.
Мэйбл не знала, что делать, а надо было спешить. Однако  надежда  пересилила
страх, и трясущимися руками она стала отпирать дверь. Наверху уже  слышались
шаги Росы, а отодвинут был  только  один  засов.  Со  вторым  засовом  Мэйбл
справилась, когда Роса уже почти спустилась с лестницы.
   - Что делай! - сердито закричала Роса. - Беги,  выходи  блокгауз,  с  ума
сошел? Блокгауз хорошо.
   Обе вместе ухватились за последний засов, и он бы легко отодвинулся, если
б сильный толчок снаружи не Прижал его к скобам. Завязалась короткая борьба,
хотя ни той, ни другой  не  хотелось  прибегать  к  физической  силе.  Роса,
вероятно, одержала бы верх, если б второй, еще более сильный удар снаружи не
помог высвободить засов. Дверь распахнулась, и в проеме  обрисовался  черный
силуэт мужчины. Мэйбл и Роса в испуге бросились  наверх.  Неизвестный  запер
дверь  и,  внимательно  оглядев  помещение,  стал  осторожно  взбираться  по
лестнице.
   Роса с наступлением темноты закрыла бойницы в главном помещении и  зажгла
свечу. При ее мерцающем свете Мэйбл и  индианка  стояли,  выжидая  появления
неизвестного, чьи тихие, но твердые шаги, несмотря на всю его  осторожность,
были явственно слышны. Трудно даже сказать, кто  больше  удивился,  когда  в
представшем перед ними человеке девушки узнали Следопыта.
   - Слава богу! - вырвалось у Мэйбл, у котором сразу мелькнула мысль, что с
таким гарнизоном блокгауз будет неприступен. - Но что, скажите, что  с  моим
отцом. Следопыт?
   - Сержант покамест цел и невредим, да к тому же одержал победу, а чем это
все кончится, человеку знать не дано. Это не жена Разящей Стрелы  спряталась
там в углу?
   - Не говорите о ней с такой укоризной. Следопыт я  обязана  ей  жизнью  и
тем, что я сейчас в безопасности. Но скажите, что сталось с отрядом  отца  и
почему вы очутились здесь, а я вам расскажу об ужасах, которые произошли  на
острове.
   - Это можно сделать в двух словах, Мэйбл; человеку, привыкшему к  чертову
коварству индейцев, долгих объяснений не требуется.  Что  касается  нас,  то
вылазка удалась как нельзя лучше. Великий Змей доставил  нам  все  сведения,
какие только можно пожелать. Мы устроили  французам  засаду,  напали  на  их
боты, выбили их оттуда, а посудины, как и было приказано,  вывели  на  самое
глубокое место  пролива  и  потопили.  Дикарям  Верхней  Канады  этой  зимой
туговато придется без припасов. Да и пороху с пулями вряд  ли  хватит  таким
рьяным охотникам и воинам. Мы не потеряли ни одного  человека,  не  получили
даже ни одной царапины, да  и  неприятель,  видно,  не  очень-то  пострадал.
Короче говоря, Мэйбл, вылазка была именно такой, какие любит Лунди с большим
ущербом для врага и без ущерба для нас.
   - Ах, Следопыт, боюсь, что, когда майор Дункан узнает, чем все кончилось,
он очень и очень пожалеет, что затеял все это!
   - Я понимаю, что вы хотите сказать, очень даже хорошо понимаю.  Но  дайте
мне договорить, тогда вам все будет понятнее.  Как  только  сержант  успешно
завершил свое дело, он послал меня со Змеем вперед в пирогах  сообщить  вам,
как все обошлось; сам он идет следом на двух шлюпках, но они намного тяжелее
наших пирог, так  что  он  прибудет  сюда  не  раньше  завтрашнего  утра.  С
Чингачгуком я расстался утром,  мы  уговорились,  что  он  пойдет  по  одним
протокам, а я - по другим, чтобы проверить, свободен ли путь С тех пор я его
не видел.
   Мэйбл, в свою очередь,  рассказала,  как  она  обнаружила  могиканина,  и
выразила надежду, что он еще появится.
   - Ну нет! Настоящий разведчик никогда не укроется за стенами, если  может
остаться на воле и кое-что разнюхать. Да я бы и сам не пришел,  Мэйбл,  если
бы не обещал сержанту успокоить вас и присмотреть за вами. Боже  ты  мой,  с
каким тяжелым сердцем я осматривал остров сегодня утром  и  чего  только  не
пережил, когда думал, что, может быть, и вы среди убитых.
   - Но какая же счастливая случайность помешала вам прямо подойти к острову
и попасть в руки врага!
   - А та случайность, Мэйбл, которой пользуется провидение,  чтобы  внушить
собаке, где искать оленя, а оленю - как уйти от собаки. Нет,  нет,  все  эти
хитрости и штуки с трупами могут обмануть солдат Пятьдесят  пятого  полка  и
офицеров его величества, но на них не подловишь человека, который всю  жизнь
провел в лесах. Я плыл по протоке мимо этого мнимого рыболова, и, хотя  гады
усадили несчастного довольно ловко, для привычного глаза это было сделано не
больно-то искусно. Он слишком  высоко  держал  удилище;  даже  если  солдаты
Пятьдесят пятого никогда раньше  не  рыбачили,  то  в  Осуиго  они  все-таки
кое-чему научились; и потом, уж очень он был спокоен для рыбака, у  которого
рыба не клюет. Мы ведь никогда не подходим к посту вслепую. Бывало, всю ночь
пролежишь около гарнизона из-за того только, что  там  сменили  часовых  или
расставили по-иному секреты. Ни Змея, ни меня не поймаешь  на  такие  жалкие
выдумки, да они, вероятно, предназначались для  шотландцев,  которые  в  чем
другом сами не промах, но отнюдь не мастера разгадывать индейские фокусы.
   - А вы не думаете, что отец с его отрядом могут попасться на обман?  -  с
тревогой осведомилась Мэйбл.
   - Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Мэйбл. Ведь  вы  говорите,  что
Змей  поблизости,  значит,  у  нас  есть  двойная  возможность  предупредить
сержанта об опасности!  Беда  в  том,  что  неизвестно,  каким  путем  отряд
вернется сюда.
   - Следопыт, - торжественно произнесла наша героиня, ибо  страшные  сцены,
свидетельницей которых она была, придали смерти еще более жуткое обличье,  -
вы уверяли, что любите меня и хотели бы на мне жениться!
   - Я, правда, осмеливался говорить с вами об этом, Мэйбл, и  сержант  даже
недавно сказал мне, будто вы  склонны  меня  осчастливить,  но  не  такой  я
человек, чтобы докучать той, кого люблю.
   - Знайте же. Следопыт! Я уважаю  и  чту  вас;  спасите  отца  от  ужасной
смерти, и я стану вас боготворить Вот вам моя рука в залог того, что я  буду
верна своему слову.
   - Да благословит вас бог, Мэйбл, боюсь, что я этого не заслуживаю, боюсь,
что никогда не смогу оценить вас по достоинству. Но я и без того  сделал  бы
для сержанта все, что могу. Мы с ним старые товарищи и  обязаны  друг  другу
жизнью. Но боюсь, Мэйбл, что в глазах юной девушки  дружба  с  ее  отцом  не
лучшая рекомендация!
   - Ваши дела, ваше мужество, ваша  верность  -  вот  лучшая  рекомендация,
другой вам и не требуется. Все,  что  вы  говорите,  все,  что  вы  делаете,
Следопыт, разум мои  одобряет,  и  сердце  должно,  нет,  оно  не  может  не
послушаться разума.
   - Вот уж не думал не гадал, что меня нынче ждет такое  счастье!  Но  богу
видно, что нам на благо, и он защитит нас. Это  радостные  слова  для  меня,
Мэйбл,  однако  я  и  так  сделал  бы  все,  что  можно  сделать  при  таких
обстоятельствах, но, конечно, это и не уменьшит моих стараний.
   - Теперь, когда все сказано. Следопыт, - сдавленным  голосом  проговорила
Мэйбл, - не будем терять ни минуты драгоценного  времени.  Может  быть,  нам
сесть в вашу пирогу и сейчас же отправиться навстречу батюшке?
   - Я бы этого не посоветовал. Неизвестно, какую протоку изберет сержант, а
их тут по крайней мере двадцать. Можете не сомневаться. Змей уже  сейчас  по
всем шныряет. Нет, нет, мои совет - остаться  здесь.  Бревна  блокгауза  еще
сырые, их не так-то легко поджечь, а если блокгауз не спалят,  я  продержусь
здесь хоть против целого племени индейцев.  До  тех  пор  пока  нам  удастся
уберечь стены от огня, ирокезам меня отсюда не  выбить.  Сержант,  вероятно,
остановился на каком-нибудь острове и до утра его нечего ждать.  Удержавшись
в блокгаузе, мы всегда сможем предупредить его выстрелами, а если  он  решит
напасть на дикарей, что при его характере  весьма  возможно,  исход  боя  во
многом будет зависеть от того, в чьих руках укрепление. Нет, нет, если  цель
наша - помочь сержанту, здравый смысл подсказывает мне остаться, хотя бежать
нам вдвоем не представляло бы большого труда.
   - Тогда останьтесь, ради бога, останьтесь. Следопыт! - прошептала  Мэйбл.
- Все, все, что угодно, лишь бы спасти отца!
   - Так оно и должно быть по естеству  И  я  рад,  что  вы  так  рассудили,
потому, признаться, хочу, чтобы у сержанта была надежная опора. Пока что  он
отличился, и, если бы ему удалось отогнать негодяев и, спалив дотла хижины и
блокгауз, отступить с  честью,  ему  бы  это  зачлось.  Лунди  бы  это,  без
сомнения, не забыл. Да,  да,  Мэйбл,  мы  обязаны  спасти  не  только  жизнь
сержанту, но и честь.
   - Отец не может быть в ответе за  то,  что  индейцы  внезапно  напали  на
остров!
   - Как знать, как знать! Военная слава изменчива. Случалось, что делаваров
разбивали наголову, когда они вели себя более доблестно,  чем  в  дни  своих
побед. Делать ставку на успех, и особенно на успех в войне, неразумно. Я  не
городской житель и не знаю, как смотрят горожане,  но  в  наших  краях  даже
индейцы судят о качествах воина по его военным удачам. Главное для солдата -
никогда не терпеть поражения, и мне кажется, люди не  очень-то  задумываются
над тем, каким образом сражение было выиграно или  проиграно.  Что  касается
меня, Мэйбл, то я взял себе за правило, стоя  лицом  к  лицу  с  врагом,  не
давать ему спуску и, по возможности, не зазнаваться, одержав над  ним  верх;
после поражения об этом говорить не приходится, ведь ничто так  не  смиряет,
как хорошая взбучка. Гарнизонные священники проповедуют  солдатам  смирение,
но если бы одно смирение превращало людей в добрых христиан, то  королевские
войска давно были бы причислены к лику святых, потому что в этой  войне  они
покамест только получали зуботычины от французов,  начиная  с  форта  Кэп  и
кончая Тайем.
   - Батюшка ведь не  мог  предполагать,  что  расположение  поста  известно
неприятелю, - сказала Мэйбл, все еще думая о том,  как  отзовутся  последние
события на добром имени сержанта.
   - Конечно, нет, и не понимаю, как об этом узнали французы. Место  выбрано
удачно. Даже для тех, кто проделал весь путь сюда и обратно, не так-то легко
снова отыскать  остров.  Боюсь,  что  кто-то  нас  предал.  Да,  да,  кто-то
несомненно нас предал!
   - Неужели это возможно. Следопыт?
   - И очень даже просто, Мэйбл; некоторым людям изменить -  все  равно  что
закусить. И, когда ,я встречаю болтуна, я не слушаю его  красивые  слова,  а
приглядываюсь к его делам; ведь, если у человека правдивая душа и  добро  на
уме, он считает, что поступки лучше за него скажут, чем язык.
   - Джаспер Уэстерн  не  такой!  -  с  горячностью  ответила  Мэйбл.  -  Он
искренний и прямодушный.
   - Джаспер Уэстерн! Можете быть уверены, Мэйбл, что у парня и на  языке  и
на душе нет кривды. Предположения Лунди,  квартирмейстера,  сержанта,  да  и
вашего дяди на его счет совершенно нелепы. Это  все  равно  что  утверждать,
будто солнце светит ночью, а звезды - днем. Нет, нет,  я  готов  прозаложить
свой скальп, а если понадобится, и ружье за  честность  Пресной  Воды  -  Да
благословит вас бог. Следопыт! - воскликнула Мэйбл, протягивая руку и сжимая
железные пальцы охотника с чувством, в силе  которого  она  сама  навряд  ли
отдавала  себе  отчет.  -  Вы  само  великодушие,  само  благородство!   Бог
вознаградит вас за это!
   - Ах, Мэйбл, боюсь, что если б я действительно был таков, то и мечтать бы
не смел о такой девушке, как вы, а предоставил бы  какому-нибудь  достойному
вас дворянину из гарнизона просить вашей руки.
   - Не будем об этом говорить, - слабым, почти сдавленным голосом  ответила
Мэйбл. - Сейчас мы должны больше думать о наших  друзьях,  Следопыт,  чем  о
себе. Но я от всей души рада, что вы считаете Джаспера невиновным. А  теперь
давайте подумаем, как поступить с Росой. Может быть, ее выпустить?
   - Я уже думал о ней: пока она по эту сторону  двери  наблюдает  за  нами,
надо нам глядеть в оба. Если посадить ее на чердак и  убрать  лестницу,  она
хоть будет нашей пленницей.
   - Я не могу так обойтись с  человеком,  который  спас  мне  жизнь.  Лучше
отпустим ее. Я уверена, что она слишком предана  мне,  чтобы  причинить  мне
зло.
   - Вы не знаете это отродье, Мэйбл. Вы не знаете это отродье. Правда, Роса
не чистокровная минг, но ведь она якшается с этими негодяями и переняла  все
их повадки... Но что это?
   - Шум весел - какая-то лодка идет по протоке! Следопыт  захлопнул  люк  в
нижнее помещение, чтобы индианка не сбежала,  погасил  свечу  и  поспешил  к
бойнице. Мэйбл в тревожном ожидании глядела через его плечо. Все это  заняло
какое-то время, и, когда глаза Следопыта несколько освоились с темнотой и он
смог что-то различить, две шлюпки уже пронеслись мимо и  пристали  к  берегу
ярдах в пятидесяти от блокгауза, где рыл устроен причал. Больше в окружающем
мраке разглядеть ничего не удалось, и Следопыт шепнул Мэйбл, что  это  могут
быть и Праги, потому что едва ли сержант прибудет так рано. Видно было,  как
из лодок выгрузились люди, затем трижды  раздалось  громогласное  "ура",  не
оставившее никакого сомнения в том, кто были прибывшие. Следопыт  ринулся  к
люку, поднял крышку, соскользнул вниз  и  с  лихорадочной  поспешностью,  по
которой можно было  судить,  насколько  серьезно  положение,  стал  отпирать
дверь. Мэйбл последовала за ним, но скорее мешала, чем помогала его усилиям,
и они успели отодвинуть лишь один засов, когда грянули выстрелы. Оба замерли
в напряженном ожидании, как вдруг окружающие кусты огласились боевым  кличем
индейцев. Дверь наконец распахнулась, и Следопыт с Мэйбл  выскочили  наружу.
Но все  уже  смолкло.  Несколько  секунд  они  прислушивались,  и  Следопыту
почудилось, будто со стороны причала слышатся слабые стоны;  но  дул  свежий
ост,  и  шелест  листвы,  мешаясь  с  дыханием  ветра,  мог  ввести  его   в
заблуждение. Зато Мэйбл, забыв обо всем, рванулась от него к лодкам.
   - Стоите, Мэйбл! - тихо, но твердо произнес Следопыт, схватив ее за руку.
- Стойте! Вы идете на верную смерть,  и  к  тому  же  это  бесполезно.  Надо
вернуться в блокгауз.
   - Отец! Мой бедный, дорогой  отец!  Они  его  убили!  -  не  помня  себя,
воскликнула девушка: но привычная  осторожность  заставила  ее  даже  в  эту
ужасную минуту понизить голос. - Если вы любите меня. Следопыт, пустите меня
к отцу!
   - Стойте, Мэйбл, стойте! Странно, что не слышно голосов; никто  из  наших
не отвечает на залп, а я, как назло, оставил ружье в блокгаузе! Хотя на  что
мне ружье, если никого не видать?
   В этот миг острый глаз Следопыта -  крепко  держа  Мэйбл,  он  все  время
вглядывался в темноту -  смутно  различил  черные  силуэты  пяти  или  шести
индейцев, которые, пригнувшись, пытались проскользнуть  мимо  него  с  явным
намерением отрезать им путь к блокгаузу.  Подхватив  Мэйбл  под  мышку,  как
малое дитя, и напрягши свое мускулистое тело, охотник все же успел вбежать в
блокгауз раньше гнавшихся за ним  по  пятам  преследователей.  Опустив  свою
ношу, он кинулся запирать дверь и едва  задвинул  один  засов,  как  сильный
толчок в массивные бревна чуть не вышиб ее из петель. Задвинуть второй засов
было делом одной секунды.
   Мэйбл поднялась на второй этаж, а Следопыт остался на страже внизу.  Наша
героиня находилась в том состоянии, когда двигаешься как бы  бессознательно.
Следопыт попросил принести огня: машинально засветив свечу, она спустилась с
ней вниз к ожидавшему ее разведчику. Взяв у нее огарок.  Следопыт  тщательно
осмотрел блокгауз, чтобы проверить,  не  спрятался  ли  там  кто-нибудь;  он
переходив с одного этажа на другой, лишь убедившись, что позади  нет  врага.
Итогом осмотра была твердая уверенность в том, что в блокгаузе, кроме него и
Мэйбл, нет никого, -  Роса  сбежала.  Следопыт  вернулся  к  нашей  героине,
поставил свечу на ящик, проверил затравку "оленебоя" и только тогда сел.
   - Оправдались худшие наши опасения, - сказала Мэйбл, для которой волнений
и спешки последних пяти минут, казалось, хватило бы на всю ее жизнь.  -  Мой
дорогой батюшка со всем отрядом убит или взят в плен!
   - Пока ничего не известно. Дождемся утра. Я не думаю,  что  дело  решено,
иначе мы бы услышали торжествующие вопли негодяев мингов  у  стен  блокгауза
Одно только можно сказать наверное: если враг действительно одержал верх, он
сейчас же потребует,  чтобы  мы  сдались.  Но  скво  расскажет  им  о  нашем
положении, и, так как они хорошо знают,  что  пока  "оленебой"  не  посрамил
своего  имени,  днем  поджечь  блокгауз  им  не  удастся,  они   постараются
подкрасться ночью, можете в этом не сомневаться.
   - Кто-то стонет!
   - Это вам показалось, Мэйбл. Когда человек напуган, особенно женщина,  ей
может невесть что померещиться Я знавал женщин, которые верили снам .
   -  Нет,  мне  не  показалось  внизу  кто-то  стонет!  Следопыту  пришлось
признать, что чуткий слух Мэйбл не обманул ее Но  он  попросил  ее  сдержать
свои чувства, напомнив, что дикари часто прибегают к любой хитрости, лишь бы
достичь своей цели, и что стоны, возможно, притворные их хотят  выманить  из
блокгауза или заставить хотя бы  отворить  дверь  -  Нет,  нет  -  торопливо
возразила  Мэйбл,  -  какое  же  тут  притворство!  Это  стонет  человек  от
физической или душевной боли. Стоны до ужаса естественны.
   - Ну что ж, мы скоро узнаем, друг там или  недруг.  Уберите  свечу,  а  я
спрошу через бойницу Даже такое, казалось бы,  простое  дело  требовало,  на
взгляд опытного Следопыта, сугубой осмотрительности; сколько раз у  него  на
глазах гибли люди только по своему легкомыслию и пренебрежению  к  излишним,
по их мнению, мерам предосторожности. Поэтому он приблизился к бойнице  лишь
настолько, чтобы его могли услышать  внизу,  даже  если  он  будет  говорить
негромко - Кто там? - осведомился Следопыт, когда счел, что выбрал  наиболее
безопасную  позицию  -  Кто  тут  стонет?  Если  друг,  говорите   смело   и
рассчитывайте на нашу помощь.
   - Следопыт! - ответил хорошо знакомый Мэйбл и проводнику голос сержанта -
Следопыт, ради бога, скажите, жива ли моя дочь?
   - Батюшка, я здесь! Цела и невредима. Ах, если б была хоть капля надежды,
что  и  с  вами  все  благополучно!  -  Оба  они  ясно  услышали   радостное
восклицание, но вслед за ним снова раздался мучительный стон.
   - Сбылись мои худшие предчувствия,  -  с  каким-то  мрачным  спокойствием
проговорила Мэйбл. - Чем бы это  нам  ни  грозило,  батюшку  надо  внести  в
блокгауз.
   - Так оно и должно быть по  естеству,  да  и  богом  нам  заповедано.  Но
успокойтесь, Мэйбл, и постарайтесь взять себя в руки. Все, что можно сделать
для сержанта, будет сделано. Только прошу вас, возьмите себя в руки.
   - Я спокойна. Следопыт. Никогда в  жизни  я  не  была  более  спокойна  и
уверена  в  себе,  чем  сейчас.  Но,  ради  бога,  давайте  действовать  без
промедления!
   Твердый  тон  девушки  поразил  Следопыта,  а  старание  Мэйбл  держаться
спокойно и стойко в какой-то  мере,  быть  может  обмануло  его.  Во  всяком
случае; он почел дальнейшие объяснения  излишними,  спустился  вниз  и  стал
отпирать засовы. Эту сложную  процедуру  он  проделал  со  всегдашней  своей
осторожностью, но едва только высвободил массивную дверь, как  почувствовал,
что кто-то с силой на нее напирает, и  чуть  было  вновь  ее  не  захлопнул.
Однако, заглянув в щель и поняв причину, рванул дверь к себе, и прислоненное
к ней бесчувственное тело сержанта  Дунхема  рухнуло  на  порог  блок-пауза.
Следопыт в один миг втащил его в помещение и задвинул засовы. После чего они
с Мэйбл могли беспрепятственно подать помощь раненому.
   На протяжении всей этой тяжелой сцены Мэйбл  проявляла  ту  силу  духа  и
неистощимую энергию, на какую способны женщины в минуты сильных  потрясений.
Она принесла свечу, смочила водой запекшиеся губы  отца,  помогла  Следопыту
приготовить ему ложе из соломы и смастерила из тряпья  подушку.  И  все  это
деловито, без лишних слов, не пролив ни единой слезы,  пока  отец,