л отведать сакка-туш вместе со своими приозерными братьями?
   - Он пришел, - повторил Магуа, наклоняя голову с величием  восточного
государя.
   Вождь, протянув руку, взял гурона за запястье, и они снова обменялись
дружескими приветствиями. Потом делавар пригласил гостя войти в хижину и
разделить с ним утреннюю трапезу.
   Приглашение было принято, и оба воина спокойно ушли  в  сопровождении
трех-четырех стариков, покинув остальных, снедаемых желанием узнать при-
чины такого необычайного посещения. Однако они  не  выразили  ни  единым
жестом, ни словом своего нетерпения.
   Разговор в продолжение скромного завтрака вели с чрезвычайной  осмот-
рительностью; речь шла только о приключениях на охоте, в которой недавно
участвовал Магуа. А между тем каждый отлично  знал,  что  посещение  это
должно иметь какуюто тайную цель и большое значение для их племени. Ког-
да все насытились, а женщины убрали остатки кушанья и бутыли с  напитка-
ми, обе стороны приготовились к словесному поединку.
   - Обратил ли мой великий канадский отец снова свое лицо к его детям -
гуронам? - спросил оратор делаваров.
   - Разве было когда-нибудь иначе? - возразил Магуа. - Он называет  мой
народ самым любимым.
   Делавар торжественно наклонил голову, будто бы соглашаясь, с тем, что
он считал заведомой ложью, и продолжал:
   - Томагавки ваших воинов были очень красны!
   - Так было прежде, но теперь они блестящи и тупы, потому  что  ингизы
мертвы, а делавары - наши соседи.
   Вождь ответил на этот умиротворяющий комплимент только движением руки
и замолчал. Тогда Магуа, как будто вспомнив о чем-то  при  упоминании  о
резне, спросил:
   - Не беспокоит ли моя пленница моих братьев делаваров?
   - Мы рады ей.
   - Путь между делаварами и гуронами короток и открыт - пришли ее к мо-
им женщинам, если она беспокоит моего брата.
   - Мы рады ей, - возразил вождь делаваров внушительнее прежнего.
   Магуа, сбитый с толку, молчал в продолжение нескольких минут,  по-ви-
димому, равнодушный к тому, что первая попытка вернуть Кору  не  увенча-
лась успехом.
   - Оставляют ли мои воины делаварам место для охоты в горах? - загово-
рил он после некоторого молчания.
   - Ленапы - господа в своих собственных горах! -  ответил  вождь  нес-
колько высокомерно.
   - Это хорошо: справедливость управляет поступками краснокожих.  Зачем
им чистить томагавки и точить ножи друг против друга! Разве  мало  здесь
бледнолицых?
   Трое из присутствующих издали одобрительное восклицание.
   Магуа подождал немного, чтобы слова его могли подействовать  смягчаю-
щим образом на делаваров, и потом прибавил:
   - Не видели ли мои братья следов чужих мокасин в лесах?
   Не нападали ли они на следы белых людей?
   - Пусть приходит мой канадский отец, - уклончиво ответил вождь, - его
дети готовы видеть его.
   - Великий вождь приходил курить трубку с индейцами в их вигвамах. Гу-
роны также бывают рады видеть его. Но у ингизов длинные руки и ноги, ко-
торые никогда не устают. Моим молодым людям показалось, что  они  видели
следы ингизов вблизи селения делаваров.
   - Они не найдут ленапов спящими.
   - Это хорошо. Воин, глаза которого открыты,  может  видеть  врага,  -
сказал Магуа, еще раз меняя тему разговора, так как убедился, что ему не
обмануть своего собеседника. - Я принес подарки моему брату.
   Хитрый вождь встал, заявив о своих щедрых намерениях, и  торжественно
разложил подарки перед ослепленными  взорами  хозяев.  Подарки  состояли
большей частью из дешевых безделушек, снятых с женщин во время  резни  в
крепости Уильям-
   Генри. Лукавый гурон выказал не меньше умения в распределении  побря-
кушек, чем в выборе их. Самые драгоценные он  отдал  двум  из  важнейших
вождей, остальные подарки он роздал младшим с такими любезными и  кстати
сказанными комплиментами, что никто из них не  имел  повода  быть  недо-
вольным.
   Этот хорошо рассчитанный ход вождя  гуронов  немедленно  дал  положи-
тельные результаты. Торжественное выражение лиц делаваров сменилось  бо-
лее радушным. Перемена в особенности отразилась на вожде. Несколько вре-
мени он рассматривал доставшуюся на его долю обильную часть добычи и за-
тем проговорил очень выразительно:
   - Мой брат - мудрый вождь. Мы рады ему.
   - Гуроны любят своих братьев делаваров, - ответил Магуа. -  И  почему
им не любить своих братьев! Они окрашены тем же солнцем, и их  праведные
люди будут после смерти охотиться в одних и тех же  местах.  Краснокожие
должны быть друзьями и смотреть во все глаза на белых людей. Не встречал
ли мой брат шпионов в лесу?
   Делавар, имя которого в переводе означало "Твердое Сердце", забыл  на
этот раз о непоколебимости. Выражение его лица смягчилось, и он снизошел
до того, что стал говорить более определенно:
   - Возле моего лагеря были чужие мокасины. Следы их дошли до моих  хи-
жин.
   - Мой брат выгнал собак? - спросил  Магуа,  не  напоминая  вождю  его
прежние увиливания от прямого ответа.
   - Этого нельзя сделать. Странник - всегда желанный  гость  для  детей
племени ленапов.
   - Странник, но не шпион.
   - Разве ингизы послали бы шпионами своих женщин? Не сказал  ли  вождь
гуронов, что он взял в плен женщин во время сражения?
   - Он не солгал. Ингизы послали своих разведчиков.  Они  были  в  моих
вигвамах, но не нашли никого, кто мог бы приветствовать  их.  Тогда  они
убежали к делаварам, потому что, говорят они, делавары - наши друзья; их
души отвратились от канадского отца.
   Удар был нанесен великолепно и в более цивилизованном обществе доста-
вил бы Магуа репутацию искусного дипломата.
   Недавнее отсутствие делаваров во время сражения вызвало, как им хоро-
шо было известно, много упреков со стороны их французских  союзников,  и
они чувствовали, что впредь те будут относиться к их поступкам  недовер-
чиво и настороженно. Нетрудно было предвидеть,  что  подобное  положение
окажется весьма невыгодным для них  впоследствии.  Отдаленные  поселения
делаваров, их места охоты и сотни их женщин и детей - все это находилось
на французской территории. Поэтому тревожное известие было принято,  как
и рассчитывал Магуа, если не со страхом, то с явным неудовольствием.
   - Пусть мой отец взглянет в лицо мне, - сказал Твердое Сердце,  -  он
не увидит в нем перемены. Правда, мои молодые люди  не  вышли  на  тропу
войны - они видели вещие сны, в которых им было указано не делать этого.
Но они любят и почитают великого белого вождя.
   - Поверит ли он этому, когда услышит, что величайший его  враг  нашел
приют в лагере его детей? Когда ему скажут, что кровожадный ингиз  курит
у вашего огня? Что бледнолицый, убивший так много его друзей, расхажива-
ет среди делаваров?
   Что вы, мой великий канадский отец не так глуп!
   - Где тот ингиз, которого боятся делавары, - возразил вождь, -  кото-
рый убил моих молодых людей? Кто смертельный враг моего великого отца?
   - Длинный Карабин.
   Делаварские воины вздрогнули, услыхав хорошо  известное  имя.  По  их
изумлению ясно было видно, что они впервые узнали, что в их власти нахо-
дится человек, приобретший такую славу среди французских союзников.
   - Что хочет сказать мой брат? - спросил Твердое Сердце с удивлением.
   - Гуроны никогда не лгут! - холодно ответил Магуа; он прислонился го-
ловой к краю хижины и прикрыл смуглую  грудь  своей  легкой  одеждой.  -
Пусть делавары пересчитают своих пленников; среди них они найдут одного,
кожа которого не красна и не бела.
   Наступила долгая пауза. Вождь отошел в сторону посоветоваться с това-
рищами, а посланцы отправились, чтобы собрать старейшин племени.
   Один за другим воины входили в хижину, и важное известие,  сообщенное
Магуа, передавалось каждому. Все встречали его с изумлением. Новость пе-
редавалась из уст в уста, и вскоре во всем лагере поднялось сильное вол-
нение. Женщины бросили работу, стараясь уловить отдельные слова, нечаян-
но срывавшиеся с уст воинов. Мальчики, оставив  свои  игры,  расхаживали
среди взрослых, с любопытством и восторгом  прислушиваясь  к  отрывистым
восклицаниям отцов, выражавших свое удивление перед смелостью  ненавист-
ного врага.
   Когда возбуждение несколько улеглось, старики решили  серьезно  обду-
мать, чего требовали честь и безопасность их племени в таких  щекотливых
и затруднительных обстоятельствах.
   Во все время этого движения среди общего волнения Магуа не только  не
покинул своего места, но остался в той же позе, неподвижной и внешне со-
вершенно равнодушной к тому, что происходило вокруг него.  Но  ничто  не
ускользало от его бдительного взгляда. При его знании народа, с  которым
он имел дело, Хитрая Лисица предвидел каждую меру, на  которую  решались
вожди; можно сказать, что во многих случаях он знал их намерения прежде,
чем сами они сознавали их.
   Совещание делаваров было непродолжительно. Когда оно окончилось,  об-
щая суматоха возвестила, что за совещанием вождей должно немедленно пос-
ледовать торжественное собрание всего племени. Такие собрания происходи-
ли только в самых важных случаях.
   Хитрый гурон, коварный и мрачный наблюдатель, сидел поодаль. Он пони-
мал, что его предложения будут обсуждаться на  собрании  всего  племени.
Потом Магуа вышел из хижины и молча подошел к  площадке  перед  лагерем,
где уже начали собираться воины.
   Прошло около получаса, пока все, включая женщин и  детей,  не  заняли
свои места. И, когда солнце стало подниматься  над  верхушками  горы,  у
подножия которой делавары устроили свой лагерь, большинство их уже сиде-
ли на своих местах. А когда его яркие лучи брызнули из-за очертаний  де-
ревьев, окаймлявших возвышенность, число собравшихся превышало тысячу.
   Только старейшие и опытнейшие имели право  изложить  перед  собранием
предмет обсуждения. Пока один из таких людей не обнаружит желания  гово-
рить, никакие воинские подвиги, природные таланты или ораторский дар  не
оправдали бы юношу, решившегося  прервать  молчание.  В  данном  случае,
престарелый воин, который должен был говорить, долго молчал, по-видимому
взволнованный важностью того, что ему предстояло сообщить. Молчание  тя-
нулось гораздо дольше обыкновенной паузы, предшествующей совету; но даже
самый младший из мальчиков не обнаруживал нетерпения. По временам глаза,
кого-либо из индейцев поднимались от земли, к которой были как бы прико-
ваны взоры большинства, и обращались к одной из хижин,  отличавшейся  от
остальных только тем, что она была лучше других защищена от непогоды.
   Наконец в толпе пробежал тихий шепот, и все сразу поднялись со  своих
мест. В это мгновение дверь хижины, о которой только что шла речь, отво-
рилась; оттуда вышли трое людей и медленно направились к  месту  совета.
Все они были стары, старше всех присутствовавших стариков; но тот, кото-
рый шел посредине, опираясь на своих товарищей, насчитывал столько  лет,
сколько редко выпадает на долю человека. Его фигура, некогда стройная  и
прямая, как кедр, теперь согнулась под гнетом более чем столетней жизни.
Упругая, легкая походка, обычная для индейца, исчезла;  старик  медленно
совершал свой долгий путь, дюйм за дюймом. Его  темное  сморщенное  лицо
составляло резкий контраст с длинными белоснежными кудрями,  рассыпавши-
мися по плечам в таком изобилии, словно оповещая, что  прошла  вечность,
когда в последний раз волосы были пострижены.
   Одежда этого патриарха, ибо так можно было его назвать, была богата и
внушительна, но вполне соответствовала простым обычаям людей его  племе-
ни. Она была сделана из лучших звериных шкур, лишенных шерсти и покрытых
причудливыми рисунками, изображавшими его былые боевые подвиги. На груди
его красовались медали, некоторые из серебра, а две из золота.
   То были дары белых, полученные им в течение его долголетней жизни. На
руках и на ногах сверкали золотые браслеты. На голове его, которую воло-
сы покрывали сплошь, так как старик давно уже не  участвовал  в  военных
походах, виднелось нечто вроде диадемы. Украшавшие эту диадему драгоцен-
ности горели среди трех ниспадавших  страусовых  перьев,  выкрашенных  в
черный цвет и составлявших резкий контраст с белоснежными прядями волос.
Его томагавк почти исчезал под накладным серебром, а рукоятка ножа горе-
ла, словно рог из массивного золота.
   Лишь только утих глухой шум, вызванный появлением уважаемого  старца,
имя "Таменунд" стало передаваться шепотом из уст в уста.  Магуа  слыхало
славе мудрого и справедливого  делавара.  Ему  даже  приписывали  редкое
свойство тайного общения с Великим Духом. Поэтому Магуа выступил немного
вперед, чтобы получше разглядеть черты лица человека,  решение  которого
могло оказать огромное влияние на судьбу вождя.
   Глаза старика были закрыты, будто утомились от  продолжительного  со-
зерцания игры человеческих страстей. Цвет его кожи казался темнее  цвета
кожи большинства окружающих, так как бесчисленные перепутанные линии об-
разовали сложные и вместе с тем красивые узоры, нататуированные чуть  ли
не по всему его телу. Таменунд прошел мимо безмолвно наблюдавшего за ним
гурона, не обращая на него никакого внимания и  продолжая  опираться  на
своих двух почтенных спутников; он прошел к  возвышению,  где  собрались
делавары, и сел в центре с величием монарха и с видом отца.
   Ничто не могло быть выше того благоговения и  той  любви,  с  которой
встретил народ старца. После значительной паузы,  требуемой  приличиями,
главные вожди поднялись со своих мест; подойдя к патриарху, они торжест-
венно возлагали его руки на свою голову, по-видимому прося  благословить
их. Более молодые вожди довольствовались тем, что дотрагивались  до  его
одежды или даже только приближались к нему, чтобы дышать одним  воздухом
с престарелым, справедливым и храбрым человеком.
   Из молодых воинов решались подходить только те, кто  отличался  каки-
ми-либо выдающимися подвигами; главная же масса считала себя  счастливой
тем, что могла смотреть на лицо так глубоко почитаемого и горячо любимо-
го человека. Когда были закончены все проявления любви и уважения, вожди
возвратились на свои места, и молчание воцарилось во всем лагере.
   Между тем один из престарелых спутников Таменунда сказал что-то шепо-
том нескольким юношам; они тотчас же встали, вышли из толпы  и  вошли  в
хижину, служившую, как уже было замечено, предметом особого  внимания  в
продолжение целого утра. Через несколько минут они появились снова, ведя
к судилищу людей, бывших причиной этого торжественного  собрания.  Толпа
расступилась, образуя проход; когда прошли все,  она  снова  сомкнулась,
образовав вокруг пленников плотное кольцо.


   Глава XXIX
   Все сели. Ахиллес с такою речью
   Поднялся королю великому навстречу...
   Поп. "Илиада"

   Впереди пленников стояла Кора, держа руки Алисы в своих руках.  Вели-
кодушная девушка не обращала никакого внимания на грозные лица  дикарей,
окружавших ее со всех сторон, она не испытывала никакого страха за  себя
и не сводила глаз с бледного испуганного лица дрожащей  Алисы.  Рядом  с
ними стоял Хейворд. Соколиный Глаз встал несколько позади из уважения  к
их более высокому званию, о котором не мог забыть даже в  минуту,  когда
положение их сравнялось. Ункаса не было между  пленниками.  Когда  снова
воцарилась безмолвие, после долгой внушительной паузы один из  престаре-
лых вождей, сидевших рядом с патриархом, встал и спросил громко на впол-
не понятном английском языке:
   - Который из моих пленников Длинный Карабин?
   Ни Дункан, ни разведчик не ответили на  этот  вопрос.  Первый  окинул
взглядом мрачное, безмолвное собрание и  отшатнулся,  когда  взгляд  его
упал на злобное лицо Магуа. Он сразу понял, что хитрый дикарь имеет  ка-
кое-то отношение к их вызову на собрание, и решился употребить все  воз-
можные усилия, чтобы помешать осуществлению его кровавых планов. Ему уже
пришлось видеть быструю расправу индейцев, и он опасался,  что  для  его
друга предназначалась подобная же казнь. Без долгих  размышлений  Дункан
внезапно решился во что бы то ни стало выручить своего  друга,  хотя  бы
ценой своей жизни. Но, прежде чем он успел сказать что-либо, вождь  пов-
торил вопрос, громче и отчетливее выговаривая слова.
   - Дайте нам оружие, - высокомерно ответил молодой человек, - и помес-
тите нас вон там, у леса. Наши дела ответят на этот вопрос.
   - Так это вы тот воин, имя которого так хорошо знакомо нам? -  сказал
вождь, глядя на Хейворда с тем интересом, который  всегда  вызывает  вид
человека, прославившегося добродетелями или пороками или  выдвинувшегося
благодаря случайности. - Что привело белого человека к делаварам?
   - Нужда. Я пришел за пищей, кровом и друзьями.
   - Не может быть. Леса полны дичи. Для головы воина не  нужно  другого
крова, кроме безоблачного неба, а делавары  -  не  друзья  ингизов.  До-
вольно! Язык сказал то, чего не говорило сердце.
   Дункан замолчал, не зная, как продолжать; но  разведчик,  внимательно
прислушивавшийся ко всему, что происходило вокруг, смело  выступил  впе-
ред.
   - Я не отозвался на имя "Длинный Карабин" не из стыда и страха, пото-
му что ни одно из этих чувств не свойственно честному человеку, - сказал
он, - но я не желаю признавать за мингами право давать какие-либо  проз-
вища человеку, которому друзья дали особое имя за его природные  дарова-
ния. Да и назвали это неверно: "оленебой" - простое ружье,  а  вовсе  не
карабин. Но я действительно тот человек, который получил  имя  Натаниэля
от семьи и лестное имя Соколиного Глаза от делаваров, живущих  на  своей
реке. Я тот, кто более всего заинтересован в своем имени и кого ирокезы,
не испросив совета, назвали "Длинным Карабином".
   Глаза всех присутствующих, внимательно оглядывавших Дункана, мгновен-
но обратились на высокую, словно вылитую  из  железа  фигуру  Соколиного
Глаза. Не было ничего удивительного в том, что двое людей заявляли  свои
права на такую честь: самозванцы были  небезызвестны  туземцам,  хотя  и
редко встречались между ними. Несколько  стариков  посоветовались  между
собой и, по-видимому, решили хорошенько расспросить гурона.
   - Мой брат сказал, что змея заползла в мой лагерь, - сказал вождь гу-
рону. - Кто это?
   Магуа указал на разведчика.
   - Неужели мудрый делавар поверит лаю волка? - воскликнул Дункан,  еще
более убеждаясь в злых намерениях своего старинного врага. - Собака  ни-
когда не лжет, но слыхано ли, чтобы волк говорил правду?
   Молния сверкнула в глазах Магуа, но, вспомнив, что ему следует сохра-
нить присутствие духа, он молча отвернулся с презрительным  видом,  уве-
ренный, что проницательность индейцев не замедлит открыть, на чьей  сто-
роне правда.
   Он не ошибся: после нового короткого совещания осмотрительный делавар
объявил о решении вождей в очень осторожных выражениях.
   - Моего брата назвали лгуном, - сказал он, - и его  друзья  рассерди-
лись. Они хотят показать, что он сказал правду. Дайте пленникам ружья, и
пусть они докажут, который из них Длинный Карабин.
   Магуа сделал вид, будто считает эти слова комплиментом,  и  кивнул  в
знак согласия, уверенный, что истина будет быстро доказана таким  искус-
ным стрелком, как разведчик.
   Друзьям-соперникам сейчас же дали в руки оружие и велели стрелять че-
рез головы сидящей толпы в глиняный сосуд, случайно оказавшийся на  пне,
ярдах в пятидесяти от того места, где они стояли. Хейворд улыбнулся  про
себя при мысли, что ему придется состязаться  с  разведчиком,  но  решил
поддерживать обман, пока не узнает замыслов Магуа. Он старательно поднял
ружье, прицелился три раза и выстрелил; пуля пробила дерево в нескольких
дюймах от сосуда. Восклицания удовольствия показали,  что  этот  выстрел
индейцы сочли доказательством большого умения в обращении с ружьем. Даже
Соколиный Глаз кивнул головой, как будто желая сказать, что  это  лучше,
чем он ожидал. Но вместо того  чтобы  выразить  желание  состязаться  со
стрелком, выстрелившим так удачно, он стоял несколько времени,  опершись
на ружье,