обой тоже поставил на вахту. Он поручил ей наблюдать за
деревьями: враги могли забраться на верхушки и занять командную  позицию
над судном, - и тогда оборона была бы невозможна.
   Солнце уже покинуло озеро и долину, но до полного  заката  оставалось
еще несколько минут, а молодой охотник  слишком  хорошо  знал  индейскую
точность, чтобы ожидать от своего друга малодушной спешки. Но удастся ли
окруженному врагами Чингачгуку ускользнуть от их козней? Вот в  чем  был
вопрос. Он не знал, какие события разыгрались за последние четыре  часа,
и вдобавок был еще неопытен на тропе войны. Правда,  делавару  было  из-
вестно, что ему предстоит иметь дело с шайкой индейцев,  похитивших  его
невесту, но разве мог он знать истинные  размеры  опасности  или  каково
точное положение, занятое друзьями и врагами! Коротко говоря, оставалось
лишь положиться на выучку и на врожденную хитрость индейца,  потому  что
совсем избежать страшного риска все равно было невозможно.
   - Нет ли кого-нибудь на утесе, Джудит? - спросил Зверобой. Он  приос-
тановил движение ковчега, считая неблагоразумным  подплывать  без  нужды
слишком близко к берегу. - Вы не видите делаварского вождя?
   - Никого не вижу. Зверобой. Ни на утесе, ни  на  берегу,  ни  на  де-
ревьях, ни на озере - нигде никаких признаков человека.
   - Прячьтесь получше, Джудит, прячьтесь получше, Хетти: у ружья зоркий
глаз, проворные, ноги и смертоносный язык. Прячьтесь получше, но смотри-
те внимательно и будьте начеку Я буду в отчаянии, если с  вами  случится
какая-нибудь беда.
   - А вы, Зверобои! - воскликнула Джудит, отвернув свое хорошенькое ли-
чико от солнышка, чтобы бросить ласковый и благодарный взгляд на молодо-
го человека. - Разве вы прячетесь и заботитесь о том,  чтобы  дикари  не
заметили вас? Пуля может убить вас так же, как любую из нас, а удар, ко-
торый поразит - вас, почувствуем мы все.
   - Не бойтесь за меня, Джудит, не бойтесь, добрая девушка, не смотрите
в эту сторону, хотя у вас такой милый и приятный взгляд, но  следите  во
все глаза за утесом, за берегом и...
   Слова Зверобой были прерваны тихим восклицанием девушки, которая, по-
винуясь его беспокойному жесту, снова устремила взгляд в противоположную
сторону.
   - В чем дело, что случилось, Джудит? -  поспешно  спросил  он.  -  Вы
что-нибудь увидели?
   - На утесе человек! Индейский воин в боевой раскраске и с оружием.
   - Где у него соколиное перо? - тревожно  спросил  Зверобой,  выпуская
канат и готовясь подплыть ближе к месту условленной встречи. - Прямо  на
макушке или ближе к левому уху?
   - Ближе к левому уху. Он улыбается и бормочет слово "могиканин".
   - Слава богу! Наконец-то это Змей! -  воскликнул  Зверобой,  ослабляя
канат, скользивший у него в руках. На противоположном конце судна послы-
шался шум, произведенный легким прыжком, ион снова натянул канат.
   Дверь каюты быстро приотворилась, и в узкую щель  стремительно  вошел
индейский воин. Он остановился перед  Зверобоем  и  тихонько  промолвил:
"У-у-ух!" В следующую секунду Джудит и Хетти громко вскрикнули, и воздух
огласился воем двадцати дикарей, которые прыгали с веток, свисавших  над
берегом. Некоторые из них второпях падали прямо в воду, головой вниз.
   - Тяните, Зверобой! - крикнула Джудит, поспешно захлопнув дверь  каю-
ты, чтобы враги Не вломились туда тем же путем, каким только  что  вошел
Чингачгук. - Тяните изо всех сил! Дело идет о жизни и смерти! Все  озеро
полно дикарей, они бегут вброд прямо к нам.
   Молодые люди - ибо Чингачгук немедленно  поспешил  на  помощь  своему
другу, - не ожидая нового призыва, принялись за работу с усердие,  гово-
рившим, что они отлично понимают, как  велика  опасность.  Нелегко  было
сразу преодолеть силу сопротивления такой тяжелой махины. Зато,  сдвинув
ковчег с места, уже почти ничего не стоило заставить его идти по воде  с
необходимой скоростью.
   - Тяните, Зверобой, ради всего святого! - опять  закричала  Джудит  у
окошечка. - Эти негодяи бросаются в воду,  словно  собаки,  преследующие
дичь! Ага, баржа тронулась! А у индейца, что ближе всех к нам, вода  уже
дошла до подмышек, но все-таки они рвутся вперед и хотят захватить  ков-
чег.
   Тут раздался приглушенный крик, потом веселый смех. Девушка,  которую
вначале испугали отчаянные усилия преследователей, смеялась над их явной
неудачей. Баржа скользила по глубокой воде с быстротой, делавшей тщетны-
ми все покушения врагов. Стены каюты мешали мужчинам видеть, что  твори-
лось за кормой. Они были вынуждены по-прежнему обращаться с вопросами  к
девушкам.
   - Ну что же, Джудит? Что же дальше? Минги все еще гонятся за нами или
мы и на этот раз отделались от них? - спросил Зверобой, услышав испуган-
ное восклицание и радостный смех девушки.
   - Они исчезли. Последний только что юркнул в кусты. Вот-вот он  скро-
ется в тени деревьев. Вы встретились с вашим другом, и теперь мы в безо-
пасности.
   Друзья сделали еще одно усилие, подтянули ковчег и подняли  якорь.  А
когда баржа, проплыв еще некоторое расстояние, остановилась, они вторич-
но забросили якорь. Тут впервые после встречи они позволили себе немного
отдохнуть. Плавучий дом находился теперь в нескольких  сотнях  футов  от
берега и служил такой надежной защитой от пуль, что уже  не  было  нужны
надрываться попрежнему.
   Обмен приветствиями, последовавший между друзьями, был весьма  харак-
терен для обоих. Чингачгук, высокий, красивый, богатырски сложенный  ин-
дейский воин, сперва заботливо осмотрел карабин и, убедившись, что порох
на полке не отсырел, бросил беглый, но внимательный взгляд по сторонам -
на оригинальное жилище и на обеих девушек. Он не промолвил при  этом  ни
слова и постарался не обнаружить недостойного мужчины любопытства, зада-
вая какие-либо вопросы.
   - Джудит и Хетти, - сказал Зверобой со свойственной ему  непринужден-
ной вежливостью, - это могиканский вождь, вы слышали о нем от меня.  Его
зовут Чингачгук, что означает "Великий Змей". Так его прозвали  за  муд-
рость, осмотрительность и хитрость. Это мой самый старый и самый близкий
друг. Я узнал его по соколиному перу, которое он носит возле левого уха,
тогда как другие воины носят его на темени.
   И Зверобой рассмеялся добродушным смехом, радуясь,  что  благополучно
встретился с другом при таких опасных обстоятельствах. Чингачгук  хорошо
понимал  и  довольно  свободно   говорил   по-английски,   но,   подобно
большинству индейцев, неохотно изъяснялся на этом языке. Ответив с подо-
бающей вождю учтивостью на сердечное рукопожатие Джудит  и  на  ласковый
кивок Хетти, он отошел в сторону, видимо  поджидая  минуты,  когда  друг
сочтет нужным поделиться с ним своими планами и рассказать обо всем, что
произошло за время их разлуки. Зверобой ронял, чего он хочет, и обратил-
ся к девушкам.
   - Как только зайдет солнце, ветер утихнет, - сказал он, - поэтому  не
стоит сейчас грести против него. Через полчаса, самое большее,  наступит
полночный штиль или же ветер подует с южного берега. Тогда мы и пустимся
в обратный путь к замку. А теперь мы с делаваром хотим потолковать о на-
ших делах и условимся о том, что предпринять дальше.
   Никто не возражал, и девушки, удалились в  каюту,  чтобы  приготовить
ужин, а молодые люди уселись на носу баржи и начали беседовать. Они  го-
ворили на языке делаваров. Но это наречие мало известно даже людям  уче-
ным, и мы передадим этот разговор по-английски.
   Не стоит, впрочем, излагать со всеми подробностями начало этой  бесе-
ды, так как Зверобой рассказал о событиях, уже известных читателю. Отме-
тим лишь, что он ни единым словом не обмолвился о своей победе над  иро-
кезом. Когда Зверобой кончил, заговорил  делавар.  Он  выражался  внуши-
тельно и с большим достоинством.
   Рассказ его был ясен и короток и не  прерывался  никакими  случайными
отступлениями. Покинув вигвамы своего племени, он направился прямо в до-
лину Саскуиханны. Он достиг берегов этой реки всего на одну  милю  южнее
ее истока и вскоре заметил след, указывавший на близость брагой.  Подго-
товленный к подобной случайности, ибо цель его экспедиции в том и заклю-
чалась, чтобы выследить ирокезов, он обрадовался своему открытию и  при-
нял необходимые меры предосторожности. Пройдя вверх по реке до истока  и
заметив местоположение утеса, он обнаружил другой след и несколько часов
подряд наблюдал за врагами, подстерегая удобный  случай  встретиться  со
своей любезной или же добыть вражеский скальп; и неизвестно еще, к  чему
он больше стремился. Все время он держался возле озера и  несколько  раз
подходил так близко к берегу, что мог видеть все, что  там  происходило.
Лишь только появился в виду ковчег, как он начал следить за ним, хотя  и
не знал, что на борту этого странного сооружения  ему  предстоит  встре-
титься с другом. Заметив, как ковчег лавирует то в  одну,  то  в  другую
сторону, делавар решил, что судном управляют белые;  это  позволило  ему
угадать истину. Когда солнце склонилось к горизонту, он вернулся к утесу
и, к своему удовольствию, снова увидел ковчег, который, видимо, поджидал
его.
   Хотя Чингачгук в течение нескольких  часов  внимательно  наблюдал  за
врагами, их внезапное нападение в тот момент, когда он  переправился  на
баржу, было для него такой же неожиданностью, как и для Зверобоя. Он мог
объяснить это лишь тем, что врагов гораздо больше, чем он  первоначально
предполагал, и что по берегу бродят другие партии индейцев, о  существо-
вании которых ему ничего не было известно. Их постоянный лагерь  -  если
Слово "постоянный" можно применить к становищу, где бродячая орда  наме-
ревалась провести самое большее несколько недель, - находился  невдалеке
от того места, где Хаттер и Непоседа попали в плен, и, само собой  разу-
меется, по соседству с родником.
   - Хорошо, Змей, - промолвил Зверобой, когда индеец закончил свой  не-
долгий, но полный воодушевления рассказ, - хорошо, Змей. Ты бродил  вок-
руг становища мингов и, может быть, расскажешь нам что-нибудь о  пленни-
ках: об отце этих молодых женщин и о молодом парне, который, как я пола-
гаю, приходится одной из них женихом.
   - Чингачгук их видел. Старик и молодой воин - поникший хемлок и высо-
кая сосна.
   - Ну, не совсем так, делавар: старик Хаттер, правда, клонится  книзу,
но еще много прочных бревен можно вытесать из такого ствола. Что касает-
ся Гарри Непоседы, то по росту, силе и красоте он и впрямь украшение че-
ловеческого леса. Скажи, однако: они были связаны, их подвергали пыткам?
Я спрашиваю от имени молодых женщин, которым, смею сказать, очень хочет-
ся обо всем знать.
   - Нет, Зверобой, мингов слишком много, им нет  нужды  сажать  дичь  в
клетку. Одни караулят, другие спят, третьи ходят на разведку, иные  охо-
тятся. Сегодня бледнолицых принимают как братьев, завтра  с  них  снимут
скальпы.
   - Джудит и Хетти, утешительная новость для вас: делавар говорит,  что
вашему отцу и Гарри Непоседе индейцы не сделали ничего худого. Они,  ко-
нечно, в неволе, но, вообще говоря, чувствуют себя не хуже, чем мы.
   - Рада слышать это, Зверобой, - ответила Джудит. - И так как теперь к
нам присоединился ваш друг, то я нисколько не сомневаюсь, что нам  скоро
удастся выкупить пленников. Если в лагере есть женщины, то у  меня  най-
дутся наряды, от которых у них разгорятся глаза, а  на  худой  конец  мы
откроем сундук, там, я думаю, хранятся вещи, способные  соблазнить  даже
вождей.
   - Джудит, - улыбаясь, сказал молодой человек, глядя на нее с  выраже-
нием живого любопытства, которое, несмотря "а вечерний  сумрак,  не  ус-
кользнуло от проницательных взоров девушки, - Джудит, хватит  ли  у  вас
духу отказаться от нарядов, чтобы освободить пленников, даже  если  один
из них ваш отец, а другой добивается вашей руки?
   - Зверобой, - отвечала Джудит после минутной заминки, - я буду с вами
откровенна. Признаюсь, было время, когда наряды были мне дороже всего на
свете.
   Но с некоторых пор я чувствую в себе перемену.  Хотя  Гарри  Непоседа
ничто для меня, я бы все отдала, чтобы его освободить. И, если я  готова
это сделать для хвастуна, забияки, болтуна Непоседы,  в  котором,  кроме
красивой внешности, ничего нет хорошего, можете представить себе, на что
я готова ради моего отца.
   - Это звучит прекрасно и вполне соответствует женской  натуре.  Такие
чувства встречаются даже среди делаварских  девушек.  Мне  часто,  очень
часто приходилось видеть, как они жертвовали своим тщеславием ради  сер-
дечной привязанности. Женщины и с красной и с белой  кожей  созданы  для
того, чтобы чувствовать и повиноваться чувствам.
   - А отпустят ли дикари нашего отца, если мы с Джудит отдадим  им  все
наши платья? - спросила Хетти своим невинным, кротким голосом.
   - В это дело могут вмешаться женщины, милая  Хетти,  да,  могут  вме-
шаться женщины... Но скажи мне, Змей, много ли скво среди этих негодяев?
   Делавар слушал и понимал все, что при нем говорили,  хотя  с  обычной
индейской степенностью и замкнутостью сидел, отвернувшись  и  как  будто
ничуть не интересуясь разговором, который его не касался. Однако на воп-
рос друга он сразу ответил со свойственной ему отрывистой манерой.
   - Шесть, - сказал он, протягивая  вперед  все  пальцы  левой  руки  и
большой палец правой. - И еще одна. - Тут он выразительно прижал руку  к
сердцу, намекая этим поэтическим и вместе с тем естественным  жестом  на
свою возлюбленную.
   - Значит, ты видел ее, вождь? Быть может, тебе удалось рассмотреть ее
хорошенькое личико или близко подойти к ней, чтобы спеть ей на ухо  одну
из тех песен, которые она так любит?
   - Нет, Зверобой, там слишком много деревьев, и ветви их покрыты лист-
вой, как небо облаками вовремя грозы. Но (тут молодой воин повернулся  к
другу, и улыбка внезапно озарила его свирепое,  раскрашенное,  да  и  от
природы сумрачное,  смуглое  лицо  ясным  светом  теплого  человеческого
чувства) Чингачгук слышал смех Уа-та-Уа, он узнал его среди  смеха  иро-
кезских женщин. Он прозвучал в его ушах как щебетание малиновки.
   - Ну, я могу довериться уху влюбленного, а делаварское ухо  различает
все звуки, которые оно когдалибо слышало в лесах... Не знаю, почему  это
так, Джудит, но, когда молодые люди - я разумею и юношей и девушек - на-
чинают испытывать нежные чувства друг к другу, просто удивительно, каким
приятным кажется им смех или голос любимой. Мне приходилось видеть,  как
суровые воины прислушивались к болтовне и смеху молодых девушек,  словно
к музыке, которую можно услышать, в старой голландской церкви на главной
улице в Олбани, где я бывал не раз, продавая меха и дичь.
   - А вы. Зверобой, - сказала  Джудит  быстро  и  с  несвойственной  ей
серьезностью, - неужели вы никогда не чувствовали, как  приятно  слушать
смех любимой девушки!
   - Господи помилуй, Джудит! Да ведь я никогда не жил среди людей моего
цвета кожи так долго, чтобы испытывать подобные чувства.  Вероятно,  они
естественны и законны, но для меня нет музыки слаще пения ветра в лесных
вершинах или журчания искрящегося, холодного, прозрачного  ручья.  Пожа-
луй, - продолжал он с задумчивым видом, опустив голову,  -  мне  приятно
еще слушать заливистый лай хорошей гончей, когда нападешь на след жирно-
го оленя. А вот голос собаки, не имеющей нюха, меня нисколько не  трево-
жит. Ведь такая тявкает без толку, ей все равно, бежит ли впереди  олень
или вовсе нет.
   Джудит встала и, о чем-то размышляя, медленно отошла в сторону.  Лег-
кий дрожащий вздох вырвался из ее груди, но это не было ее обычное, тон-
ко рассчитанное кокетство.
   Хетти, как всегда, слушала с простодушным вниманием, хотя ей казалось
странным, что молодой человек предпочитает мелодию лесов песням  девушек
или их невинному смеху. Привыкнув, однако,  во  всем  подражать  примеру
сестры, она вскоре последовала за Джудит в  каюту,  там  села  и  начала
упорно обдумывать какую-то затаенную мысль.
   Оставшись одни. Зверобой и Чингачгук продолжали беседу.
   - Давно ли молодой бледнолицый охотник пришел на это озеро? - спросил
делавар, вежливо подождав сначала, чтобы его друг заговорил первым.
   - Только вчера в полдень, Змей, хотя за это  время  успел  достаточно
повидать и сделать.
   Взгляд, который Чингачгук бросил на товарища, был таким острым,  что,
казалось, пронизывал сгустившийся ночной мрак. Искоса поглядев на индей-
ца, Зверобой увидел два черных глаза, устремленных на него,  как  зрачки
пантеры или загнанного волка. Он понял значение этого пылающего взора  и
ответил сдержанно:
   - Так оно и было, как ты подозреваешь, Змей, да, нечто в этом роде. Я
встретил врага и не стану скрывать, что одолел его.
   У индейца вырвалось восторженное восклицание; положив руку  на  плечо
друга, он с нетерпением спросил, удалось ли тому добыть скальп противни-
ка.
   - Ну, насчет этого я готов заявить в лицо  всему  племени  делаваров,
старому Таменунду и твоему отцу, великому Ункасу, что такие дела не при-
личествуют белым. Как видишь, Змей, мой скальп остался у меня на голове,
а только он и подвергался опасности в данном случае.
   - Воин не пал? Зверобой не оправдал прозвища, которое  ему  дали,  он
был недостаточно зорок или недостаточно проворен с ружьем?
   - Ну нет, ты ошибаешься! Смею сказать, что минг убит.
   - Вождь? - спросил индеец со страстным нетерпецием.
   - Этого я не могу тебе сказать. Он был ловок, коварен, тверд  сердцем
и, может быть, пользовался большой  известностью  среди  своего  народа,
чтобы заслужить это звание. Он дрался храбро, хотя глаз его был не  нас-
только быстр, чтобы опередить того, кто прошел военную выучку  вместе  с
тобой, делавар.
   - Моему другу и брату удалось захватить тело?
   - В этом не было никакой надобности - минг умер у меня на руках. Надо
теперь же сказать всю правду: он сражался, как подобает краснокожему,  а
я сражался, как подобает белому.
   - Хорошо! Зверобой бледнолиц, и у него  белые  руки.  Делавар  снимет
скальп, повесит его на шест и пропоет песню в честь Зверобоя,  когда  мы
вернемся к нашему народу. Честь принадлежит племени, ее не  следует  те-
рять.
   - Это легче сказать, чем сделать. Тело минга  осталось  в  руках  его
друзей и, без сомнения, спрятано в какой-нибудь дыре, где даже при  всей
твоей делаварекой хитрости вряд ли удастся добыть его скальп.
   Молодой человек коротко, но ясно рассказал своему  другу  о  событиях
этого утра, ничего не утаив, но по возможности  уклоняясь  от  принятого
среди индейцев бахвальства. Чингачгук снова выразил  свое  удовольствие,
узнав, какой чести удостоился его друг. Затем оба встали, так как насту-
пил час, когда ради большей безопасности следовало  отвести  ковчег  по-
дальше от берега.
   Было уже совсем темно; небо затянулось тучами, звезды  померкли.  Как
всегда после захода солнца, северный ветер стих и с юга  повеяла  легкая
воздушная струя Эта перемена благоприятствовала намерениям Зверобоя,  он
поднял якорь, и баржа тотчас же начала дрейфовать вверх по озеру.  Когда
подняли парус, скорость судна увеличилась до двух миль в час.  Итак,  не
было никакой нужды работать веслами. Зверобой, Чингачгук и  Джудит  усе-
лись на корме: охотник взялся за руль Затем они начали совещаться о том,
что делать дальше и каким образом освободить друзей.
   Джудит принимала живое участие в этой беседе. Делавар без труда пони-
мал все, что она говорила, но отвечал на своем языке,  и  его  сжатые  и
меткие замечания должен был переводить Зверобой.  За  последние  полчаса
Джудит много выиграла в мнении своего нового-знакомого. Она быстро реша-
ла вопросы, предлагала смелые и уверенные планы, и все ее суждения  были
глубоко продуманы. Сложные и разнообразные  события,  которые  произошли
после их встречи, одиночество девушки и зависимое положение заставили ее
относиться к Зверобою как к старому, испытанному другу, и она доверилась
ему всей душой. До сих пор Джудит относилась к мужчинам настороженно, но
теперь она отдалась под покровите