сом. Ведьмак встал.
   - Прощай, Браэнн, - бросил он младшей из дриад. - Будь здорова  и  береги
себя. Выживи, Браэнн, живи так же долго, как и твое дерево. Как Брокилон.  И
вот еще что...
   - Да, Гвинблейдд? - Браэнн подняла голову, и в ее  глазах  что-то  влажно
блеснуло.
   - Легко убивать из лука, девочка. Так легко  спустить  тетиву  и  думать:
мол, это не я, не я, а стрела. На моих руках нет крови  того  мальчика.  Его
убила стрела, а не я. Но стреле ничего не снится  по  ночам.  Пусть  и  тебе
ничего не снится по ночам, голубоглазая дриада. Прощай, Браэнн.
   - Мона... - невнятно произнесла Браэнн.  Кубок,  который  ока  держала  в
руках, дрожал, по переполняющей его прозрачной жидкости шла рябь.
   - Что?
   - Мона, - простонала она. - Я - Мона. Госпожа Эитнэ! Я...
   - Довольно! - резко бросила  Эитнэ.  -  Довольно!  Держи  себя  в  руках,
Браэнн. Геральт сухо засмеялся.
   - Вот оно, твое Предназначение, Лесная Госпожа. Я уважаю твое упорство  и
твою борьбу. Но знаю,  скоро  ты  будешь  бороться  одна.  Последняя  дриада
Брокилона, посылающая на  смерть  девочек,  которые  помнят  свои  настоящие
имена. И все-таки я желаю тебе счастья, Эитнэ. Прощай.
   - Геральт, -  шепнула  Цири,  по-прежнему  сидя  неподвижно  с  опущенной
головой. - Не оставляй меня... одну...
   - Белый Волк, - сказала Эитнэ, обнимая  ссутулившиеся  плечи  девочки.  -
Тебе обязательно надо было ждать, пока  она  попросит?  Попросит,  чтобы  ты
оставался с нею до конца? Почему ты бросаешь ее в такой  момент?  Оставляешь
одну? Куда ты собираешься бежать, Гвинблейдд? И от  чего?  Цири  еще  больше
наклонила голову. Но не расплакалась.
   - До конца, - кивнул ведьмак. - Хорошо, Цири. Ты  не  будешь  одинока.  Я
буду с тобой. Не бойся ничего.
   Эитнэ взяла кубок из дрожащих рук Браэнн, подняла его.
   - Ты умеешь читать Старшие Руны, Белый Волк?
   - Умею.
   - Прочти, что выгравировано на кубке. Это кубок из  Крааг  Ана.  Из  него
пили короли, которых уже никто не помнит.
   - Duettaeann aef cirran Caerme Glaeddyv. Yn a esseath.
   - Знаешь, что это означает?
   - "У Меча Предназначения два острия... Одно из них - ты".
   - Встань, Дитя Старшей Крови. - В голосе дриады сталью прозвенел  приказ,
который нельзя было не выполнить, воля, которой нельзя было не  подчиниться.
- Пей. Это Вода Брокилона.
   Геральт закусил губу, глядя в серебристые глаза Эитнэ. Он не  смотрел  на
Цири, медленно подносившую губы к краю кубка. Он  уже  видел  это  когда-то,
давно. Конвульсии,  судороги,  невероятный,  ужасающий,  медленно  угасающий
крик. И пустота, мертвенность и апатия в медленно открывающихся  глазах.  Он
это уже видел.
   Цири пила. По неподвижному лицу Браэнн скатилась слеза.
   - Достаточно. - Эитнэ отобрала у нее  кубок,  поставила  на  пол,  обеими
руками погладила волосы девочки, падающие на плечи пепельными волнами.
   - Дитя Старшей Крови, - сказала она. - Выбирай. Хочешь ли ты  остаться  в
Брокилоне или же последовать за своим Предназначением?  Ведьмак  недоверчиво
покачал головой. Цири дышала немного быстрее, на щеках появился  румянец.  И
ничего больше. Ничего.
   - Я хочу последовать за моим Предназначением, - сказала она звучно, глядя
в глаза дриаде.
   - Да будет так, - произнесла Эитнэ, отворачиваясь. - Уходите.
   Браэнн схватила Цири, коснулась плеча Геральта, но ведьмак отстранился.
   - Благодарю тебя, Эитнэ, - сказал он.
   Дриада мгновенно повернулась.
   - За что?
   - За Предназначение, - улыбнулся он. - За твое решение. Это ведь не  была
Вода Брокилона, верно? Цири  должна  была  вернуться  домой.  И  ты,  Эитнэ,
сыграла роль Предназначения. За это я тебя благодарю.
   - Как мало ты знаешь о Предназначении, - горько проговорила дриада. - Как
мало ты знаешь,  ведьмак.  Как  мало  ты  видишь.  Как  мало  ты  понимаешь.
Благодаришь меня? Благодаришь за ту роль, которую  я  сыграла?  За  базарное
представление?  За  фокус,  за  обман,  за  мистификацию?  За  то,  что  Меч
Предназначения  был,  как  ты  думаешь,  изготовлен  из  дерева,   покрытого
позолотой? Продолжай. Не благодари, а  разоблачи  меня.  Поставь  на  своем.
Докажи, что прав ты. Брось мне в лицо твою правду, покажи,  как  торжествует
трезвая,  человеческая  правда,  здравый  рассудок,   которые,   по   вашему
разумению, помогают вам завоевывать мир. Вот  Вода  Брокилона,  еще  немного
осталось. Ты отважишься? Завоеватель мира?
   Геральт, хоть и был возбужден ее  словами,  колебался  только  мгновение.
Вода Брокилона, даже самая подлинная, не  могла  повлиять  на  него,  против
содержащихся в  ней  токсинов,  галлюциногенных  танинов  он  был  полностью
иммунизирован. Но ведь это не могла быть Вода Брокилона, Цири пила ее,  и  с
ней ничего не случилось. Он взял кубок обеими руками,  глянул  в  серебряные
глаза дриады.
   Земля моментально ушла у него из-под  ног  и  обрушилась  ему  на  спину.
Гигантский дуб закружился и задрожал. С трудом водя кругом немеющими руками,
он открыл глаза,  и  это  было  так,  словно  он  поднимал  мраморную  плиту
саркофага. Увидел перед собой маленькое личико Браэнн, а  за  ним  блестящие
ртутью глаза Эитнэ. И еще другие глаза, зеленые, как  изумруды.  Нет,  более
светлые. Как весенняя травка. Медальон на его шее раздражал, вибрировал.
   - Гвинблейдд, - услышал он, - смотри внимательно, не закрывай глаза,  это
тебе не поможет. Смотри, смотри на твое Предназначение.
   - Ты помнишь?
   Неожиданная, разрывающая завесу дыма вспышка света, огромные, тяжелые  от
свечей  канделябры,  истекающие  фестонами  воска.  Каменные  стены,  крутые
ступени. Спускающаяся по ступеням  зеленоглазая  пепельноволосая  девушка  в
диадемке  с  искусно  вырезанной  геммой,  в  серебристо-голубом  платье  со
шлейфом, поддерживаемым пажом в пунцовой курточке.
   - Ты помнишь?
   Его голос, говорящий... Говорящий...
   - Я вернусь сюда через шесть лет...
   Беседка, тепло, аромат цветов, натужное монотонное гудение пчел. Он один,
на  коленях,  подающий  розу  женщине  с   пепельными   волосами,   локонами
выбивающимися из-под узенькой золотой дужки. На пальцах руки, берущей у него
розу, перстни с изумрудами, огромные, зеленые кабошоны.
   - Возвращайся, - говорит женщина. - Возвращайся,  если  изменишь  мнение.
Твое Предназначение будет ждать.
   "Я так и не возвратился. - подумал он. - Никогда туда не возвратился.
   Я никогда не возвратился в..."
   Куда?
   Пепельные волосы. Зеленые глаза.
   Снова ее голос, в темноте, во мраке, в котором  гинет  все.  Есть  только
огни, огни по самый  горизонт.  Туман  искр  в  пурпурном  дыме.  Беллетэйн!
Майская ночь! Из клубов дыма смотрят темные, фиолетовые  глаза,  горящие  на
бледном треугольном лице, заслоненном черной бурей локонов. Йеннифэр!
   - Слишком мало,  -  узкие  губы  видения,  неожиданно  искривившиеся,  по
бледной щеке катится слеза, быстро, все быстрее, как капля воска по свече.
   - Слишком мало. Нужно нечто большее.
   - Йеннифэр!
   - Тщета за тщету, - говорит видение голосом Эитнэ.  -  Тщета  и  пустота,
которая в тебе, завоеватель мира, не умеющий даже завоевать женщину, которую
любишь.  Уходящий  и  сбегающий,  когда  его  Предназначение  находится   на
расстоянии вытянутой руки. У Меча Предназначения два острия. Одно - это  ты.
А второе? Белый Волк? Что - второе?
   - Нет Предназначения, - его собственный голос. - Нет.  Его  нет.  Оно  не
существует. Единственное, что предназначено всем, - это смерть.
   - Правда, - говорит женщина с пепельными волосами и загадочной улыбкой. -
Это правда, Геральт.
   На женщине  серебристые  латы,  окровавленные,  погнутые,  продырявленные
остриями пик или алебард. Кровь тонкой струйкой течет из уголка загадочно  и
некрасиво улыбающихся губ.
   -  Ты  смеешься  над  Предназначением,  -  говорит  она,  не   переставая
улыбаться. - Насмехаешься над ним, играешь с ним. У Меча Предназначения  два
острия. Одно из них - ты. Другое - смерть? Но это умираем мы, умираем  из-за
тебя. Тебя смерть не может  достать,  поэтому  довольствуется  нами.  Смерть
следует за тобой по пятам. Белый Волк. Но умирают  другие.  Из-за  тебя.  Ты
меня помнишь?
   - Ка... Калантэ!
   - Ты, Дитя Старшей Крови, можешь его спасти, - голос Эитнэ из-за занавеса
дыма. - Ты можешь его спасти. Прежде чем он погрузится  в  так  полюбившееся
ему небытие. В черный бесконечный лес. Глаза зеленые,  как  весенняя  трава.
Прикосновение. Голоса, кричащие невнятным хором. Лица.
   Он уже не видел ничего, летел в пропасть, в пустоту, во тьму.
   Последнее, что он услышал, был голос Эитнэ:
   - Да будет так.
 
7 
 
   - Геральт! Проснись! Пожалуйста, проснись! Геральт!
   Он открыл глаза, увидел солнце, золотой дукат с четкими краями,  наверху,
над вершинами деревьев, за мутной завесой  утреннего  тумана.  Он  лежал  на
мокром, губчатом мхе, твердый корень упирался в  спину.  Цири  -  рядом,  на
коленях, дергала его за полу куртки.
   - Дьявольщина... - Он откашлялся, осмотрелся. - Где я? Как сюда попал?
   - Не знаю, - сказала девочка. - Я только что проснулась, здесь,  рядом  с
тобой, я ужасненько замерзла. Не помню, как... Знаешь что? Это чары!
   - Вероятно, ты права. - Он сел, выгребая сосновые иглы из-за воротника. -
Вероятно, ты права, Цири. Вода  Брокилона,  черт  побери...  Похоже,  дриады
недурно позабавились.
   Он встал, поднял лежащий рядом меч, перекинул ремень через плечо.
   - Цири?
   - А?
   - Ты тоже позабавилась?
   - Я?
   - Ты дочь Паветты, внучка Калантэ из Цинтры. Ты с  самого  начала  знала,
кто я такой?
   - Нет, - покраснела она. -  Не  с  самого.  Ты  расколдовал  моего  папу,
правда?
   - Неправда, - покрутил он головой. - Это сделала твоя мама. И твоя бабка.
Я только помог.
   -  Но  няня  говорила...  Говорила,  что  я  предназначена.   Что   я   -
Неожиданность. Дитя-Неожиданность. Геральт?
   - Цири. - Он поглядел на нее, вертя головой  и  улыбаясь.  -  Поверь,  ты
самая большая неожиданность, какая могла со мной приключиться.
   - Ха! - Лицо девочки просветлело. - Это  правда?  Я  предназначена!  Няня
говорила, что придет ведьмак, у которого белые волосы,  и  заберет  меня.  А
бабушка шумела... Ах, да что там! Куда ты меня заберешь? Скажи?
   - Домой. В Цинтру.
   - А-а-а... А я-то думала...
   - Додумаешь по дороге.  Пошли,  Цири,  надо  выйти  из  Брокилона.  Здесь
опасное место.
   - Я не боюсь!
   - А я боюсь.
   - Бабушка говорила, что ведьмаки ничего не боятся.
   - Бабушка сильно преувеличивает. Ну, в путь, Цири. Если б я еще знал, где
мы... Он взглянул на солнце.
   - Ну рискнем... Пойдем туда.
   - Нет. - Цири сморщила нос и указала в противоположную сторону. - Туда.
   - А ты-то откуда знаешь?
   -  Знаю,  -  пожала  она  плечами  и  взглянула  на  него   беззащитными,
удивленными, изумрудными глазами. - Как-то так... Ну понимаешь... Не знаю...
   "Дочь Паветты, - подумал он. - Ребенок... Дитя Старшей Крови?
   Возможно, унаследовала что-то от матери".
   - Цири. - Он распахнул рубашку, вытянул медальон. - Дотронься до него.
   - Ой! - Она раскрыла рот. - Какой страшный волк. И клыки... Ого-го!
   - Прикоснись.
   - Ой-ей!
   Ведьмак улыбнулся. Он тоже почувствовал дрожание медальона, резкую волну,
пробежавшую по серебряной цепочке.
   - Он пошевелился, - вздохнула Цири. - Пошевелился!
   - Знаю. Идем, Цири. Веди.
   - Это чары, правда?
   - Конечно.
   Все было так, как  он  ожидал.  Девочка  чувствовала  направление.  Каким
образом, неведомо. Но быстро, быстрее, чем он думал, они вышли на дорогу, на
трехлучевой развилок. Здесь была граница Брокилона - во всяком  случае,  так
считали  люди.  Эитнэ,  насколько  он  помнил,  этого  не  признавала.  Цири
прикусила губы, сморщила нос, заколебалась, глядя на развилок,  на  песчаные
разбитые дороги, изрытые копытами и колесами телег. Но Геральт уже знал, где
находится, ему не надо было, да он и не хотел,  доверяться  ее  сомнительным
способностям. И направился по дороге, ведущей на восток, к Бругге. Цири, все
еще морщась, оглянулась на западную дорогу.
   - Она ведет к замку Настрог, - съехидничал он. - Тоскуешь но Кистрину?
   Девочка  пробурчала  что-то  в  ответ  и  послушно  пошла  за   ним.   Но
оглядывалась еще не раз.
   - В чем дело, Цири?
   - Не знаю, - шепнула она. - Но это скверная дорога, Геральт.
   - Почему? Мы идем в Бругге к королю Вензлаву, который живет в  прекрасном
дворце. Отмоемся в баньке, выспимся на кровати с периной...
   - Это скверная дорога, - повторила она. - Скверная. Плохая.
   - Точно. Мне доводилось видывать и получше. Перестань крутить носом.
   Идем, быстро.
   Они миновали закрытый кустами поворот. И оказалось, что Цири была права.
   Их  окружили  быстро,  со  всех  сторон.  Люди  в  остроконечных  шлемах,
кольчугах и темно-синих накидках  с  черно-золотыми  клеточками  Вердэна  на
груди. Их окружили, но ни один не приблизился, не притронулся к оружию.
   - Куда и откудова? - пролаял кряжистый тип  в  потертой  зеленой  одежде,
встав перед Геральтом на широко расставленных тумбообразных  ногах.  Лицо  у
него было темное и изборожденное морщинами, словно высушенная слива.  Лук  и
белоперистые стрелы торчали высоко над головой из-за спины.
   - Из Выжиг, - гладко соврал ведьмак, стискивая ручку Цири. - Возвращаемся
к себе в Бругге. А что?
   - Королевская служба, - вежливо сказал темнолицый  словно  только  сейчас
заметил меч на спине Геральта. - Мы...
   - Давай его сюды, Йунгханс! - крикнул один из тех, что стояли  на  дороге
дальше. Солдаты расступились.
   - Не смотри, Цири, - быстро сказал Геральт. - Отвернись. Не смотри.
   На  дороге  лежало  поваленное  дерево,  перекрывающее  проезд  путаницей
ветвей. Надрубленная и сломанная часть ствола белела  в  придорожных  кустах
длинными стрелами щепок. Перед деревом  стояла  телега,  накрытая  полотном,
прикрывающим груз. Маленькие косматые лошадки лежали на земле, запутавшись в
дышлах и вожжах, утыканные стрелами, щеря желтые зубы. Одна еще  была  жива,
тяжело хрипела, дергалась.
   Были там и люди, валяющиеся в темных пятнах впитавшейся  в  песок  крови,
свешивающиеся с края телеги, скорчившиеся у колес. Из-за  спин  столпившихся
вокруг  воза  вооруженных  людей  вышли  двое,  потом  прибавишься   третий.
Остальные - их было около десятка - стояли неподвижно, держа коней.
   - Что тут произошло? - спросил ведьмак, вставая так, чтобы  заслонить  от
Цири сцену бойни.
   Косоглазый мужчина в короткой кольчуге и  сапогах  изучающе  взглянул  на
него, потер щетинистый подбородок. На левом предплечье у него был вытертый и
блестящий кожаный манжет, какими пользовались лучники.
   - Нападение, - сказал он коротко. - Духобабы перебили. Мы  тут  следствие
ведем.
   - Дриады напали на купцов?
   - Сам видишь, - указал рукой косоглазый. - Утыканы стрелами, словно  ежи.
На тракте! Эти лесные ведьмы становятся все наглее. Уже не только в  лес  не
можно зайти, уж и дорогой вдоль леса нельзя.
   - А вы, - прищурился ведьмак, - кто такие?
   - Эрвиллова дружина. Из настрогских. У  барона  Фрейксенета  служили.  Но
барон пал в Брокилоне.
   Цири раскрыла было рот, но Геральт сильно сжал ей руку.
   - Кровь за кровь,  говорю!  -  загремел  спутник  косоглазого,  гигант  в
украшенном латунью кафтане. - Кровь за кровь!  Этого  так  оставить  нельзя!
Сначала Фрейксенет и похищенная княжна из Цинтры, теперь вот купцы. О  боги,
месть, месть - говорю! Потому как ежели нет, то увидите - завтра-послезавтра
они начнут убивать людей на порогах собственных домов!
   - Брик верно говорит, - сказал косоглазый. - Верно? А ты, брат, откуда?
   - Из Бругге, - снова солгал ведьмак.
   - А маленькая? Дочка?
   - Дочка. - Геральт снова сжал ручку Цири.
   - Из Бругге, - нахмурился Брик. - Ну так я  тебе  скажу,  что  энто  твой
король, Вензлав, потворствует чудищам. Не хотят с нашим Эрвиллом  стакнуться
и с Вираксасом из Керака. А ежели б с трех-то сторон да на Брокилон  рушить,
мы б вконец выбили энту мерзость...
   - Почему случилась бойня? - медленно спросил Геральт. - Кто-нибудь знает?
Выжил кто из купцов?
   - Свидетелев нет, - сказал косоглазый. - Но мы-то знаем,  что  случилось.
Йунгханс, лесничий, читает по следам, как по книге. Скажи ему, Йунгханс.
   - Ну чего ж, - сказал тот, со сморщенным лицом. -  Было  оно  так:  ехали
купцы трактом.  Наткнулись  на  засеку.  Видите,  господин,  поперек  дороги
поваленная сосна, недавно срубленная. В чаще есть следы,  хочите  осмотреть?
Ну а когда купцы остановились, чтобы дерево отбросить, их  и  расстреляли  в
один миг. Оттедова, из зарослев, где вона та кривая  береза.  И  тама  следы
есть. А стрелы, брат, все духобаб лесных  работа,  перья  приклеены  смолой,
наконечники прикручены лыком...
   - Вижу, - прервал ведьмак, глядя на убитых. - Некоторые, сдается, выжили,
так тех дриады ножами по горлу... Ножами... Из-за стоявших перед ним  солдат
выдвинулся еще один - худой и невысокий, в  лосином  кафтане.  У  него  были
черные, очень коротко  остриженные  волосы,  синие,  гладко  выбритые  щеки.
Ведьмаку достаточно было одного взгляда на маленькие узкие ладони в коротких
черных перчатках, бледные рыбьи глаза, на меч и рукояти  кинжалов,  торчащих
из-за пояса и из голенища левого  сапога.  Геральт  видел  достаточно  много
убийц, чтобы не распознать еще одного.
   - Быстрый у тебя глаз, - очень медленно сказал  черный,  -  ты  и  впрямь
много видишь.
   - И это славно, - проговорил  косоглазый.  -  Что  увидел,  пусть  королю
своему передаст, Вензлав вечно клянется, что не  позволит  духобаб  убивать,
потому как они, вишь ты, милые и добрые. Наверняка похаживает к ним  майской
порой и трахает поманеньку. Потому-то они, может, и добрые. А вот мы сами  и
проверим, ежели какую живцом возьмем.
   - А хоть бы и полуживцом, - захохотал Брик. -  Ну,  мать  вашу,  где  тот
друид? Уж скоро полдень, а его ни следа. Двигаться пора.
   - Что собираетесь делать? - спросил Геральт, не отпуская руки Цири.
   - А тебе-то какое дело? - прошипел черный.
   - Ну что уж ты сразу так-то. Левек, - неприятно усмехнулся косоглазый.  -
Мы люди  порядочные,  секретов  не  держим.  Эрвилл  присылает  нам  друида,
знаменитого магика, который даже с деревьями  ухитряется  разговаривать.  Он
проводит нас в лес отомстить за Фрейксенета, попытаться отбить  княжну.  Это
тебе не кукиш с маслом, брат, а карательная эск... экс...
   - Экспедиция, - подсказал чернявый. Левек.
   - Ну да. Прям договорить не дал. А ты, братец давай двигай, куда шел.
   Потому как тут может быть здорово горячо.
   - Да-а-а уж, - протянул Левек, глядя на Цири. - Опасно  тут,  особенно  с
девчонкой. Духобабы только и ждут такую  заграбастать.  Как,  малышня?  Мама
дома ждет?
   Цири, вздрогнув, кивнула.
   - Скверно, - продолжал чернявый,  не  спуская  с  нее  глаз,  -  если  не
дождется. Небось  помчится  к  королю  Вензлаву:  "Ты  вона  потворствоваешь
дриадам, король, и вот, изволь, моя дочка и мой муж - на твоей совести". Кто
знает, может, Вензлав тогда заново обдумает свой союз с Эрвиллом?
   - Прекратите, господин  Левек,  -  буркнул  Йунгханс,  и  его  сморщенная
физиономия сморщилась еще больше. - Пусть идут.
   - Ну бывай, маленькая. - Левек протянул руку, погладил  Цири  по  голове.
Цири вздрогнула и попятилась.
   - Ты что? Боисся?
   - У тебя кровь на руке, - тихо сказал ведьмак.
   - Да? - Левек поднял руку. - Верно. Их  кровь.  Купцов.  Я  проверял,  не
уцелел ли кто. Увы, духобабы стреляют метко.
   - Духобабы? - дрожащим голоском проговорила  Цири,  не  отвечая  на  знак
ведьмака. - Ах, благородный рыцарь, вы ошибаетесь. Это не могли быть дриады!
   - Что там этот клоп пищит? - прищурил блеклые глаза чернявый.
   Геральт кинул взгляд направо, оценив расстояние.
   - Это не дриады, - повторила Цири. - Ясно же!
   - Чего?
   - Ну дерево... Оно же срублено! Топором! А дриады никогда не  срубили  бы
дерева, правда?
   - Правда, - сказа