ыла.
   Ловкими и быстрыми движениями она вспорола кожу от грудины  до  анального
отверстия, умело отделила слой  жира,  испачкав  руки  до  локтей,  отрезала
пищевод, вывалила наружу внутренности. Взрезала желудок  и  желчный  пузырь,
ища безоары. В магические  свойства  безоаров  она  не  верила,  но  хватало
дурней, которые верили и платили за эти комочки свалявшейся шерсти.
   Потом  подняла  козла  и   уложила   на   валявшийся   неподалеку   ствол
распластанным животом к земле,  чтобы  кровь  могла  стекать.  Вытерла  руки
пучком папоротников.
   Села рядом с добычей.
   - Спятивший, сумасшедший ведьмак. Псих, - сказала она тихо, вглядываясь в
нависшие в ста футах над ней кроны брокилонских  сосен.  -  Отправляешься  в
Нильфгаард за своей девкой. Отправляешься на край  света,  который  полыхает
огнем, и даже не подумал о том, чтобы прихватить с собой провизии.  Я  знаю,
тебе есть ради чего жить. А чего есть?
   Сосны, конечно, не отвечали и не прерывали монолога.
   - Я думаю так, - продолжала Мильва, выбирая ножом кровь из-под ногтей.  -
Нет у тебя ни одного шанса отыскать твою девицу. Ты не доберешься не то  что
до Нильфгаарда, а даже и до Яруги. Я думаю,  не  дойдешь  даже  до  Соддена.
Мнится мне, смерть тебе прописана. На твоей  морде  она  выписана,  из  глаз
твоих паскудных глядит. Достанет  тебя  твоя  смерть,  чокнутый  ведьм,  ох,
быстро достанет. Ну, козлик мой не даст тебе помереть с голоду. А  это  тоже
что-то! Так я думаю.
 
*** 
 
   Видя  входящего  в  зал  аудиенций  нильфгаардского  вельможу,   Дийкстра
незаметно  вздохнул.  Шилярд  Фиц-Эстерлен,  посол  императора  Эмгыра   вар
Эмрейса, имел привычку вести разговоры на  дипломатическом  языке  и  обожал
вплетать во фразы всяческие языковые диковинки, понятные только дипломатам и
ученым. Дийкстра обучался в оксенфуртской академии и хоть не получил  звания
магистра,  основы   напыщенного   университетского   сленга   знал.   Однако
пользовался им неохотно, ибо в глубине души терпеть не мог помпы и всяческих
форм претенциозного церемониала.
   - Приветствую вас, ваше превосходительство.
   - Милостивый государь граф, - церемонно поклонился Шилярд Фиц-Эстерлен. -
Ах, благоволите простить. Возможно, следовало бы сказать: светлейший  князь?
Ваше  высочество  регент?  Ваше   высокопревосходительство   государственный
секретарь? Клянусь честью, ваше высокопревосходительство,  почести  сыплются
на вас таким градом, что, ей-богу, не знаю, как вас и титуловать,  чтобы  не
нарушить протокола.
   - Лучше всего будет: "Ваше королевское  величество",  -  скромно  ответил
Дийкстра. - Вы же знаете, ваше превосходительство, что короля играет  свита.
И вам, думаю, не чужд тот факт, что стоит мне шепнуть:
   "Подскакивать!" -  как  третогорские  дворяне  немедля  спрашивают:  "Как
высоко?"
   Посол знал, что Дийкстра преувеличивает,  но  не  так  уж  сильно.  Принц
Родовид был еще малолеткой, королева Гедвига пришиблена трагической  смертью
супруга, аристократия напугана,  одурела,  вся  в  склоках  и  разбилась  на
фракции.  Фактически  в  Редании  правил  Дийкстра.  Дийкстра  мог  запросто
получить любой титул и государственный пост. Ему стоило только захотеть.  Но
Дийкстра не хотел. Ничего.
   - Ваше  высокопревосходительство  изволили  меня  *  вызвать,  -  сказал,
немного помолчав, посол, - минуя министра иностранных  дел.  Чему  я  обязан
такой честью?
   - Министр, - Дийкстра возвел очи горе, - отказался от  своих  функций  по
состоянию здоровья.
   Посол  сокрушенно  покачал  головой.  Он  прекрасно  знал,  что   министр
иностранных дел сидит в темнице, а  будучи  трусом  и  идиотом,  несомненно,
выдал Дийкстре все о  своем  не  вполне  невинном  флирте  с  нильфгаардской
разведкой, как только увидел "инструментарий", любезно  продемонстрированный
ему перед началом допроса. Он знал, что сеть, организованная агентами Ваттье
де Ридо, шефа императорской разведки, была разгромлена, и все нити оказались
в руках Дийкстры. Знал также, что нити эти вели напрямую к  его  собственной
персоне. Но его персона была  под  защитой  дипломатического  иммунитета,  а
обязанности посла принуждали его  вести  игру  до  конца.  Тем  более  после
странных зашифрованных инструкций, которые  недавно  прислали  в  посольство
Ваттье и коронер Стефан Скеллен, имперский агент по специальным поручениям.
   -  Поскольку  преемник  министра  иностранных  дел  еще  не  назначен,  -
продолжал  Дийкстра,  -   на   меня   возложена   малоприятная   обязанность
проинформировать вас, ваше превосходительство, что вы признаны в королевстве
Реданском персоной нон грата.
   Посол поклонился.
   - Весьма сожалею, - сказал он, - что  чреватые  взаимным  отзывом  послов
последствия  вызваны  проблемами,  непосредственно  не   затрагивающими   ни
королевства Реданского, ни империи  Нильфгаарда.  Империя  не  предпринимала
никаких враждебных Редании шагов.
   - Если, конечно, не считать блокады устья Яруги и островов  Скеллиге  для
наших кораблей и товаров. А также вооружения и поддержки банд скоя'таэлей.
   - Это, ваше превосходительство, злостные инсинуации.
   - А концентрация имперских сил в Вердэне и Цинтре?  А  рейды  вооруженных
банд на Содден и Бругге? Содден и Бругге -  темерские  протектораты,  а  мы,
ваше превосходительство, в союзе с Темерией, так что нападение на Темерию  -
это нападение на нас. Остаются также  проблемы,  касающиеся  непосредственно
Редании: мятеж на острове Танедд и бандитское покушение на короля  Визимира.
И роль, которую империя сыграла в этих событиях.
   - Quod attinet <Что касается (лат.).>  инцидента  на  Танедде,  -  развел
руками посол, - я не уполномочен высказывать свое мнение. Его императорскому
величеству Эмгыру вар Эмрейсу чужды закулисные игры и сведение личных счетов
между  вашими  чародеями.  Я  весьма  сожалею  о  том,  что  наши   протесты
относительно вашей пропаганды, всячески  пытающейся  навязать  общественному
мнению иной  взгляд  на  вещи,  дают  исчезающе  малый  эффект.  Пропаганды,
распространяемой,  позволю  себе  заметить,   не   без   поддержки   властей
королевства Реданского.
   - Ваши протесты поражают и безмерно удивляют меня, - улыбнулся  Дийкстра.
- Кстати,  император  отнюдь  не  скрывает,  что  при  его  дворе  находится
цинтрийская герцогиня, похищенная именно на Танедде.
   - Цирилла, королева Цинтры, - с нажимом поправил Шилярд  Фиц-Эстерлен,  -
была не похищена, но искала в империи убежища. Здесь  нет  ничего  общего  с
инцидентом на Танедде.
   - Серьезно?
   - Инцидент на Танедде, - продолжал с каменной физиономией посол, - вызвал
неудовольствие императора. А коварное покушение  какого-то  сумасшедшего  На
жизнь короля Визимира - его искреннее возмущение. Еще большее  возмущение  и
отвращение вызывает распространяемая в  обществе  мерзкая  сплетня  о  якобы
скрывающихся в империи истинных подстрекателях названных преступлений.
   - Изоляция истинных подстрекателей, -  медленно  проговорил  Дийкстра,  -
положит конец сплетням. Будем надеяться.  А  их  изоляция  и  восстановление
справедливости - вопрос времени.
   -  Justitia  fundamentum   regnorum,   -   серьезно   согласился   Шилярд
Фиц-Эстерлен. - A cnmen horribilis поп potest поп esse punibile  <Правосудие
-  основа  государства...  А  ужасные  преступления  не  должны   оставаться
безнаказанными (лат.).>. Ручаюсь, что  его  императорское  величество  также
желает, чтобы стало так.
   - Император в силах выполнить это желание, -  как  бы  нехотя  проговорил
Дийкстра, скрещивая руки на груди. - Одна из вдохновительниц заговора,  Энид
ан Глеанна, до недавнего времени - чародейка, известная под именем Францеска
Финдабаир, с  императорского  благословения  разыгрывает  из  себя  королеву
марионеточного государства эльфов в Доль Блатанна.
   - Его императорское величество, - холодно поклонился посол,  -  не  может
вмешиваться в дела  Доль  Блатанна,  независимого  государства,  признанного
всеми сопредельными.
   -  Но  не  Реданией.  Для  Редании  Доль  Блатанна  -  по-прежнему  часть
королевства Аэдирн. Хотя совместно с эльфами и Каэдвеном вы растащили Аэдирн
по кускам, хоть от Лирии не осталось lapis super  lapidem  <камня  на  камне
(лат.).>, вы слишком поспешно вымарали эти королевства с карты мира. Слишком
быстро и поспешно, ваше превосходительство. Однако  сейчас  не  время  и  не
место дискутировать на сей счет. Пусть себе  Францеска  Финдабаир  пока  что
правит, истина и справедливость восторжествуют. А как с другими бунтовщиками
и организаторами  покушения  на  короля  Визимира?  Что  с  Вильгефорцем  из
Роггевеена, что с Йеннифэр из  Венгерберга?  Есть  основания  полагать,  что
после провала путча они сбежали в Нильфгаард.
   - Уверяю вас, - поднял голову посол,  -  это  не  так.  И  если  б  такое
случилось, ручаюсь, кара их не минует.
   - Они виновны не перед вами, следовательно, не вам их карать. Искренность
желания осуществить возмездие,  являющееся,  как  ни  говорите,  fundamentum
regnorum <основой государства (лат.).>, император Эмгыр докажет,  выдав  нам
преступников.
   - Нельзя отказать в справедливости вашему требованию,  -  признал  Шилярд
Фиц-Эстерлен, изобразив на лице смущенную улыбку. - Однако этих персон нет в
империи, это primo <первое (лат.).>. Secundo <второе (лат.).>,  если  б  они
даже  туда  попали,  то   существует   impediment   <препятствие   (лит.).>.
Экстрадицию  совершают  по  приговору  суда,  в  данном  случае  вынесенному
имперским  советом.  Надеюсь,  вы,  ваше  превосходительство,   не   станете
возражать,   что   разрыв   Реданией   дипломатических   отношений   -   акт
недружелюбный, и трудно рассчитывать на то, что Совет  выскажется  в  пользу
экстрадиции персон, ищущих  убежища,  если  таковой  экстрадиции  домогается
недружественное государство. Это был бы случай беспрецедентный. Разве что...
   - Что?
   - Разве что создать такой прецедент?
   - Не понимаю.
   -  Если  б  королевство  Реданское  согласилось  выдать  императору   его
подданного, арестованного у вас обыкновенного бандита, император и его Совет
имели бы основания ответить взаимностью на такой жест доброй воли.
   Дийкстра долго молчал, казалось, он дремлет или размышляет.
   - О ком идет речь?
   - Имя преступника... - Посол прикинулся, будто пытается вспомнить,  потом
открыл сафьяновую папочку с документами. - Простите,  memoria  fragilis  est
<память подводит (лит.).>... Ага, вот. Некий Кагыр Маур Дыффин аэп  Кеаллах.
За  ним  числятся  немалые  преступления.  Он  разыскивается  за   убийство,
дезертирство, raptus puellae  <похищение  девочек  (лат.).>,  изнасилование,
воровство и подделку документов. Скрываясь от гнева императора, он сбежал за
границу.
   - В Реданию? Далекий же он выбрал путь.
   - Ваше превосходительство, - слегка улыбнулся Шилярд Фиц-Эстерлен, -  вы,
насколько  мне  известно,  не  ограничиваете  своих  интересов  только  лишь
Реданией. Мы ничуть не сомневаемся, что, если б  преступник  был  схвачен  в
одном из союзных Редании королевств, вы, ваше превосходительство, знали б об
этом из донесений своих многочисленных знакомых.
   - Как, говорите, зовут преступника-то?
   - Кагыр Маур Дыффин аэп  Кеаллах.  Дийкстра  долго  молчал,  притворяясь,
будто копается в памяти, наконец сказал:
   - Нет, знаете ли, никого с подобным именем не арестовывали.
   - Серьезно?
   - Моя  memoria  в  таких  вопросах  fragilis  не  бывает.  Сожалею,  ваше
превосходительство.
   - Взаимно, - холодно ответил Шилярд  Фиц-Эстерлен.  -  Особенно  сожалею,
поскольку   взаимная   экстрадиция   преступников   при    таких    условиях
представлялась бы осуществимой. Не смею дольше  задерживать  ваше  внимание.
Желаю здоровья и успехов.
   - Взаимно.  Прощайте,  ваше  превосходительство.  Посол  вышел,  проделав
несколько весьма сложных церемониальных поклонов.
   -  Поцелуй  меня  в  sempiternum  meam,  хитрец,  -  проворчал  Дийкстра,
скрещивая руки на груди. - Ори! Вылезай!
   Красный от долго сдерживаемого кашля секретарь вышел из-за портьеры.
   - Филиппа все еще торчит в Монтекальво?
   - Да, кхе, кхе. И с нею госпожи Ло-Антиль, Меригольд и Мец.
   - Через день-два может начаться война, через минуту вспыхнет  граница  на
Яруге, а эти бабы заперлись в  какой-то  зачуханной  развалюхе.  Бери  перо,
пиши. "Возлюбленная Филь..." А, холера!
   - Я написал: "Дорогая Филиппа".
   - Прекрасно. Пиши дальше. "Возможно, тебе  будет  интересно  узнать,  что
чудака в шлеме с перьями, который скрылся с Танедда  столь  же  таинственно,
сколь и появился, зовут Кагыр Маур Дыффин, он сын сенешаля  Кеаллаха.  Этого
странного типа ищем не только мы, но, как выяснилось,  и  служба  Ваттье  де
Ридо и люди того курвиного сына..."
   - Госпожа Филиппа,  кхе,  кхе,  не  любит  таких  выражений.  Я  написал:
"канальи".
   - Пусть будет каналья... "этой канальи Стефана  Скеллена.  Ты  знаешь  не
хуже меня, дорогая Филь, что разведслужбы империи активно разыскивают только
тех агентов и эмиссаров, которые вызвали особое  недовольство  Эмгыра.  Тех,
которые вместо того чтобы выполнить приказ или сгинуть, предали и приказа не
выполнили. Поэтому проблема выглядит достаточно странно, как-никак  мы  были
уверены, что приказы,  данные  Кагыру,  касались  поимки  княжны  Цириллы  и
доставки ее в  Нильфгаард".  С  новой  строки.  "Странные,  но  обоснованные
подозрения, возникшие у  меня  в  связи  с  этим  делом,  а  также  довольно
удивительные, но не лишенные смысла теории, которые у меня есть, я хотел  бы
обсудить с тобой один на один.
   С выражением глубокого уважения et cetera,  et  cetera  <и  т.д,  и  т.д.
(лат.).>..."
 
*** 
 
   Мильва поехала на юг, прямо, не сворачивая, сначала по  берегу  Ленточки,
через Выжиги, потом, переправившись через реку, по подмокшим ярам,  покрытым
мягчайшим ярко-зеленым ковром кукушкина льна.  Она  исходила  из  того,  что
ведьмак, не зная местности так хорошо, как она, не  станет  рисковать  и  не
переправится на берег,  занятый  людьми.  Срезав  огромный,  выпучившийся  в
сторону Брокилона изгиб реки, она вполне  могла  бы  нагнать  его  в  районе
порогов Кеанн  Трайс.  Двигаясь  быстро  и  не  останавливаясь,  могла  даже
перегнать.
   Зяблики не ошибались, когда звенели. Небо на юге явно  хмурилось.  Воздух
стал плотным и тяжелым, комары и мошкара сделались  чертовски  нахальными  и
настойчивыми.
   Когда она спустилась в пойму, заросшую  еще  увешанным  зелеными  орехами
орешником и голой, чернявой крушиной, почувствовала: она здесь не  одна.  Не
услышала. Почувствовала. Знала - это эльфы.
   Придержала коня, чтобы укрывшиеся в чаще лучники  могли  как  следует  ее
рассмотреть. Затаила дыхание. В надежде, что терпения у них хватит.
   Над перекинутым через спину коня козлом бренчала муха.
   Шелест. Тихий свист. Она просвистела  в  ответ.  Скоя'таэли  словно  духи
выглянули из зарослей, а Мильва только теперь  вздохнула  свободно.  Она  их
знала. Они были из команды Коиннеаха Де Рео.
   - Hae!, - сказала она, слезая с коня. - Que'ss va?
   - Ne'ss, - сухо ответил эльф, имени которого она не помнила. - Саегат.
   Неподалеку на поляне расположились остальные. Их было не меньше тридцати,
больше, чем во всей команде Коиннеаха.  Мильва  удивилась.  Последнее  время
отряды белок скорее таяли, нежели росли. Встречавшиеся теперь  команды  были
кучками истекающих кровью, взбудораженных, едва державшихся в  седлах  и  на
ногах голодранцев. Эта команда была другой.
   - Cead, Coinneach, - поздоровалась она с приближающимся командиром.
   - Ceadmil sor'ca.
   Sor'ca. Сестренка. Так ее называли те, с  которыми  она  была  в  дружбе,
когда хотели выразить ей уважение и симпатию. Хотя они, как ни говори,  были
на много-много зим старше ее. Сначала она была для  эльфов  просто  Dh'oine,
человеком. Позже, когда она уже регулярно им помогала, стали называть ее Aen
Woed-Ьеаппа, "девушка из леса". Еще позже, узнав лучше, стали на манер дриад
именовать Мильвой, Коршуном. Ее настоящее имя, которое она  выдавала  только
самым близким, отвечая взаимностью на подобные жесты С их стороны, эльфам не
нравилось, они выговаривали его как "Mear'ya" со слабой гримасой, словно оно
ассоциировалось в их языке  с  чем-то  неприятным.  И  сразу  переходили  на
"sor'ca".
   - Куда направляетесь? - Мильва взглянула внимательнее, но по-прежнему  не
видела ни раненых, ни больных. - На Восьмую Версту? В Брокилон?
   - Нет.
   Слишком хорошо зная эльфов, она воздержалась от дальнейших расспросов. Ей
достаточно было нескольких  взглядов  на  неподвижные,  застывшие  лица,  на
преувеличенное, демонстративное спокойствие, с каким они приводили в порядок
экипировку и оружие.  Достаточно  было  внимательно  заглянуть  в  глубокие,
бездонные глаза, чтобы понять: они шли в бой.
   Небо на юге темнело, затягивалось туманами.
   - - А ты куда направляешься, sor'ca, -  спросил  Коиннеах,  потом  быстро
кинул взгляд на перевешенного через спину коня козла и слабо улыбнулся.
   - На юг, - холодно сказала она, давая  понять,  что  он  ошибается.  -  К
Дришоту. Эльф перестал улыбаться.
   - По человечьему берегу?
   - По крайней мере до Кеанн Трайса, - пожала  она  плечами.  -  У  порогов
наверняка перейду на брокилонскую сторону, потому что...
   Она обернулась, услышав храп коней.  Новые  скоя'таэли  присоединились  к
команде, и без того уже необычно  многочисленной.  Новых  Мильва  знала  еще
лучше.
   - Чиаран! - тихо вскрикнула она, не скрывая изумления.  -  Торувьель!  Вы
что тут делаете? Едва успела вывести вас в Брокилон, а вы снова...
   - Ess'creasa, sor'ca,  -  серьезно  сказал  Чиаран  аэп  Деарб.  Повязка,
наложенная ему на голову, пропиталась кровью.
   - Так надо, - повторила вслед  за  ним  Торувьель,  осторожно,  чтобы  не
повредить висящей на перевязи руки, слезая с коня. - Пришли сообщения. Мы не
можем сидеть в Брокилоне, когда на счету каждый лук.
   - Если б я знала, - надула губы Мильва, - не стала б трудиться ради  вас.
Не подставляла бы шею на переправе.
   - Известия поступили только вчера ночью, - тихо пояснила Торувьель. -  Мы
не могли... Мы не можем в такой момент оставить наших братьев по оружию.  Не
можем, пойми это.
   Небо темнело все больше. На этот раз Мильва явно услышала далекий гром.
   - Не езди на юг, sor'ca, - сказал Коиннеах Де Рео. - Идет буря.
   - Что мне буря... - Она осеклась, внимательно глянула на него. - Ха!  Так
вот какие вести до вас дошли? Нильфгаардцы, да? Переправляются через Яругу в
Соддене? Бьют на Бругге? Вот почему вы двинулись?
   Он не ответил.
   - Как в Доль  Ангре,  -  заглянула  она  ему  в  темные  глаза.  -  Снова
нильфгаардский император использует вас, чтобы  вы  огнем  и  мечом  творили
замешательство на тылах людей. А потом император с королями мир заключит,  а
вас выгонят взашей. Сами же и сгорите в огне, который распалите.
   - Огонь очищает. И  закаляет.  Сквозь  него  надо  пройти.  Aenyell'hael,
all'ea, sor'ca? По-вашему: "крещение огнем".
   - Мне мильше другой огонь. - Мильва толкнула  козла  и  сбросила  его  на
землю, под ноги эльфам. - Такой, что под котлом потрескивает. Берите,  чтобы
в походе с голоду не ослабнуть. Мне он уже ни к чему.
   - Не поедешь на юг?
   - Поеду.
   "Поеду, -  подумала  она,  -  поеду  быстро.  Надо  предупредить  дурного
ведьмака, упредить, в какую заварушку он прет. Надо его повернуть обратно".
   - Не езди, sor'ca.
   - Отстань, Коиннеах.
   - С юга идет буря, - повторил эльф.  -  Идет  страшная  буря.  И  большой
огонь. Схоронись в Брокилоне, сестренка, не езди на юг. Ты сделала  для  нас
очень много, больше уже сделать не сможешь. И  не  должна...  Мы  -  должны.
Ess'tedd, esse creasa. Нам пора. Прощай.
   Воздух был тяжелый и плотный.
 
*** 
 
   Телепроекционное заклинание было очень сложным, произносить его надо было
совместно, соединив руки и мысли. И даже тогда  усилие  оказалось  чер