равшую от страха девушку. И в самом деле, мрачное  зрелище  представляла
собой эта уединенная поляна,  населенная  обряженными  в  живых  мертвецами,
которые застыли в залихватских позах,  будто  веселились  напропалую.  Мэйбл
казалось, что она попала на шабаш ведьм и чертей.
   Весь день на острове не  появлялись  ни  индейцы,  ни  французы,  и  ночь
надвинулась на жуткий и немой маскарад с непреклонностью и неизменностью,  с
какой земля следует своим законам, равнодушная к актерам-пигмеям и маленьким
драмам, что разыгрываются среди сутолоки дня у нее на груди. Эта ночь прошла
куда спокойнее предыдущей, и Мэйбл, уверенная,  что  участь  ее  решится  не
раньше, чем  вернется  отец,  крепко  уснула.  Сержанта  ждали,  однако,  на
следующий день,  и  девушка,  проснувшись,  сразу  же  побежала  к  бойницам
взглянуть, какая погода, какое небо и  что  творится  на  острове.  Компания
мертвецов по-прежнему балагурила, развалившись на  траве,  рыболов  все  еще
склонялся  над  водой,  казалось,  поглощенный  своим  делом,  а  искаженное
судорожной гримасой лицо Дженни, как и вчера, выглядывало из  двери  хижины.
Погода, однако, переменилась. С юга дул свежий ветер, и,  хотя  было  тепло,
все предвещало бурю.
   - Я больше этого не вынесу! - сказала Мэйбл, отходя от бойницы!. -  Лучше
видеть перед собой врага, чем это страшное сборище мертвецов.
   - Тсс! Они идут. Роса слышан крик. Так кричи воин, когда снимай скальп.
   - Нет, этого не будет! Этого не должно быть!
   - Соленый Вода! - весело воскликнула Роса, заглянув в бойницу.
   - Дядюшка, дорогой! Значит, он жив! Ты ведь не допустишь, чтобы  они  его
убили?
   - Роса - бедный скво. Воин не слушай, что  Роса  говори.  Разящий  Стрела
веди его сюда, смотри!
   Но Мэйбл уже стояла у бойницы и смотрела,  как  человек  десять  индейцев
вели Кэпа и квартирмейстера прямо  к  блокгаузу,  который,  как  они  звали,
некому было защищать, потому что двое оставшихся в живых мужчин попали к ним
в руки, У Мэйбл от страха перехватило дыхание, когда целая  ватага  индейцев
выстроилась  перед  дверью  блокгауза,  но  тут  она  заметила  французского
капитана, и у нее немного отлегло от сердца. Разящая Стрела и француз  тихо,
но с жаром что-то  доказывали  пленным,  после  чего  квартирмейстер  громко
окликнул Мэйбл.
   - Прелестная Мэйбл, молю вас, сжальтесь над нами, выгляните в бойницу,  -
сказал он. - Если вы не отопрете  дверь  победителям,  нас  ждет  неминуемая
смерть. Умилостивьте их,  или  не  пройдет  и  получаса,  как  нам  придется
расстаться с нашими скальпами.
   В этой мольбе Мэйбл уловила какую-то насмешку,  да  и  весь  игривый  тон
квартирмейстера лишь укрепил ее в намерении не сдавать  блокгауз  как  можно
дольше.
   - А вы, дядюшка, - сказала она,  приблизив  лицо  к  бойнице,  -  как  вы
советуете поступить?
   - Слава богу, слава богу! - воскликнул Кэп. - Какая тяжесть  свалилась  у
меня с души, когда я услышал твой милый голосок, Магни! Ведь я боялся, что с
тобой случилось то же, что с несчастной Дженни. Последние сутки мне так было
тяжко, будто мне на грудь навалили целую тонну  балластин.  Ты  спрашиваешь,
как тебе поступить, дитя мое, а я и не знаю, что тебе посоветовать, хоть  ты
и дочь моей родной сестры! Одно могу сказать, бедная моя девочка:  да  будет
проклят день и час, когда нас с тобой занесло в эту пресноводную лужу!
   - Но это правда,  что  ваша  жизнь  в  опасности?  Должна  я,  по-вашему,
отпереть дверь?
   Крепкий канат, да пара узлов удавкой надежно крепят снасть, так что я  не
советовал бы тому, кто, пока цел и не хочет попасть к этим дьяволам в  лапы,
что-нибудь отпирать и развязывать. Что до меня и квартирмейстера, то оба  мы
люди на возрасте,  и,  как  сказал  бы  честный  Следопыт,  на  худой  конец
человечество без нас обойдется. Квартирмейстеру не так уж важно,  сведет  он
баланс в этом году или годом позже, а я, что ж, если бы я  был  в  море,  то
знал бы, что делать, но  здесь,  в  этой  пресноводной  дыре,  скажу  прямо,
находись я на борту этой крепости, никакие уговоры индейцев не  выманили  бы
меня оттуда.
   - Не обращайте внимания на бредни вашего  дядюшки,  прелестная  Мэйбл,  -
вмешался Мюр, -  он  явно  рехнулся  с  горя  и  совсем  не  сообразуется  с
обстоятельствами. Мы, да будет вам известно, в руках гуманных  и  порядочных
людей, и у нас нет оснований опасаться оскорблений или  насилия.  Инциденты,
которые имели место, неизбежны в военное время и не  могут  изменить  нашего
отношения к неприятелю - ведь из этого вовсе  не  следует,  что  с  пленными
поступят несправедливо. , После того как мы сдались мастеру Разящей  Стреле,
который своей доблестью и выдержкой поистине напоминает  мне  римлянина  или
спартанца, ни мне, ни мастеру Кэпу, клянусь честью, не на что  пожаловаться.
Но, как вы знаете, у всякого народа свои обычаи, и наши скальпы, если вы  не
спасете  их  капитуляцией,  могут   стать   законной   жертвой,   призванной
умиротворить души павших индейцев.
   - Нет, будет разумнее, если я  останусь  в  блокгаузе,  пока  не  решится
судьба острова, - возразила Мэйбл. - Неприятелю нечего  меня  опасаться,  он
знает, что я не могу причинить никакого вреда, а я предпочитаю  быть  здесь,
как это и пристало молодой, неопытной девушке.
   - Если бы дело шло только о том, что удобно вам, Мэйбл, мы все бы  охотно
склонились перед вашим желанием, но эти  господа  полагают,  что  укрепление
облегчит  им  военные  действия,  и  очень  хотят  им  овладеть.  Откровенно
признаюсь вам, когда мы с вашим дядюшкой оказались в критическом  положении,
я, опасаясь последствий, воспользовался  властью,  присвоенной  офицеру  его
величества, и договорился с противником о капитуляции, обязавшись сдать  ему
и блокгауз и весь остров. Фортуна в войне изменчива, приходится  покоряться.
Итак, немедля отоприте дверь, прелестная Мэйбл, и вверьтесь  попечению  тех,
кто умеет отдавать дань красоте и добродетели в несчастье. Во всей Шотландии
не найти кавалера более учтивого и более знакомого с правилами этикета,  чем
наш вождь.
   - Не выходи блокгауз, - шепнула стоявшая рядом и внимательно следившая за
всем происходящим Роса. - Блокгауз хорошо, скальп не снимай.
   Если б не этот призыв, наша героиня, возможно, и уступила  бы.  Ей  стало
казаться, что, пожалуй, будет лучше умиротворить  противника  уступкой,  чем
озлобить его упорством. Мюр и  дядя  в  руках  ирокезов,  те  знают,  что  в
блокгаузе мужчин нет, и, если она станет дальше противиться и не  согласится
впустить их добровольно,  индейцы,  раз  им  нечего  опасаться  ружей,  чего
доброго, вышибут дверь или прорубят лаз в бревнах. Но слова Росы  остановили
ее, а настойчивое пожатие руки и умоляющий взгляд индианки  укрепили  в  ней
поколебленную было решимость.
   - Пока не пленник, - шепнула Роса. - Пусть попробуй бери  плен.  Пока  не
взял плен, всегда много обещай;
   Роса с ними справься.
   Поскольку дядюшка, по-видимому, был склонен для очистки  совести  держать
язык за зубами, Мэйбл повела переговоры с Мюром, держась теперь куда  смелее
и решительнее, и прямо заявила, что сдавать блокгауз не намерена.
   - Но вы забываете о капитуляции, мисс Мэйбл, - сказал Мюр. - Дело идет  о
чести офицера его величества и,  значит,  о  чести  самого  монарха.  Вы  же
знаете, что для офицера честь превыше всего.
   - Я знаю достаточно, мистер Мюр, чтобы понимать, что в этой экспедиции вы
не облечены властью,  а  потому  не  имеете  никакого  права  сдавать  врагу
блокгауз; а кроме того, я, помнится, слышала от отца, что  пленный  лишается
всяких воинских полномочий.
   -  Чистая  софистика,  прелестная  Мэйбл,  и  измена  королю.  Ваш  отказ
бесчестит его офицера и вселяет недоверие к  августейшему  имени.  Вы,  сами
откажетесь от своего намерения, когда  на  досуге  здраво  все  рассудите  и
взвесите  обстоятельства  и  факты.  ,  -  Н-да,  -  вставил  Кэп,   -   это
действительно обстоятельство, черт бы его побрал! - - - Не  слушай  дядя!  -
воскликнула Роса, занятая чем-то в углу комнаты. - Блокгауз  хорошо,  скальп
не снимай.
   - Я останусь здесь, мистер Мюр, пока не получу вестей от отца. Дней через
десять он вернется.
   - Ах, Мэйбл, эта хитрость не обманет врагов.  Какими-то  путями,  которые
остались бы нам непонятны, не имей мы слишком  много  оснований  подозревать
одного несчастного молодого человека, они очень хорошо осведомлены обо  всех
наших действиях и планах  и  прекрасно  знают,  что  еще  до  захода  солнца
достойный сержант и его спутники будут у  них  в  руках.  Так  что  проявите
истинно христианскую добродетель - покоритесь воле провидения.
   -  Вы  сильно  заблуждаетесь,  мистер  Мюр,  полагая,  что  стены   этого
укрепления недостаточно прочны. Не угодно ли  вам  посмотреть,  как  я  могу
обороняться, если захочу?
   - Попробуйте, посмотрим, - пробурчал квартирмейстер.
   - Что вы на это скажете? Взгляните на верхнюю бойницу!
   Все стали смотреть наверх и увидели, как из бойницы медленно высовывается
ствол ружья. Роса опять прибегла к уловке,  уже  однажды  оказавшейся  столь
удачной.  Она  не  обманулась  в  своих  расчетах.  Едва   индейцы   увидели
смертоносное  оружие,  как  отскочили  в  сторону,  и  минуту   спустя   все
попрятались кто куда. Французский капитан, не  спуская  глаз  с  дула  -  он
следил, не направлено ли оно на него, - хладнокровно открыл табакерку и взял
понюшку табаку. Мюр и Кэп, которым нечего было опасаться, тоже не сдвинулись
с места.
   - Будьте же разумны, прелестная Мэйбл, - увещевал девушку квартирмейстер.
- К чему затевать ненужное кровопролитие?  Во  имя  всех  королей  Альбиона,
поведайте, кто заперся с  вами  в  этой  деревянной  башне  и  питает  столь
кровожадные намерения? Тут какая-то чертовщина, и наше доброе имя во  многом
зависит от вашего объяснения.
   - А что бы вы сказали, мистер Мюр, если б гарнизон  такого  неприступного
поста представлял  Следопыт?  -  воскликнула  Мэйбл,  уклоняясь  от  прямого
ответа. - И какого мнения ваши друзья французы  и  индейцы  о  меткости  его
ружья?
   -  Проявите  великодушие  к  несчастным,  очаровательная  Мэйбл,   и   не
смешивайте  слуг  короля  -  да  благословит  бог  его  самого  и  весь  его
августейший род! - с врагами короля. Если Следопыт в самом деле в блокгаузе,
пусть отзовется, и мы будем  вести  переговоры  непосредственно  с  ним.  Он
знает, чью сторону мы держим, и нам нечего его бояться, тем более  мне;  для
людей благородной души соперничество - лишний повод для уважения  и  дружбы;
если двое мужчин восхищаются одной женщиной, значит, у них имеется  общность
взглядов и вкусов.
   Впрочем,  -  лишь  квартирмейстер  и  Кэп  рассчитывали   на   дружелюбие
Следопыта;  даже  французский  офицер,  который   до   сих   пор   выказывал
поразительную  твердость  и  хладнокровие,  отпрянул  При  Одном  упоминании
грозного имени. Человек с железными нервами, давно  привыкший  к  опасностям
здешней войны, он, очевидно, не испытывал ни  малейшего  желания  оставаться
под  прицелом  "оленебоя",  пользовавшегося  на  этой  отдаленной   границе,
пожалуй, не меньшей славой, чем Мальборо  в  Европе,  и  не  счел  постыдным
укрыться, настояв, чтобы пленные последовали за ним. Мэйбл была слишком рада
избавиться от врагов, чтобы сожалеть об уходе друзей, но все же, выглянув  в
бойницу, послала вдогонку медленно  и  нехотя  удалявшемуся  Кэпу  несколько
ласковых слов и воздушный поцелуй.
   Противник,  по-видимому,  на  время  отложил  свое   намерение   овладеть
блокгаузом; во всяком случае. Роса, взобравшаяся через люк на крышу,  откуда
было видней всего, сообщила, что все уселись обедать в отдаленном  и  хорошо
укрытом уголке острова, и Мюр и Кэп преспокойно участвуют в  общей  трапезе,
словно им нечего бояться. Это известие было большим облегчением для Мэйбл, и
она опять стала строить планы, как бежать самой  или  хотя  бы  предупредить
отца о грозящей ему опасности. Сержант должен  был  вернуться  к  вечеру,  и
Мэйбл знала, что от каждой  выигранной  или  упущенной  минуты  зависит  его
участь.
   Так пролетело три или четыре часа. Остров снова погрузился  в  безмолвие,
день уже был на исходе, а Мэйбл все еще  ничего  не  придумала.  Роса  внизу
готовила скромный, ужин, - а наша героиня поднялась на чердак, где  был  люк
на крышу, откуда открывался самый широкий вид на  остров  и  на  подступы  к
нему. Впрочем, и здесь кругозор  был  ограничен,  к  тому  же  мешали  кроны
деревьев. Вылезть на крышу девушка, однако, не отважилась, зная, что индейцы
могут увидеть ее и подстрелить. Она только высунула голову из люка и  вплоть
до  самого  ужина  оглядывала  все  окружавшие  остров  протоки   не   менее
пристально, чем "Анна <Анна - персонаж из сказки Перро "Синяя борода". Анна,
сестра жены Синей бороды, которую муж собирался убить,  стоялл  на  башне  и
смотрела,  не  приближаются  ли  на  помощь  ее  братья.>,  сестрица  Анна",
всматривалась в дорогу, ведущую к замку Синей бороды.
   Солнце уже село, шлюпки так и не  появились,  и  Мэйбл,  поужинав,  снова
отправилась на чердак взглянуть в последний раз: она  надеялась,  что  отряд
вернется лишь с наступлением темноты и  индейцы  не  сумеют  в  полной  мере
воспользоваться своей уловкой, да и ей будет легче, чем днем, подать  сигнал
факелом - огонь ночью ведь виден издалека.
   Внимательно обведя взглядом горизонт,  она  хотела  было  уже  спуститься
вниз, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Острова лежали  так  скученно,
что между ними открывалось по меньшей мере пять-шесть проток, и в  одной  из
самых, узких, в тени прибрежных кустов, как она убедилась, взглянув еще раз,
была укрыта пирога. Без сомнения, в ней скрывался человек.  Если  это  враг,
решила девушка, то сигнал не принесет  вреда,  если  же  друг,  то  принесет
пользу,  и  она  помахала  неизвестному  флажком,  заготовленным  на  случай
появления отца, стараясь при этом, чтобы ее знак не увидели с острова.
   Мэйбл  повторила  сигнал  раз  десять,  но  безуспешно,   и   уже   стала
отчаиваться, как вдруг увидела,  что  в  ответ  ей  машут  веслом.  Человек,
лежавший в  пироге,  приподнялся,  и  Мэйбл  узнала  Чингачгука.  Наконец-то
поблизости друг, который может и, конечно, захочет прийти ей  на  помощь!  С
этой минуты Мэйбл воспрянула духом. Могиканин заметил и, разумеется,  узнал,
ее - ему ведь известно, что она вместе с отцом поехала на остров.  Вероятно,
как только стемнеет, он примет меры, чтобы освободить ее. Он знает, что враг
на острове, иначе он не стал бы прятаться, а на его осторожность и  ловкость
Мэйбл полагалась вполне. Камнем преткновения теперь была Роса. Наша  героиня
понимала, что, как ни привязана к ней индианка,  она  слишком  верна  своим,
чтобы допустить индейца-врага в блокгауз или  же  выпустить  Мэйбл,  которая
может разрушить все планы Разящей Стрелы. Полчаса, что Мэйбл  провела  после
того, как она заметила Великого Змея, были самыми мучительными в  ее  жизни.
Возможность спастись самой, спасти отца и веек была так близка  и  в  то  же
время недосягаема! Мэйбл знала, как решительна и хладнокровна Роса при  всей
ее доброте и женственной мягкости,  и  наконец  пришла  к  выводу,  что  для
достижения цели у нее нет иного выхода, как обмануть  свою  верную  подругу.
Искренней и прямодушной девушке казалось  отвратительным  обманывать  такого
друга, как Роса, но на карту была поставлена  жизнь  ее  отца;  индианка  не
пострадает, а кроме  того,  боязнь  стать  наложницей  Разящей  Стрелы  была
достаточным основанием, чтобы побороть излишнюю щепетильность.
   С наступлением темноты сердце Мэйбл стало бурно биться;  она  по  крайней
мере раз десять меняла план  своих  действий.  Главной  помехой  по-прежнему
оставалась Роса. Мэйбл ума не могла приложить, как узнать,  подкрался  ли  к
двери Чингачгук, и как его впустить, не всполошив всегда настороженную Росу;
в том же, что он вот-вот явится, она не сомневалась. Время не терпит, а если
она не будет поджидать могиканина у двери, он, чего  доброго,  уйдет:  долго
оставаться на острове делавару опасно. Надо было на что-то  решиться,  пусть
даже решение окажется не слишком удачным. Перебрав самые  различные  способы
удалить Росу, Мэйбл наконец подошла к индианке и, стараясь не выдать  своего
волнения, сказала:
   - Ты не боишься. Роса, что ирокезы все-таки подожгут блокгауз?  Ведь  они
поверили, что здесь Следопыт.
   - Не думай так. Не жги блокгауз. Блокгауз хорошо, скальп не снимай.
   - Как знать? Ведь они попрятались, потому что поверили,  что  Следопыт  с
нами.
   - Думай бойся. Страх быстро приходи, быстро уходи. Страх  заставь  бегай;
голова заставь приходи назад. Страх делай воин глупый, как молодой скво.
   И Роса звонко рассмеялась, как смеются девушки, когда им на  ум  приходит
что-нибудь особенно веселое и забавное - И все-таки я беспокоюсь,  Роса.  Не
лучше ли тебе самой подняться на крышу и посмотреть, не  готовятся  ли  ваши
напасть, ты скорее это заметишь, чем я.
   - Лилия хочет. Роса иди; но знай, индей спи; жди отец. Воин  всегда  ешь,
пей, спи, когда не дерись или ходи военный тропа. Тогда никогда не  спи,  не
ешь, не пей - все забывай. Сейчас воин спи.
   - Дай бог, чтобы это было так. Но  поднимаясь  наверх,  Роса,  и  погляди
получше. Не то беда может нагрянуть, когда мы всего меньше ее ждем.
   Роса уже хотела было подняться на крышу, но, ступив на первую перекладину
лестницы, вдруг заколебалась  Сердце  Мэйбл  стучало  так  сильно,  что  она
боялась, не слышны ли его удары; а вдруг подруга начинает догадываться о  ее
истинных  намерениях  Она  была  отчасти  права:  индианка  в   самом   деле
остановилась, прикидывая, нет ли тут какого-нибудь  подвоха.  Сперва  у  нее
мелькнула мысль, что Мэйбл задумала бежать, но  она  тут  же  посчитала  эту
мысль вздорной - ведь бледнолицей не на  чем  уйти  с  острова,  к  тому  же
блокгауз самое безопасное и надежное для нее  убежище.  Потом  ей  пришло  в
голову, что Мэйбл  по  всплеску  весел  или  по  другим  приметам  узнала  о
приближении отца. Но и это предположение было тут же  отвергнуто,  ибо  если
она сама ничего не заметила,  то  где  уж  заметить  Мэйбл,  умение  которой
разгадывать такого рода приметы  Роса  расценивала  не  выше,  чем  светская
женщина - манеры своей горничной. И, поскольку ничего другого не  пришло  ей
на ум, она стала не спеша подниматься наверх.
   Роса уже добралась до чердака, как вдруг нашу героиню осенила  счастливая
мысль.
   Она поспешила ее высказать, и это у нее получилось так  естественно,  что
ей было нетрудно выполнить свой план.
   - Пока ты стоишь  на  крыше,  я  спущусь  вниз  и  послушаю  у  двери,  -
предложила она. - Так мы обе будем сторожить; ты наверху, а я внизу...
   Роса знала, что в блокгауз без их помощи никто не  войдет  и  что  сейчас
нечего  ждать  внезапного  нападения;  она  считала  такую  предосторожность
излишней и объясняла эту затею лишь неопытностью и страхом бледнолицей скво;
но, очевидно, та говорила искренне, и почему бы ей не поверить?  Итак,  наша
героиня могла теперь спокойно подойти  к  двери,  а  Роса,  не  видя  особой
необходимости наблюдать за ней, поднялась на крышу. Разговаривать  на  таком
расстоянии они не  могли,  и  минуты  две-три  одна  старалась  осмотреться,
насколько позволяла темнота, а другая,  приникнув  к  двери,  казалось,  вся
обратилась в слух.
   Роса со своего наблюдательного поста ничего не обнаружила, да и  вряд  ли
можно было на это рассчитывать в таком непроглядном мраке, зато трудно  даже
описать волнение Мэйбл, когда ей вдруг почудилось,  будто  кто-то  осторожно
толкнул дверь Боясь, как бы это не оказался кто-нибудь другой,  и  в  то  же
время желая дать знать Чингачгуку, что она  рядом,  Мэйбл  дрожащим  голосом
тихонько запела. Но в глубокой тишине эти робкие  звуки  достигли  крыши,  и
Роса немедля начала спускаться вниз. Сразу же за тем раздался  легкий  стук