е.
   - Значит, вы тоже едете с нами? - сказала Мэйбл с такой открытой улыбкой,
что охотник готов был хоть сейчас пойти за ней на край света. -  Кроме  жены
одного солдата, я буду там единственной женщиной, но среди наших  защитников
будете вы. Следопыт, и мне ничего не страшно.
   - Вас защитил бы сержант, если бы вы даже не приходились ему дочерью.  Да
и все будут о вас заботиться. А вашему дяде, я  думаю,  должно  прийтись  по
вкусу такое плавание под парусами - ведь он увидит внутреннее море.
   - Эка важность - ваше внутреннее море, мастер Следопыт, я от  него  ровно
ничего не жду. Но, признаюсь, мне хотелось бы знать цель этого  рейса;  быть
праздным  пассажиром  я  не  привык,  а  сержант,  мой  шурин,  молчит,  как
франкмасон <Франкмасон -  (от  франц  franc  macon  -  вольный  каменщик)  -
последователь тайного религиозно-философского  учения,  возникшего  в  XVIII
веке в Англии, а затем распространившегося по другим странам.>. Не знаешь ли
ты, Мэйбл, что все это означает?
   - Нет, дядюшка! Я не смею расспрашивать отца о его служебных делах - это,
по его мнению, не пристало женщине, знаю лишь, что мы отплываем, как  только
задует попутный ветер, и будем в отсутствии месяц.
   - Намекните хоть вы, Следопыт, куда мы направляемся!  Не  велика  радость
для старого моряка плыть, не зная цели.
   - Цель нашего путешествия и место высадки.  Соленая  Вода,  не  такая  уж
тайна, хотя об этом и запрещено говорить в гарнизоне. Но я не солдат и волен
говорить что хочу. Впрочем, и я  не  любитель  пустой  болтовни.  Однако  мы
вот-вот отплывем, и вам, участникам  экспедиции,  можно  сказать,  куда  вас
везут. Вы, мастер Кэп, я полагаю, знаете название "Тысяча Островов"?
   - Да, слыхать-то я слыхал, но ручаюсь, что это не настоящие  острова,  не
такие, как в океане; их, наверное, подсчитывали, как подсчитывают  убитых  и
раненых  после  большого  сражения:  говорят  -  тысяча,  а  их  там   всего
каких-нибудь два-три.
   - У меня зоркий глаз, но, как ни старался я их сосчитать, всегда  путался
в счете.
   - Что ж, я знавал людей, которые и до десяти-то считать  не  умеют.  Ваши
сухопутные крысы не узнают своих нор, даже находясь у самого берега. Как  бы
они ни всматривались, все равно ничего не видят. Сколько раз я видел  землю,
дома и церкви, когда пассажиры ничего не могли разглядеть,  кроме  воды!  Не
представляю себе, как можно на пресноводном озере потерять  из  виду  берег.
Это же просто немыслимо!
   - Вы не знаете наших озер, мастер Кэп, иначе не стали бы так говорить. Не
успеем мы добраться до Тысячи Островов, как вы измените свое мнение  о  том,
что создала природа в нашей глуши.
   - Сомневаюсь, есть ли во всем здешнем краю хоть один настоящий остров. По
моим понятиям, в пресных водах  не  может  быть  островов,  таких,  какие  я
называю островами.
   - Мы их покажем вам сотни, может  быть,  и  не  ровно  тысячу,  но  такое
множество, что их глазом не окинешь и языком не сосчитаешь.
   - А какой у них вид?
   - Вид земли, со всех сторон окруженной водой.
   - Да, но какой земли и какой водой? Ручаюсь, что в  действительности  они
окажутся всего лишь полуостровами, мысами  или  просто  материком.  Осмелюсь
заметить, в этом деле вы не знаток.  Но  острова  или  не  острова,  дружище
Следопыт, какова же все-таки цель нашего плавания?
   - Вы сержанту зять, а прекрасная Мэйбл ему дочь, и  все  мы  -  участники
экспедиции, а потому не беда, если я расскажу вам о том, что нам  предстоит.
Мастер Кэп, вы старый моряк и уж, наверное, слышали о форте Фронтенак?
   - Кто о нем не слыхал? Правда, в самом форте я не бывал, но мне частенько
случалось проходить мимо, - Тогда вы попадете в знакомые  места,  хоть  я  в
толк не возьму, как вы могли видеть  его  с  океана.  Надо  вам  знать,  что
Великие Озера образуют цепь и вода, вытекая из  одного,  впадает  в  другое,
пока не достигнет озера Эри, к западу отсюда. Оно  такое  же  огромное,  как
Онтарио. Ну вот, вода, вытекая из Эри, встречает  на  своем  пути  невысокую
гору и падает с ее гребня.
   - Хотел бы я знать, черт побери, как это происходит?
   - Очень просто, мастер Кэп, - смеясь, ответил Следопыт. - Вода  падает  с
горы. Если бы я сказал, что поток поднимается в гору, это было  бы  противно
законам природы, но в том, что вода, да еще пресная,  стекает  с  горы,  нет
ничего особенного.
   - Хорошо, но ведь вы сказали, что вода, вытекая из  озера,  встречает  на
своем пути гору. Это переворачивает вверх ногами все разумные понятия,  если
только у них есть ноги.
   - Ну-ну, не будем спорить! Что я видел, то видел. Не скажу ничего  насчет
ног, а что касается разума, то это уж  как  бог  даст.  Вода,  собравшись  в
Онтарио из всех озер, образует реку и течет в море; вот в  той  узкой  части
Онтарио, которую не назовешь ни озером,  ни  рекой,  разбросаны  острова,  о
них-то как раз идет речь. Выше этих островов и  находится  французский  форт
Фронтенак; а так как у французов есть крепость ниже  по  течению  реки,  они
отправляют свое оружие и припасы водою во  Фронтенак  и  дальше  по  берегам
Онтарио и других озер,  помогая  дикарям  заниматься  всякой  чертовщиной  и
сдирать скальпы с христиан.
   - И с нашим появлением  все  эти  ужасы  кончатся?  -  спросила  Мэйбл  с
живостью.
   - Может быть, и кончатся, а  может  быть,  и  нет,  все  в  божьей  воле.
Комендант нашего гарнизона Лунди, как его  у  нас  называют,  послал  отряд,
чтобы занять один из Тысячи Островов и перехватить часть французских  ботов.
Наша экспедиция уже вторая, которую туда  посылают.  Находящийся  там  отряд
пока добился немногого, хоть и захватил два французских бота  с  грузом  для
индейцев. Но на прошлой неделе оттуда прибыл нарочный с такими вестями,  что
майор решил сделать еще  одну  попытку  расстроить  козни  этих  мошенников.
Джаспер знает, как туда добраться, а там мы будем в надежных руках сержанта,
потому что он осторожен,  а  это  первое  дело  в  засаде.  Да,  он  человек
осторожный, но умеет и быстро действовать.
   -  Только  и  всего?  -  бросил   Кэп   пренебрежительно.   -   Судя   по
приготовлениям, я решил, что тут пахнет контрабандой и нам перепадет честный
заработок, если мы будем участвовать  в  этом  деле.  Но,  должно  быть,  на
пресных водах не делят добычи?
   - Что-то я не пойму.
   - Наверняка вся добыча, захваченная солдатами в этих стычках  и  засадах,
как вы их называете, достается одному королю?
   - Я этого знать не знаю, мастер Кэп. Беру свою долю свинца и пороха, если
они попадают в наши руки,  не  говоря  королю  ни  слова.  А  ежели  кому-то
достается больше, то уж, конечно, не мне, хотя пора бы и мне подумать о том,
чтобы обзавестись семьей и своим домом.
   Сделав такой прямой намек на желание изменить свою жизнь.  Следопыт  даже
не  осмелился  взглянуть  на  Мэйбл,  хотя  был  бы  готов  всем  на   свете
пожертвовать, только бы узнать, слышала ли она его  слова  и  какие  чувства
выражает ее лицо.  Но  Мэйбл  не  поняла  его  намека.  Лицо  ее  оставалось
по-прежнему спокойным; без малейшей тени смущения  она  перевела  взгляд  на
реку, где на борту "Резвого" явно началось какое-то движение.
   - Джаспер собирается вывести куттер, - заметил проводник, взглянув  в  ту
же сторону, привлеченный шумом падения чего-то тяжелого  на  палубу.  -  Как
видно, парень почуял признаки ветра и хочет быть наготове.
   - Вот у нас и будет случай поучиться морскому делу, - насмешливо  ответил
Кэп. - Настоящего моряка сразу видно по умению ставить паруса. Так  же,  как
хорошего солдата всегда отличишь по тому, застегивает он свой мундир  сверху
вниз или снизу вверх.
   - Уж не знаю, может ли Джаспер тягаться с моряками, плавающими по океану,
- заметил Следопыт с прямодушием, которое никогда не омрачалось  недостойным
чувством зависти или ревности, - но он храбрый малый и так искусно управляет
своим куттером, как только можно пожелать по крайней мере на этом  озере,  И
вам,  мастер  Кэп,  он  не  показался  неповоротливым,  когда  мы  проходили
Осуижский водопад, где пресная вода умудряется падать с горы.
   Кэп лишь недовольно пробормотал в ответ что-то невнятное, и все  умолкли,
с интересом наблюдая с  бастиона  за  движением  куттера,  что  было  вполне
естественно для людей,  чья  судьба  была  отныне  связана  с  этим  судном.
По-прежнему стоял мертвый штиль. Неподвижная гладь озера  сверкала  в  лучах
заходящего солнца. "Резвый" подтянулся к якорю, брошенному на сто ярдов выше
намытой водой косы, откуда, маневрируя,  можно  было  войти  в  устье  реки,
служившее тогда для Осуиго гаванью. Но  из-за  полного  безветрия  подняться
вверх по реке на легком суденышке можно было только на веслах.  На  куттере,
не ставя парусов, подняли якорь, тотчас же послышался громкий всплеск весел,
опустившихся в воду, и "Резвый", повернувшись  носом  против  течения,  стал
двигаться к середине реки. Достигнув  ее,  гребцы  подняли  весла,  и  судно
понесло течением в устье.
   Быстро двигаясь по узкому проходу, куттер уже через  пять  минут  миновал
две низкие песчаные косы, преграждавшие волнам  доступ  в  реку.  Судно,  не
бросая якоря, продолжало удаляться от берега, темный его корпус виднелся  на
глади  озера  в  четверти  мили  от  низкого  мыса,  являвшегося   восточной
оконечностью так называемой внешней гавани, или рейда.  Там  речное  течение
уже теряло силу, и куттер остановился.
   - Какой он красавец, дядюшка!  -  сказала  Мэйбл,  не  сводившая  глаз  с
"Резвого", пока он маневрировал. - Вы, может быть, и найдете  изъяны  в  его
внешнем виде и в том, как им управляют, но мне, по моему невежеству, и то  и
другое кажется прекрасным.
   - Да, да, девочка, он славно идет по течению, не хуже любой щепки. Но  уж
если говорить о тонкостях, то  такой  старый  морской  волк,  как  я,  сразу
заметит в куттере изъяны.
   - А я, мастер Кэп, - вмешался  Следопыт,  никогда  не  упускавший  случая
вставить словечко в защиту Джаспера, - я слышал от старых и опытных моряков,
плававших по соленой воде, что "Резвый" хорошее судно. Сам я  в  этом  ровно
ничего не смыслю, но может ведь человек иметь собственное мнение, даже  если
оно и неправильное, ну, а что до Джаспера, то никто не разубедит меня в том,
что он содержит судно в полном порядке.
   - Не скажу, что куттер попросту неуклюж, но у него  есть  изъяны,  мастер
Следопыт, и притом крупные.
   - Какие же, дядюшка? Если бы Джасперу они были известны, он бы постарался
от них избавиться.
   - Какие? Да их целая уйма, и весьма существенных, они сразу  бросаются  в
глаза.
   - Укажите на них, дядюшка, и Следопыт передаст ваши слова своему другу.
   - Указать на них! Это такое же нелегкое дело, как пересчитать звезды,  по
той простой причине, что их несметное количество. Указать на них,  говоришь?
Так вот, дорогая моя племянница мисс Магни, что ты думаешь об этом гике?  На
мой неискушенный взгляд, он поднят по крайней мере на фут выше, чем следует;
и вымпел запутался, и.., и будь я проклят, если топсель достаточно  натянут,
да, да.., меня  нисколько  не  удивит,  ежели  сейчас  при  отдаче  якоря  в
свернутом канате окажется  обратный  шлаг.  Изъяны!  Да  любой  моряк,  едва
взглянув на куттер, увидит, что у него столько  же  недостатков,  сколько  у
слуги, который пришел просить расчет.
   - Все это, может быть, и верно,  дядюшка,  но  я  очень  сомневаюсь,  что
Джаспер о них знает. Если бы  кто-нибудь  ему  указал  на  них,  он  бы  все
исправил, не правда ли, Следопыт?
   - Пусть Джаспер сам управляется со своим куттером, Мэйбл.  Он  свое  дело
знает, и я ручаюсь, что никто  не  сумел  бы  лучше  его  уберечь  судно  от
фронтенакцев или от их приятелей - этих  дьяволов  мингов.  Что  за  беда  в
обратном шлаге или в слишком высоко поднятом  якорном  канате,  мастер  Кэп,
если судно идет превосходно и не  подпускает  близко  французов?  Здесь,  на
озере, Джаспер заткнет за пояс  любого  моряка  с  побережья,  ну,  а  какие
таланты он обнаружил бы в океане, неизвестно, он ведь там никогда не бывал.
   Кэп снисходительно улыбнулся, но не счел нужным продолжать свою  критику,
по крайней мере сейчас. В продолжение всего разговора он принимал все  более
и более надутый и презрительный вид, как ни  хотел  казаться  равнодушным  к
спору, в котором один из участников был круглым невеждой.
   Тем временем куттер лег в  дрейф  и,  повинуясь  течению,  стал  медленно
поворачиваться носом то в одну, то в другую сторону, что не  могло  особенно
интересовать зрителей. Через секунду был поставлен кливер, и парус  надулся,
хотя воздух над озером казался по-прежнему  неподвижным.  Но  легкое  судно,
покоряясь едва ощутимому толчку, через  минуту  стало  уже  поперек  речного
течения, и так легко и плавно, что его движение  было  почти  неуловимо  для
глаза. Когда "Резвый" пересек течение, его  подхватил  водоворот,  и  куттер
понесся к крутому берегу, где стоял форт. Тут Джаспер бросил якорь.
   - Недурно! - пробормотал про себя Кэп. - Совсем недурно, хоть он и должен
был повернуть руль не налево, а направо: корабль всегда должен  подходить  к
берегу кормою, безразлично, находится  ли  он  в  одной  миле  или  в  одном
кабельтове от земли. Это выглядит красивее, а красота в нашем  мире  кое-что
значит.
   - Джаспер малый смышленый! - заметил  вдруг  сержант  Дунхем,  неожиданно
очутившись за спиной у своего шурина. - Мы очень полагаемся на его  ловкость
во время наших экспедиций. Но пойдемте., через полчаса стемнеет, и нам нужно
успеть погрузиться. Пока мы соберемся, для нас приготовят шлюпки.
   После этого все разошлись, чтобы взять вещи, оставшиеся  еще  на  берегу.
Короткой барабанной дробью был подан сигнал солдатам,  и  через  минуту  все
пришло в движение.

Глава 13

   Стращает домовой глупцов,
   Колдуют ведьмы в тьме лесов,
   Осла вспугнул кошмарный сон,
   И мчится, спотыкаясь, он.
   Коттон

   Погрузка  на  куттер  небольшого  отряда  не  представляла  собой  ничего
сложного и не требовала много времени. Весь отряд, командование которым было
поручено  сержанту  Дунхему,  состоял  лишь  из  десяти   рядовых   и   двух
унтер-офицеров. Позднее стало известно, что в экспедиции  примет  участие  и
лейтенант Мюр; он ехал волонтером, хотя и условился с майором Дунканом,  что
предлогом для поездки, и вполне благовидным, должна послужить его  должность
квартирмейстера. Кроме него, вместе с сержантом отправились Следопыт, Кэп  и
Джаспер со своей командой, в которой был один подросток. Всего в  экспедиции
было около двух десятков мужчин, четырнадцатилетний мальчик и две женщины  -
Мэйбл и жена одного солдата.
   Сержант Дунхем, переправив на баркасе своих  солдат  на  судно,  вернулся
обратно, чтобы получить последние распоряжения и проверить, позаботились  ли
об его дочери и шурине.  Указав  Кэпу  шлюпку,  в  которой  тому  предстояло
отправиться вместе с Мэйбл на куттер, сержант поднялся по холму на  бастион,
так часто нами упоминаемый, чтобы попрощаться  с  Лунди.  Оставим  ненадолго
сержанта и майора одних, а сами вернемся на берег.
   Уже почти стемнело, когда  Мэйбл  села  в  шлюпку,  которая  должна  была
доставить ее на куттер. Озеро скорее напоминало пруд,  так  неподвижна  была
зеркальная гладь воды, и потому, не заводя лодку  в  реку,  как  это  обычно
делалось при погрузке, решили сажать пассажиров прямо с  берега  озера,  где
даже не было слышно плеска прибоя. Волны на озере, выражаясь  словами  Кэпа,
не поднимались и не опускались,  здесь  не  чувствовалось  дыхания  огромных
легких океана. На Онтарио бури разыгрываются  иначе,  чем  на  Атлантическом
океане. Там они бушуют где-то в одной стороне,  тогда  как  в  другой  царит
полная тишина. На озере для этого недостаточно места, и  моряки  утверждают,
что на Великих Озерах волнение и начинается и утихает быстрее, чем  на  всех
морях, где им приходилось плавать.
   Шлюпка отчалила от берега и скользнула по воде так спокойно, что Мэйбл  и
не заметила, как они уже поплыли по озеру. Едва успели гребцы сделать десять
сильных взмахов веслами, как шлюпка пристала к борту куттера.
   Джаспер уже поджидал своих пассажиров, они без труда поднялись  на  борт:
палуба "Резвого" была всего на два-три фута выше уровня воды.  Юноша  тотчас
же распорядился проводить Мэйбл и жену  солдата  в  приготовленную  для  них
каюту. На маленьком судне  внизу,  под  палубой,  находились  четыре  каюты,
предназначенные для офицеров и солдат с женами и детьми. Лучшая из них,  так
называемая кормовая каюта, представляла собой небольшое помещение с четырьмя
койками; свет и воздух  проникали  туда  через  небольшие  оконца,  чем  она
выгодно отличалась от остальных. Эта каюта  всегда  отводилась  для  женщин,
если они появлялись на корабле; а так как Мэйбл  и  жена  солдата  оказались
единственными женщинами на борту, то им было просторно и удобно. Центральная
каюта была больше, но освещалась она через люк в потолке. Здесь  поместились
квартирмейстер, сержант, Кэп и Джаспер. Следопыт же мог устроиться  в  любом
месте по своему  выбору,  за  исключением  женской  каюты.  Унтер-офицеры  и
солдаты заняли нижнюю палубу  у  главного  люка,  а  команда,  как  водится,
расположилась на баке. Хотя водоизмещение куттера едва достигало  пятидесяти
тонн, на нем с избытком хватило места для всех, и после погрузки осадка  его
была столь незначительна, что в случае необходимости на  судне  разместилось
бы втрое больше людей.
   Пока Мэйбл устраивалась в своей покойной, уютной каюте,  она  предавалась
приятным мыслям о том,  что  Джаспер  выказал  по  отношению  к  ней  особое
внимание, Покончив с хлопотами, она снова вышла на палубу. Здесь все было  в
движении. Солдаты сновали взад  и  вперед,  разбирая  свои  ранцы  и  другие
пожитки;  однако  эта  суматоха  скоро  прекратилась  благодаря  привычке  к
дисциплине и к порядку. На  судне  наступила  полная  и  даже  торжественная
тишина: каждый размышлял о предстоящем опасном деле.
   В сгустившихся сумерках стерлись очертания отдельных предметов на берегу,
и земля с ее лесами казалась сплошной темной  массой,  над  которой  нависло
огромное светлое небо. Вскоре одна за другой загорелись звезды, и их нежное,
кроткое мерцание рождало чувство покоя,  которое  почти  всегда  приносит  с
собой ночь. Во всей этой картине было что-то  умиротворяющее,  но  в  то  же
время тревожное, и это передалось Мэйбл, сидевшей на палубе. Около нее стоял
Следопыт, опершись, по привычке, на свое длинное ружье, и в этот  сумеречный
час его суровое лицо показалось Мэйбл особенно задумчивым.
   - Для вас. Следопыт, такая экспедиция не в новинку, - сказала она,  -  но
меня удивляет, что все так молчаливы и сосредоточенны.
   - Этому нас научила война с индейцами. Ваши ополченцы на словах скоры,  а
на деле не споры. Меж тем  бывалый  солдат  научился  в  стычках  с  мингами
держать язык за зубами.  В  лесах  солдаты,  которые  умеют  молчать,  вдвое
сильнее тех, что шумят и болтают. Если бы сила была в языке, то побеждали бы
всегда женщины, которые тянутся в обозе.
   - Но мы же не армия, и мы не в лесу. На  "Резвом"  нам  нечего  опасаться
мингов.
   - Спросите Джаспера, как он стал капитаном этого куттера, и  вы  получите
ответ! Минги всякому опасны, если не знать их повадок и их натуры,  и,  даже
узнав их, надо действовать осторожно и с умом.  Спросите  Джаспера,  как  он
стал капитаном этого куттера.
   - Расскажите, как  же  он  стал  капитаном?  -  спросила  Мэйбл  с  живым
интересом, обрадовавшим ее простодушного собеседника, который был так предан
своему другу, что никогда не упускал случая его похвалить. - Джасперу делает
честь, что он достиг, несмотря на молодость, такого положения.
   - Что правда, то правда. Но он заслужил даже большего. За его храбрость и
хладнокровие даже фрегат не был бы слишком  высокой  наградой,  если  бы  по
Онтарио плавали фрегаты, но их здесь нет и, наверное, никогда не будет.
   - Н