ему  пока-
залось, что где-то раздался треск сухих сучьев, но напряженное внимание,
с которым он прислушивался, могло обмануть его.
   Так, в томительном ожидании, минута бежала за минутой. Прошел уже це-
лый час, а все было по-прежнему тихо. Зверобой не знал,  радоваться  или
печалиться такому промедлению; оно, по-видимому, сулило безопасность его
спутникам, но в то же время грозило гибелью существам слабым и невинным.
   Наконец, часа через полтора после того,  как  Зверобой  расстался  со
своими товарищами, до слуха его долетел звук, вызвавший у него досаду  и
удивление. Дрожащий крик гагары раздался на противоположном берегу  озе-
ра, очевидно неподалеку от истока. Нетрудно было распознать  голос  этой
птицы, знакомый всякому, кто  плавал  по  американским  озерам.  Пронзи-
тельный, прерывистый, громкий и довольно продолжительный, этот крик  как
будто предупреждает о чем-то. В отличие от голосов других пернатых  оби-
тателей пустыни, его довольно часто можно слышать по ночам. И именно по-
этому Непоседа избрал его в качестве сигнала.  Конечно,  прошло  столько
времени, что оба искателя приключений давно уже могли добраться по бере-
гу до того места, откуда донесся условный зов. И все же юноше это  пока-
залось странным.
   Если бы в лагере никого не было, они велели бы  Зверобою  подплыть  к
берегу. Если же там оказались люди, то какой смысл пускаться в такой да-
лекий обход лишь для того, чтобы сесть в пирогу!
   Что же делать дальше? Если он послушается сигнала и отплывет так  да-
леко от места первоначальной высадки, жизнь людей, которые  рассчитывают
на него, может оказаться в опасности. А если он не откликнется  на  этот
призыв, то последствия могут оказаться в равной степени гибельными. Пол-
ный нерешимости, он ждал, надеясь, что крик гагары, настоящий или подде-
ланный, снова повторится. Он не ошибся. Несколько минут  спустя  пронзи-
тельный и тревожный призыв опять прозвучал в той же части озера. На этот
раз Зверобой был начеку, и слух вряд ли обманывал его. Ему часто  прихо-
дилось слышать изумительно искусные подражания голосу гагары, и  сам  он
умел воспроизводить эти вибрирующие ноты, тем не менее юноша был  совер-
шенно уверен, что Непоседа никогда не сумеет так удачно следовать приро-
де. Итак, он решил не обращать внимания на этот крик и подождать  друго-
го, менее совершенного, который должен был прозвучать где-нибудь гораздо
ближе.
   Едва успел Зверобой прийти к этому решению, как глубокая ночная тиши-
на была нарушена воплем, таким жутким, что он прогнал всякое  воспомина-
ние о заунывном крике гагары. То был вопль агонии; кричала  женщина  или
же мальчик-подросток. Этот зов не мог обмануть. В нем слышались и предс-
мертные муки, и леденящий душу страх.
   Молодой человек выпустил из рук тростник и погрузил весла в воду.  Но
он не знал, что делать, куда направить пирогу. Впрочем,  нерешительность
его тотчас же исчезла. Совершенно отчетливо раздался треск ветвей, потом
хруст сучьев и топот ног. Звуки эти, видимо, приближались к берегу  нес-
колько севернее того места, возле которого  Зверобою  ведено  было  дер-
жаться. Следуя этому указанию, молодой человек погнал пирогу вперед, уже
не обращая внимания на то, что его могут заметить,  Он  вскоре  добрался
туда, где высокие берега почти отвесно поднимались вверх.
   Какие-то люди, очевидно, пробирались сквозь кусты и деревья. Они  бе-
жали вдоль берега, должно быть отыскивая удобное  место  для  спуска.  В
этот миг пять или шесть ружей выпалили одновременно, и, как всегда, хол-
мы на противоположном берегу ответили гулким эхом. Затем раздались  кри-
ки: они вырываются при неожиданном испуге или боли даже у самых  отчаян-
ных храбрецов. В кустах началась возня - очевидно, там двое  вступили  в
рукопашную.
   - Скользкий, дьявол! - яростно воскликнул Непоседа. - У него кожа на-
мазана салом. Я не могу схватить его. Ну так вот, получай за  свою  хит-
рость!
   При этих словах что-то тяжелое упало на мелкие  кустарники,  растущие
на берегу, и Зверобой понял, что его товарищ-великан отшвырнул  от  себя
врага самым бесцеремонным способом. Потом юноша увидел, как кто-то  поя-
вился на склоне холма и, пробежав несколько ярдов вниз, с шумом бросился
в воду. Очевидно, человек заметил пирогу, которая в этот решительный мо-
мент находилась уже недалеко от берега. Чувствуя, что если  он  встретит
когда-нибудь своих товарищей, то здесь или нигде. Зверобой погнал  лодку
вперед, на выручку. Но не успел он сделать и  двух  взмахов  весла,  как
послышался голос Непоседы и раздались страшнейшие ругательства; это  Не-
поседа скатился на узкую полоску берега, буквально облепленный  со  всех
сторон индейцами. Уже лежа на земле и почти задушенный  своими  врагами,
силач издал крик гагары, и так неумело, что при  менее  опасных  обстоя-
тельствах это могло бы вызвать смех. Человек, спустившийся в воду, каза-
лось, устыдился своего малодушия и повернул обратно к берегу, на  помощь
товарищу, но шесть новых преследователей, которые  тут  же  прыгнули  на
прибрежный песок, набросили на него и тотчас же скрутили.
   - Пустите, размалеванные гадины, пустите! - кричал Непоседа, попавший
в слишком серьезную переделку, чтобы выбирать свои выражения. - Мало то-
го, что я свалился, как подпиленное дерево, так вы еще душите меня!
   Зверобой понял из этих слов, что друзья его взяты в плен и что  выйти
на берег - значит разделить их участь.
   Он находился не далее ста футов от  берега.  Несколько  своевременных
взмахов веслом в шесть или восемь раз увеличили  расстояние,  отделявшее
его от неприятеля.
   - Зверобой не смог бы отступить так безнаказанно, если бы индейцы, на
его счастье, не побросали свои ружья во время преследования; впрочем,  в
разгаре схватки никто из них не заметил пироги.
   - Держись подальше от берега, парень! - крикнул  Хаттер.  -  Девочкам
теперь не на кого рассчитывать, кроме тебя. Понадобится  вся  твоя  лов-
кость, чтобы спастись от этих дикарей. Плыви! И пусть бог поможет  тебе,
как ты поможешь моим детям.
   Между Хаттером и молодым человеком не было особой симпатии, но  физи-
ческая и душевная боль, прозвучавшая в этом крике, в один миг  заставила
Зверобоя позабыть о неприятных качествах старика. Он видел только  стра-
дающего отца и решил немедленно дать торжественное обещание позаботиться
об его интересах и, разумеется, сдержать свое слово.
   - Не горюйте, Хаттер! - крикнул он. - Я позабочусь о ваших девочках и
о замке. Неприятель захватил берег, этого отрицать нельзя, но он еще  не
захватил воду. Никто не знает, что с нами случится, но я сделаю все, что
могу.
   - Эх, Зверобой, - подхватил Непоседа  громовым  голосом,  потерявшим,
впрочем, обычную веселость, - эх, Зверобой, намерения у тебя благие,  но
что ты можешь сделать? Даже в лучшие времена от тебя было немного проку,
и такой человек, как ты, вряд ли совершит чудо.
   Здесь, на берегу, по крайней мере четыре десятка дикарей, и  с  таким
войском тебе не управиться. По-моему, лучше возвращайся прямо  к  замку,
посади девчонок в пирогу, захвати немного провизии и плыви от того угол-
ка озера, где мы были, прямо на Мохок. В  течение  ближайших  часов  эти
черти не будут знать, где искать тебя, а если и догадаются, им  придется
бежать вокруг озера, чтобы добраться до тебя. Таково мое мнение, и  если
старый Том хочет составить завещание и выразить последнюю волю в  пользу
своих дочек, то он должен сказать то же самое.
   - Не делай этого, молодой человек, - возразил  Хаттер.  -  Неприятель
повсюду разослал разведчиков  на  поиски  пирог,  тебя  сразу  увидят  и
возьмут в плен. Отсиживайся в замке и ни под каким видом не  приближайся
к земле. Продержись только одну неделю, и солдаты из форта прогонят  ди-
карей...
   - Не пройдет и двадцати четырех часов, старик,  как  эти  лисицы  уже
поплывут на плотах штурмовать твой замок! - пережил Непоседа с такой за-
пальчивостью, какую вряд ли можно было ожидать от  человека,  взятого  в
плен и связанного так, что на свободе у него остался только язык. -  Со-
вет твой звучит разумно, но приведет к беде. Если бы мы с тобой остались
дома, пожалуй, еще можно было продержаться несколько дней.  Но  вспомни,
что этот парень до сегодняшнего вечера никогда не видел врага, и ты  сам
говорил, что он неженка, которому следовало б жить в городе. Хотя я  ду-
маю, что в городах и в наших поселениях совесть у людей не лучше, чем  в
лесу... Зверобой, дикари знаками приказывают мне подозвать тебя  поближе
вместе с твоей пирогой, но это не пройдет. Что касается меня  и  старого
Тома, то никто, кроме самого дьявола, не знает,  снимут  ли  они  с  нас
скальпы сегодня ночью, или пощадят, чтобы сжечь на костре завтра, или же
уведут в Канаду. У меня такая здоровенная косматая шевелюра, что дикари,
вероятно, захотят сделать из нее два скальпа. Премии  -  вещь  соблазни-
тельная, иначе мы со старым Томом не попали бы в беду... Ага, они  снова
делают мне знаки, но, если я посоветую тебе плыть к берегу, пусть они не
только зажарят, но и съедят меня. Нет, нет, Зверобой, держись  подальше,
а когда рассветет, ни в коем случае не подплывай к берегу ближе  чем  на
двести ярдов...
   Восклицание Непоседы было прервано чьей-то рукой, грубо ударившей его
по губам; какой-то индеец, очевидно, немного понимал по-английски и  на-
конец догадался, к чему ведут все эти речи. Потом все дикари скрылись  в
лесу, а Хаттер и Непоседа, видимо, не оказывали никакого  сопротивления.
Однако, когда треск ветвей стих, снова послышался голос отца.
   "Береги моих детей, и да поможет бог тебе, молодой человек!"  -  были
последние слова, долетевшие до ушей Зверобоя.
   Он остался один и понял, что ему придется самому решать, как действо-
вать дальше.
   Несколько минут прошло в мертвом молчании. До берега было более двух-
сот ярдов, и в ночной темноте Зверобой едва-едва различал  фигуры  дика-
рей, но даже их смутные очертания несколько оживляли  пейзаж  и  служили
контрастом наступившему затем полному одиночеству. Молодой человек вытя-
нулся вперед, затаил дыхание и весь превратился в слух, но  до  него  не
донеслось больше ни единого звука, говорящего о близости человека. Каза-
лось, никто никогда не нарушал царившую кругом тишину; в этот  миг  даже
страшный вопль, недавно огласивший молчание лесов, или  проклятия  Марча
были бы утешением для охотника. Им овладело чувство полной  заброшеннос-
ти.
   Однако человек с таким душевным и физическим складом,  как  Зверобой,
не мог долго оставаться в оцепенении. Погрузив весло в воду, он повернул
пирогу и медленно, в глубокой задумчивости направился  к  центру  озера.
Достигнув места, где он пустил по течению вторую пирогу, найденную в ле-
су, Зверобой круто повернул к северу, стараясь, чтобы легкий ветерок дул
ему в спину. Пройдя на веслах около четверти мили в эту сторону, он  за-
метил немного справа от себя какой-то темный предмет и, сделав  поворот,
привязал плававшую в воде пирогу к своему суденышку. Затем Зверобой пос-
мотрел на небо, определил направление ветра и  выяснил  положение  обеих
пирог. Не заметив нигде ничего, что могло бы заставить его изменить свои
планы, он лег и решил несколько часов поспать.
   Хотя люди смелые и сильно утомленные спят крепко даже среди  опаснос-
тей, прошло немало времени, прежде чем Зверобою удалось забыться.  Собы-
тия этой ночи были еще свежи в его памяти, и, не  переставая  в  полуза-
бытьи думать о них, он словно грезил наяву. Внезапно он совсем пробудил-
ся: ему почудилось, будто Непоседа дает сигнал подойти к берегу. Но сно-
ва все стало тихо, как в могиле. Пирога медленно  дрейфовала  к  северу,
задумчивые звезды в кротком величии мерцали на небе, и водная  ширь,  со
всех сторон окаймленная лесом, покоилась между горами  так  тихо  и  пе-
чально, как будто ее никогда не волновали ветры и не озаряло  полуденное
солнце. Прозвучал еще раз дрожащий крик гагары, и  Зверобой  понял,  что
заставило его внезапно проснуться. Он поправил свое  жесткое  изголовье,
вытянулся на дне пироги и уснул.


   Глава VII

   Леман! Как сладок мир твой для поэта,
   Изведавшего горечь бытия!
   От мутных волн, от суетного света
   К тебе пришел я, горная струя.
   Неси ж меня, бесшумная ладья!
   Душа отвергла сумрачное море
   Для светлых вод, и, мниться, слышу я,
   Сестра, твой голос в их согласном хоре!
   Вернись! Что ищешь ты в бушующем просторе?
   Байрон, "Чайльд Гарольд"

   Уже совсем рассвело, когда молодой человек  снова  открыл  глаза.  Он
тотчас же вскочил и огляделся по сторонам, понимая, как важно ему поско-
рее уяснить себе свое положение. Сон его был глубок и спокоен; он  прос-
нулся со свежей головой и ясными мыслями, что было необходимо  при  сло-
жившихся обстоятельствах. Правда, солнце еще не взошло, но небесный свод
отливал нежными красками, которые знаменуют начало и конец дня, в возду-
хе все звенело от птичьего щебета. Этот утренний гимн пернатого  племени
предупредил Зверобоя о грозившей ему опасности.
   - Леман - женевское озеро а Швейцарии.
   Легкий, едва заметный ветерок за ночь немного усилился, а так как пи-
роги двигались на воде словно перышки, то и отплыли  вдвое  дальше,  чем
рассчитывал охотник. Совсем невдалеке  виднелось  подножие  горы,  круто
вздымавшейся на восточном берегу, и Зверобой уже явственно слышал  пение
птиц. Но это было не самое худшее. Третья пирога  дрейфовала  в  том  же
направлении и теперь медленно подплывала к мысу; еще  немного  -  и  она
уткнулась бы носом в берег. Лишь внезапная перемена ветра или человечес-
кая рука могли бы отогнать ее от берега. Кроме  этого,  не  было  ничего
тревожного. "Замок" по-прежнему возвышался на своих сваях приблизительно
на одной линии с пирогами и ковчег, пришвартованный к  столбам,  покачи-
вался на воде там же, где его оставили несколько часов назад.
   Понятно, что прежде всего Зверобой занялся передней пирогой,  которая
была уже почти у самого мыса.
   Взмахнув несколько раз веслом, охотник увидел, что судно коснется бе-
рега раньше, чем он сможет его нагнать. Как раз в эту минуту ветер  сов-
сем некстати вдруг посвежел, и легкая лодочка еще  быстрее  понеслась  к
суше. Понимая, что ему не догнать ее, молодой человек благоразумно решил
не тратить понапрасну сил. Осмотрев затравку  своего  ружья  и  повернув
предварительно свою пирогу таким образом, чтобы в нее можно было  целить
только с одной стороны. Зверобой медленно греб по направлению к мысу.
   Передняя пирога, никем не управляемая, продолжала плыть вперед и нас-
кочила на небольшой подводный камень в трех или четырех ярдах от берега.
Как раз в этот момент Зверобой поравнялся с мысом и повернул к нему  нос
своей лодки. Желая сохранить при этом полную свободу движений, юноша от-
вязал ту пирогу, которая шла на буксире. Передняя пирога на одну секунду
застряла на камне. Затем накатилась незаметная  глазу  волна,  суденышко
поплыло вновь и уткнулось в прибрежный песок.
   Молодой человек все это заметил, но пульс его не участился и движения
рук были по-прежнему спокойны.  Если  кто-нибудь  притаился  на  берегу,
подстерегая пирогу, то следовало очень осторожно подвигаться вперед, ес-
ли же в засаде никто не сидел, то не к чему было и торопиться.  Мыс  тя-
нулся как раз против индейской стоянки, расположившейся на другом берегу
озера. Бить может, там не было ни души,  но  следовало  приготовиться  к
худшему, потому что индейцы, наверное, разослали, по своему обычаю,  ла-
зутчиков, чтобы добыть лодку, которая могла бы доставить их  к  "замку".
Достаточно было одного взгляда на озеро с любой окрестной возвышенности,
чтобы увидеть самый мелкий предмет на его поверхности, и вряд  ли  можно
было надеяться, что пироги останутся незамеченными. Любой индеец по нап-
равлению ветра умел определять, в  какую  сторону  поплывет  пирога  или
бревно.
   По мере того как Зверобой приближался к земле, он греб все  медленнее
и медленнее, весь превратившись в слух и зрение, чтобы вовремя  заметить
угрожавшую опасность. Для новичка это была трудная минута.  Ведь  робкие
люди становятся смелее, если знают, что за ними следят друзья.  Зверобоя
не подбадривало даже и это. Он был совершенно  один,  предоставлен  лишь
своим силам, и ничей дружеский голос не придавал ему храбрости. Несмотря
на это, самый опытный ветеран лесных войн не мог бы  действовать  лучше.
Молодой охотник не проявил в данном случае ни безрассудной  лихости,  ни
малодушных колебаний. Он подвигался вперед обдуманно и осторожно, устре-
мив все свое внимание лишь на то, что  могло  способствовать  достижению
намеченной цели. Так началась  военная  карьера  этого  человека,  впос-
ледствии прославившегося в своем кругу не меньше, -  чем  многие  герои,
имена которых украшают страницы произведений гораздо  более  знаменитых,
чем наша простая повесть.
   Очутившись приблизительно в сотне ярдов от суши,  Зверобой  встал  во
весь рост, несколько раз взмахнул веслом с такой  силой,  что  суденышко
ударилось оберег, и затем быстро бросив орудие гребли, схватился за ору-
дие войны. Он уже поднимал свой карабин, когда громкий  выстрел,  сопро-
вождавшийся свистом пули, которая пролетела над головой юноши,  заставил
его невольно отпрянуть назад. В следующее мгновение охотник зашатался  и
упал на дно пироги. Тотчас же раздался пронзительный вопль, и на  откры-
тую лужайку у мыса выскочил из кустов индеец, бежавший прямо  к  пироге.
Молодой человек только этого и ждал. Он снова поднялся и навел ружье  на
врага. Но Зверобой заколебался, прежде чем спустить курок. Эта маленькая
проволочка спасла жизнь индейцу; он умчался обратно под прикрытие с  та-
ким же проворством, с каким раньше выскочил оттуда. Тем временем  Зверо-
бой быстро приближался к земле, и его пирога подошла к мысу как раз в ту
минуту, когда скрылся враг. Никто не управлял судном, и оно  пристало  к
берегу в нескольких ярдах от второй пироги. Индеец, вероятно, еще не ус-
пел зарядить ружье, однако у Зверобоя было слишком мало  времени,  чтобы
захватить желанную добычу и отвести ее на безопасное расстояние,  прежде
чем последует еще один выстрел. Поэтому охотник, не теряя даром времени,
бросился в лес и стал под прикрытие.
   На самом конце мыса была небольшая лужайка; местами она поросла  тра-
вой, местами была засыпана прибрежным песком. Лишь с  одной  стороны  ее
окаймляла густая бахрома кустов. Миновав этот узкий пояс карликовой рас-
тительности, вы сразу же попадали под высокие и угрюмые своды  леса.  На
протяжении нескольких сот ярдов тянулся ровный пологий берег, за которым
поднималась крутая гора. Высокие толстые деревья, у подножия которых  не
рос кустарник, напоминали  огромные,  неправильно  размещенные  колонны,
поддерживающие лиственный свод. Хотя для своего возраста и своих  разме-
ров они стояли довольно тесно друг подле друга, все же между ними  оста-
вались порядочные просветы, так что при достаточной зоркости и  сноровке
можно было без труда разглядеть даже людей, стоявших под прикрытием.
   Зверобой знал, что его враг  теперь  заряжает  свое  ружье,  если  он
только не пустился наутек. Это предположение подтвердилось: не успел мо-
лодой человек встать за дерево, как увидел мельком руку индейца, который
забивал пулю в дуло своего ружья, спрятавшись за  большим  дубом.  Проще
всего было бы ринуться вперед и на месте покончить с врагом, застигнутым
врасплох, но совесть Зверобоя возмутилась при мысли  о  таком  поступке,
несмотря на то что его самого только что чуть не подстрелили из  засады.
Он еще не привык к беспощадным приемам войны с дикарями, о которых  знал
лишь понаслышке, и ему казалось  неблагородным  напасть  на  безоружного
врага. Лицо его раскраснелось, брови нахмурились, губы сжались - он соб-
рал все свои силы, но, вместо того чтобы поскорее выстрелить, взял ружье
наизготовку и, не отдавая сам себе отчета в своих словах, пробормотал:
   - Нет, нет! Пусть краснокожий язы