и  верных  королям  чародеев,  от
которых, как ты призналась сама, ты сбежала сюда, на  Скеллиге.  Это  им
надо представить доказательства...
   - У меня нет доказательств, - прервала она, пытаясь подхватить вилкой
кочанчик брюссельской капусты, которую изумленный повар подал к бараньей
отбивной. - А если б и были, мне не позволят их представить. Я  не  могу
тебе этого объяснить, я связана словом.  И  все  же  поверь  мне.  Крах.
Пожалуйста. - Я же сказал...
   - Сказал, - прервала она. - Ты  пообещал  помочь.  Благодарю.  Но  ты
по-прежнему не веришь в мою невиновность. Так поверь же.
   Крах отбросил высосанные скорлупки омара, пододвинул к  себе  тарелку
мулей. Долго с грохотом копался, отыскивая ту,  что  покрупнее,  наконец
сказал, вытирая руки о скатерть: - Согласен. Верю. Ибо верить  хочу.  Но
убежища и укрытия тебе не  дам.  Не  могу.  Однако  ты  можешь  покинуть
Скеллиге, когда пожелаешь, и отправиться, куда хочешь.  Я  советовал  бы
поспешить. Ты прибыла, я бы так сказал, на крыльях  магии.  Другие  тоже
могут последовать за тобой. Им тоже известны заклинания.
   - Я не ищу убежища  или  безопасного  укрытия,  ярл.  Я  должна  идти
спасать Цири.
   - Цири, - повторил  он  задумчиво.  -  Львенок...  Странный  это  был
ребенок. - Был?
   - А. - Он снова махнул рукой. - Я неверно выразился. Был, потому  что
теперь она уже не ребенок. Это я  имел  в  виду.  Только  это.  Цирилла,
Львенок из Цинтры... она проводила на Скеллиге лета и зимы. Иногда такое
накуролесит, что ого-го! Чертенок это был, а не Львенок... А, черт,  уже
второй раз сказал "был"... Йеннифэр , разные  слухи  доходят  до  нас  с
материка...  Одни  говорят,  что  Цири  в  Нильфгаарде...  -  Нет  ее  в
Нильфгаарде. - Другие утверждают, что  девочка  умерла.  Йеннифэр  молча
кусала губы.
   - Но второй слух, - твердо сказал ярл, - отрицаю я. Цири жива. В этом
я уверен. Не было никаких знамений... Она жива!
   Йеннифэр подняла брови. Но ничего не  спросила.  Они  молчали  долго,
вслушиваясь в рев волн, обрушивающихся на скалы Ард Скеллиг. - Йеннифэр,
- сказал наконец Крах. - Дошли до меня с континента еще и другие  вести.
Мне  известно,  что  твой  ведьмак,  который  после  драчки  на  Танедде
скрывался  в  Брокилоне,  вышел   оттуда,   намереваясь   добраться   до
Нильф-гаарда и высвободить Цири.
   - Повторяю, Цири нет в Нильфгаарде. Что намерен делать  мой,  как  ты
пожелал это назвать, ведьмак, я не знаю. Но он... Крах, ни для  кого  не
секрет, что я... симпатизирую ему. Но знаю, что он Цири  не  спасет,  не
добьется  ничего.  Я  его  знаю.  Он  расхнычется,  растеряется,  начнет
философствовать и сокрушаться над своей судьбиной. Потом разрядит  гнев,
размахивая мечом налево и направо, разя что  и  кого  попало.  Потом,  в
порядке  искупления  содеянного,  совершит  что-нибудь  благородное,  но
бессмысленное. А в конце концов будет убит по-дурному, без толку, скорее
всего ударом в спину...
   - Говорят, - быстро вставил Крах,  испуганный  зловеще  изменившимся,
странно  вибрирующим  голосом  чародейки.  -  Говорят,  что   Цири   ему
предназначена.  Я  сам  видел,  тогда,  в  Цинтре,  во  время  обручения
Паветты...
   -   Предназначение,   -   резко   оборвала   Йеннифэр   ,   -   можно
интерпретировать очень по-разному. Очень. Впрочем, жаль терять время  на
рассуждения. Повторяю, я не знаю, что намерен делать Геральт  и  намерен
ли что-либо делать вообще. Я же намерена приняться за дело лично. Своими
методами. И  активно.  Крах,  активно.  Я  не  привыкла  сидеть  и  нюни
распускать, ухватившись обеими руками за голову. Я действую!
   Ярл поднял брови, но ничего  не  сказал.  -  Я  буду  действовать,  -
повторила чародейка. - План уже продуман.  А  ты,  Крах,  поможешь  мне,
выполняя данную тобою клятву.
   - Я готов, - твердо заявил Крах. - На все. Драккары  стоят  в  порту.
Приказывай, Йеннифэр . Она не удержалась от смеха.
   - Ты всегда  одинаков.  Нет,  Крах,  не  надо  никаких  доказательств
мужества и мужественности. Не понадобится плыть в Нильфгаард и  дубасить
топором по запорам врат Города Золотых Башен. Мне нужна менее  эффектная
помощь. Но более эффективная... Как у тебя дела с финансами? - Не понял?
   - Ярл Крах ан Крайт! Помощь, которая мне  нужна,  пересчитывается  на
валюту.
 
*** 
 
   Началось через день, с рассвета. В отданных в  распоряжение  Йеннифэр
покоях воцарился дикий хаос, с которым с  величайшим  трудом  управлялся
приданный чародейке сенешаль Гутлаф.
   Йеннифэр сидела  за  столом,  почти  не  поднимая  головы  от  бумаг.
Считала, подводила итоги, проделывала расчеты, с которыми тут  же  гонцы
мчались к министру финансов и  в  островной  филиал  банка  Чианфанелли.
Рисовала и чертила.
   Рисунки и чертежи немедленно попадали в руки  мастеров  -  алхимиков,
золотильщиков, стекольщиков, ювелиров. Некоторое время все  шло  как  по
маслу, потом начались сложности.
 
*** 
 
   - Сожалею, милсдарыня чародейка, - процедил  сенешаль  Гутлаф,  -  но
чего нет, того нет. Мы дали все, что имели. Чудеса  и  чары  творить  не
научены! А  позволю  себе  заметить,  то,  что  лежит  перед  вами,  это
бриллианты общей стоимостью...
   - Мне чихать на их общую стоимость! - фыркнула Йеннифэр. - Мне  нужен
один, но соответствующих размеров. Какой величины, мэтр?
   Шлифовальщик камней еще раз глянул  на  рисунок.  -  Чтобы  исполнить
такой шлиф и такие фасетки? Минимум тридцать каратов. - Такого камня,  -
категорично заявил Гутлаф,  -  нет  во  всем  Скеллиге.  -  Неправда,  -
возразил ювелир. - Есть.
 
*** 
 
   - Как ты себе это подставляешь, Йеннифэр ? - насупил  брови  Крах  ан
Крайт. - Послать солдат,  чтобы  они  штурмом  взяли  и  ограбили  храм?
Пригрозить монахиням своим гневом, если они не выдадут бриллиант? Так не
пройдет! Не то чтобы я был слишком уж религиозен, но храм есть  храм,  а
жрицы - это  жрицы.  Я  могу  лишь  вежливо  просить.  Дать  им  понять,
насколько это для меня важно и сколь велика будет моя благодарность.  Но
в любом случае  это  может  быть  только  просьба.  -  В  которой  можно
отказать? - Именно. Но - попытка не  пытка.  Чем  мы  рискуем?  Сплаваем
вдвоем  на  Хиндарсфьялл,  выскажем  свою  просьбу.  Я  разъясню  жрицам
положение  вещей,  дальше  -   все   в   твоих   руках.   Договаривайся.
Аргументируй. Пытайся подкупить. Жми  на  амбиции.  Обращайся  к  высшим
силам. Заламывай  руки,  плачь,  дергайся  в  конвульсиях,  бери  их  на
жалость. Дьяволы морские, да неужто мне тебя учить, Йеннифэр ?
   - Все это впустую, Крах. Чародейка никогда не договорится со жрицами.
Слишком велики различия в наших... мировоззрениях. А уж чтобы  позволить
чародейке воспользоваться  "священной"  реликвией  или  артефактом...  -
Зачем тебе, собственно, нужен такой бриллиант? - Чтобы  создать  "окно",
то  есть  телекоммуникационный  мегаскоп.  Мне  необходимо  связаться  с
несколькими людьми. - Магически? На расстоянии?
   - Если б достаточно было подняться на вершину Каэр  Трольда  и  орать
оттуда, я бы не забивала тебе голову.
 
*** 
 
   Кричали кружащие над  водой  чайки  и  глупыши.  Пронзительно  пищали
гнездившиеся на  отвесных  скалах  и  рифах  Хиндарсфьялла  красноклювые
устричники,  хрипло  скрипели  и  гоготали  желтоголовые  олуши.  Черные
чубатые морские бакланы внимательно наблюдали за  проплывающим  баркасом
своими отдающими в зелень глазами.
   - Вон та нависшая над водой скала, - указал опирающийся о релинг Крах
ан Крайт, -  это  Каэр  Хеймдалль,  Страж  Хеймдалль.  Хеймдалль  -  наш
мифологический герой. Легенда гласит, что, когда наступит Tedd Deireadh,
Час Конца, Час Белого Хлада и Волчьей Пурги,  Хеймдалль  встанет  против
злых сил из страны Морхегг, против демонов и призраков Хаоса. Он встанет
на Радужном Мосту и затрубит в рог, подавая знак, что время  браться  за
оружие и строиться в ряды. Для Rad nar Roog, Последней Битвы, в  которой
решится, опустится ли ночь, или настанет рассвет.
   Баркас ловко проскочил по волне,  выплыв  на  спокойные  воды  залива
между Стражем и другой скалой со столь же фантастическими формами.
   - Скала поменьше - Камби, - пояснил ярл. - В наших  мифах  имя  Камби
носит  волшебный  золотой  петух,  который  своим   пением   предупредит
Хеймдалля, что приближается Нагльфар, драккар ада, везущий воинство Тьмы
- демонов и призраков из Морхегга. Нагльфар построен из  ногтей  трупов.
Ты не поверишь, Йеннифэр , но на Скеллиге все еще  есть  люди,  которые,
прежде чем подать  покойников  земле,  обстригают  им  ногти,  чтобы  не
поставлять  призракам  и  упырям  Морхегга  строительного  материала.  -
Поверю. Я знаю силу легенд и мифов. Фиорд немного заслонил их от  ветра,
парус захлопал. - Трубите в рог, - приказал экипажу Крах. -  Подходим  к
берегу, надо упредить благочестивых дамочек, что мы прибываем в гости.
 
*** 
 
   Возведенное на вершине длинной каменной  лестницы  здание  напоминало
гигантского ежа - так сильно оно обросло  мхом,  плющем  и  кустарником.
Йеннифэр заметила, что на его крыше растут  не  только  кусты,  но  даже
небольшие деревца.
   - Вот и храм, - сказал  Крах.  -  Окружающая  его  рощица  называется
Гиндар и тоже является местом отправления культа. Отсюда берут священную
омелу, а на Скеллиге, как ты знаешь, омелой украшают все, от колыбели  и
до  гроба.  Осторожнее,  ступени  скользкие...  Религия,  хе-хе,  сильно
обрастает мхом... Позволь взять тебя  под  руку...  Все  те  же  духи...
Йенна...
   - Крах, прошу тебя... Пожалуйста. Что было  то  быльем  поросло...  -
Прости. Идем.
   Перед храмом ожидали несколько молодых и молчаливых жриц. Ярл вежливо
поздоровался и выразил желание поговорить с  Верховной  Жрицей,  которую
называл Модрон Сигрдрифа. Вошли в помещение, внутрь здания,  освещенного
столбами света, падающими из  высоко  расположенных  витражей.  Один  из
таких столбов освещал алтарь.
   - Сто морских дьяволов! - буркнул Крах ан Крайт. - Совершенно  забыл,
какой он огромный, этот Брисингамен. Не бывал тут с детства. За то,  что
тут есть, можно бы скупить все верфи в Цидарисе.  Вместе  с  рабочими  и
годовой продукцией. Ярл преувеличивал. Но не сильно.
   Над огромным мраморным алтарем, над изваяниями котов и  соколов,  над
каменной чашей для благодарственных подношений возвышалась статуя Модрон
Фрейи, Великой Матери, в привычно материнском  воплощении  -  женщина  в
свободных одеждах, выдающих нарочито подчеркнутую  беременность.  Голова
опущена, лицо скрыто покрывалом. Над сложенными на груди  руками  богини
сверкал бриллиант, элемент  золотого  ожерелья.  Отдающий  в  голубизну.
Чистейшей воды. Огромный.
   На глаз - около ста пятидесяти каратов. - Его  даже  не  пришлось  бы
резать, - шепнула Йеннифэр. - У него шлиф в розетку, точно такой,  какой
нужен. Аккуратные фаски для дифракции света... - Значит, нам повезло.
   -  Сомневаюсь.  Сейчас  явятся  жрицы,  а  я,  как  безбожница,  буду
оскорблена и с позором выдворена отсюда. - Преувеличиваешь. - Нисколько.
   -  Приветствую  тебя,  ярл,  в  храме  Матери.  Приветствую  и  тебя,
уважаемая Йеннифэр из Венгерберга. Крах ан Крайт поклонился.
   - Будь благословенна, почтенная мать Сигрдрифа. Жрица  была  высокая,
почти с Казаха ростом, а значит - на голову выше Йеннифэр.  У  нее  были
светлые волосы и глаза, продолговатое, не  очень  красивое  и  не  очень
женственное лицо.
   "Где-то я ее уже видела, - подумала Йеннифэр . - Недавно. Где?" -  На
лестнице Каэр Трольда, ведущей к порту, - с улыбкой напомнила  жрица.  -
Когда драккары выходили  из  пролива.  Я  стояла  выше  тебя,  когда  ты
оказывала помощь уже начинавшей рожать беременной женщине, не заботясь о
платье из очень дорогого камлота. Я это видела. И уже никогда не  поверю
байкам о бесчувственных и расчетливых чародейках.
   Йеннифэр откашлялась, наклонила голову в поклоне. -  Ты  стоишь  пред
алтарем Матери, Йеннифэр. Да снизойдет на тебя милость ее. -  Почтенная,
я... Я хотела смиренно просить...
   - Молчи. Ярл, у тебя наверняка достаточно много дел. Оставь нас одних
здесь, на Хиндарсфьялле. Мы сумеем понять друг друга. Мы -  женщины.  Не
важно, чем мы занимаемся, не важно -  кто  мы;  мы  всегда  служим  той,
которая одновременно и Дева, и Матерь, и Старуха. Опустись рядом со мной
на колени, Йеннифэр. Склони голову пред Матерью.
 
*** 
 
   - Снять у богини с шеи Брисингамен? - повторила  Сигрдрифа,  и  в  ее
голосе было больше недоверия, чем праведного гнева. -  Нет,  Йеннифэр  .
Это просто невозможно. Дело даже не в том, что я не осмелюсь. Даже  если
б я отважилась, Брисингамен снять невозможно. У ожерелья  нет  застежки.
Оно намертво сплавлено с изваянием.
   Йеннифэр долго молчала, спокойно изучая жрицу.
   - Если б я знала, - сказала она наконец холодно, - я сразу же отплыла
бы с ярлом на Ард Скеллиг. Нет-нет, я вовсе не считаю потерянным  время,
проведенное в беседе с тобой. Но у меня  его  очень  мало.  Поверь  мне,
очень. Признаюсь, меня обманули твои доброжелательность и сердечность...
   - Я доброжелательна, - спокойно сказала Сигрдрифа. - Твоим  планам  я
тоже сочувствую всем сердцем. Я знала Цири, я любила эту  девочку,  меня
волнует ее судьба. Я восхищаюсь тобой и той решительностью, с которой ты
собираешься идти на помощь ребенку. Я выполню любое твое желание. Но  не
Брисингамен, Йеннифэр. Не Брисингамен. Об этом не проси.
   -  Сигрдрифа,  чтобы  отправиться  на  помощь  Цири,  мне  необходимо
получить  некоторые  сведения.  Кой-какую  информацию.   Без   этого   я
бессильна.  Знания  и  информацию   я   могу   получить   только   путем
телекоммуникации. Чтобы связываться на расстоянии, мне  нужно  построить
при помощи магии магический артефакт - мегаскоп.
   - Устройство вроде вашего знаменитого хрустального шара?
   - Гораздо более сложное. Шар обеспечивает телесвязь  исключительно  с
другим, сочетающимся с ним шаром. Даже у местного  краснолюдского  банка
есть такой шар, используемый  им  для  связи  с  центральным  банком.  У
мегаскопа   намного   большие    возможности...    Впрочем,    к    чему
теоретизировать. Без бриллианта все равно ничего не получится. Ну что ж,
давай прощаться... - Не спеши так...
   Сигрдрифа встала, прошла через  неф,  остановилась  перед  алтарем  и
изваянием Модрон Фрейи.
   -  Богиня,  -  сказала  она,  -  покровительствует  также   вещуньям,
ясновидящим, телепаткам. Это символизируют ее священные  животные:  кот,
который слышит и видит укрытое,  и  сокол,  который  видит  сверху.  Это
символизирует драгоценность богини - Брисингамен, ожерелье  ясновидения.
Зачем строить какие-то видящие и слышащие приборы, Йеннифэр ?  Не  проще
ли обратиться за помощью к богине?
   В последний момент Йеннифэр удержалась, чтобы не выругаться.  Как  ни
говори, а это было место культа.
   - Подходит время вечерней молитвы, - продолжила Сигрдрифа. - Вместе с
другими жрицами я посвящу себя медитации.  Буду  просить  богиню  помочь
Цири. Той Цири, которая не раз бывала здесь, в храме, не раз глядела  на
Брисингамен на шее Великой Матери. Пожертвуй еще часом или двумя  твоего
бесценного времени, Йеннифэр. Останься здесь, с нами, на время  молитвы.
Поддержи меня, когда я буду молиться. Поддержи мыслью и присутствием.  -
Сигрдрифа... - Я прошу. Сделай это для меня. И для Цири.
 
*** 
 
   Драгоценность Брисингамен. На шее богини. Йеннифэр сдержала зевоту.
   "Хоть  какое-нибудь  бы  пение,  -  подумала  она,   -   какие-нибудь
заклинания,   какие-нибудь    мистерии...    Какой-нибудь    мистический
фольклор... Было б не так нудно, не так бы клонило в сон. Но они  просто
стоят на коленях, склонив головы. Неподвижные, молчаливые...
   А однако могут, когда хотят, оперировать Силой, и  порой  -  не  хуже
нас, чародеек. И по-прежнему остается  загадкой,  как  они  это  делают.
Никакой  подготовки,  никакого  обучения,  никаких   занятий...   Только
медитация  и  молитва.  Вдохновение?  Разновидность   самогипноза?   Так
утверждала Тиссая де  Врие...  Они  черпают  энергию  бессознательно,  в
трансе, и в трансе обретают способность ее преобразовывать подобно тому,
как делаем мы нашими заклинаниями. Трансформируют энергию,  трактуя  это
как дар и милость божества. Вера дает им силу.
   Почему нам, чародейкам, никогда не удавалось ничего подобного?
   А что, если попытаться?  Воспользоваться  атмосферой  и  аурой  этого
места? Ведь я могла бы сама погрузить себя в транс... Ну,  вот  хотя  бы
глядя на этот бриллиант... Брисингамен... Интенсивно  размышляя  о  том,
как изумительно он выполнял бы свою роль в моем мегаскопе...
   Брисингамен... Он горит, как утренняя звезда там, во  мраке,  в  дыме
кадил и коптящих свечей..." - Йеннифэр ! Она подняла голову.
   В храме было темно. Сильно пахло  дымом.  -  Я  уснула?  Прости...  -
Прощать нечего. Иди за мной.
   Снаружи ночное небо горело мерцающим, меняющимся как  в  калейдоскопе
светом. Полярное сияние? Йеннифэр протерла глаза, пораженная  увиденным.
Aurora borealis <Северное сияние (лат.).>? В августе? -  Чем  ты  можешь
пожертвовать, Йеннифэр ? - Не поняла.
   - Готова ли ты пожертвовать собой? Своей бесценной магией?
   - Сигрдрифа,  -  зло  ответила  она.  -  Не  испытывай  на  мне  свои
вдохновенные штучки. Мне девяносто четыре года. Но прими это  как  тайну
исповеди. Я открываюсь тебе только для того, чтобы ты поняла, что нельзя
относиться ко мне, как к ребенку.
   - Ты не ответила на мой вопрос.
   - И не собираюсь. Ибо это мистицизм, который я не принимаю. Я  уснула
во время вашего моления. Меня оно утомило. Потому что я не верю  в  твою
богиню.
   Сигрдрифа  отвернулась,  а  Йеннифэр  помимо  воли  вздохнула.  Очень
глубоко.
   - Не скажу, что твое неверие мне льстит, - сказала женщина с глазами,
заполненными расплавленным золотом. - Но разве твое  неверие  что-нибудь
изменит?
   Единственное, что Йеннифэр была в состоянии сделать, это выдохнуть.
   - Придет время, - сказала  златоглазая  женщина,  -  когда  абсолютно
никто, включая детей, не будет верить в  чародеек.  Я  говорю  тебе  это
намеренно зло. В виде реванша. Пошли.
   - Нет. -  Йеннифэр  наконец  удалось  переломить  пассивные  вдохи  и
выдохи. - Нет! Никуда я не пойду?  Довольно!  Это  наговор  или  гипноз.
Иллюзия! Гране! У меня выработаны защитные механизмы... Все это  я  могу
развеять одним-единственным заклинанием, вот так! А, дьявол...
   Златоглазая подошла ближе. Бриллиант в ее ожерелье горел как утренняя
звезда.
   - Ваша речь постепенно перестает служить взаимопониманию,  -  сказала
она. - Она превращается  в  искусство  ради  искусства,  чем  менее  она
понятна, тем считается более глубокой и мудрой. А ведь я  призывала  вас
уже тогда, когда вы только и умели, что "Э-э-э-э" да  "Гу-гу".  Идем.  -
Это иллюзия,  транс...  Никуда  я  не  пойду!  -  Я  не  собираюсь  тебя
принуждать. Это было бы позорно. Ведь ты разумная и  гордая  девушка.  С
характером.
   Равнина.  Море  трап.  Вересковые  заросли.  Камень,  выступающий  из
вересков, будто спина притаившегося хищника.
   - Ты возжелала обладать драгоценностью, Йеннифэр. Я не могу  ее  тебе
дать, предварительно не уверившись кое в чем. Я хочу  проверить,  что  в
тебе сокрыто. Поэтому я привела  тебя  сюда,  на  то  место,  которое  с
незапамятных  времен  было  и  осталось  местом   Силы   и   Могущества.
Утверждают, что твоя бесценная магия  действует  всюду.  Кажется,  стоит
протянуть руку. Ты не боишься ее протянуть?
   У Йеннифэр пресеклось дыхание. Она молчала, не в состоянии произнести
ни единого слова.
   - Сила, способная преобразовывать мир,  -  сказала  женщина,  которую
нельзя было называть по имени, -  есть,  по-твоему,  Хаос,  искусство  и
наука? Проклятие, благословение и прогресс. А случайно, не есть  ли  она
Вера? Любовь? Жертвенность?
   Слышишь? Поет  петух  Камби.  Волна  бьет  о  берег.  Волна,  которую
разрезает нос Нагльфара. Поет рог Хеймдалля, стоящего лицом к  врагу  на
радужной ду