деньги,
которые посулило колониальное начальство, добывайте их  сами,  а  женщин
оставьте на мое попечение, Я не разделяю ваших взглядов  на  обязанности
белого человека, но уверен, что долг сильного заключается в  том,  чтобы
защищать слабого.
   - Гарри Непоседа, вот урок, который вам надо  затвердить  наизусть  и
применять на деле, - донесся из каюты приятный голос Джудит - явное  до-
казательство того, что она подслушала весь разговор.
   - Довольно глупостей, Джудит! - крикнул отец сердито.  -  Отойди  по-
дальше, мы говорим о том, о чем женщинам слушать не следует.
   Отнако Хаттер даже не оглянулся, что удостовериться, что его приказа-
ние исполнено. Он понизил голос и продолжал:
   - Молодой человек прав - мы можем оставить детей на его попечение.  А
моя мысль такова, и, я ты найдешь ее  правильной.  На  берегу  собралось
скопище дикарей, среди них есть и женщины. Я говорил об этом при  девоч-
ках, они могут расстроиться, когда дойдет до настоящего  дела.  Я  узнал
это, рассматривая следы мокасин; возможно, что эти индейцы просто  охот-
ники, которые еще ничего не слыхали о войне и о премиях за скальпы.
   - В таком случае, старый Том, почему  они,  вместо  того  чтобы  при-
ветствовать нас, хотели перерезать нам глотки? - спросил Гарри.
   - Мы не знаем, так ли кровожадны были их намерения. Индейцы  привыкли
нападать врасплох из засады и, наверное,  хотели  сначала  забраться  на
борт ковчега, а потом поставить нам свои условия. Если дикари стреляли в
нас, обманувшись в своих ожиданиях, то это дело обычное, и я  не  придаю
ему большого значения. Сколько раз в мирное время они поджигали мой дом,
воровали дичь из моих капканов и стреляли в меня!
   - Я знаю, негодяи любят проделывать такие штуки,  и  Мы  имеем  право
платить им той же монетой. Женщины действительно не следуют за мужчинами
по тропе войны, так что, может быть, ты и прав.
   - Но охотники не выступают в боевой раскраске, - возразил Зверобой. -
Я хорошо рассмотрел этих мингов и знаю, что они пустились  на  охоту  за
людьми, а не за бобрами или другой дичью.
   - А что ты на это скажешь, старик? - подхватил Непоседа.
   - Уж если речь идет о зоркости глаза, то я скоро  буду  верить  этому
молодому человеку не меньше, чем самому старому поселенцу во всей  нашей
Колонии. Если он говорит, что индейцы  в  боевой  раскраске,  то,  стало
быть, так оно и есть. Военный отряд повстречался, должно быть  с  толпой
охотников, а среди них, несомненно, есть женщины. Гонец, принесший весть
о войне, проходил здесь всего несколько дней назад, и, может быть, воины
пришли теперь, чтобы отправить обратно женщин и детей и  нанести  первый
удар.
   - Любой согласится с этим, и это истинная правда! - вскричал  Непосе-
да. - Ты угадал, старый Том, и мне хочется послушать, что ты предлагаешь
делать.
   - Заработать побольше денег на премиях, - отвечал собеседник  холодно
и мрачно. Лицо его выражало скорее бессердечную жадность, чем злобу  или
жажду мести. - Если там есть женщины и дети, то, значит, можно раздобыть
всякие скальпы: и большие и маленькие. Колония платит  за  все  одинако-
во...
   - Тем хуже, - перебил Зверобой, - тем больше позора для всех нас!
   - Обожди, парень, и не кричи, пока не обмозгуешь этого дела, - невоз-
мутимо возразил Непоседа. - Дикари снимают скальпы с твоих  друзей-дела-
варов и могикан; почему б и нам не снимать с них скальпы в  свой  черед?
Признаю, было бы очень нехорошо, если  бы  мы  с  тобой  отправились  за
скальпами в селения бледнолицых. Но что касается индейцев, то это статья
иная. Человек, который охотится за скальпами, не должен обижаться,  если
его собственную голову обдерут при удобном случае. Как аукнется,  так  и
откликнется - это известно всему свету. По-моему, это вполне разумно  и,
надеюсь, не противоречит религии.
   - Эх, мастер Марч! - снова раздался голос Джудит. - Очевидно, вы  ду-
маете, что религия поощряет грязные поступки.
   - Я никогда не спорю с вами, Джудит: вы побеждаете меня вашей  красо-
той, если не можете победить разумными доводами. Канадские французы пла-
тят своим индейцам за скальпы, почему бы и нам не платить...
   - ...нашим индейцам! - воскликнула  девушка,  рассмеявшись  невеселым
"смехом. - Отец, отец, брось думать об этом и слушай только советы  Зве-
робоя - у него есть совесть. Я не могу сказать того же о Гарри Марче.
   Тут Хаттер встал и, войдя в каюту, заставил своих  дочерей  удалиться
на другой конец баржи, потом запер обе двери и вернулся. Он  и  Непоседа
продолжали разговаривать. Так  как  содержание  их  речей  выяснится  из
дальнейшего рассказа, то нет надобности излагать его здесь со всеми под-
робностями. Совещание длилось до тех пор, пока Джудит не подала простой,
но вкусный ужин. Марч с некоторым удивлением заметил, что  самые  лучшие
куски она подкладывает Зверобою, как бы желая показать, что считает  его
почетным гостем. Впрочем, давно привыкнув  к  кокетству  своей  ветреной
красавицы, Непоседа не почувствовал особой досады и тотчас же начал есть
с аппетитом, которого не портили соображения нравственного порядка.
   Зверобой не отставал от него и воздал должное поданным  яствам,  нес-
мотря на обильную трапезу, которую поутру разделил с товарищем в лесу.
   Час спустя весь окружающий пейзаж сильно изменился. Озеро по-прежнему
оставалось тихим и гладким, как зеркало, но мягкий полусвет летнего  ве-
чера сменился ночной тьмой, и все водное пространство, окаймленное  тем-
ной рамкой лесов, лежало в глубоком спокойствии ночи. Из леса не доноси-
лось ни пения, ни крика,  ни  даже  шепота.  Слышен  был  только  мерный
всплеск весел, которыми Непоседа и Зверобой не торопясь подвигали ковчег
по направлению к "замку". Хаттер пошел на корму,  собираясь  взяться  за
руль. Заметив, однако, что молодые люди и без его помощи идут правильным
курсом, он отпустил рулевое весло, уселся на корме и закурил трубку.  Он
просидел там всего несколько минут, когда Хетти, тихонько выскользнув из
каюты, или "дома", как обычно называли эту часть ковчега,  устроилась  у
его ног на маленькой скамейке, которую она принесла с собой.  Слабоумное
дитя часто так поступало, и старик не обратил на это  особого  внимания.
Он лишь ласково положил руку на голову девушки, иона с молчаливым смире-
нием приняла эту милость.
   Помолчав несколько минут, Хетти вдруг запела. Голос у нее был  низкий
и дрожащий. Он звучал серьезно и торжественно. Слова и мотив  отличались
необычайной простотой. То был один из тех гимнов, которые нравятся  всем
классам общества всегда и везде, один из  тех  гимнов,  которые  рождены
чувством и взывают к чувству. Хетти научилась ему у своей матери. Слушая
эту простую мелодию, Хаттер всегда чувствовал, как смягчается его  серд-
це, дочь отлично знала это и часто этим пользовалась,  побуждаемая  инс-
тинктом, который часто руководит слабоумными существами, особенно  когда
они стремятся к добру.
   Едва только послышался приятный голос Хетти, как шум  весел  смолк  и
священная мелодия одинаково зазвучала в трепетной тишине пустыни. По ме-
ре того как Хетти смелела, голос ее становился все сильнее, и скоро весь
воздух наполнился смиренным славословием безгрешной души.  Молодые  люди
не оставались безучастными к трогательному напеву: они взялись за весла,
лишь когда последний звук песни замер на отдаленном берегу.  Сам  Хаттер
был растроган, ибо, как ни огрубел он вследствие долгой жизни в пустыне,
душа его продолжала оставаться той страшной смесью добра и зла,  которая
так часто бывает свойственна человеческой природе.
   - Ты что-то грустна сегодня, девочка, - сказал отец. Когда Хаттер об-
ращался к младшей дочери, его речь обличала в нем человека,  получившего
в юности коекакое образование. - Мы только что спаслись от врагов, и нам
следует скорее радоваться.
   - Ты никогда не сделаешь этого, отец! - сказала Хетти  тихо,  укориз-
ненным тоном, взяв его узловатую, жесткую руку. -  Ты  долго  говорил  с
Гарри Марчем, но у вас обоих не хватит духу сделать это.
   - Ты не можешь понять таких вещей, глупое дитя... Очень дурно с твоей
стороны подслушивать!
   - Почему вы с Гарри хотите убивать людей, особенно женщин и детей?
   - Тише, девочка, тише! У нас теперь война, и мы  должны  поступать  с
нашими врагами так же, как они поступают с нами.
   - Это неправда, отец! Я слышала, что говорил Зверобой, Вы должны пос-
тупать с вашими врагами так же, как вы бы хотели, чтобы они поступали  с
вами. Ни один человек не хочет, чтобы враги убили его.
   - Во время войны мы должны убивать наших врагов, девочка,  иначе  они
нас убьют. Кто-нибудь да должен начать: кто начнет первый, тот, по  всей
вероятности, одержит победу. Ты ничего не смыслишь в этих делах,  бедная
Хетти, и поэтому лучше молчи.
   - Джудит говорит, что это нехорошо, отец, а Джудит умнее меня.
   - Джудит не посмеет говорить со мной о таких вещах; она действительно
умнее тебя и знает, что я этого не терплю. Что ты предпочитаешь,  Хетти:
потерять собственный скальп, который потом продадут французам, или чтобы
мы убили наших врагов и помешали им вредить нам?
   - Я не хочу ни того, ни другого, отец. Не убивай их, и они не  тронут
нас. Торгуй мехами и заработай побольше денег, если можешь, но не торгуй
кровью.
   - Ладно, ладно, дитя! Поговорим лучше о том, что тебе понятно. Ты ра-
да, что опять видишь нашего старого друга Марча? Ты  любишь  Непоседу  и
должна знать, что когда-нибудь он станет твоим братом, а может  быть,  и
ближе, чем братом.
   - Это невозможно, отец, - сказала девушка после продолжительного мол-
чания. - Непоседа имел уже и отца и мать. У человека не бывает их  дваж-
ды.
   - Так кажется твоему слабому уму, Хетти. Когда Джудит  выйдет  замуж,
отец ее мужа будет ее отцом и сестра мужа ее сестрой.  Если  она  выйдет
замуж за Непоседу, он станет твоим братом.
   - Джудит никогда не выйдет за Непоседу, - возразила  девушка  кротко,
но решительно. - Джудит не любит Непоседу.
   - Этого ты не можешь знать, Хетти. Гарри Марч самый  красивый,  самый
сильный и самый смелый молодой человек из всех, кто когда-либо бывал  на
озере.
   А Джудит замечательная красавица, и я не знаю, почему бы им не  поже-
ниться? Он очень ясно намекнул, что готов пойти со мной в поход, если  я
дам свое согласие на их брак.
   Хетти начала ходить взад и вперед, что было у нее признаком  душевной
тревоги. С минуту она ничего не отвечала. Отец, привыкший к ее страннос-
тям и не подозревавший истинной причины ее горя, спокойно продолжал  ку-
рить.
   - Непоседа очень, очень красив, отец! - сказала Хетти выразительно  и
простодушно, чего никогда не сделала бы, если бы  привыкла  больше  счи-
таться с мнением других людей.
   - Говорю тебе, дитя, - пробормотал старый Хаттер, не  вынимая  трубки
изо рта, - он самый смазливый юнец в этой части страны, а  Джудит  самая
красивая молодая женщина, которую я видел, с тех пор как ее бедная  мать
прожила свои лучшие дни.
   - Очень дурно быть безобразной, отец?
   - Бывают грехи и похуже, но ты совсем не безобразна, хотя не так кра-
сива, как Джудит.
   - Джудит счастливее меня оттого, что она так красива?
   - Может быть, да, дитя, а может быть, и нет. Но поговорим о другом, в
этом ты с трудом разбираешься, бедная Хетти. Как тебе нравится наш новый
знакомый, Зверобой?
   - Он некрасив, отец. Непоседа красивее Зверобоя.
   - Это правда. Но говорят, что он знаменитый охотник. Слава о нем дос-
тигла моих ушей, прежде чем я его увидел, и надеюсь, он  окажется  таким
же отважным воином. Однако не все мужчины похожи друг на друга, дитя,  и
я знаю по опыту - нужно немало времени, чтобы сердце у человека  закали-
лось для жизни в пустыне.
   - А у тебя оно закалилось, отец, и у Непоседы тоже?
   - Ты иногда задаешь трудные вопросы, Хетти. У тебя доброе  сердце,  и
оно создано скорее для жизни в поселениях, чем в лесу,  тогда  как  твой
разум больше годится для леса, чем для поселений.
   - Почему Джудит гораздо умнее меня, отец?
   - Помоги тебе небо, дитя, - на такой вопрос я не могу  ответить.  Сам
бог наделяет нас и рассудком и красотой. Он дает  эти  дары  тому,  кому
считает нужным. А ты хотела бы быть умнее?
   - О нет! Даже мой маленький разум смущает меня. Чем упорнее я  думаю,
тем более несчастной себя чувствую. От мыслей нет мне никакой пользы, но
мне бы хотелось быть такой же красивой, как Джудит.
   - Зачем, бедное дитя? Красота твоей сестры может вовлечь ее  в  беду,
как когда-то вовлекла ее мать. Красота только возбуждает зависть.
   - Ведь мать была и добра и красива, - возразила девушка, и из глаз ее
потекли слезы, что случалось всегда, когда она вспоминала о покойнице.
   Старый Хаттер при этом упоминании о своей жене  хотя  и  не  особенно
взволновался, но все же нахмурился и умолк в раздумье. Он продолжал  ку-
рить, видимо, не желая отвечать, пока его простодушная дочь не повторила
своих слов, предполагая, что отец с ней не согласен.
   Тогда он выколотил пепел из трубки и, с грубой лаской положив руку на
голову дочери, произнес в ответ:
   - Твоя мать была слишком добра для этого мира, хотя, может быть, и не
все так думают. Красивая внешность не создала ей друзей. Не стоит  горе-
вать, что ты не так похожа на нее, как твоя  сестра.  Поменьше  думай  о
красоте, дитя, и побольше о твоих обязанностях, и тогда здесь, на озере,
ты будешь счастливей чем в королевском дворце.
   - Я это знаю, отец, но Непоседа говорит, что для молодой женщины кра-
сота - это все.
   Хаттер издал недовольное восклицание и пошел на нос баржи через  каю-
ту. Простодушное признание Хетти в своей склонности к Марчу  встревожило
его, и он решил немедленно объясниться со своим гостем. Прямота и  реши-
тельность были лучшими свойствами этой грубой натуры, в котором  семена,
заброшенные образованием, видимо, постоянно сталкивались с плодами  жиз-
ни, исполненной суровой борьбы. Пройдя на нос, он вызвался сменить  Зве-
робоя у весла, а молодому охотнику предложил занять место на корме. Ста-
рик и Непоседа остались с глазу на глаз.
   Когда Зверобой появился на своем новом посту, Хетти исчезла.  Некото-
рое время он в одиночестве направлял медленное  движение  судна.  Однако
немного погодя из каюты вышла Джудит, словно она желала развлечь  незна-
комца, оказавшего услугу ее семейству. Звездный свет был так  ярок,  что
все кругом было ясно видно, а блестящие  глаза  девушки  выражали  такую
доброту, когда встретились с глазами юноши, что он не  мог  не  заметить
этого. Пышные волосы Джудит обрамляли ее одухотворенное приветливое  ли-
цо, казавшееся в этот час еще прекраснее.
   - Я думала, что умру от смеха, Зверобой, - кокетливо начала  красави-
ца, - когда увидела, как этот индеец нырнул в реку! Это был очень видный
собой дикарь, - прибавила девушка, считавшая физическую  красоту  чем-то
вроде личной заслуги. - Жаль, мы не могли остановиться, чтобы поглядеть,
не слиняла ли от воды его боевая раскраска.
   - А я боялся, что они выстрелят в вас, Джудит, - сказал  Зверобой.  -
Очень опасно для женщины выбегать из-под прикрытия на глазах у целой дю-
жины мингов.
   - Почему же вы сами вышли из каюты, несмотря на то  что  у  них  были
ружья? - спросила девушка, выказав при этом больше интереса, чем ей  хо-
телось. Она произнесла эти слова с притворной небрежностью  -  результат
врожденной хитрости и долгой практики.
   - Мужчина не может видеть женщину в опасности и не прийти  к  ней  на
помощь.
   Сказано это было совсем просто, но с большим чувством, и Джудит  наг-
радила собеседника такой милой улыбкой, что даже  Зверобой,  составивший
себе на основании рассказов Непоседы очень худое мнение  о  девушке,  не
мог не поддаться ее очарованию. Между ними сразу  установилось  взаимное
доверие, и разговор продолжался.
   - Я вижу, что слова у вас не расходятся с делом, Зверобой, -  продол-
жала красавица, усаживаясь у ног молодого охотника. - Надеюсь, мы  будем
добрыми друзьями. У Гарри Непоседы бойкий язык, и он хоть и  великан,  а
говорит гораздо больше, чем делает.
   - Марч - ваш друг, Джудит, а о друзьях нельзя говорить дурно у них за
спиной.
   - Мы все знаем, чего стоит дружба Непоседы. Потакайте его причудам, и
он будет самым милым парнем в целой Колонии, но попробуйте только погла-
дить его против шерсти, тут уж ему с собой не совладать. Я не очень люб-
лю Непоседу, Зверобой, и, говоря по правде, думаю, что он отзывается обо
мне не лучше, чем я о нем.
   В последних словах прозвучала затаенная горечь.
   Если бы ее собеседник лучше знал жизнь и людей, он мог бы заметить по
личику, которое она отвернула, по нервному постукиванию маленькой  ножки
и по другим признакам, что мнение Марча далеко не  так  безразлично  для
Джудит, как она утверждала. Читатель со временем узнает, чем