нейшую отсрочку. Из ковчега  и
хижины принесли стулья, и все шестеро уселись кружком возле двери, следя
за выражением лиц друг друга, насколько это  было  возможно  при  слабом
свете звезд. Вдоль берегов, под холмами, как всегда,  простирался  мрак,
но посреди озера, куда не достигали прибрежные тени, было немного  свет-
лее, и тысячи дрожащих звезд  танцевали  в  прозрачной  стихии,  которую
слегка волновал ночной ветерок.
   - Ну, Зверобой, - начала Джудит, не в силах долее бороться  со  своим
нетерпением, - ну. Зверобой расскажите нам, что говорят гуроны и  почему
они отпустили вас на честное слово. Какой пароль они вам дали?
   - Отпуск, Джудит, отпуск! Это слово имеет такое же значение для плен-
ника, отпущенного на волю, как для солдата, которому разрешили на  неко-
торое время оставить знамя. В обоих случаях человек дает  обещание  вер-
нуться обратно. А "пароль", я думаю, слово голландское и имеет  какое-то
отношение к гарнизонной службе. Конечно, разница тут невелика, поскольку
важна суть, а не название... Ладно, раз я обещал передать вам слова  гу-
ронов, то и передам. Пожалуй, не стоит больше  мешкать.  Непоседа  скоро
отправится в путь по реке, а звезды всходят и заходят, как будто им  нет
дела до индейцев и их посланий. Увы, это - неприятное поручение, из него
не выйдет никакого толку, но все же я должен выполнить его.
   - Послушай, Зверобой, - властным тоном сказал Непоседа, - ты  молодец
на охоте и недурной спутник для парня, проходящего по шестьдесят миль  в
день. Но ты страшно медленно выполняешь поручения, особенно такие, кото-
рые, по-твоему, встретят не особенно хороший прием. Если ты обязался пе-
редать нам что-нибудь, то говори прямо и не виляй, словно адвокат, дела-
ющий вид, будто не понимает английского языка,  на  котором  объясняется
голландец, - а все для того, чтобы содрать с того себе куш побольше.
   - Я понимаю тебя, Непоседа. Это прозвище тебе сегодня как нельзя луч-
ше подходит, потому что ты не желаешь терять время понапрасну. Но перей-
дем сразу к делу, так как мы и собрались здесь для совета. Ибо  собрание
наше можно назвать советом, хотя среди нас женщины. Вот как обстоят  де-
ла. Вернувшись из замка, минги тоже созвали совет, и по их угрюмым лицам
ты бы сразу понял, что на душе у них довольно кисло. Никто не хочет быть
побитым, и в этом краснокожий ничем не отличается от бледнолицего. Ну да
ладно. После того как они накурились и произнесли свои речи и костер уже
начал гаснуть, все было решено. Как видно, старики рассудили, что такому
человеку, как я, можно дать отпуск. Минги очень проницательны - наизлей-
ший их враг это должен признать. Вот они и решили, что я такой  человек;
а ведь не часто бывает, - прибавил охотник с приятным сознанием, что вся
его прежняя жизнь оправдывает подобное доверие, - а ведь не часто  быва-
ет, чтобы они оказали такую честь бледнолицему. Но как бы там  ни  было,
они не побоялись объясниться со мной начистоту. По-ихнему вот как обсто-
ит дело. Они воображают, будто озеро и все, что на нем находится, теперь
в их полной власти. Томас Хаттер умер, а насчет Непоседы  они  полагают,
что он достаточно близко познакомился сегодня со смертью  и  не  захочет
возобновить это знакомство до конца лета. Итак, они считают, что все ва-
ши силы состоят из Чингачгука и трех молодых женщин, Хотя  им  известно,
что делавар знатного рода и происходит от знаменитых воинов, все же  они
знают, что он впервые вышел на тропу войны. А девушек минги, разумеется,
ценят нисколько не выше, чем своих собственных женщин...
   - Вы хотите сказать, что они презирают нас? - перебила Джудит, и гла-
за у нее засверкали так ярко, что все это могли заметить.
   - Это будет видно дальше. Они полагают, что все озеро находится в  их
власти, и потому прислали меня сюда вот с этим вампумом, - сказал  охот-
ник, показывая делавару пояс из раковин, - и велели  передать  следующие
слова: скажи Змею, что для новичка он действовал недурно; теперь он  мо-
жет вернуться через горы в своя деревни, и никто  не  станет  отыскивать
его след. Если ему удалось добыть скальп, пусть заберет его с  собой;  у
храбрых гуронов есть сердце в груди, и они понимают, что молодой воин не
захочет возвращаться домой с пустыми руками. Если он  достаточно  прово-
рен, пусть вернется сюда обратно и приведет с собой отряд для погони  за
нами. Однако Уа-та-Уа должна вернуться к гуронам. Когда она их  покинула
ночью, то по ошибке унесла с собой кое-что, не принадлежащее ей.
   - Это ложь! - сказала Хетти очень серьезно. - Уата-Уа не такая девуш-
ка, чтобы таскать чужие вещи...
   Неизвестно, что сказала бы она дальше, но тут делаварка, смеясь  и  в
то же время пряча свое лицо от стыда, приложила руку к губам Хетти, что-
бы заставить ее замолчать.
   - Вы не понимаете гуронов, бедная Хетти, - возразил Зверобой,  -  они
редко называют вещи своими именами. Уа-та-Уа унесла с собой сердце юного
гурона, а потому они требуют, чтобы она вернулась и положила сердце бед-
ного молодого человека на то место, где он в последний  раз  видел  его.
Змей, говорят они, достаточно отважный воин, чтобы  найти  себе  столько
жен, сколько пожелает, но этой жены он не получит. Так, по крайней мере,
я их понял.
   - Очень мило и любезно с их стороны думать, что молодая женщина поза-
будет свои сердечные склонности только для того, чтобы  этот  несчастный
юноша мог получить обратно свое потерянное сердце! - сказала Джудит нас-
мешливо, но потом горечь прозвучала в ее словах: - Женщина остается жен-
щиной, все равно - красная она или белая; ирокезские вожди  плохо  знают
женское сердце, Зверобой, если воображают, будто оно может позабыть ста-
рые обиды или истинную любовь.
   - По-моему, это очень верно сказано  относительно  некоторых  женщин,
Джудит, хотя я знаю таких, которые способны и на то и на другое.  Второе
мое поручение относится к вам, Джудит. Они говорят, что  Водяная  Крыса,
как они называют вашего отца, скрылся в своей норе на дне озера, никогда
не вынырнет обратно него детеныши скоро будут нуждаться в вигвамах, если
не в пище. Они думают, что гуронские шалаши гораздо  лучше,  чем  хижины
Йорка, и хотят, чтобы вы перешли к ним жить. Они признают, что у вас бе-
лая кожа, но думают, что молодые женщины, которые так долго жили  в  ле-
сах, заблудятся на расчищенном месте. Один великий воин из их числа  не-
давно потерял свою жену и будет рад пересадить Дикую Розу к своему  оча-
гу. Что касается Слабого Ума, то ее всегда будут чтить и  о  ней  всегда
будут заботиться все красные воины. Они полагают, что все  добро  вашего
отца должно перейти в распоряжение племени, но ваши собственные вещи  вы
можете, как всякая женщина, отнести в вигвам супруга.  Кроме  того,  они
недавно потеряли молодую девушку, погибшую насильственной смертью, и две
бледнолицые должны занять опустевшее место.
   - И вы взялись передать мне такое предложение?! - воскликнула Джудит,
хотя в тоне, которым она произнесла эти слова, чувствовалось больше  го-
ря, чем гнева. - Неужели я такая девушка, что соглашусь сделаться  рабы-
ней индейца?
   - Если вы требуете, чтобы я честно высказал вам мою мысль, Джудит, то
я отвечу, что, по-моему, вы вряд ли согласитесь стать  рабыней  мужчины,
будь то краснокожий или же белый. Вы, однако, не должны сердиться на ме-
ня за то, что я передал вам это поручение слово в слово, как  его  услы-
шал. Только на этом условии я получил отпуск, а обещания свои  надо  вы-
полнять, хотя бы они были даны врагу. Я сказал вам, что гуроны  говорят,
но не сказал, что, по-моему, вы должны им ответить.
   - Ага, послушаем, что скажет Зверобой! - вмешался  Непоседа.  -  Мне,
право, не терпится узнать, какие ответы ты для  нас  придумал.  Впрочем,
мое решение уже готово, и я могу объявить его хоть сейчас.
   - И я тоже, Непоседа, уже решил про себя, что должны были бы ответить
вы все, и ты в особенности. Будь я на твоем месте, я бы сказал:  "Зверо-
бой, передай бродягам, что они не знают Гарри Марча. Он настоящий  чело-
век! Натура белого не позволяет ему покидать женщин своего племени в ми-
нуту опасности. Поэтому считайте, что я отказываюсь от договора, который
вы предлагаете, даже если, сочиняя его, вам пришлось выкурить целый  пуд
табаку".
   Марч был несколько смущен этими словами, произнесенными с  такой  го-
рячностью, что невозможно было усомниться в их значении. Если бы  Джудит
немножко поощрила его, он без всяких колебаний остался бы,  чтобы  защи-
щать ее и сестру, но теперь чувство досады взяло верх. Во всяком случае,
в характере Непоседы было слишком малорыцарского,  чтобы  он  согласился
рисковать жизнью, не видя в этом для себя никакой  ощутительной  пользы.
Поэтому неудивительно, что в ответе его  разом  прозвучали  и  затаенные
мысли, и та вера в собственную гигантскую силу, которая хоть и не всегда
побуждала его быть мужественным, зато обычно превращала Непоседу в наха-
ла по отношению к тем, с кем он разговаривал.
   - Ты еще юнец, Зверобой, но по опыту знаешь, что  значит  побывать  в
руках у мужчины, - сказал он угрожающим тоном. - Так как ты не я, а все-
го-навсего посредник, посланный сюда дикарями к нам, христианам, то  мо-
жешь сказать своим хозяевам, что они знают Гарри Марча, и это  доказыва-
ет, что они не дураки, да и он тоже. Он достаточно человек,  чтобы  рас-
суждать по-человечески, и потому понимает, как безумно сражаться в  оди-
ночку против целого племени. Если женщины отказываются от него, то долж-
ны быть готовы к тому, что и он откажется от них. Если  Джудит  согласна
изменить свое решение, что же, милости просим, пусть идет со мной на ре-
ку, и Хетти тоже. Но, если она не  хочет,  я  отправлюсь  в  путь,  лишь
только неприятельские разведчики начнут устраиваться на ночлег  под  де-
ревьями.
   - Джудит не переменит своего решения и не желает путешествовать с ва-
ми, мастер Марч! - задорно возразила девушка.
   - Стало быть, все ясно, - продолжал Зверобой невозмутимо. - Гарри Не-
поседа сам отвечает за себя и может делать, что ему угодно. Он предпочи-
тает самый легкий путь, хотя вряд ли сможет идти по нему с легким  серд-
цем. Теперь перейдем к Уа-та-Уа. Что ты скажешь,  девушка?  Согласна  ты
изменить своему долгу, вернуться к мингам и выйти замуж за гурона, и все
это не ради любви к человеку, с которым тебе предстоит жить, а из  любви
к своему собственному скальпу?
   - Почему ты так говоришь об Уа-та-Уа? -  спросила  девушка  несколько
обиженным голосом. - Ты думаешь, что краснокожая женщина поступает,  как
жена капитана, которая готова шутить и смеяться с первым встречным  офи-
цером?
   - Что я думаю, Уа-та-Уа, до этого здесь никому нет дела. Я должен пе-
редать гуронам твой ответ, а для этого ты должна объявить  его.  Честный
посланец передаст все, что ты скажешь, слово в слово.
   Уа-та-Уа больше не колебалась. Глубоко взволнованная,  она  поднялась
со скамьи и высказала свои мысли и намерения красиво и с достоинством на
языке родного племени.
   - Передай гуронам. Зверобой, - сказала она, - что они  невежественны,
как кроты: они не умеют отличить волка от собаки. Среди моего народа ро-
за умирает на том же стебле, на котором она распустилась; слезы  ребенка
падают на могилы родителей; колосья вызревают на том месте, где  брошено
семя. Делаварских девушек нельзя посылать,  словно  вампумы,  из  одного
племени в другое. Они похожи на цветы жимолости: всего слаще они  пахнут
в своих родимых лесах; молодые люди родного племени хранят эти цветы  на
груди ради их благоухания; и всего сильнее они благоухают на своем  род-
ном стебле. Даже реполов и куница из года в год возвращаются в свои ста-
рые гнезда: неужели женщина будет бессердечнее птицы? Пересади  сосну  в
глинистую почву, и она пожелтеет; ива никогда не будет цвести на холмах;
тамарак всего пышнее разрастается в болоте; племена, обитающие  у  моря,
любят слушать, как ветер шумит над соленой водой.  Что  такое  гуронский
юноша для девушки из рода ленни-ленапов? Он может быть очень быстр,  все
равно ее глаза не будут следовать за ним во время состязания в беге: эти
глаза устремлены назад, к хижинам делаваров. Он может петь сладкие песни
для девушек Канады, но в ушах Уа музыкой звучит только тот язык, который
она слышала в детстве. Но если бы даже гурон родился среди народа, коче-
вавшего когда-то по берегам Великого Соленого Озера, все равно это  было
бы бесполезно, если бы он не принадлежал к семье Ункасов. Молодая  сосна
поднимается так же высоко, как ее отцы. Уа-та-Уа имеет  в  груди  только
одно сердце и может любить только одного мужа.
   Зверобой с непритворным восхищением слушал эту в высшей  степени  ха-
рактерную речь, и, когда девушка смолкла, он ответил на  ее  красноречие
своим обычным веселым, но беззвучным смехом.
   - Это стоит всех вампумов, какие только  имеются  в  наших  лесах!  -
воскликнул он. - Я полагаю, вы не поняли ни слова, Джудит;  но  если  вы
заглянете в свое сердце и вообразите, что враг предлагает вам отказаться
от избранного вами мужчины и выйти замуж за  другого,  то,  ручаюсь,  вы
поймете самую суть того, что сказала Уата-Уа. Никто не сравнится с  жен-
щиной в красноречии, если  только  она  говорит  то,  что  по-настоящему
чувствует. Впрочем, если она только говорит серьезно, а не просто болта-
ет, потому что болтовней большинство женщин  способно  заниматься  целые
часы подряд. Но искреннее глубокое  чувство  всегда  находит  подходящие
слова. А теперь, Джудит, выслушав ответ краснокожей  девушки,  я  должен
обратиться к бледнолицей, хотя, впрочем, это вряд ли подходящее название
для такого цветущего лица, как ваше. Вас недаром прозвали  Дикой  Розой.
Раз уж зашла речь о цветах, то, по-моему, Хетти  следовало  бы  называть
Жимолостью.
   - Если бы с такими словами ко мне обратился один из гарнизонных фран-
тов, я бы высмеяла его, Зверобой. Но, когда их произносите вы,  я  знаю,
что им можно верить, - ответила Джудит,  очень  польщенная  этим  безыс-
кусственным и красноречивым комплиментом. - Однако слишком  рано  требо-
вать от меня ответа: Великий Змей еще не говорил.
   - Змей?! Господи, да я могу передать индейцам его речь, не услышав из
нее ни слова. Признаюсь, я вовсе не думал обращаться к нему с  вопросом,
хотя, впрочем, это не совсем правильно, потому что правда выше всего,  а
я обязан передать мингам то, что он скажет, слово в слово. Итак, Чингач-
гук, поделись с нами твоими мыслями на этот  счет.  Согласен  ты  отпра-
виться через горы в  свои  родные  деревни,  отдать  Уа-та-Уа  гурону  и
объявить дома вождям, что если они поторопятся, то, быть  может,  успеют
ухватить один из концов ирокезского следа дня через два или  три,  после
того как неприятель покинет это место?
   Так же как и его невеста, молодой вождь встал, чтобы произнести  свой
ответ с надлежащей выразительностью и  достоинством.  Девушка  говорила,
скрестив руки на груди, как бы силясь сдержать бушевавшее внутри  волне-
ние. Но воин протянул руку вперед со спокойной энергией, сообщавшей  его
речи особую силу.
   - Вампум надо отправить в обмен на вампум, - сказал он,  -  посланием
ответить на послание. Слушай, что Великий Змей делаваров  хочет  сказать
мнимым волкам Великих Озер, воюющим нынче в наших лесах. Они  не  волки;
они собаки, которые пришли сюда, чтобы руки делаваров обрубили им уши  и
хвосты. Они способны воровать молодых женщин, но уберечь  их  не  могут.
Чингачгук берет свое добро там, где находит его; он не просит для  этого
позволения у канадских дворняжек. Если у него  в  сердце  таятся  нежные
чувства, до этого нет дела гуронам. Он высказывает их той, которая может
понять их; он не станет трезвонить о них по лесам,  чтобы  его  услышали
те, кому внятны только вопли ужаса. То, что происходит в его хижине,  не
касается даже вождей его собственного племени и тем более гуронских плу-
тов...
   - Назови их бродягами, Змей! - перебил Зверобой, не  будучи  в  силах
сдержать свое восхищение. - Да, назови их  отъявленными  бродягами!  Это
слово легко перевести, и оно будет всего ненавистнее их ушам.  Не  бойся
за меня, я перескажу им твое послание слово за словом, мысль за  мыслью,
оскорбление за оскорблением; ничего лучшего они не  заслуживают.  Только
назови их бродягами раза два: это заставит все их соки подняться от  са-
мых нижних корней к самым верхним веткам.
   - И тем более гуронских бродяг, - продолжал Чингачгук, охотно  подчи-
няясь требованию своего друга. - Передай гуронским собакам - пусть  воют
погромче, если хотят, чтобы делавар разыскал их в лесу, где они  прячут-
ся, как лисицы, вместо того чтобы охотиться, как подобает воинам.  Когда
они стерегли в своем становище делаварскую девушку, стоило охотиться  за
ними; но теперь я о них забуду, если они сами не станут шуметь.
   Чингачгуку не нужно трудиться и ходить в свои деревни, чтобы призвать
сюда новых воинов; он сам может идти по их следу;  если  они  не  скроют
этого следа под землей, он пойдет по нему вплоть до Канады. Он возьмет с
собой Уа-та-Уа, чтобы она жарила для него дичь; они вдвоем прогонят всех
гуронов обратно в их страну.
   - Вот настоящее спешное донесение, как оно называется на языке офице-
ров! - воскликнул Зверобой. - Оно разгорячит кровь гуронам,  особенно  в
той части, где Змей говорит, что Уа-та-Уа тоже пойдет по следу, пока гу-
роны не уберутся восвояси. Но, увы, громкие слова не  всегда  влекут  за
собой громкие дела. Дай бог, чтобы мы хоть наполовину были  так  хороши,
как обещаем... А теперь, Джудит, ваш черед говорить, потому  что  гуроны
ждут ответа от вас всех, за исключением, может быть, бедной Хетти.
   - А почему вы не хотите выслушать Хетти, Зверобой? Она часто  говорит
очень разумно. Индейцы могут с уважением отнестись к ее  словам,  потому
что они чтят людей, которые находятся в ее положении.
   - Это верно, Джудит, и очень хорошо придумано.
   Краснокожие уважают несчастных всякого рода, а таких,  как  Хетти,  в
особенности. Итак, Хетти, если вы хотите что-нибудь сказать,  я  передам
ваши слова гуронам с  такой  же  точностью,  как  если  бы  их  произнес
школьный учитель или миссионер.
   - Один миг девушка колебалась. Затем ответила своим ласковым и мягким
голоском так же серьезно, как все говорившие до нее.
   - Гуроны не понимают разницы между белыми людьми  и  краснокожими,  -
сказала она, - иначе они не просили бы меня и Джудит прийти и поселиться
в их деревне. У красных людей одна земля, а у нас -  другая.  Мы  должны
жить отдельно. Мать всегда говорила, что мы  непременно  должны  жить  с
христианами, если это только возможно, и потому мы не можем переселиться
к индейцам. Это наше озеро, и мы не оставим его. Здесь могилы наших отца
и матери, и даже самый плохой индеец предпочитает жить поближе к могилам
своих отцов. Я схожу к ним опять и почитаю им библию, если  им  хочется,
ноне покину могилы матери и отца...
   - Достаточно, Хетти, достаточно, - перебил ее охотник. - Я передам им
все, что вы сказали, и ручаюсь, что они останутся  довольны.  А  теперь,
Джудит, ваш черед высказаться, и тогда мое поручение будет выполнено.
   Джудит, видимо, не хотелось  отвечать,  что  несколько  заинтриговало
посла. Зная ее характер, он никак не думал, что она окажется  малодушней
Хетти или Уа-та-Уа. И, однако, в ее манерах чувствовалось некоторое  ко-
лебание, которое слегка смутило Зверобоя. Даже теперь, когда ей  предло-
жили высказаться, она, видимо, не решалась и раскрыла рот не раньше, чем
всеобщее глубокое молчание дало ей понять, с какой тревогой они  ожидают
ее слов. Наконец она заговорила, но все еще с сомнением и неохотно.
   - Скажите мне сперва... скажите нам сперва. Зверобой, -  начала  она,
повторяя слова для большей выразительности, - как повлияют  наши  ответы
на вашу судьбу? Если вы должны пасть жертвой за нашу отвагу, то  нам  бы
следовало выражаться более сдержанным языком.  Как  вы  думаете,  какими
последствиями грозит это вам?
   - Госпо