и каждом выдохе на его губах вздувались кровавые
пузыри. Рядом стояла на коленях Трисс, над ними - рыцарь в блестящих латах.
   - Ну как? - спросил рыцарь. - Госпожа чародейка? Он выживет?
   - Я сделала все, что могла. - Трисс встала, сжала губы. - Но...
   - Что?
   -  Они  пользовались  вот  этим.  -  Она  показала  стрелу  со   странным
наконечником и ударила  ею  по  стоящей  бочке.  Кончик  стрелы  разделился,
расщепился на четыре шипастых крючковатых иглы. Рыцарь выругался.
   - Фредэгард... - с трудом проговорил Венцк. - Послушай, Фредэгард...
   - Тебе нельзя говорить, - резко сказала Трисс. - И шевелиться! Заклинание
едва держит!
   - Фредэгард, - повторил комиссар. Кровавый пузырь у него на губах лопнул,
на его месте тут же образовался новый. - Мы ошибались... Все  мы  ошибались.
Это не Ярпен... Мы несправедливо подозревали... Я ручаюсь за него. Ярпен  не
предал... Не пре...
   - Молчи! - крикнул рыцарь. - Молчи, Вильфрид! Эй,  быстро,  давайте  сюда
носилки! Носилки!
   - Уже не надо, - глухо проговорила чародейка, глядя на  губы  Венцка,  на
которых больше не вздувались пузыри. Цири  отвернулась.  Прижалась  лицом  к
Геральту.
   Фредэгард выпрямился. Ярпен Зигрин не смотрел  на  него.  Он  смотрел  на
убитых. На Регана Дальберга, по-прежнему стоявшего на коленях возле брата.
   - Это было необходимо, господин Зигрин, - сказал  рыцарь.  -  Война.  Был
приказ. Нам надо было убедиться...
   Ярпен молчал.
   - Простите, - шепнул рыцарь и опустил глаза. Краснолюд медленно  повернул
голову, взглянул на него. На Геральта. На Цири. На всех. Людей.
   - Что вы с нами сделали? - проговорил он с горечью в  голосе.  -  Что  вы
сделали с нами? Что вы сделали... из нас?
   Никто не ответил.
   Глаза длинноногой эльфки были стеклянными и матовыми. На ее  искривленных
губах застыл крик.
   Геральт обнял Цири. Медленно  отколол  от  ее  курточки  белую,  покрытую
темными пятнышками крови розу, молча бросил цветок на тело белки.
   - Прощай, - шепнула Цири. - Прощай, Роза из Шаэрраведда. Прощай и...
   - Прости нас, - докончил Геральт.
 
   Iне  валандаются  по  стране,  нахальные  и   наглые,   сами   себя   зла
истребителями, оборотней уничтожителями  и  упырей  отравителями  именующие,
выманивают у легковерных плату, а приработав так,  двигаются  доле,  дабы  в
ближайшем городе таковое жульничество вновь свершить. Легче всего  проникают
оне в хаты честного, простого и не отдающего себе в том отчета хозяина, коий
все злоключения и злосчастия запросто приписывает чарам, противуестественным
творениям и  мерзопакостным  чудовищам,  действиям  облачников,  альбо  злых
духов. Заместо того чтобы богам молиться, в храм богатое подношение занести,
простак сей грязному ведьмаку  готов  шелонг  последний  отдать,  веря,  что
ведьмак, этот выродок  безбожный,  сумеет  долю  его  улучшить  и  несчастья
отвратить.
   Аноним. "Монструм, или Ведьмака описание".
 
   Iе имею ничего против ведьмаков. Пусть их охотятся на  вампиров.  Платили
бы только подати.
   Радовид III Смелый, король Редании.
 
   ?аждешь справедливости - найми ведьмака.
   Граффити на стене
   Eафедры Права
   Iксенфуртского университета.
 
Глава 5 
 
   - Ты что-то сказал?
   Мальчик шмыгнул носом и сдвинул со лба слишком большую для него бархатную
шапочку с фазаньим пером, лихо свисающим сбоку.
   - Ты рыцарь? - снова повторил он, глядя на Геральта голубыми  как  синька
глазами.
   - Нет,  -  ответил  ведьмак,  удивленный  тем,  что  ему  вообще  хочется
отвечать. - Не рыцарь.
   - Но у тебя меч! Мой папка - рыцарь короля Фольтеста. У  него  тоже  есть
меч. Побольше твоего.
   Геральт оперся локтями о релинг и сплюнул в  воду,  пенящуюся  за  кормой
барки.
   - Ты носишь на спине, - не отставал малец. Шапочка снова сползла  ему  на
глаза.
   - Что?
   - Ну меч. На спине. Почему у тебя на спине меч?
   - Потому что весло сперли.
   Мальчишка раскрыл  рот,  дав  возможность  всем  налюбоваться  роскошными
дырками на месте выпавших молочных зубов.
   - Отойди от борта, - сказал ведьмак. - И закрой рот, не то муха влетит.
   Мальчик раскрыл рот еще шире.
   - Седой, а глупый, -  буркнула  мать  мальчика,  богато  одетая  матрона,
оттаскивая малыша за бобровый воротник плаща. - Иди сюда,  Эверетт!  Сколько
раз можно повторять - не якшайся с простолюдинами.
   Геральт вздохнул, глядя, как  из  утреннего  тумана  выплывают  очертания
островов  и  кустарников.  Барка,  неуклюжая,  как  черепаха,   тащилась   в
свойственном  ей,  то  есть  -  черепашьем,  темпе,  продиктованном  ленивым
течением Дельты. Пассажиры, в основном  купцы  и  кметы,  дремали  на  своем
багаже. Ведьмак снова развернул свиток и углубился в письмо Цири.
 
   "...я сплю в Большой зале, которая  называется  "спальня",  а  кровать  у
меня, понимаешь, ужасненько Большая. Я сплю со Средними Девочками,  нас  тут
двенадцать, но я больше  всего  дружу  с  Эурнэйд,  Катье  и  Нолей  Второй.
Сегодня, например. Ела Суп, а  хуже  всего,  что  иногда  надо  Поститься  и
вставать рано-рано, на самом раннем Рассвете. Раньше, чем  в  Каэр  Морхене.
Остальное напишу завтра, потому как сейчас  у  нас  будут  Моления.  В  Каэр
Морхене никто никогда не молился, интересно, чего  это  тут  надо?  Наверно,
потому что это Храм.
   Геральт, мать Нэннеке прочитала и велела не писать Глупостей и чтобы  еще
и без ошибок. И чему учусь, и что  чувствую  себя  хорошо,  и  что  здорова.
Геральт, я чувствую себя хорошо, и я здорова, только, понимаешь, Есть  хочу,
но скоро Обед. И еще мать Нэннеке велела написать, что Молитва еще никому не
навредила. ни мне, ни тебе, это уж Точно.
   Геральт, у меня снова есть свободное  время,  поэтому  напишу,  что  учу.
Читать и писать правильные Руны. Историю. Природу. Поэзию и Прозу. Правильно
разговаривать на всеобщем Языке и на Старшей Речи. Я лучше всех  по  Старшей
Речи, умею даже писать Старшие Руны. Я напишу тебе что-нибудь, сам  увидишь.
Elaine blath Feainnewedd, что значит  "Прекрасный  Цветочек,  дитя  Солнца".
Теперь видишь, что умею. И еще...
   Ну вот, теперь снова могу писать, потому  что  нашла  новое  перо,  а  то
старое сломалось. Мать Нэннеке прочитала и похвалила меня, что правильно.  И
велела написать, что я послушная, и чтобы ты  не  волновался.  Не  волнуйся,
Геральт.
   У меня снова есть время,  так  пишу,  что  случилось.  Когда  мы  кормили
индюшей, я и Иоля, и Катье, то Один Большой Индюш ка-а-ак  нападет  на  нас,
шея у него краснющая, и был он Ужасненько Страшный. Сначала напал на Иолю, а
потом хотел напасть на меня. но я не испугалась, потому что он был все равно
меньше и не такой быстрый, как Маятник. Я сделала финт и пируэт и  хлестнула
его два раза прутом, так что Он сбежал. Мать Нэннеке не  позволяет  мне  тут
носить Мой Меч, жаль. а то я бы тому Индюшу показала, чему научилась в  Каэр
Морхене. Я  уже  знаю,  что  правильно  Старшими  Рунами  надо  писать  Caer
a'Muirehen, что значит Крепость Старого Моря. Или Замок. Верно,  потому  там
везде Ракушки и Улитки, а также  Рыбы,  оттиснутые  на  камнях.  А  "Цинтра"
правильно пишется Xin'trea. А мое имя происходит от Zireael, потому что  это
значит "Ласточка", а это значит, что..."
 
   - Читаете?
   - Читаю, - он поднял голову. - А что?  Случилось  что-то?  Кто-то  что-то
заметил?
   - Да нет, ничего, - ответил шкипер, вытирая руки о кожаный кафтан.  -  На
воде покой. Но ведь туман, мы уже близко от Журавлиной Кущи.
   - Знаю, Шестой раз плыву туда, Гладыш,  да  пять  раз  -  обратно.  Успел
познакомиться с трассой. Глаза открыты, не бойся.
   Шкипер кивнул, отошел к носу, перешагивая через громоздящиеся всюду  тюки
и кули пассажиров.  Сбившиеся  в  середине  палубы  лошади  фыркали  и  били
подковами о доски палубы. Барка, пропахивая  носом  поля  кувшинок,  шла  по
фарватеру в плотном тумане, разводя на стороны заросли. Геральт снова взялся
за письмо.
 
   "...у меня элъфовское имя. Но я же не эльфка. Геральт,  тут  у  нас  тоже
говорят о белках. Иногда даже солдаты приезжают и выпытывают и говорят,  что
раненых эльфов нельзя лечить. Я ни словечка не  пискнула  о  том,  что  было
весной, не бойся. И о том, чтобы тренироваться, тоже Помню, не думай. Хожу в
парк и тренируюсь, когда есть время. Но не всегда, потому что надо на  кухне
работать и в Саду, как всем девочкам. Да и учебы тоже Ужасненько  много.  Но
это ничего, буду учиться. Ты ведь тоже учился в Храме, мне об  этом  сказала
мать Нэннеке. И еще сказала, что Мечом размахивать может каждый  Дурак,  Для
этого Ума не надо, а ведьмачка должна быть умной.
   Геральт. ты обещал приехать. Приезжай.
   Твоя Цири. PS. Приезжай, приезжай же. PS2. Мать Нэннеке  велела  написать
тебе в конце.
   Хвала Великой Мелитэле, да будет с тобой вечно ее благословение. И  чтобы
с тобой ничего не случилось.
   Цири".
 
   "Поехал бы я в Элландер, - подумал он, пряча письмо.  -  Но  это  опасно.
Могу навести их на след... Да  и  с  письмами  тоже  пора  кончать.  Нэннеке
пользуется  Жреческой  почтой.   Однако...   Нет,   черт   побери,   слишком
рискованно".
   - Хм... Хм...
   - Что там еще, Гладыш? Журавлиную Кущу уже прошли.
   - И хвала богам, без приключениев, -  вздохнул  шкипер.  -  Да,  милсдарь
Геральт, снова, похоже, спокойный будет рейс. Туман вот-вот подымется, а как
солнце выглянет, тут и страхам конец. Чудище при солнце не вынырнет.
   - Буду только рад.
   - Я думаю, - криво усмехнулся Гладыш. -  Компания  платит  вам  за  рейс.
Случись чего аль нет - мошна пополняется. Верно?
   - Будто не знаешь? Неужто завидки берут?  Мол,  зарабатываю,  опершись  о
борт и любуясь чайками? А тебе за что платят? За то же  самое.  За  то,  что
валандаешься по палубе. Ежели все  идет  гладко,  так  тебе  делать  нечего,
шмонаешься от носа до кормы, лыбишься  пассажиркам  или  пробуешь  расколоть
купцов на стакашек. Меня тоже наняли, чтобы был на палубе. На всякий случай.
Безопасная переправа, потому что  ведьмак  в  охране.  Расходы  на  ведьмака
включены в стоимость провоза, так?
   - Оно, конечно, правда, - вздохнул шкипер. - Компания не  внакладе.  Я-то
их хорошо знаю. Плаваю по  Дельте  пятый  год,  от  Пены  до  Новиграда,  от
Новиграда до Пены. Ну за дело, милсдарь ведьмак. Вы  опирайтесь  о  борт,  я
пойду пройдусь до кормы.
   Туман немного поредел. Геральт вынул  из  сумки  второе  письмо,  которое
недавно доставил странный посланец. Читал он это письмо уже раз тридцать. От
письма шел аромат сирени и крыжовника.
 
   "Дорогой друг..."
 
   Aедьмак тихо выругался, глядя на четкие, ровные,  угловатые,  вычерченные
энергичным движением пера руны,  однозначно  отражающие  настроение  автора.
Геральту - уже в тридцать первый раз - непреодолимо захотелось укусить  себя
со злости в зад. Когда месяц назад он писал чародейке,  то  две  ночи  кряду
размышлял, как начать письмо. Наконец остановился на  "Дорогой  подруге".  И
теперь получил свое.
 
   "Дорогой  друг,  меня  чудовищно  обрадовало   твое   нежданное   письмо,
полученное всего лишь через неполных три года после нашей последней встречи.
Радость моя была тем безмернее, что на каждом углу трепачи  гудели  о  твоей
неожиданной и бравурной смерти. Ты правильно  поступил,  решив  опровергнуть
сплетни, хорошо также, что сделал это так скоро. Из твоего  письма  следует,
что ты вел жизнь спокойную, размеренную, роскошно нудную и лишенную каких бы
то ни было событий. В нынешние  времена  такая  жизнь  -  недопустимый  шик,
дорогой друг, и я рада, что тебе это удалось.
   Меня тронула твоя неожиданная забота о моем здоровье, которую ты, дорогой
друг, соизволил проявить. Спешу известить, что я действительно чувствую себя
уже хорошо, период недомогания позади, я разделалась с хлопотами,  описанием
которых не хочу тебя утруждать.
   Меня  сильно  волнует  и  беспокоит,  что   подарок,   нежданно-негаданно
полученный от Судьбы, доставляет тебе столько  хлопот.  Ты  абсолютно  прав,
предположив, что здесь необходима  профессиональная  помощь.  Хотя  описание
трудностей, с которыми  ты  столкнулся,  выглядит  довольно  загадочно,  что
вполне понятно, тем не менее я  убеждена,  что  знаю  источник  проблемы.  И
согласна с тем, что совершенно необходимо вмешательство еще одной чародейки.
Я горжусь тем. что оказалась именно второй из тех, к которым ты обращаешься.
И чем же я заслужила столь высокое положение в списке?
   Будь спокоен, дорогой друг, а если ты уже собрался обратиться за  помощью
к  другим  чародейкам,  не  делай  этого,  ибо  нет  нужды.   Я   отправлюсь
незамедлительно, еду  прямо  к  тому  месту,  которое  ты  указал  несколько
туманно,  но  для  меня  понятно.  Естественно,  я  отправлюсь  тайно  и   с
соблюдением всех предосторожностей. На месте сориентируюсь в сути вопроса  и
сделаю все, что в моих силах, чтобы усмирить вышедший из  берегов  источник.
Ты понимаешь, о чем я. При этом постараюсь оказаться не  хуже  иных  дам,  к
которым  ты  уже  обращался,  обращаешься  либо  намерен  был  обратиться  с
"покорными просьбами". Как-никак я ведь твоя дорогая  подруга.  Мне  слишком
дорога твоя дорогая дружба, чтобы я решилась подвести  тебя,  дорогой  друг.
Ибо это может дорого обойтись всем нам.
   Если в течение ближайших нескольких лет ты  пожелаешь  написать  мне,  не
колеблись ни минуты. Письмам твоим я неизменно рада.
   Твоя дорогая подруга Йеннифэр".
 
   Iисьмо пахло сиренью и крыжовником.
   Геральт чертыхнулся.
   Из задумчивости его вырвало неожиданное движение на палубе и  покачивание
барки, говорящее о смене  курса.  Часть  пассажиров  облепила  правый  борт.
Шкипер Гладыш выкрикивал с носа команды, барка медленно и неохотно сходила с
фарватера, уступая дорогу двум выплывающим из тумана судам. Ведьмак взглянул
на них с интересом.
   Первым шел большой, не меньше семидесяти сажен, трехмачтовый галеас,  над
которым развевался амарантовый флаг с  серебряным  орлом.  За  ним  ритмично
двигалась   небольшая   стройная    сорокавесельная    галера,    украшенная
красно-золотым шевроном на черном поле стяга.
   - А ведь хороши, дьяволы? - сказал Гладыш, подходя  к  ведьмаку.  -  Реку
пашут, аж волна кипит.
   - Интересно, - буркнул Геральт. - Галеас идет  под  реданским  флагом,  а
галера - из Аэдидона.
   - Точно, из Аэдирна, - подтвердил шкипер. - И несет вымпелы наместника  в
Хагге. Но заметьте, оба судна килевые, почти две сажени погружения.  Значит,
плывут они не до самой Хагги, потому что через пороги  и  мели  в  верховьях
реки им не пройти. Плывут в Пену или до Белого Моста. А гляньте-ка, на борту
полно солдат. Это не купцы, это военные суда, милсдарь Геральт.
   - На галеасе идет кто-то важный. Раскинули на палубе шатер.
   - Ну да, ныне так вельможи путешествуют, - кивнул Гладыш, ковыряя в зубах
щепочкой, оторванной от борта. - Рекой  оно  безопасней.  По  лесам  бригады
эльфов валандаются, никогда не знаешь, из-за какого дерева полетит стрела. А
на воде не страшно. Эльф  что  твой  кот,  воды  не  любит.  Предпочитает  в
зарослях отсиживаться...
   - Кто-то действительно важный. Шатер богатый.
   - Запросто может быть. А вдруг да сам король  Визимир  осчастливил  реку?
Разный народ теперь путешествует... А коль уж  мы  об  этом  заговорили,  вы
просили в Пене,  чтобы  я  понюхал,  не  любопытствует  ли  кто  о  вас,  не
расспрашивает ли. Так вот, вон того недотепу видите?
   - Не тычь пальцем, Гладыш. Кто таков?
   - Я знаю? Сами спросите, ведь к вам идет. Гляньте-ка, как  раскачивается!
А вода - само зеркало,  зараза,  чуть  рябь  пойдет,  он  точно  на  карачки
встанет, растяпа.
   Растяпой оказался невысокий худощавый мужчина неопределенного возраста  в
шерстяном просторном костюме и  не  очень  чистом  плаще,  сколотом  круглой
латунной брошью. Шпильку  броши,  по-видимому,  потерянную,  заменял  кривой
гвоздь  с  расклепанной  шляпкой.  Мужчина   подошел,   кашлянул,   прищурил
близорукие глаза.
   - Хм... Имею ли я удовольствие лицезреть  господина  Геральта  из  Ривии,
ведьмака?
   - Да, глубокоуважаемый. Имеете.
   - Разрешите представиться: Линус Питт,  магистр  бакалавр,  преподаватель
естественной истории в Оксенфуртской академии.
   - Чрезвычайно приятно.
   - Хм. Мне сказали, что вы, милсдарь,  по  заданию  Компании  Малатиуса  и
Грока  охраняете  перевозки.  Якобы  из-за  опасности  нападения   какого-то
монстра. Меня интересует, о каком именно монстре может идти речь?
   - Меня и самого это  интересует.  -  Ведьмак  оперся  о  борт,  глядя  на
маячащие в тумане темные очертания прибрежных заливных  лугов  на  тимерской
стороне. - И я прихожу к выводу, что наняли меня скорее на случай  нападения
бригады скоя'таэлей, которые вроде  бы  шатаются  поблизости.  Я,  понимаете
плаваю между Пеной и Новиградом уже шестой раз, а жагница  не  появилась  ни
разу.
   - Жагница? Какое-то местное  название.  Желательно  пользоваться  научной
терминологией. Хм... Жагница... Нет, не знаю, какой именно вид, простите  за
случайный каламбур, вы имеете в виду...
   - Я имею в виду  шершавое  чудище,  длиной  в  две  сажени,  напоминающее
обросший водорослями пень с десятью лапами и челюстями словно пилы.
   - Описание оставляет желать лучшего  с  точки  зрения  научной  точности.
Может быть, какой-либо вид из семейства Hyphydridae?
   - Не исключаю, - вздохнул Геральт. -  Жагница,  насколько  мне  известно,
входит в исключительно паршивую семейку, причем ни одно  название  для  этой
семейки не может быть слишком обидным. Дело в том, уважаемый бакалавр,  что,
кажется, один из членов этого преотвратного семейства две недели назад напал
на барку Компании. Здесь, в Дельте, неподалеку от места, в котором мы сейчас
находимся.
   - Кто так говорит, - скрипуче засмеялся  Линус  Питт,  -  тот  лжец  либо
невежа. В смысле - невежда. Ничего подобного произойти не могло. Я прекрасно
знаю фауну Дельты. Семейство Hyphydridae вообще здесь не наблюдалось.  И  ни
одна другая, столь же опасная, хищная разновидность. Значительное осолонение
и нетипичный химический состав воды, особенно во время прилива...
   - Во время прилива, - прервал Геральт, -  после  того  как  вода  пройдет
через каналы Новиграда, в Дельте вообще не остается воды  в  научном  смысле
слова. А наблюдается некая субстанция, состоящая из отходов, обмылков,  жира
и дохлых крыс.
   - Увы, увы, - погрустнел магистр бакалавр. - Деградация  среды...  Вы  не
поверите, но из почти двух тысяч видов рыб, которые обитали в этой реке  еще
пятьдесят лет назад, осталось не больше девятисот. Это неимоверно печально.
   Оба оперлись о релинг и молча глядели на зеленую мутную тонь. Прилив  уже
начинался, и вода воняла все сильнее. Появились первые дохлые крысы.
   - Полностью вымер белокаменник белоплавниковый, - прервал молчание  Линус
Питт, - Исчезли кефаль, змееглав, султанохвостка,  полосатый  вьюн,  марена,
пескарь длинногубый, зубатка королевская...
   Саженях в десяти от борта вода забурлила. На мгновение появился более чем
двадцатифунтовый экземпляр зубатки  королевской,  которая  заглотала  дохлую
крысу и скрылась в глубине, изящно махнув хвостовыми плавниками.
   - Что это было? - вздрогнул магистр.
   - Не знаю. - Геральт глянул на небо. - Не пингвин ли?
   Ученый покосился на него, стиснув зубы.
   - Уж наверняка не ваша легендарная жагница! Мне говорили, якобы  ведьмаки
слывут серьезными знатоками некоторых редких  видов,  А  вы  мало  того  что
повторяете сплетни и сказки, так еще и пытаетесь вульгарно насмехаться  надо
мной... Вы вообще-то меня слушаете?
   - Туман не поднимется, - тихо сказал Геральт.
   - Э?
   - Ветер слишком слаб. Когда мы войдем в рукава между  островами,  он  еще
больше послабеет. Мгла продержится до самого Новиграда.
   - Я плыву не в Новиград, а в Оксенфурт, - сухо известил Питт. - А  туман?
Не настолько уж он плотен, чтобы прикрыть навигацию, как вы думаете?
   Мальчонка в шапочке с пером пробежал мимо них, силь