под
ногой или подковой. Не звякнуло оружие, которым они были увешаны.
   Эльфы скрылись, но Цири не шевелилась, продолжала  лежать,  прижавшись  к
земле под можжевеловым кустом, стараясь дышать как можно  тише.  Она  знала,
что ее может выдать испуганная птица или зверь,  а  птицу  или  зверя  может
напугать  любой  шорох  и  любое  движение,  даже  самое  незаметное,  самое
осторожное. Она поднялась лишь тогда, когда лес успокоился совсем,  а  среди
деревьев, между которыми скрылись эльфы, застрекотали сороки.
   Поднялась только для того, чтобы оказаться  в  крепких  объятиях.  Черная
кожаная перчатка зажала ей рот, приглушила крик ужаса.
   - Тихо!
   - Геральт?
   - Тихо, я говорю.
   - Ты видел?
   - Видел.
   - Это они... - шепнула она. - Скоя'таэли, да?
   - Да. А ну быстро  на  коней.  Гляди  под  ноги.  Осторожно  и  тихо  они
спустились с холма, но не вернулись на тракт, а остались в  чащобе.  Геральт
внимательно осматривался, не разрешал ей ехать, не отдавал поводья Каштанки,
вел лошадь сам.
   - Цири, - проговорил он вдруг. - Ни  слова  о  том,  что  мы  видели.  Ни
Ярпену, ни Венцку. Никому. Понимаешь?
   - Нет, - буркнула она, опуская голову. -  Не  понимаю.  Почему  я  должна
молчать? Ведь их надо предупредить. За кого мы, Геральт?  Против  кого?  Кто
наш друг, кто враг?
   - Завтра отделимся от обоза, - сказал он, помолчав.  -  Трисс  уже  почти
здорова. Попрощаемся и поедем своим путем. У нас будут собственные проблемы,
собственные тревоги и собственные  трудности.  Тогда,  надеюсь,  ты  наконец
поймешь, что не надо делить обитателей нашего мира на друзей и врагов.
   - Мы должны быть... нейтральны? Безразличны, да? А если они нападут...
   - Не нападут.
   - А если...
   - Послушай меня, - повернулся он к  ней.  -  Как  думаешь,  почему  такой
важный транспорт, груз золота и  серебра,  тайную  помощь  короля  Хенсельта
Аэдирну, сопровождают краснолюды, а  не  люди?  Я  уже  вчера  видел  эльфа,
который наблюдал за нами с дерева. Я  слышал,  как  они  ночью  прошли  мимо
обоза. Скоя'таэли не нападут на краснолюдов, Цири.
   - Но они здесь, - проворчала она. - Здесь. Вертятся, окружают нас.
   - Я знаю, почему они здесь. Покажу тебе. Он резко развернул  коня,  кинул
ей поводья. Она тронула Каштанку пятками, лошадь пошла быстрее, но он жестом
приказал оставаться позади. Они  пересекли  тракт,  снова  въехали  в  чащу.
Ведьмак вел, Цири ехала следом. Оба молчали. Долго.
   - Взгляни. - Геральт осадил лошадь. - Взгляни, Цири.
   - Что это?
   - Шаэрраведд.
   Перед  ними,  насколько  позволяли  видеть  деревья,  вздымались   гладко
отесанные гранитные и мраморные блоки с притупленными,  скругленными  ветром
краями, покрытые промытыми дождями рисунками,  растрескавшиеся  от  морозов,
разорванные корнями деревьев. Меж деревьями проглядывали поломанные колонны,
арки, остатки фризов, оплетенные плющом, окутанные плотным  ковром  зеленого
мха.
   - Это была... крепость?
   -  Дворец.  Эльфы  не  строили  крепостей.  Слезь.  Кони  не  пройдут  по
развалинам.
   - Кто все уничтожил? Люди?
   - Нет. Они сами. А потом ушли.
   - Почему?
   - Знали, что  больше  сюда  не  вернутся.  Это  случилось  после  второго
столкновения между ними и людьми, больше двухсот лет назад. До того,  уходя,
они оставляли города нетронутыми. Люди  строили  свои  дома  на  фундаментах
эльфовых построек.  Так  возникли  Новиград,  Оксенфурт,  Вызима,  Третогор,
Марибор, Цидарис. И Цинтра.
   - Цинтра тоже?
   Он утвердительно кивнул, не отрывая глаз от руин.
   - Ушли, - шепнула Цири. - Но теперь возвращаются. Зачем?
   - Чтобы взглянуть.
   - На что?
   Он молча положил ей руку на плечо, легонько подтолкнул. Она  спрыгнула  с
мраморных ступеней,  спустилась  ниже,  придерживаясь  за  пружинящие  ветви
кустов орешника, пробивающегося из каждой  щели  в  омшелых,  потрескавшихся
плитах.
   - Здесь был центр дворца. Его сердце. Фонтан.
   - Здесь?  -  удивилась  Цири,  глядя  на  ольхи  и  белые  стволы  берез,
столпившихся среди идеальных глыб и блоков. - Здесь? Но тут ничего нет.
   - Идем.
   Поток, питавший фонтан, видимо, часто менял русло, терпеливо и  неустанно
подмывал мраморные и алебастровые плиты, а те спускались, образуя запруды  и
снова направляя воды потока в новую сторону.  В  результате  вся  территория
оказалась иссечена  неглубокими  промоинами  стариц.  Кое-где  вода  стекала
каскадами по остаткам постройки, смывая с них листья, песок - в этих  местах
мрамор, терракота и мозаика  все  еще  искрились  свежими  красками,  словно
лежали тут не два столетия, а три дня.
   Геральт перепрыгнул через ручей и пошел туда, где еще сохранились остатки
колоннады. Цири шла следом. Они соскочили с крошившихся  ступеней,  наклонив
головы, вошли под нетронутый свод арки, наполовину ушедшей в  земляной  вал.
Ведьмак остановился, указал рукой. Цири громко вздохнула.
   На многоцветной от раздробленной терракоты  насыпи  рос  большой  розовый
куст, усыпанный  десятками  прелестных  бело-лиловых  цветов.  На  лепестках
поблескивали капельки росы, сверкающей словно серебро. Куст  оплетал  своими
побегами большую плиту из белого камня. А с плиты на них  глядело  печальное
красивое лицо, тонкие и благородные  черты  которого  не  смогли  стереть  и
размыть ни ливни, ни снега.  Лицо,  которое  не  сумели  исковеркать  зубила
варваров, вылущивающих из барельефа золото орнаментов, мозаику и драгоценные
камни.
   - Аэлирэнн, - сказал Геральт после долгого молчания.
   - Какая красивая, - шепнула Цири, ухватив его за руку. Ведьмак  словно  и
не заметил. Он смотрел на барельеф и был в этот момент далеко-далеко, в ином
мире и времени.
   - Аэлирэнн, - повторил он спустя минуту.  -  Которую  краснолюды  и  люди
называют Элиреной. Она вела эльфов в бой двести лет тому  назад.  Старейшины
возражали. Они знали, что шансов победить у них нет. Понимали, что могут уже
не воспрянуть после поражения. Они хотели спасти свой народ, хотели  выжить.
И решили разрушить города, уйти в недоступные дикие горы... и ждать. Эльфы -
долгожители, Цири. По нашим меркам почти бессмертны. Люди казались им чем-то
таким, что минует, как засуха, как тяжкая зима, как налет саранчи,  а  йотом
снова пойдут дожди, наступит весна, проклюнется  новый  урожай.  Они  хотели
переждать. Да, переждать. Решили уничтожить города и дворцы. В том  числе  и
свою гордость - Шаэрраведд. Да,  хотели  переждать,  но  Элирена...  Элирена
подняла молодых. Они взялись за оружие и пошли за ней на последний отчаянный
бой. И их истребили. Безжалостно истребили.
   Цири молчала, не отрывая глаз от прекрасного мертвого лица.
   - Они умирали с ее именем на устах, - тихо продолжал ведьмак. -  Повторяя
ее призыв, ее клич. Они погибали за Шаэрраведд. Потому  что  Шаэрраведд  был
символом. Они погибали в борьбе за камень и мрамор. И за Аэлирэнн. Как она и
обещала, они умирали достойно, геройски, с честью. Они  сберегли  честь,  но
обрекли на гибель собственную расу. Собственный  народ.  Помнишь,  что  тебе
сказал Ярпен? Кто владеет миром, а кто вымирает? Он объяснил это тебе грубо,
но правильно. Эльфы долговечны, но  плодовита  только  их  молодежь,  только
молодые могут иметь потомство, а почти вся молодежь пошла тогда за Элиреной.
За Аэлирэнн, за Белой Розой из Шаэрраведда. Мы стоим в руинах ее  дворца,  у
фонтана, плеск которого она слушала вечерами. А это... это были ее цветы.
   Цири молчала. Геральт привлек ее к себе, обнял.
   - Теперь ты знаешь, почему скоя'таэли были здесь, понимаешь, на  что  они
хотели взглянуть? Но понимаешь ли, что нельзя допустить, чтобы юные эльфы  и
краснолюды снова позволили себя уничтожать? Понимаешь ли, что ни я, ни ты не
имеем права участвовать в этой бойне? Эти розы цветут весь год.  Они  должны
были бы одичать, а они - видишь -  прекраснее,  чем  в  ухоженных  садах.  В
Шаэрраведд постоянно приходят эльфы, Цири. Разные  эльфы.  И  запальчивые  и
глупые, для которых символом остается потрескавшийся камень. И разумные, для
которых символ - бессмертные, вечно  возрождающиеся  цветы.  Эльфы,  которые
понимают, что если вырвать этот куст и спалить землю,  то  розы  Шаэрраведда
уже не расцветут никогда. Это ты понимаешь?
   Она кивнула.
   - Понимаешь ли ты теперь, что такое нейтралитет, который  так  взволновал
тебя? Быть нейтральным - не значит быть  равнодушным  и  бесчувственным.  Не
надо убивать в себе чувства. Достаточно убить в себе ненависть. Ты поняла?
   - Да, - шепнула она. - Теперь поняла. Геральт, я...  я  хотела  бы  взять
одну... Одну из этих роз. На память. Можно?
   - Возьми, - сказал он после недолгого колебания. - Возьми, чтобы помнить.
Ну пошли. Возвращаемся к обозу.
   Цири вколола розу под шнуровку курточки. Неожиданно тихо ойкнула, подняла
руку. Струйка крови стекла у лее с пальца в ладошку.
   - Укололась?
   - Ярпен... - прошептала девочка, глядя на кровь, заполняющую линию жизни.
- Венцк... Паулье...
   - Что?
   - Трисс! - пронзительно крикнула она, сильно вздрогнула, потерла  лоб.  -
Быстрее, Геральт! Мы должны им... помочь! На коней, Геральт!
   - Цири, что с тобой?
   - Они умирают!
 
*** 
 
   Она мчалась галопом, прижавшись ухом к шее лошади, подгоняя ее  криком  и
ударами пяток. Песок лесной дороги взметнулся из-под копыт. Уже издалека она
услышала крики, почувствовала дым.
   Навстречу, перегораживая тракт, к ней мчалась пара лошадей, волокущих  за
собой сбрую, вожжи и сломанное дышло. Цири  не  стала  сдерживать  Каштанку,
пронеслась мимо на  полном  скаку,  хлопья  пены  лизнули  ей  лицо.  Позади
услышала ржание Плотвы и ругань Геральта, которому пришлось остановиться.
   Она вылетела на поворот дороги, на большую поляну.
   Обоз полыхал. Из зарослей огненными птицами  неслись  к  телегам  горящие
стрелы, дырявя полотно, врезаясь в доски. Скоя'таэли, визжа и воля, кинулись
в атаку.
   Цири, не обращая внимания на доносящиеся сзади крики Геральта,  направила
лошадь прямо к двум первым выдвинутым вперед фурам. Одна была перевернута на
бок, рядом стоял Ярпен Зигрин с топором в одной руке и самострелом в другой.
У его ног, неподвижная и бессильная,  в  голубом,  задравшемся  до  середины
бедер платье, лежала...
   -  Трииисс!  -  Цири  выпрямилась  в  седле,  хватанула  лошадь  пятками.
Скоя'таэли обернулись на ее крик, мимо головы девочки засвистели стрелы. Она
закрутила головой, не замедляя галопа и слыша крик Геральта,  приказывающего
ей бежать в лес. Но она и  не  подумала.  Наклонилась,  помчалась  прямо  на
целящихся  в  нее  лучников.  Неожиданно  почувствовала  запах  белой  розы,
приколотой к курточке.
   - Трииисс!
   Эльфы отскочили от мчащейся лошади. Одного она  легко  задела  стременем.
Услышала резкий свист, лошадь дернулась, взвизгнула,  метнулась  вбок.  Цири
увидела стрелу, глубоко врезавшуюся пониже седла, у  самого  ее  бедра.  Она
вырвала ноги из стремян, пригнулась к седлу, крепко оттолкнулась и прыгнула.
   Мягко упала на  перевернутый  фургон,  забалансировала  руками,  прыгнула
опять, опустившись  на  подогнутые  ноги  около  рычащего  и  размахивающего
топором Ярпена. Рядом, на другом возу,  дрался  Паулье  Дальберг,  а  Реган,
откинувшись назад и упершись ногами в доски,  с  трудом  сдерживал  упряжку.
Кони дико ржали, топали, рвали дышло в ужасе от пожирающего полотно огня.
   Цири кинулась к  Трисс,  лежащей  среди  рассыпавшихся  бочек  и  ящиков,
схватила ее за платье и потащила к перевернутому  возу.  Чародейка  стонала,
держась за голову выше уха. Совсем рядом с Цири застучали копыта,  захрапели
кони - два эльфа, размахивая мечами, теснили  к  ней  яростно  защищавшегося
Ярпена. Краснолюд крутился волчком, ловко отражая топором сыпавшиеся на него
удары. Цири слышала проклятия, звон и стонущий звук металла.
   От горящего обоза отделилась еще одна телега, она неслась в  их  сторону,
волоча за собой дым и пламя, разбрасывая горящие тряпки.  Возница  бессильно
свисал с козел, рядом стоял Янник  Брасс,  с  трудом  удерживая  равновесие.
Одной рукой он держал вожжи, другой отбивался от двух  эльфов,  галопирующих
по обеим сторонам фуры. Третий скоя'таэль, поравнявшись с лошадьми, на  бегу
всаживал им в бока стрелу за стрелой.
   - Прыгай! - рявкнул Ярпен, перекрывая гул. - Прыгай, Янник!
   Цири увидела, как  к  мчащейся  телеге  галопом  подлетает  Геральт,  как
коротким, экономным ударом меча сметает  с  седла  одного  эльфа,  а  Венцк,
подскочив с противоположной стороны, рубит второго, того, который стрелял  в
лошадей. Янник бросил вожжи и спрыгнул прямо под коня  третьего  скоя'таэля.
Эльф поднялся на стременах и рубанул его мечом. Краснолюд  упал.  В  тот  же
момент пылающий воз врезался между бьющимися противниками, разбросал  их  по
сторонам. Цири в последний момент ухитрилась  оттащить  Трисс  из-под  копыт
взбесившихся лошадей. С треском вырвалась вага,  фургон  подскочил,  потерял
колесо и перевернулся, раскидывая груз и тлеющие доски.
   Цири подтащила чародейку к перевернутому возу  Ярпена.  Ей  помог  Паулье
Дальберг, который вдруг оказался рядом,  и  обоих  прикрыл  Геральт,  вогнав
Плотву между ними и нападающими скоя'таэлями.  Вокруг  телеги  закипел  бой.
Цири слышала удары клинков, крики, храп лошадей, стук копыт. Ярпен, Венцк  и
Геральт, окруженные эльфами со всех сторон, бились как ошалевшие черти.
   Неожиданно дерущихся раскидала упряжка Регана,  борющегося  на  козлах  с
толстым низушком в кафтане из  рысьего  меха.  Низушек  сидел  на  Регане  и
пытался заколоть его длинным ножом.
   Ярпен ловко заскочил на телегу, схватил низушка за шею и  пинком  выкинул
за обрешетку. Реган пронзительно взвизгнул, схватил вожжи,  хлестнул  коней.
Упряжка рванулась, телега покатилась, мгновенно набирая скорость.
   - Кругом, Реган! - закричал Ярпен. - Кругом! Вокруг!
   Телега вывернулась и снова ринулась на эльфов, раскидывая их.
   Один подскочил, схватил правую пристяжную за удила, но не сумел удержать,
инерция кинула его под копыта и колеса. Цири услышала ужасающий крик.
   Второй эльф, скакавший рядом, наотмашь рубанул  мечом.  Ярпен  уклонился,
оружие звякнуло по поддерживающему полотно фургона обручу,  инерция  занесла
эльфа вперед. Краснолюд вдруг  сгорбился,  резко  махнул  рукой.  Скоя'таэль
взвизгнул, напружинился в седле и тут же рухнул на землю. Между лопатками  у
него засел чекан.
   - Ну давайте, сукины дети!!! - рычал Ярпен,  крутя  топором  мельницу.  -
Который еще? Гони в круг, Реган! В круг!
   Реган, тряся окровавленным чубом, ссутулившись на козлах под свист стрел,
выл как сумасшедший и безжалостно стегал лошадей. Упряжка мчалась по тесному
кругу, создавая подвижную, пылающую огнем и полыхающую дымом преграду вокруг
перевернутой фуры, под  которую  Цири  затащила  почти  потерявшую  сознание
чародейку.
   Неподалеку  от  них  плясал  конь  Венцка,  мышино-серый  жеребец.  Венцк
горбился, Цири видела белые перья стрелы, торчащей у него в  боку.  Несмотря
на рану, он ловко защищался от двух пеших эльфов, нападающих на него с обеих
сторон. На глазах у Цири вторая стрела угодила ему в спину. Комиссар  рухнул
грудью на лошадь, но удержался в седле.  Паулье  Дальберг  бросился  ему  на
выручку.
   Цири осталась одна.
   Схватилась за  меч.  Клинок,  который  во  время  тренировок  молниеносно
выскакивал из-за спины, сейчас ни за что не хотел  вылезать,  сопротивлялся,
увязал в ножнах как в смоле. В кипящем водовороте тел, в  мелькании  оружия,
которое прямо-таки расплывалось в глазах, ее меч  выглядел  неестественно  и
чуждо медлительным, казалось, пройдут столетия,  прежде  чем  он  выйдет  из
ножен полностью. Земля тряслась и гудела. Цири вдруг поняла, что  дрожит  не
земля, а ее собственные колени.
   Паулье Дальберг, угрожая топором наседающему  на  него  эльфу,  тащил  по
земле раненого Венцка. Рядом с возом пронеслась  Плотва,  на  эльфа  налетел
Геральт. Он где-то потерял повязку, белые волосы развевались как  на  ветру.
Лязгнули мечи.
   Другой скоя'таэль, пеший, выскочил  из-за  воза.  Паулье  бросил  Венцка,
выпрямился, закрутил топором. И замер.
   Перед ним стоял краснолюд в шапке, украшенной беличьим хвостом, с  черной
бородой, заплетенной в две косы. Паулье заколебался.
   Но чернобородый не задумался ни на секунду. Ударил обеими руками.  Острие
топора свистнуло и врезалось Паулье  в  ключицу  с  отвратительным  хрустом.
Паулье упал, не произнеся ни звука, моментально. Все выглядело  так,  словно
сила удара переломила под ним колени.
   Цири заорала.
   Ярпен Зигрин соскочил с воза. Чернобородый краснолюд закружился,  ударил.
Ярпен ушел от удара ловким полуоборотом,  гакнул  страшно,  хватанул  снизу,
разрубая черную бороду, гортань, челюсть и лицо - до самого носа. Скоя'таэль
выгнулся и  рухнул  навзничь,  истекая  кровью,  колотя  руками  и  раздирая
каблуками землю.
   - Геральт!!! - крикнула Цири, чувствуя за спиной  движение.  Чувствуя  за
спиной смерть.
   Это была нечеткая, пойманная во  вращении  фигура.  Фигура  и  блеск,  но
девочка отреагировала мгновенно, косым выпадом и финтом, которым научилась в
Каэр  Морхене.  Парировала  удар,  но  стояла  слишком  нетвердо,   чересчур
наклонившись набок, чтобы набрать инерции. Сила удара кинула  ее  на  корпус
воза. Меч выскользнул из руки.
   Стоявшая перед ней красивая длинноногая эльфка в высоких сапогах  жестоко
скривилась, подняла меч, тряхнула волосами, рассыпавшимися из-под откинутого
капюшона. Меч ослепительно сверкнул, загорелись браслеты на запястьях белки.
   Цири не могла пошевелиться.
   Но меч не упал, не ударил. Потому что эльфка смотрела не  на  нее,  а  на
белую розу, приколотую к курточке.
   - Аэлирэнн! - крикнула белка, громко, так,  словно  криком  своим  хотела
перебороть колебания. Но не успела. Геральт, оттолкнув Цири, широко хлестнул
эльфку мечом по груди. Кровь  брызнула  на  лицо  и  одежду,  красные  пятна
покрыли белые лепестки розы.
   - Аэлирэнн... - душераздирающе  крикнула  эльфка,  опускаясь  на  колени.
Прежде чем упасть, она успела крикнуть еще раз. Громко, протяжно, отчаянно:
   - Шаэррравеееддд!
 
*** 
 
   Реальность возникла так же неожиданно, как и исчезла. Сквозь  заполняющий
уши монотонный глухой шум Цири стала различать  голоса.  Через  мерцающий  и
мокрый занавес слез пробились контуры живых и убитых.
   - Цири, - шепнул стоявший рядом на коленях Геральт. - Очнись.
   - Бой... - простонала она, садясь. - Геральт, что...
   - Все кончилось. Помогли солдаты из Бен Глеана.
   - Ты не был... - шепнула она, закрывая глаза, - не был нейтральным...
   - Не был. А ты жива и Трисс тоже.
   - Что с ней?
   - Ударилась головой, упав с телеги, которую Ярпен пытался  сохранить.  Но
она уже в норме. Лечит раненых.
   Цири осмотрелась. В дыму  догорающих  фур  мелькали  силуэты  вооруженных
людей. Кругом валялись ящики и  бочки.  Часть  разбилась,  и  их  содержимое
рассыпалось. Обычные булыжники. Девочка изумленно взглянула на них.
   - Помощь Демавенду из Аэдирна, - скрежетнул зубами стоявший  рядом  Ярпен
Зигрин. - Секретная и невероятно важная помощь. Обоз спецназначения.
   - Это была ловушка?
   Краснолюд обернулся, взглянул на нее, на Геральта. Потом снова глянул  на
вывалившиеся из бочек камни, сплюнул.
   - Ага. Ловушка.
   - На белок?
   - Нет.
   Убитых сложили в рядок. Они лежали бок о бок - эльфы, люди и  краснолюды.
Был среди них и Янник Брасс. Была темноволосая эльфка в высоких  сапогах.  И
краснолюд с черной, блестевшей от запекшейся крови  бородой,  заплетенной  в
косички. А рядом с ними...
   - Паулье! - рыдал Реган  Дальберг,  держа  на  коленях  голову  брата.  -
Паулье! Зачем?
   Все молчали. Даже те, кто знал зачем. Реган  повернул  к  ним  искаженное
болью, все в слезах лицо.
   - Что я скажу матери? - простонал он. - Что я ей скажу?
   Все молчали.
   Неподалеку, окруженный солдатами в черно-золотых цветах  Каэдвена,  лежал
Венцк. Он тяжело дышал, и пр