рошо  все
обдумал и точно и до мелочей рассчитал все возможности, сулившие ему ус-
пех или неудачу. Таким образом, с первой же секунды он овладел  собой  и
подчинил все свои движения контролю  рассудка.  Исключительно  благодаря
этому он добился первого и очень важного преимущества: успел благополуч-
но миновать линию часовых и достиг этого с помощью очень простого  прие-
ма, который, однако, заслуживает особого описания.
   Кустарник на мысу был гораздо более редким, чем в других местах побе-
режья. Объяснялось это тем, что на мысу  часто  разбивали  свои  стоянки
охотники и рыбаки. Густые заросли начинались там, где мыс  соединялся  с
материком, и они тянулись далее длинной полосой к северу и к югу. Зверо-
бой бросился бежать на юг. Часовые стояли немного поодаль  от  чащи,  и,
прежде чем до них донеслись тревожные сигналы, он успел скрыться в  гус-
том кустарнике. Однако бежать в зарослях было совершенно  невозможно,  и
Зверобою на протяжении сорока или пятидесяти ярдов  пришлось  брести  по
воде, которая доходила ему до колен и была для него таким же препятстви-
ем, как и для преследователей. Заметив наконец удобное место,  он  проб-
рался сквозь линию кустов и углубился в лес.
   В Зверобоя стреляли несколько раз, когда он шел по воде; когда же  он
показался на опушке леса, выстрелы участились. Но в лагере царил  страш-
ный переполох, ирокезы в общей сумятице палили из ружей, не успев прице-
литься, и Зверобою удалось ускользнуть невредимым. Пули свистели над его
головой, сбивали ветки совсем рядом с ним, и все же ни одна пуля не  за-
дела даже его одежды. Проволочка, вызванная этими бестолковыми  попытка-
ми, - оказала большую услугу Зверобою: прежде чем среди  преследователей
установился порядок, он успел обогнать на сотню ярдов даже тех, кто  бе-
жал впереди. Тяжелое оружие затрудняло погоню за охотником.
   Наспех выстрелив, в надежде случайно ранить пленника, лучшие  индейс-
кие бегуны отбросили ружья в сторону и приказали  женщинам  и  мальчикам
поднять их скорее и зарядить снова.
   Зверобой слишком хорошо понимал отчаянный характер борьбы, в  которую
он ринулся, чтобы потерять хоть одно из таких драгоценных мгновений.  Он
знал также, что единственная надежда на спасение состоит  в  том,  чтобы
бежать по прямой линии. Поверни он в ту или в другую сторону - и числен-
но значительно превосходивший неприятель мог бы его настигнуть.  Поэтому
он взял направление по диагонали и стал взбираться на холм, который  был
не слишком высок и не слишком крут, но все же показался достаточно  уто-
мительным человеку, убегавшему от смертельной  опасности.  Там  Зверобой
начал бежать медленнее, чтобы иметь возможность время от времени перево-
дить дух. В тех местах, где подъем был особенно крутой, охотник  перехо-
дил даже на мелкую рысь или на быстрый шаг. Сзади выли и скакали гуроны,
но он не обращал на них внимания, хорошо зная, что  им  также  предстоит
одолеть те же препятствия, прежде чем они взберутся наверх.  До  вершины
первого холма было уже совсем недалеко, и по общему строению почвы  Зве-
робой понял, что придется спуститься в глубокий овраг, за которым лежало
подножие второго холма. Смело поднявшись на вершину, он жадно  огляделся
по сторонам, отыскивая, где бы укрыться. Почва на гребне холма была  со-
вершенно ровная, перед ним лежало упавшее дерево, а утопающий, как гово-
рится, хватается за соломинку. Дерево свалилось параллельно оврагу по ту
сторону вершины, где уже начинался спуск. Забиться под него, тесно  при-
жавшись к стволу, было делом одного мгновения. Однако, прежде чем  спря-
таться от своих преследователей, Зверобой выпрямился во весь рост и  из-
дал торжествующий клич, как бы радуясь предстоящему спуску. В  следующую
секунду он скрылся под деревом.
   Лишь осуществив  свою  затею,  молодой  человек  почувствовал,  каких
страшных усилий это ему стоило. Все тело его трепетало  и  пульсировало,
сердце билось учащенно, словно было готово вот-вот выскочить из  грудной
клетки, легкие работали, как кузнечные мехи. Однако мало-помалу он отды-
шался, и сердце его стало биться спокойнее и медленнее. Вскоре  послыша-
лись шаги гуронов, поднимавшихся по противоположному склону, а  угрожаю-
щие крики возвестили затем об их приближении. Достигнув вершины, передо-
вые испустили громкий вопль, потом, опасаясь, как бы враг не убежал, они
один за другим стали перепрыгивать через упавшее дерево и помчались вниз
по склону, надеясь, что успеют заметить беглеца прежде, чем он доберется
до дна оврага. Так они следовали друг за другом, и Натти временами каза-
лось, что уже все гуроны пробежали вперед. Однако тут же появлялись дру-
гие, и он насчитал не менее сорока человек, перепрыгнувших через дерево.
Все гуроны спустились наконец на дно оврага, на сотню футов ниже его,  а
некоторые уже начали подниматься по склону другого  холма,  когда  вдруг
сообразили, что сами толком не знают, какого направления им следует дер-
жаться. Это был критический момент, и человек с менее  крепкими  нервами
или менее искушенный во всех ухищрениях индейской войны, наверное, вско-
чил бы на ноги и пустился  наутек.  Но  Зверобой  этого  не  сделал.  Он
по-прежнему лежал, зорко наблюдая за всем, что творилось внизу.
   Теперь гуроны напоминали сбившуюся со следа стаю  гончих  собак.  Они
мало говорили, но рыскали повсюду, осматривая сухие листья,  покрывавшие
землю, как гончие, выслеживающие  дичь.  Множество  мокасин,  оставивших
здесь следы, сильно затрудняли поиски, хотя отпечаток ноги ступающего на
носках индейца легко, отличить от более свободного и широкого шага бело-
го человека. Убедившись, что позади не осталось ни одного  преследовате-
ля, и надеясь ускользнуть потихоньку. Зверобой внезапно перемахнул через
дерево и упал по другую его сторону. По-видимому, это прошло  незамечен-
ным, и надежда воскресла в душе пленника. Желая убедиться,  что  его  не
видят, Зверобой несколько секунд прислушивался к звукам, доносившимся из
оврага, а затем, встав на четвереньки, начал карабкаться на вершину хол-
ма, находившуюся не далее десяти ярдов от него.
   Охотник рассчитывал, что эта вершина скроет его от гуронов. Перевалив
за гребень холма, он встал на ноги и пошел быстро и решительно в направ-
лении, прямо противоположном тому, по которому только что бежал.  Однако
крики, доносившиеся из оврага, вскоре встревожили его, и он  снова  под-
нялся на вершину, чтобы осмотреться. Его тотчас же  заметили,  и  погоня
возобновилась. Так как по ровному месту бежать было не в  пример  легче,
то Зверобой не спускался с гребня холма. Гуроны,  дождавшись  по  общему
характеру местности, что холм скоро должен понизиться,  помчались  вдоль
оврага, ибо этим путем было легче всего опередить беглеца. В то же время
Некоторые из них повернули к югу, чтобы воспрепятствовать  охотнику  бе-
жать в этом направлении, тогда как другие  направились  прямо  к  озеру,
чтобы отрезать ему возможность отступления по воде.
   Положение Зверобоя стало теперь еще гораздо более серьезным.  Он  был
окружен с трех сторон, а с четвертой лежало озеро. Но он хорошо  обдумал
все свои шансы и действовал совершенно хладнокровно даже в самый  разгар
преследования. Подобно большинству крепких и выносливых пограничных  жи-
телей. Зверобой мог обогнать любого индейца. Они были  опасны  для  него
главным образом своей численностью. Он ничего не боялся бы, если бы  ему
пришлось бежать по прямой линии, имея весь отряд позади себя, но  теперь
у него не было, да и не могло быть такой возможности. Увидев, что впере-
ди идет спуск к оврагу, Зверобой сделал крутой  поворот  и  со  страшной
быстротой понесся вниз, прямо к берегу.  Некоторые  из  преследователей,
совсем запыхавшись, взобрались на холм, но большинство продолжало бежать
вдоль оврага, все еще не потеряв надежды обогнать пленника.
   Теперь Зверобой задумал другой, уже совершенно безумный по своей сме-
лости план. Отбросив мысль найти спасение в лесной чаще,  он  кратчайшим
путем кинулся к тому месту, где стояла пирога. Если бы Зверобою  удалось
туда добраться, благополучно избежав ружейных пуль, успех был бы обеспе-
чен. Никто из воинов не взял с собой ружья, и Зверобою  угрожали  только
выстрелы, направленные неумелыми руками женщин или какогонибудь  мальчи-
ка-подростка; впрочем, большинство мальчиков также участвовали в погоне.
Казалось, все благоприятствовало осуществлению этого плана. Бежать  при-
ходилось только под гору, и молодой человек мчался с быстротой, сулившей
скорый конец всем его мучениям.
   По дороге к берегу Зверобою попалось несколько женщин и детей.  Прав-
да, женщины пытались бросать ему под ноги  сухие  ветви,  однако,  ужас,
внушенный его отважной расправой с грозным Пантерой, был так велик,  что
никто не рисковал подойти к нему достаточно  близко.  Охотник  счастливо
миновал их всех и добрался до окраины кустов. Нырнув в самую  чащу,  наш
герой снова очутился на озере, всего в пятидесяти футах от пироги. Здесь
он перестал бежать, ибо хорошо понимал, что всего важнее теперь перевес-
ти дыхание. Он даже остановился  и  освежил  запекшийся  рот,  зачерпнув
горстью воду. Однако нельзя было терять ни мгновения, и  вскоре  он  уже
очутился возле пироги. С первого взгляда он увидел, что весла из нее уб-
рали. Все усилия его оказались напрасными. Это так  озадачило  охотника,
что он уже готов был повернуть обратно и со спокойным достоинством  нап-
равиться на глазах у врагов в лагерь. Но адский вой, какой способны  из-
давать только американские индейцы, возвестил о  приближении  погони,  и
восторжествовал его инстинкт самосохранения.
   Направив нос пироги в нужном направлении, молодой человек вошел в во-
ду, толкая лодку перед собой. Потом, сосредоточив все усилия и всю  свою
ловкость в одном последнем напряжении, он толкнул ее, а  сам  прыгнул  и
свалился на дно так удачно, что нисколько не затормозил движения легкого
суденышка. Растянувшись на спине, Зверобой старался отдышаться.  Чрезвы-
чайная легкость, которая является таким преимуществом при гребле на  пи-
рогах, сейчас были весьма невыгодна. Лодка была не  тяжелее  перышка,  а
потому и сила инерции ее оказалась ничтожной, иначе толчок отогнал бы ее
по спокойной водной глади на такое далекое расстояние, что можно было бы
безопасно грести руками.
   Отплыви он подальше от берега. Зверобой мог бы привлечь к себе внима-
ние Чингачгука и Джудит, и они не преминули бы явиться к нему на выручку
с другими пирогами. Лежа на дне ледки. Зверобой по вершинам деревьев  на
склонах холмов пытался определить расстояние, отделявшее его от  берега.
На берегу раздавались многочисленные голоса; охотник слышал, как предла-
гали спустить на воду плот, который, к счастью, находился довольно дале-
ко, на противоположной стороне мыса.
   Быть может, еще ни разу за весь этот день положение Зверобоя не  было
столь опасным, во всяком случае, несомненно то, что оно даже  наполовину
не было раньше таким мучительным. Две или три минуты он лежал совершенно
неподвижно, полагаясь исключительно на свой слух, зная, что  плеск  воды
непременно долетит до его ушей, если какой-нибудь индеец рискнет прибли-
зиться к нему вплавь. Раза два ему почудилось, что кто-то осторожно плы-
вет, но он тотчас же замечал, что это журчит на прибрежной гальке  вода.
Вдруг голоса на берегу замолкли, и повсюду воцарилась мертвая  тишина  -
такая глубокая, как будто все вокруг уснуло непробудным сном. Между  тем
пирога отплыла уже так далеко, что Зверобой видел над собой только синее
пустынное небо. Молодой человек не мог больше томиться в  неизвестности.
Он хорошо знал, что глубокое молчание сулит ему беду. Дикари никогда  не
бывают так молчаливы, как в ту минуту, когда  собираются  нанести  реши-
тельный удар. Он достал нож и хотел прорезать дыру в коре, чтобы  погля-
деть на берег, но раздумал, боясь, как бы враги не заметили это и не оп-
ределили бы таким образом, куда им направлять свои пули.  В  эту  минуту
какой-то гурон выстрелил, и пуля пронзила оба борта пироги, всего в  во-
семнадцати дюймах от того места, где  находилась  голова  Зверобоя.  Это
значило, что он был на волосок от смерти, но нашему герою  в  этот  день
уже пришлось пережить кое-что похуже, и он не испугался. Он пролежал без
движения еще с полминуты и затем увидел, как вершина дуба медленно  под-
нимается над чертой его ограниченного горизонта.
   Не постигая, что означает эта перемена. Зверобой не мог больше  сдер-
жать нетерпения. Протащив свое тело немного вперед,  он  с  чрезвычайной
осторожностью приложил  глаз  к  отверстию,  проделанному  пулей,  и,  к
счастью, успел увидеть побережье мыса. Пирога, подгоняемая одним из  тех
неуловимых толчков, которые так часто решают судьбу людей и конечный ис-
ход событий, отклонилась к югу и стала медленно дрейфовать вниз по  озе-
ру. Было удачей, что Зверобой сильно толкнул  суденышко  и  отогнал  его
дальше оконечности мыса, прежде чем изменилось движение  воздуха,  иначе
оно опять подплыло бы к берегу. Даже теперь оно настолько приблизилось к
земле, что молодой человек мог видеть вершины двух  или  трех  деревьев.
Расстояние не превышало сотни футов, хотя, к счастью,  легкое  дуновение
воздуха с югозапада начало отгонять пирогу от берега.
   Зверобой понял, что настало время прибегнуть к  какой-нибудь  уловке,
чтобы отдалиться от врагов и, если возможно, дать знать друзьям о  своем
положении. Как это обычно бывает на таких лодках, на каждом конце ее ле-
жало по большому круглому и гладкому камню. Камни эти одновременно  слу-
жили и скамьей для сидения, и балластом. Один из них  лежал  в  ногах  у
Зверобоя. Юноше удалось подтянуть ногами его поближе, взять в руки и от-
катить к другому камню, который лежал на носу пироги. Там  камни  должны
были удерживать легкое судно в равновесии, а он  сам  отполз  на  корму.
Когда Зверобой покидал берег и увидел, что весла исчезли, он успел  бро-
сить в пирогу сухую ветку; теперь она очутилась у него под рукой. Сняв с
себя шапку, Зверобой надел ее на конец ветки и поднял над бортом по воз-
можности выше. Пустив в ход эту военную хитрость, молодой человек тотчас
же получил доказательство тоге, как бдительно следят враги за всеми  его
движениями: несмотря на то что уловка была самая  избитая  и  заурядная,
пуля немедленно пробила ту часть пироги, где  поднялась  шапка.  Охотник
сбросил шапку и тут же надел ее на голову. Эта  вторая  уловка  осталась
незамеченной, или, что более вероятно, гуроны, заранее уверенные в успе-
хе, хотели взять пленника живьем.
   Зверобой пролежал неподвижно еще несколько минут, приложив глаз к от-
верстию, проделанному пулей, и от всей души радуясь, что  он  постепенно
отплывает все дальше и дальше от берега. Поглядев  кверху,  он  заметил,
что вершины деревьев исчезли. Вскоре, однако, пирога начала медленно по-
ворачиваться так, что теперь молодой человек мог видеть  сквозь  круглую
дырочку только дальний конец озера. Тогда он схватил ветку, которая была
изогнута таким манером, что можно было грести ею лежа. Опыт этот оказал-
ся более удачным, чем смел надеяться охотник, хотя заставить пирогу дви-
гаться по прямой линии было трудно. Гуроны заметили этот маневр и подня-
ли крик. Затем пуля, пробив корму, пролетела вдоль пироги прямо над  го-
ловой нашего героя.
   Судя по этому, беглец решил, что пирога довольно быстро удаляется  от
берега, и хотел уже удвоить свои старания, когда второй свинцовый посла-
нец с берега попал в ветку над самым бортом и разом лишил его этого  по-
добия весла. Однако звуки голосов доносились все слабее, и Зверобой  ре-
шил положиться на силу течения, пока пирога не отплывает на  недоступное
для выстрелов расстояние. Это было довольно мучительным  испытанием  для
нервов, но Зверобой не мог придумать ничего лучшего. Он продолжал лежать
на дне пироги, когда вдруг почувствовал, что  слабое  дуновение  воздуха
освежает его лицо. Юноша обрадовался, ибо это значило, что поднялся  ве-
терок.


   Глава XXVIII

   Ни детский плач, ни слезы матерей
   Захватчиков не остановят.
   Ни гром небес, ни страшный рев морей,
   Не помешает литься крови;
   С убийцею приходит вор,
   И блещет яростный топор.
   И, честолюбием объяты,
   К могуществу спешат пираты,
   Но алый знак добытой кровью чести
   Людей толкает к страху или мести.
   Конгрив

   Зверобой уже минут двадцать лежал в пироге и  с  нетерпением  ожидал,
что друзья поспешат к нему на помощь.
   Пирога находилась в таком положении, что юноша по-прежнему мог видеть
только северную и южную части озера. Он предполагал, что находится в ка-
ких-нибудь ста ярдах от "замка", в действительности же пирога плыла зна-
чительно западнее. Зверобоя тревожила и глубокая тишина; он не знал, че-
му приписать ее: постепенному увеличению расстояния между ним и индейца-
ми или какой-нибудь новой хитрости. Наконец устав от  бесплодных  ожида-
ний, молодой человек закрыл глаза и решил спокойно ждать, что произойдет
дальше. Если дикари умеют так хорошо обуздывать свою жажду мести,  то  и
он, по их примеру, будет лежать спокойно, вверив свою судьбу игре  тече-
ний и ветров.
   Прошло еще минут десять, и Зверобою вдруг показалось, что  он  слышит
тихий шум, как будто что-то шуршит под самым дном пироги. Разумеется, он
тотчас же открыл глаза, ожидая увидеть поднимающуюся из воды голову  или
руку индейца. Вместо этого он заметил прямо у себя над головой  листвен-
ный купол. Зверобой вскочил на ноги: перед ним стоял  Расщепленный  Дуб.
Легкий шум под кормой оказался не чем иным,  как  шуршанием  прибрежного
песка, к которому прикоснулась лодка. Пирога изменила  свое  направление
из-за того, что изменились ветер и подводное течение.
   - Вылезай! - сказал гурон, спокойным  и  властным  жестом  приказывая
пленнику сойти на берег. - Мой юный друг плавал так долго, что,  вероят-
но, утомился; надеюсь, он теперь будет бегать, пользуясь только ногами.
   - Твоя взяла, гурон! - произнес Зверобой, твердой поступью  выйдя  из
пироги и послушно следуя за вождем на открытую лужайку. -  Случай  помог
тебе самым непредвиденным образом. Я опять твой пленник  и  надеюсь,  ты
признаешь, что я так же хорошо умею бегать из плена, как и держать  дан-
ное слово.
   - Мой юный друг - настоящий лось! -  воскликнул  гурон.  -  Ноги  его
очень длинны, они истощили силы моих молодых людей. Но он не рыба, он не
может проложить дорогу на озере. Мы не стреляли в него; рыб ловят  сетя-
ми, а не убивают пулями. Когда он снова превратится в лося, с ним  будут
обходиться, как с лосем.
   - Толкуй, толкуй, Расщепленный Дуб, хвастай своей  победой!  Полагаю,
что это твое право, и знаю, что таковы уж твои природные наклонности; по
этому поводу я не стану с тобой спорить, так как все люди должны повино-
ваться своим природным наклонностям. Однако когда  ваши  женщины  начнут
издеваться надо мной и ругать меня, что, я полагаю, вскоре  должно  слу-
читься, пусть вспомнят, что, если бледнолицый  умеет  бороться  за  свою
жизнь, пока это законно и не противоречит мужеству, он умеет также отка-
зываться от борьбы, когда чувствует, что для того пришло время.  Я  твой
пленник - делай со мной что хочешь.
   - Мой брат долго бегал по холмам и совершил приятную прогулку по  во-
де, - более мягко ответил Расщепленный Дуб, в то же время улыбаясь, что-
бы показать свои миролюбивые намерения. - Он видел леса, он видел  воду.
Что ему больше нравится? Быть может, он достаточно повидал и  согласится
изменить свое решение и внять голосу рассудка?
   - Говори прямо, гурон: у тебя что-то есть на уме. Чем скорее ты  выс-
кажешься, тем скорее услышишь мой ответ.
   - Вот это сказано напрямик! Речь моего бледнолицего  друга  не  знает
никаких влияний, хотя на бегу он настоящая лисица.  Я  буду  говорить  с
ним; уши его теперь раскрыты шире, чем прежде, и веки не сомкнуты. Сума-
ха стала беднее, чем когда-либо. Прежде она имела брата, и мужа,  и  де-
тей.