то
станется с ними, если мы получим то, что нам нужно! Не знаю, какой  прок
вашему отцу от такой одежды... Его счастье, что  он  сохранил  вещи,  не
имеющие никакой цены для него самого, хотя очень ценные для других. Если
нам удастся выкупить его за эти тряпки, это будет очень выгодная сделка.
Мы пожертвуем сущими пустяками, а в придачу получим даже Непоседу.
   - Значит, по-вашему, Зверобой, в семействе Томаса Хаттера нет никого,
кому бы это платье было к лицу? И неужели вам хоть изредка  не  было  бы
приятно посмотреть на его дочь в этом наряде?
   - Я понимаю вас, Джудит! Я понимаю, что вы хотите сказать, мне понят-
ны и ваши желания. Я готов признать, что вы в этом платье прекрасны, как
солнце, когда оно встает или закатывается в ясный октябрьский день.  Од-
нако ваша красота гораздо больше украшает этот  наряд,  чем  этот  наряд
вас. По-моему, воин, впервые отправляющийся на  тропу  войны,  поступает
неправильно, если он размалевывает свое тело яркими красками, как старый
вождь, испытанный в боях, который знает, что он при случае не ударит ли-
цом в грязь. То же самое можно" сказать обо всех нас - о белых  и  крас-
ных, Вы дочка Томаса Хаттера, а это платье сшито для дочери  губернатора
или какой-нибудь другой знатной дамы. Его надо носить в  изящной  обста-
новке, в обществе богачей. На мой взгляд, Джудит, скромная девушка лучше
всего выглядит, когда она скромно одета. Кроме того, если в Колонии есть
хоть одна женщина, которая не нуждается в нарядах и  может  рассчитывать
на свое собственное хорошенькое личико, то это вы.
   - Я сейчас же сброшу с себя эти тряпки, Зверобой, -  воскликнула  де-
вушка, стремительно выбегая из комнаты, - и никогда больше не покажусь в
них ни одному человеку!
   - Таковы они все, Змей, - сказал охотник, обращаясь к своему другу  и
тихонько посмеиваясь, лишь только красавица исчезла. - Я,  однако,  рад,
что девушка согласилась расстаться с этой мишурой, ведь в  ее  положении
не годится носить такие вещи. Да  она  и  без  них  достаточно  красива.
Уа-та-Уа тоже выглядела бы очень странно в таком платье, не  правда  ли,
делавар?
   - Уа-та-Уа - краснокожая девушка, Зверобой, - возразил индеец. -  По-
добно молодой горлице, она должна носить свое  собственное  оперение.  Я
прошел бы мимо, не узнав ее, если бы она нацепила на себя  такую  шкуру.
Надо одеваться так, чтобы друзья наши не имели нужды спрашивать, как нас
зовут. Дикая Роза очень хороша, но эти яркие краски не делают  ее  более
благоуханной.
   - Верно, верно, так оно и есть. Когда человек нагибается, чтобы  сор-
вать землянику, он не ожидает, что найдет дыню; а когда он хочет сорвать
дыню, то бывает разочарован, если оказывается, что она  перезрела,  хотя
перезрелые дыни часто бывают красивее на вид.
   Мужчины начали обсуждать вопрос, стоит ли еще рыться в сундуке Хатте-
ра, когда снова появилась Джудит, одетая в простое холстинковое платье.
   - Спасибо, Джудит, - сказал Зверобой, ласково беря ее за  руку.  -  Я
знаю, женщине нелегко расстаться г таким богатым  нарядом.  Но,  на  мой
взгляд, вы теперь красивее, чем если бы у вас на голове была надета  ко-
рона, а в волосах сверкали драгоценные камни. Все  дело  теперь  в  том,
нужно ли приподнять эту крышку, чтобы посмотреть, не найдется ли там еще
чего-нибудь для выкупа мастера Хаттера. Мы должны себе представить,  как
бы он поступил на нашем месте.
   Джудит была счастлива. Скромная похвала молодого  человека  произвела
на нее гораздо большее впечатление, чем изысканные комплименты  ветреных
льстецов, которыми она была до  сих  пор  окружена.  Искусный  и  ловкий
льстец может иметь успех до тех пор, пока против него не обратят его  же
собственное оружие. Человек прямой и правдивый  нередко  может  обидеть,
высказывая горькую правду, однако тем ценнее и приятнее  его  одобрение,
потому что оно исходит от чистого сердца. Все очень скоро  убеждались  в
искренности простодушного  охотника,  поэтому  его  благосклонные  слова
всегда производили хорошее впечатление. В то же  время  своей  откровен-
ностью и прямотой суждений юноша мог бы нажить  себе  множество  врагов,
если бы его характер не возбуждал невольного уважения. Ему нередко  при-
ходилось иметь дело с военными и с гражданскими властями, и у всех он  в
короткое время завоевал безграничное доверие. Джудит тоже  дорожила  его
мнением и была рада, когда он похвалил ее.
   - Если мы узнаем, что хранится в этом сундуке,  Зверобой,  -  сказала
девушка, немного успокоившись, - легче будет решить, как  нам  поступать
дальше.
   - Это довольно разумно, девушка. Рыться в чужих секретах  свойственно
белым, а не краснокожим.
   - Любопытство - чувство естественное и свойственно всем. Когда я жила
вблизи форта, то заметила, что большинство тамошних жителей интересуется
секретами своих соседей.
   - Да, и часто придумывают их, когда не  могут  доискаться  правды.  В
этом-то  и  состоит  разница  между  индейским  джентльменом   и   белым
джентльменом. Вот, например, Змей поспешил бы отвернуться в сторону, ес-
ли бы ненароком заглянул в вигвам другого вождя. А в  поселениях  белых,
где все напускают на себя такую важность,  поступают  совершенно  иначе.
Уверяю вас, Джудит, Змею никогда не придет в голову, что среди делаваров
есть какой-нибудь вождь, стоящий настолько выше его, что имеет смысл ут-
руждать свои мысли и язык, судача о нем и о его поступках, да и вообще о
всяких пустяках, которыми интересуется человек, когда у него нет других,
более серьезных занятий. Тот, кто так поступает, ничем не отличается  от
самого обыкновенного негодяя, какой бы щегольской наряд он  ни  носил  и
как бы он ни чванился.
   - Но это не чужой вигвам, этот сундук принадлежит моему отцу; это его
вещи, и мы хотим оказать ему услугу.
   - Верно, девушка, верно. Когда все будет  у  нас  перед  глазами,  мы
действительно сможем лучше решить, что надо отдать в виде выкупа  и  что
оставить себе.
   Джудит была далеко не так бескорыстна, как  старалась  это  показать.
Она помнила, что Хетти уже успела удовлетворить свое любопытство, и поэ-
тому была рада случаю увидеть то, что уже видела ее  сестра.  Итак,  все
согласились, что надо продолжать осмотр,  и  Зверобой  приподнял  вторую
холщовую покрышку.
   Когда занавес снова взвился над тайнами сундука, на свет божий прежде
всего появилась пара пистолетов, украшенных изящной серебряной насечкой.
В городе они, должно быть, стоили недешево, но в лесах  редко  пользова-
лись оружием такого рода. Только офицеры, приезжавшие из Европы, были до
такой степени убеждены в превосходстве лондонских обычаев, что не счита-
ли нужным отказываться от них даже на далекой американской окраине.
   Что же произошло, когда были найдены эти игрушки, выяснится в следую-
щей главе.


   Глава XIII

   Из дуба грубый старый стул,
   Подсвечник (кто его согнул?),
   Кровать давно минувших лет,
   Еловый ящик (крышки нет),
   Щипцы, скрепленные кой-как,
   Без острия тупой тесак,
   Тарелка, что видала виды,
   Там библии и с ней Овидий.
   Свифт, "Опись"

   Вынув из сундука пистолеты, Зверобой протянул их делавару и предложил
полюбоваться ими.
   - Детское ружье, - сказал Змей, улыбаясь и взяв в руки оружие с таким
видом, как будто это была игрушка.
   - Нет, Змей, эта штучка сделана для мужчины и может повалить  велика-
на, если уметь с ней обращаться.  Погоди,  однако...  Белые  удивительно
беспечно хранят огнестрельное оружие в сундуках и по  углам.  Дай-ка,  я
осмотрю их.
   Сказав это, Зверобой взял пистолет из рук приятеля и взвел курок.  На
полке был порох, сплющенный и затвердевший, как шлак, под действием вре-
мени и сырости. При помощи шомпола легко было убедиться, что оба  писто-
лета заряжены, хотя, по словам Джудит, они много лет пролежали в  сунду-
ке. Это открытие озадачило индейца, который привык  ежедневно  обновлять
затравку своего ружья и тщательно осматривать его.
   - Белые люди очень небрежны, - сказал Зверобой, покачивая головой,  -
и чуть ли не каждый месяц в их поселениях кто-нибудь за это  расплачива-
ется. Просто удивительно, Джудит, да, просто удивительно! Сплошь да  ря-
дом бывает, что хозяин выпалит из ружья в оленя или в  другого  крупного
зверя, порой даже в неприятеля, и из трех выстрелов два раза  промахнет-
ся. И тот Же самый человек, забыв по  оплошности,  что  ружье  заряжено,
убивает наповал своего ребенка, брата или друга. Ну ладно, мы окажем хо-
зяину услугу, разрядив эти пистолеты. И так как для нас с  тобой,  Змей,
это новинка, давай-ка попробуем руку на какой-нибудь  цели.  Подсыпь  на
полку свежего пороху, я сделаю то же самое, и тогда мы посмотрим, кто из
нас лучше управляется с пистолетом. Что касается карабина, то этот  спор
давно между нами решен.
   Зверобой от всего сердца рассмеялся над собственным  бахвальством,  и
минуты через две приятели стояли на платформе, выбирая подходящую мишень
на палубе ковчега. Подстрекаемая любопытством, Джудит  присоединилась  к
ним.
   - Отойдите подальше, девушка, отойдите чуть подальше, - сказал Зверо-
бой, - эти пистолеты уже давно заряжены, и при выстреле может  случиться
какаянибудь неприятность.
   - Так не стреляйте хоть вы, Зверобой! Отдайте оба пистолета  делавару
или, еще лучше, разрядите их не стреляя.
   - Это будет против обычая, и некоторые люди, пожалуй, скажут, что  мы
струсили, хотя сам я не разделяю такого глупого мнения. Мы должны  выст-
релить, Джудит, да, мы должны выстрелить. Хотя предвижу, что  никому  из
нас не придется особенно хвастать своим искусством.
   Джудит была очень смелая девушка, она привыкла постоянно иметь дело с
огнестрельным оружием и, в отличие от многих женщин, совсем  не  боялась
его. Ей не раз приходилось разряжать винтовку, и при  случае  она  могла
даже подстрелить оленя. Итак, она не стала спорить, но отступила немного
назад и стала рядом с Зверобоем, оставив индейца одного на краю платфор-
мы. Чингачгук несколько раз поднимал пистолет, пробовал навести его обе-
ими руками, принимал одну неуклюжую позу за другой и,  наконец,  спустил
курок, почти не целясь. В результате он не только  не  попал  в  полено,
служившее мишенью, но даже не задел ковчега. Пуля запрыгала  по  поверх-
ности воды, словно камень, брошенный человеческой рукой.
   - Недурно, Змей, очень недурно, - сказал Зверобой,  беззвучно  смеясь
по своему обыкновению. - Ты попал в озеро; для иных стрелков и это  под-
виг. Я заранее знал, что так будет, и сказал об этом Джудит. Краснокожие
не привыкли к короткоствольному оружию. Ты попал в озеро, и это  все  же
лучше, чем попасть просто в воздух.
   Теперь отойди назад - мы посмотрим, чего  стоят  привычки  белых  при
стрельбе из белого оружия.
   Зверобой прицелился быстро и уверенно.  Едва  только  ствол  поднялся
вровень с мишенью, раздался выстрел.
   Но пистолет разорвало, и обломки подстелив разные стороны. Одни упали
на кровлю "замка", другие на ковчег и один в воду. Джудит вскрикнула  и,
когда мужчины с испугом обратились к ней, девушка была бледна как смерть
и дрожала всем телом.
   - Она ранена, да, Змей, бедная девочка ранена, хотя нельзя было пред-
видеть, что это может случиться на том месте, где она стояла. Отнесем ее
в каюту, постараемся сделать для нее все, что только можно.
   Джудит позволила отнести себя в хижину, выпила глоток воды из фляжки,
которую поднес ей Зверобой, и, не переставая дрожать, разрыдалась.
   - Надо потерпеть, бедная Джудит, да, надо потерпеть, - сказал  Зверо-
бой, утешая ее. - Не стану уговаривать вас не плакать: слезы нередко об-
легчают девичью душу... А куда ее ранило. Змей? Я не вижу крови, не вижу
и дыры на платье.
   - Я не ранена, Зверобой, - пролепетала  девушка  сквозь  слезы,  -  я
просто испугалась, и больше ничего, уверяю вас. Слава богу, я вижу,  что
никто не пострадал от этой глупой случайности!
   - Это, однако, очень странно! - воскликнул  ничего  не  подозревавший
простодушный охотник. - Я думал, Джудит,  что  такую  девушку,  как  вы,
нельзя напугать треском разорвавшегося оружия. Нет, я не считал вас  та-
кой трусихой. Хетти, конечно, могла испугаться, но  вы  слишком  умны  и
рассудительны, чтобы бояться, когда опасность  уже  миновала...  Приятно
смотреть на молодых девушек, вождь, но они  очень  непостоянны  в  своих
чувствах.
   Стыд сковал уста Джудит. В ее волнении не было никакого  притворства;
все объяснилось внезапным непреодолимым испугом, который был непонятен и
ей самой, и ее двум товарищам. Однако, отерев слезы, она  снова  улыбну-
лась и вскоре уже могла смеяться над собственной глупостью.
   - А вы, Зверобой, - наконец удалось произнести ей, - вы и вправду  не
ранены? Просто чудо: пистолет разорвался у вас в руке, а  вы  не  только
остались в живых, но даже ничуть не пострадали.
   - Подобные чудеса нередко случаются с  теми,  кому  часто  приходится
иметь дело со старым оружием. Первое ружье, которое мне дали, сыграло со
мной такую же шутку, и, однако, я остался жив, хотя и не настолько  нев-
редим, как сегодня. Томас Хаттер потерял один из  своих  пистолетов.  Но
произошло это потому, что мы хотели услужить ему, а стало  быть,  он  не
вправе жаловаться, теперь подойдите поближе, и  давайте  посмотрим,  что
там еще осталось в сундуке.
   Джудит тем временем оправилась от своего волнения, снова села на  та-
бурет, и осмотр продолжался.
   Первым делом из сундука извлекли какую-то вещь, завернутую  в  сукно.
Когда сукно развернули, там оказался один из тех  математических  прибо-
ров, которые в то время были в ходу у моряков. На нем были медные детали
и разные украшения.
   Зверобой и Чингачгук воскликнули от изумления и восторга, увидев нез-
накомую им вещь: она была до блеска натерта и вся сверкала. За ней, оче-
видно, в свое время тщательно ухаживали.
   - Такие штуки постоянно носят при себе землемеры,  Джудит,  -  сказал
Зверобой, поворачивая блестящую вещицу в руках, - я часто видел их  при-
боры. Надо сказать, что люди они злые и бессердечные; приходя в лес, они
пролагают дорогу для опустошений и грабежа. Но ни у кого из них не  было
такой красивой игрушки. Это, однако, наводит меня на  мысль,  что  Томас
Хаттер пришел в здешнюю пустыню с недобрыми намерениями. Не замечали  ли
вы в вашем отце жадности землемера, девушка?
   - Он не землемер, Зверобой, и, конечно, не  умеет  пользоваться  этим
прибором, хотя и хранит его у себя.
   Неужели вы думаете, что Томас Хаттер когда-нибудь носил этот  костюм?
Это одежда ему так же не по росту, как этот прибор не по его знаниям.
   - Пожалуй, так оно и есть, Змей. Старик неведомо какими путями  унас-
ледовал вещи, принадлежавшие кому-то другому. Говорят, что он был  моря-
ком, и, без сомнения этот сундук и все, что заключается в нем...  А  это
что такое? Это что-то еще более удивительное, чем медь и черное  дерево,
из которого сделан прибор!
   Зверобой развязал маленький мешочек и начал вынимать оттуда  одну  за
другой шахматные фигурки. Искусно выточенные из слоновой кости, эти  фи-
гурки были больше обыкновенных. Каждая по форме  соответствовала  своему
названию: на конях сидели всадники, туры помещались на спинах у  слонов,
и даже у пешек были человеческие головы и бюсты. Игра была неполная, не-
которые фигурки поломались, но все они заботливо  хранились  в  мешочке.
Даже Джудит ахнула, увидев эти незнакомые ей предметы,  а  удивленный  и
восхищенный Чингачгук совсем позабыл свою индейскую выдержку.
   Он поочередно брал в руки каждую фигурку и  любовался  ею,  показывая
девушке наиболее поразившие его подробности. Особенно  пришлись  ему  по
вкусу слоны. Не  переставая  повторять  "у-у-ух-у-у-ух",  он  гладил  их
пальцем по хоботам, ушам и хвостам. Не оставил он без внимания и  пешки,
вооруженные луками. Эта сцена длилась несколько минут; Джудит  и  индеец
не помнили себя от восторга. Зверобой сидел молчаливый, задумчивый и да-
же мрачный, хотя глаза его следили за каждым движением молодой девушки и
делавара. Ни восклицания удовольствия, ни слова одобрения  ни  вырвалось
из его уст. Наконец товарищи обратили внимание на его молчание, и  тогда
он заговорил, впервые после того как нашли шахматы.
   - Джудит, - спросил он серьезно и встревожено, -  беседовал  ли  ког-
да-нибудь с вами отец о религии?
   Девушка густо покраснела. Однако Зверобой уже  настолько  заразил  ее
своей любовью к правде, что она, не колеблясь, отвечала  ему  совершенно
искренне и просто:
   - Мать говорила о ней часто, отец - никогда. Мать учила нас молитвами
нашему долгу, но отец ни до, ни после ее смерти ни разу не говорило нами
об этом.
   - Старинные шахматные фигуры, о которых рассказывает Купер, по  форме
отличались от современных.
   - Так я и думал, так я и думал. Он не признает бога, такого бога, ко-
торого подобает чтить человеку. А эти вещицы - идолы.
   Джудит вздрогнула и на один миг, кажется, серьезно обиделась.  Затем,
немного подумав, она рассмеялась:
   - И вы думаете, Зверобой, что эти костяные игрушки - боги моего отца?
Я слыхала об идолах и знаю, что это такое.
   - Это идолы! - убежденно повторил охотник. - Зачем бы ваш  отец  стал
хранить их, если он им не поклоняется?
   - Неужели он держал бы своих богов в мешке и запирал бы их в  сундук?
- возразила девушка. - Нет, нет, Зверобой, мой бедный отец повсюду  тас-
кает с собой своего бога, и этот бог его  собственная  корысть.  Фигурки
действительно могут быть идолами, я сама так думаю, судя по тому, что  я
слышала и читала об идолопоклонстве. Но они попали сюда из какой-то  да-
лекой страны и достались Томасу Хаттеру, когда он был моряком.
   - Я очень рад, право, я очень рад слышать  это,  Джудит,  потому  что
вряд ли я мог бы заставить себя прийти на помощь белому язычнику. У ста-
рика кожа такого же цвета, что и у меня, и я готов помогать ему, но  мне
не хотелось бы иметь дело с человеком, который отрекся от своей  веры...
Это животное, как видно, очень нравится тебе, Змей, хотя оно  всего-нав-
сего идол...
   - Это слон, - перебила его Джудит. - Я часто видела в гарнизонах кар-
тинки, изображавшие этих животных, а у матери  была  книжка,  в  которой
рассказывалось о них. Отец сжег эту книгу вместе с другими  книгами:  он
говорил, что матушка слишком любила читать. Это случилось  незадолго  до
того, как мать умерла, и я иногда думаю, что эта потеря ускорила ее кон-
чину.
   - Ну, слон или не слон, во всяком случае это идол, -  возразил  охот-
ник, - и не подобает христианину держать его у себя.
   - Хорошо для ирокеза, - сказал Чингачгук, неохотно  возвращая  слона,
которого его друг положил обратно в мешочек. - За этого зверя можно  ку-
пить целое племя, можно купить даже делаваров.
   - Пожалуй, ты прав. Это понятно всякому, кто знает натуру индейцев, -
ответил Зверобой. - Но человек, сбывающий  фальшивую  монету,  поступает
так же дурно, как тот, кто ее делает. Знаешь ли ты хоть одного  честного
индейца, который не погнушался бы продать шкуру енота, уверяя,  что  это
настоящая куница, или выдать норку за бобра? Я знаю, что несколько  штук
этих идолов, быть может даже один только слон, дадут нам возможность вы-
купить Томаса Хаттера на волю. Но совесть не позволяет пускать по  рукам
такие худые деньги. Я думаю, ни одно индейское племя не предается насто-
ящему идолопоклонству, но некоторые из них так близки к этому, что белые
люди обязаны как можно старательнее оберегать их от искушения.
   - Но, Зверобой, быть может, эти костяные фигурки совсем не  идолы!  -
воскликнула Джудит. - Теперь я вспоминаю, что видела у офицеров в гарни-
зоне игру в гуси и лисицу, немного похожую на эту...  А  вот  еще  чтото
твердое, завернутое в сукно и, вероятно, имеющее отношение к вашим  идо-
лам.
   Зверобой взял пакет из рук девушки и, развернув его,  достал  большую
шахматную доску с квадратами из слоновой кости и черного дерева.
   Подробно обсудив все это, охотник, хотя и с  некоторыми  колебаниями,
присоединился наконец к мне