, его убили бы ударом по голове, но эти хитрые  макуасы  цепляются  за
жизнь с остервенением дикой кошки. Бросьте его, пусть бежит - ведь у не-
го нет ни ружья, ни лука, и его французские  товарищи  далеко.  Он,  как
гремучая змея без ядовитых клыков, уже безвреден. Смотри,  Ункас,  -  на
делаварском наречии прибавил охотник, - твой отец уже  снимает  скальпы.
Недурно осмотреть всех бездельников, лежащих на земле, не  то,  пожалуй,
кто-нибудь из них вскочит и скроется в лесу с громким криком и карканьем
сойки.
   Сказав это, честный, но неумолимый разведчик обошел всех убитых гуро-
нов, вонзая в грудь каждого свой длинный нож с таким спокойствием, слов-
но перед ним лежали жестяные каркасы.
   Между тем Чингачгук успел снять с неподвижных голов эмблемы победы  -
скальпы.
   Ункас же бросился к девушкам и быстро освободил Алису.
   Встав с колен, Алиса кинулась на  грудь  Коры  и,  рыдая,  произнесла
вслух имя своего отца; в то же время в ее кротких, как у голубки, глазах
засверкали лучи ожившей надежды.
   - Мы спасены, спасены! - шептала она. - Мы можем вернуться в  объятия
дорогого отца. Какое счастье! Его сердце не разобьется от горя...  И  ты
тоже, Кора, моя дорогая сестра... ты тоже спасена... а также и Дункан...
- прибавила молодая девушка, взглянув на Хейворда с ясной улыбкой. - Наш
храбрый и благородный Дункан остался жив!
   Кора не отвечала на эти пылкие, бессвязные слова; прижав Алису к сво-
ему сердцу, она только нагнулась к ней и осыпала ее ласками.  Мужествен-
ный Дункан, не  стыдясь,  плакал,  глядя  на  радость  сестер.  Покрытый
кровью, Ункас казался равнодушным зрителем этой  сцены,  но  его  глаза,
глаза невозмутимого могиканина, сияли радостью и сочувствием.
   Между тем Соколиный Глаз настороженно осматривал убитых;  убедившись,
что все враги мертвы, он подошел к Давиду и разрезал  его  путы.  Бедный
псалмопевец не двигался до последней минуты и  стоял,  терпеливо  ожидая
освобождения.
   - Вот, - заметил разведчик, отбрасывая последний ивовый  прут,  -  вы
снова свободны, хотя, по-видимому, даже теперь можете пользоваться вашей
свободой не лучше, чем в те минуты, когда впервые появились на свет. Ес-
ли совет человека, прожившего большую часть своей жизни в диких  местах,
не обидит вас, я с искренним удовольствием выскажу вам свои мысли. Итак,
советую вам расстаться с инструментиком, который вы  прячете  в  кармане
жилета. Продайте его первому встречному глупцу и  на  вырученные  деньги
купите какое-нибудь полезное оружие, хотя бы самый обыкновенный  кавале-
рийский пистолет.
   - Бряцание оружием, трубные звуки сопутствуют битве; хвалебные и бла-
годарственные гимны - победе, - ответил освобожденный Давид. -  Друг,  -
прибавил он и ласково протянул свою тонкую, худую руку  охотнику,  между
тем как его веки стали быстро моргать, а глаза увлажнились, - я благода-
рен тебе за то, что мои волосы остались там, куда их поместила  природа.
Конечно, волосы других людей, может быть, мягче,  шелковистее  и  вьются
более красивыми кудрями, однако я всегда находил, что мои волосы  вполне
пригодны для той головы, которую они покрывают. Я не  вступал  в  борьбу
нестолько вследствие врожденного отвращения к сражениям, сколько по при-
чине пут, наложенных на меня язычниками. Отважным и искусным оказался ты
в борьбе, и я хочу поблагодарить тебя, раньше чем приступить к  исполне-
нию других, более важных обязанностей. Я делаю это, ибо ты доказал,  что
достоин похвалы христианина.
   - Моя услуга - пустяк, о котором не стоит упоминать. Если вы  Остане-
тесь с нами, то увидите много таких же кровавых стычек, - ответил  охот-
ник, смягчившийся при виде искреннего выражения благодарности со стороны
псалмопевца. - Я вернул себе моего старого товарища и спутника. Вот  он,
верный "оленебой", - прибавил Соколиный Глаз, поглаживая приклад  своего
ружья, - и это одно уже - победа! Ирокезы хитры, но они перемудрили, по-
ложив ружья так далеко от места своего отдыха. Если бы  только  Ункас  и
его отец обладали обычным терпением индейцев, мы успели бы взять  оружие
и дружным залпом покончили бы со всей стаей и с мошенником, который убе-
жал от нас.
   Разведчик сел на камень  и  с  вниманием  принялся  обследовать  свое
ружье.
   Гамут тоже опустился на землю и вынул из кармана маленькую книжку,  а
также очки в железной оправе. Возведя глаза к небу, он произнес:
   - Предлагаю вам, друзья мои, вместе со мной вознести  хвалы  за  наше
необычайное избавление от варварских рук неверных язычников. Прошу  вас,
излейте ваши чувства в прекрасной и торжественной  песне  под  названием
"Норсгамптон".
   После такого вступления он указал страницу и стих, с которого начина-
лись избранные им строфы; поднес к губам свой камертон, совершая все это
с той торжественностью, с которой он приступал к подобным приготовлениям
под сводами храма.
   Но на этот раз никто из присутствующих не поддержал его.
   Кора и Алиса в эту минуту предавались излияниям нежности,  а  Хейворд
не отрывал от них взгляда. Не смущаясь малочисленностью своей аудитории,
которая состояла из одного только нахмурившегося разведчика, певец запел
и довел священную песню до конца без всяких помех.
   Соколиный Глаз слушал хладнокровно, поправляя кремень ружья и заряжая
его; гимн не пробудил волнения в душе Соколиного Глаза. Никогда еще  пе-
вец не проявлял своих талантов перед менее отзывчивой аудиторией.
   Охотник покачал головой и прошептал несколько непонятных слов,  среди
которых были слышны только "горло" да "ирокезы", потом поднялся с  места
и отошел, чтобы собрать и осмотреть исправность всего арсенала  гуронов.
Чингачгук, помогая ему, отыскал ружье Ункаса и свое собственное.  Вскоре
даже Хейворд и Давид получили оружие; в пулях и порохе также не было не-
достатка. Когда жители лесов подобрали все  необходимое  и  распределили
трофеи, Соколиный Глаз объявил, что пора двинуться в путь. К этому  вре-
мени Давид Гамут окончил пение, а сестры успели прийти в себя. С помощью
Дункана и младшего из могикан девушки спустились с крутого,  обрывистого
холма, на который они так недавно поднимались совсем при других  обстоя-
тельствах и чья вершина чуть не явилась свидетелем их гибели. У его под-
ножия они увидели нарраганзетов, которые щипали траву и  листья  кустов.
Алиса и Кора сели на лошадей и двинулись вслед за  проводником,  который
только что еще раз доказал им свою дружбу.
   Путешествие длилось недолго. Соколиный Глаз свернул с узкой тропинки,
по которой двигались гуроны, погрузился в чащу  ветвей,  переехал  вброд
журчащий ручей и остановился в узкой долине, затененной  ветвями  густых
вязов. Путники находились на расстоянии нескольких сот сажен от рокового
холма, и кони понадобились им только во время переправы через мелкий по-
ток.
   Разведчик и могикане, казалось, хорошо знали уединенное место, в  ко-
тором они теперь остановились, потому что, прислонив свои ружья к  ство-
лам деревьев, принялись разбрасывать сухие листья  и  скоро  вырыли  не-
большую ямку в синей глинистой почве.  Из  этого  углубления  тотчас  же
брызнул ключ светлой, блестящей, говорливой воды. Соколиный  Глаз  огля-
делся, как бы отыскивая что-то, и на его лице мелькнуло удивленное выра-
жение; казалось, он не нашел вещи, которую искал.
   - Увы! Эти беспечные черти, мохоки со  своими  братьями  тускарорами,
конечно, побывали здесь и пили воду, - пробормотал он, - и куда-то зате-
ряли бутыль. Вот и делай после этого добро этим беспамятным собакам! Хо-
рошо же они отблагодарили нас! Здесь, в этой непроходимой глуши, из недр
земли бьет ключ, по сравнению с которым самый богатый аптекарский  склад
- ничто. Смотрите-ка, глупцы истоптали глину,  загрязнили,  обезобразили
прелестное место, точно неразумные звери, а не человеческие существа!
   Между тем Ункас молчаливо подал ему бутыль из тыквы, которую  Соколи-
ный Глаз не заметил в порыве досады, хотя она висела на ветке вяза.  На-
полнив ее, разведчик отошел от источника на более сухое и твердое место;
тут он спокойно сел, с наслаждением сделал несколько больших  глотков  и
стал внимательно осматривать остатки съестных припасов, сложенных в  ме-
шок, который висел у него на руке.
   - Благодарю тебя, мальчик, - продолжал он,  возвращая  пустую  бутыль
Ункасу. - Теперь мы посмотрим, чем лакомились эти свирепые гуроны, когда
прятались в засаде. Видишь, мошенники вырезали лучшие  части  оленя.  Но
мясо осталось сырым; ирокезы - настоящие дикари!  Ункас,  возьми-ка  мое
огниво да разведи костер; вкусное кушанье поможет нам набраться сил пос-
ле долгого пути.
   Хейворд помог Коре и Алисе сойти с лошадей и сел  на  траву,  с  удо-
вольствием предвкушая приятный отдых после  недавней  ужасной,  кровавой
сцены.
   Пока Соколиный Глаз готовил кушанье, майор завел с ними беседу.
   - Как могло случиться, что вы явились к нам так скоро, мой великодуш-
ный друг? - спросил он. - И без помощи со стороны гарнизона из форта Эд-
вард?
   - Если бы мы отправились в крепость, то, вернувшись,  могли  бы  лишь
забросать сухими листьями ваши тела и нам, без сомнения, не  удалось  бы
сохранить ваши скальпы, - хладнокровно ответил охотник. - Нет-нет, вмес-
то того чтобы понапрасну тратить силы и время на переход в форт, мы  ре-
шили залечь под нависшими берегами Гудзона, ждать и наблюдать  за  всеми
Движениями макуасов.
   - Значит, вы видели все, что произошло?
   - Нет, конечно, не все. У индейцев слишком острое зрение, и их нелег-
ко обмануть, но мы все-таки были невдалеке от вас. Надо сознаться, труд-
но было сдерживать вот этого молодого могиканина и заставить его  сидеть
в засаде... Ах, Ункас, ты вел себя скорее как нетерпеливая и  любопытная
женщина, чем как мужественный и стойкий воин!
   Ункас перевел глаза на суровые черты охотника, но не ответил  ему  ни
слова. Хейворду показалось, будто презрительная усмешка мелькнула на ли-
це молодого могиканина. Тем не менее Ункас сдержал свой гнев, отчасти из
уважения к остальным слушателям, отчасти из почтения к  своему  старшему
белому товарищу.
   - Вы видели, как нас захватили в плен? - продолжал Хейворд свои  воп-
росы.
   - Мы слышали это, - прозвучал многозначительный  ответ.  -  Индейский
клич выразителен и понятен для людей, живущих в лесах. Но, когда вы очу-
тились на противоположном берегу реки, нам пришлось, как  змеям,  ползти
под густой листвой, и мы скоро совершенно потеряли вас из  виду  до  той
самой минуты, когда вы уже были прикручены к деревьям и, связанные, жда-
ли смерти.
   - Чудо, что вы не ошиблись тропинкой! Ведь шайка гуронов разделилась,
и в обоих отрядах были лошади.
   - Да, мы действительно были сбиты с толку  и  едва  не  потеряли  ваш
след, но нам помог Ункас. Мы двинулись было по тропинке, которая уходила
в глубь леса, предполагая, что дикари поведут своих пленников  в  глушь.
Но, пройдя несколько миль и не увидев ни одной сломанной ветки, я  начал
сомневаться, туда ли мы идем, особенно когда заметил, что на земле  были
только следы лошадиных копыт и ног, одетых в мокасины.
   - Наши победители из предосторожности заставили нас надеть  индейские
мокасины, - сказал Дункан.
   - Да-да, они поступили разумно, это их всегдашний обычай, однако  та-
кая заурядная хитрость не могла бы сбить нас с настоящего следа.
   - Чему же тогда мы обязаны нашим спасением?
   - К стыду моему, я  должен  признаться:  мудрости  юного  могиканина.
Впрочем, даже теперь, когда я  вижу,  что  он  прав,  я  с  трудом  верю
собственным глазам.
   - Не объясните ли вы нам этой загадки?
   - Ункас заметил, - продолжал Соколиный Глаз, оглядывая  нарраганзетов
Коры и Алисы, - что лошади, на которых ехали девушки, одновременно  ста-
вят на землю переднюю и заднюю ноги с одной стороны. Ни одно из четверо-
ногих животных, которых я знаю, не делает так, за исключением медведя.
   - Такая поступь - главное достоинство нарраганзетов. Но иногда и дру-
гих лошадей приучают к этой побежкеиноходи.
   - Может быть, может быть, - сказал Соколиный Глаз, внимательно выслу-
шав объяснение молодого офицера. - Я лучше сужу об оленях и бобрах,  не-
жели о вьючных животных. Впрочем, какой бы поступью ни ходили лошади,  -
переставляя ли сразу обе ноги с одной стороны или  иначе,  -  во  всяком
случае, Ункас заметил особенность движения этих животных, и их след при-
вел нас к изломанным кустарникам. Одна ветка  близ  следов  нарраганзета
была надломлена и загнута вверх - так женщины срывают цветок со  стебля.
Все же остальные ветки, жестоко переломанные, измочаленные,  свешивались
вниз - очевидно, грубая рука мужчины ломала их.  Поэтому  я  и  подумал:
видно, кто-то из гуронов заметил, что леди сломала ветку, и стал  ломать
остальные, чтобы нам представилось, будто молодой олень запутался в кус-
те и старался вырваться из чащи.
   - Ваша проницательность не обманула вас: именно так и было.
   - Заметить изломанные ветви и догадаться, в чем дело, было  легко,  -
прибавил разведчик, совсем не сознавая, какую  тонкую  и  необыкновенную
проницательность выказал он. - Это полегче,  чем  приметить  иноходь  по
следам коня. Подле изломанного куста я сказал себе, что минги двинутся к
источнику, потому что они отлично знают достоинства его воды.
   - Но разве эта вода так знаменита? - спросил Хейворд, с большим любо-
пытством оглядывая красивую ложбину и журчащий родник.
   - Редко кто из индейцев, побывавших южнее и восточнее  Великих  Озер,
не слыхал о качестве этого ключа. Но не хотите ли вы сами отведать воды?
   Хейворд взял флягу, сделал несколько глотков и  бросил  ее,  сморщив-
шись. Разведчик рассмеялся своим тихим, но искренним смехом и удовлетво-
ренно покачал головой:
   - Ага, вам эта вода не по вкусу, потому что вы еще не привыкли к ней!
В свое время и мне она не нравилась, но теперь мне всегда  хочется  пить
из этого источника, как оленю полизать соль.  Ваши  пряные  вина  меньше
привлекают жителей городов, чем эта вода -  краснокожих,  в  особенности
когда они чувствуют себя не вполне здоровыми... Но Ункас развел огонь, и
пора подумать об ужине и подкрепить наши силы: нам предстоит еще  долгое
путешествие.
   Неожиданно прервав разговор, охотник  осмотрел  мясо,  оставшееся  от
обильного ужина гуронов. Приготовили простое блюдо, и охотник со  своими
краснокожими друзьями принялись за еду со спокойствием и усердием людей,
которым предстояло подкрепиться перед серьезным и важным делом.
   Когда приятное занятие было закончено, каждый лесной житель наклонил-
ся и испил долгий прощальный глоток из этого уединенного источника.  За-
тем Соколиный Глаз объявил, что пора снова двинуться в путь. Сестры сели
в седла, Дункан и Давид подняли свои ружья и двинулись вслед за девушка-
ми. Соколиный Глаз шел впереди, могикане же  составляли  арьергард.  Ма-
ленький отряд избрал узкую Тропинку, направляющуюся к северу,  предоста-
вив целительным водам сливаться с течением ручья, а телам гуронов лежать
на площадке соседнего холма.


   Глава XIII
   Я буду искать дорогу полегче.
   Парнелл

   Путь, который избрал Соколиный Глаз, пролегал через песчаные равнины,
сменявшиеся по временам зелеными долинами и холмами. Этой же дорогой шли
они утром, когда их вел предатель Магуа.  Солнце  уже  село  за  вершины
дальних гор; путешественники двигались лесом, и жара больше не  угнетала
их. И задолго до того, как  сгустились  сумерки,  отряд  прошел  большую
часть своего утомительного пути.
   Соколиный Глаз, подобно Магуа, место которого он  теперь  занял,  вел
свой отряд, руководствуясь еле приметными признаками. Торопливо,  искоса
поглядывал он на мох, покрывавший деревья,  время  от  времени  поднимал
глаза в ту сторону неба, где горело заходящее солнце, или смотрел на те-
чение многочисленных ручьев, которые им приходилось переходить вброд;  и
этого было достаточно, чтобы уничтожить в нем всякие колебания и  сомне-
ния. Между тем оттенки зелени и леса начали изменяться: яркие краски по-
темнели, что предвещало наступление вечера.
   Солнце зажигало золотистые пятна на облаках, украшало багрянцем узкие
края туч, скопившихся над западными горами. Соколиный Глаз внезапно  по-
вернулся и, указывая рукой на это великолепное зрелище, сказал:
   - В эту пору человеку следует подкрепить свои силы и предаться  отды-
ху. Человек поступал бы лучше и мудрее, если бы понимал язык  природы  и
брал пример с птиц и полевых зверей... Впрочем, наша ночь скоро окончит-
ся, потому что, едва взойдет луна, мы снова двинемся в  путь.  Я  помню,
что именно здесь я сражался с макуасами во время своего первого боя, ко-
торый заставил меня  пролить  человеческую  кровь.  Тогда,  спасая  свои
скальпы, мы сложили из бревен и камней что-то вроде укреплений.  Если  я
правильно вел вас, мы скоро  увидим  блокгауз:  он  должен  быть  где-то
здесь, по левую руку.
   Не дожидаясь ответа со стороны спутников, суровый охотник смело вошел
в густую рощу каштановых деревьев, молодые побеги которых почти скрывали
почву. Память не обманула его. Он прошел сквозь чащу кустов  и  очутился
на поляне, окружавшей низкий зеленеющий холмик. На  маленькой  возвышен-
ности стоял полуразвалившийся блокгауз. Крыша, сделанная  из  коры,  уже
давно обвалилась, истлела и смешалась с землей, но  громадные  сосновые,
наскоро сложенные бревна все еще были на месте, хотя один из углов пост-
ройки, уступая времени, осел, грозя обвалиться и окончательно  разрушить
грубое здание.
   Хейворд и его спутники опасливо приближались к старому блокгаузу,  но
Соколиный Глаз и индейцы вошли в низкое строение без страха  и  с  явным
любопытством. Пока разведчик осматривал  стены  со  вниманием  человека,
воспоминания которого оживали с каждой минутой, Чингачгук на делаварском
наречии рассказывал Ункасу короткую историю схватки, которая произошла в
этом уединенном месте. Когда он говорил о подвигах своей юности,  в  его
лице и осанке сквозила гордость победителя.
   Кора и Алиса с удовольствием сошли с седел в надежде отдохнуть  среди
вечерней прохлады в безопасном месте, тишину которого, как  они  думали,
могло потревожить только появление лесных зверей.
   - Не лучше ли расположиться для отдыха в более  скрытом  уголке,  мой
достойный друг? - спросил разведчика осторожный Дункан, заметив, что Со-
колиный Глаз уже окончил свой короткий осмотр блокгауза. -  Может  быть,
благоразумнее отыскать менее известное, менее посещаемое место?
   - Почти все, кому было известно существование этого блокгауза,  умер-
ли, - медленно и задумчиво ответил белый охотник. - Не часто пишут книги
о стычке вроде той, которая произошла здесь между враждовавшими  могика-
нами и мохоками. Тогда я был еще очень молод и  выступил  с  делаварами,
зная, что их племя обижено и угнетено. Сорок дней и сорок ночей  дьяволы
мохоки, жаждавшие нашей крови, окружали этот бревенчатый сруб. План этой
крепости придуман был мною, я же и строил этот блокгауз, хотя сам  я  не
индеец, а белый. Делавары тоже помогали мне работать, и мы скоро возвели
отличное строение.
   Потом сделали вылазку на жестоких псов, и ни один из них не  вернулся
домой, чтобы рассказать о постигшей их судьбе. Да-да, мне, тогда еще мо-
лодому человеку, были в новинку кровавые зрелища,  меня  ужасала  мысль,
что существа, одаренные такой же душой, как  моя,  лежат  на  обнаженной
земле, что их трупы брошены на съедение зверям или останутся  гнить  под
дождями.
   Я собственными руками похоронил убитых. Они лежат вот под  тем  самым
холмиком, на котором вы расположились. И надо сказать, что сидеть здесь,
очень удобно, хотя пригорок этот  возвышается  над  грудой  человеческих
костей.
   Хейворд и Алиса с Корой мгновенно вскочили с покрытой травой  могилы.
Хотя девушки недавно пережили много страшных сцен, они все же не были  в
силах подавить в себе ужас при мысли о близком соседстве с могилой  уби-
тых мохоков. Сероватый свет, унылая поляна, поросшая бурой травой, кайма
зарослей и кустов, за к