то и  две.  Ну
иду к солтысу - сколько  дадите,  спрашиваю,  за  этого  тролля.  Солтыс  от
изумления аж рот разинул. То есть как, спрашивает, а кто будет мост  чинить,
ежели тролля не станет? Тролль заботится о мосте, регулярно починяет, в поте
лица, солидно,  на  совесть.  Выходит,  дешевле  получается  отваливать  ему
пошлину. Ладно. Еду дальше, гляжу - вилохвост. Небольшой такой,  аршин  пять
от носа до хвоста. Летит,  тащит  в  когтях  овцу.  Я  -  в  село:  сколько,
спрашиваю, заплатите за гада? Мужики на колени,  нет,  кричат,  это  любимый
дракон младшей дочки нашего барона, если у него с живота хоть  одна  чешуйка
упадет, барон село спалит, а с нас шкуру  сымет.  Еду  дальше,  а  есть  все
больше хочется. Выспрашиваю о работе, верно, есть,  но  какая?  Тому  поймай
русалку, этому нимфу, третьему этакую духобабу... Вконец спятили,  по  селам
девок полно, ан нет, подавай им нелюдей.  Иной  просит,  чтобы  я  прикончил
двусила и принес кость от его руки, потому как если ее размолоть и  добавить
в похлебку, то вроде бы потенция усиливается.
   - Вот это-то как раз трепотня, - вставил Лютик. - Пробовал. Не  усиливает
ничегошеньки, а похлебка становится вроде отвара из  онучей.  Но  если  люди
верят и готовы платить...
   - Не стану я убивать двусилов. И других безвредных существ.
   - Значит, будешь ходить с пустым брюхом. Разве что сменишь работу.
   - На какую?
   - А не все равно, на какую? Иди в священники. Был  бы  вовсе  недурен  со
своими принципами, со своей моралью, со своим знанием человеческой натуры  и
вообще всего сущего. То, что ты не веришь ни в каких богов, не  проблема.  Я
мало знаю священников, которые верят. Стань священником и  кончай  проливать
над собой слезы.
   - Я не проливаю. Констатирую.
   Лютик заложил ногу на ногу и с  интересом  стал  рассматривать  стершуюся
подошву.
   - Ты, Геральт, напоминаешь мне старого рыбака, который  под  конец  жизни
обнаружил, что рыбы пахнут, а от воды тянет холодом и ломит в  костях.  Будь
последовательным. Трепом и стенаниями тут не поможешь. Если б я увидел,  что
потребность в поэзии кончается, повесил бы лютню на гвоздь и занялся  садом.
Розы выращивать.
   - Ерунда. На такое самопожертвование ты не способен.
   - Ну что ж, - согласился поэт, продолжая изучать подошву. - Может,  ты  и
прав. Но у нас немного различные профессии. Спрос на поэзию  и  звуки  лютни
никогда не увянет. С тобой дело похуже.  Вы,  ведьмаки,  сами  себя  лишаете
работы. Медленно, но верно. Чем лучше и тщательнее работаете, тем  меньше  у
вас остается работы. Ведь ваша цель, резон существования - мир без  чудовищ,
мир спокойный и безопасный. То есть мир, в  котором  ведьмаки  не  потребны.
Парадокс, верно?
   - Верно.
   - Давным-давно, когда еще жили  единороги,  существовала  большая  группа
девушек, которые хранили девственность, чтобы иметь возможность  их  ловить.
Помнишь? А крысоловы со свирелями? Людишки  прямо-таки  дрались  за  них.  А
прикончили крыс алхимики, придумав сильнодействующие яды, к тому же  помогли
прирученные  кошки,  белые  хорьки  и  ласки.  Зверушки  оказались  дешевле,
приятнее и не хлебали столько пива. Примечаешь аналогию?
   - Примечаю.
   - Так воспользуйся чужим опытом. Девственницы, занимавшиеся  единорогами,
мгновенно перестали быть таковыми, как только  потеряли  работу.  Некоторые,
стремясь наверстать годы воздержания,  со  временем  стали  широко  известны
техникой и пылом. Крысоловы... Ну этим лучше не подражай, все они, как один,
спились и отправились к праотцам. Похоже, теперь настал черед ведьмаков.  Ты
читаешь Родерика де Новембра? Там, если мне память не изменяет,  упоминаются
ведьмаки, те, первые, что начали колесить по стране лет триста назад,  когда
кметы выходили на  жатву  вооруженными  толпами,  деревни  окружали  тройным
частоколом, купеческие караваны напоминали колонны наемников, а на  защитных
валах немногочисленных городищ денно  и  нощно  стояли  готовые  к  стрельбе
катапульты. Потому что мы, люди,  были  здесь  незваными  гостями.  Здешними
землями владели драконы, мантихоры, грифоны и амфисбены, вампиры, оборотни и
упыри, кикиморы, химеры  и  летюги.  И  землю  приходилось  отбирать  у  них
клочками, каждую долинку, каждый перевал, каждый  бор  и  каждую  поляну.  И
удалось это не без неоценимой помощи ведьмаков.  Но  эти  времена,  Геральт,
ушли безвозвратно. Барон не позволяет забить  вилохвоста,  потому  что  это,
вероятно, последний драконид в радиусе тысячи верст и уже вызывает не страх,
а сочувствие и ностальгию по ушедшему времени. Тролль под  мостом  сжился  с
людьми, он уже не  чудовище,  которым  пугают  детей,  а  реликт  и  местная
достопримечательность, к тому же полезная. А химеры,  мантихоры,  амфисбены?
Сидят в чащобах и неприступных горах...
   - Значит, я был прав. Кое-что кончается. Нравится тебе это или нет.
   Но кое-что кончается.
   - Не нравится мне, что ты излагаешь прописные истины. Не нравится мина, с
которой ты это делаешь. Что с тобой творится? Не узнаю  тебя,  Геральт.  Эх,
зараза, едем скорее на юг, в  те  дикие  края.  Вот  прикончишь  пару-другую
чудовищ - и конец твоей хандре. А чудовищ там вроде бы немало. Говорят,  как
только какой-нито старой бабке жизнь опостылет,  так  идет  она,  сердечная,
одна-одинешенька  за  хворостом  в  лес,  не  прихватив  с  собой  рогатины.
Результат гарантирован. Ты должен осесть там навсегда.
   - Может, и должен. Но не осесть.
   - Почему? Там ведьмаку легче заработать.
   - Заработать легче, -  Геральт  отхлебнул  из  бутылки,  -  да  потратить
труднее. К тому же там едят ячневую кашу и просо,  у  пива  привкус  чего-то
непонятного и комары грызут.
   Лютик расхохотался во все горло, опершись затылком об оправленные в  кожу
корешки книг на полке.
   - Просо и комары! Это напоминает мне наш первый совместный поход на  край
света. Помнишь? Мы познакомились на гулянье в Гулете, и ты уговорил меня...
   - Это ты меня уговорил. Тебе самому пришлось чесать из Гулеты, потому как
у девушки, которую ты трахнул под настилом для музыкантов, оказалось четверо
рослых братьев. Тебя искали по всему городу, грозились вывалять в  соломе  и
опилках. Потому ты ко мне тогда и пристал.
   - А ты чуть было из порток не выскочил от радости, что  нашел  попутчика.
До того ты в дороге мог поболтать разве что с кобылой.  Но  пусть  ты  прав,
было как говоришь. Я действительно тогда вынужден был скрыться  на  какое-то
время, а Долина Цветов казалась мне самым подходящим местом. Ведь считалось,
что это край населенного света, форпост цивилизации, самый что  ни  на  есть
выдвинутый пункт на границе двух миров... Помнишь?
   - Помню, Лютик, помню.
 
КРАЙ СВЕТА 
 
1 
 
   Eютик осторожно  спустился  по  ступеням  трактира,  держа  в  руках  два
истекающих пеной жбана. Бранясь себе под нос, он  протиснулся  сквозь  кучку
любопытствующих ребятишек. Пересек  двор,  обходя  коровьи  лепешки.  Вокруг
выставленного на майдане стола, за которым ведьмак беседовал с солтысом, уже
собралось десятка полтора поселенцев. Поэт поставил жбаны на стол, присел  и
сразу же понял, что за время его краткого отсутствия разговор  нисколько  не
продвинулся.
   - Я ведьмак, милсдарь солтыс, - повторил неведомо  который  раз  Геральт,
утирая губы. - Я ничем не торгую. Я не занимаюсь вербовкой в армию и не умею
вылечивать сап. Я - ведьмак.
   - Профессия такая, - пояснил  неведомо  который  раз  Лютик.  -  Ведьмак,
понятно? Упырей убивает и вампиров. Всяку погань... укокошивает.  Понимаете,
солтыс?
   -  Ага!  -  Лоб  солтыса,  пропаханный  глубокими  бороздами  от  тяжкого
мышления, разгладился. - Ведьмак! Ну да! А как же! Надыть было так сразу!
   - Вот именно, - подтвердил Геральт. - Так вот я сразу и спрошу:  найдется
для меня в округе какая-никакая работа?
   - А-а-а. - Солтыс снова принялся так натужно мыслить, что это можно  было
заметить невооруженным глазом. - Работа? Да нет... Разве  что  эти...  Ну...
Живоглоты? Вы о том, есть ли тут живоглоты?
   Ведьмак усмехнулся и кивнул, почесав пальцем веко.
   - Есть, - пришел к заключению солтыс после долгого раздумья. - А как  же.
Гляньте туды, горы видите? Там эльфы живут, там ихнее царство. Дворцы ихние,
говорю, - ну прям из чистого золота. Ого-го! Эльфы, говорю. Ужасть! Кто туды
пойдет, не возвернется.
   - Так я и думал, - холодно сказал Геральт. - Именно потому я  туда  и  не
собираюсь идти.
   Лютик нахально захохотал. Как и ожидал Геральт, солтыс думал долго.
   Наконец сказал:
   - Ага. Ну да, оно, конешно. Но тута есть и другие живоглоты...
   Видать, лезут из эльфовых краев. Ну есть, милсдарь ведьмак, есть,  а  как
же. Конца-краю им нету. А хужее  всех  будут  привидения,  я  верно  говорю,
людишки?
   "Людишки" оживились, окружили стол со всех сторон.
   - Привидения! - сказал один. - Да, да, староста верно глаголет.
   Бледная девка по хатам ходит на заре, а детишки оттого мрут!
   - И домовые еще! - добавил другой, солдат  из  местной  стражи.  -  Коням
гривы заплетают по стойлам, сталбыть!
   - И нетопыри! Нетопыри тожить тута есть!
   - И эти, как их, ну, порчуны! Из-за их человек аж коростой покрывается!
   Несколько  минут  ушло  на  активное  перечисление  чудовищ,  досаждавших
местным  хозяевам  своими  гнусными  поступками  или  самим   только   своим
существованием. Геральт и Лютик узнали об отвертах и мамунах, из-за  которых
порядочный человек в дом не может попасть в пьяном виде, о летюге,  которая,
вишь ты, летает, сталбыть, и сосет у коров молоко, о бегающей в лесу  голове
на паучьих ногах, о коболдах, носящих красные шапочки, и о  грозной  щучине,
коя вырывает, слышь, белье из рук стирающих  в  реке  баб  и  того  и  гляди
возьмется а самих энтих баб. Не обошлось,  как  обычно,  без  жалоб  на  то,
что-де старуха Нарадкова по ночам летает на помеле, а  днем  ворует  фрукты,
мельник подмешивает  в  муку  желудевый  просев,  а  некий  Дуда,  говоря  о
королевском управляющем, обзывает того вором и  сволочью.  Геральт  выслушал
спокойно, кивая в притворном внимании, задал несколько вопросов, в  основном
относительно дорог и топографии, затем встал и кивнул Лютику.
   - Ну, бывайте здоровы, добрые люди, - сказал он. - Я скоро вернусь, тогда
посмотрим, что удастся для вас  сделать.  Они  молча  ехали  вдоль  халуп  и
заборов под лай собак и ор детей.
   - Геральт, - проговорил Лютик, поднявшись на стременах и сорвав маленькое
яблочко с выглянувшей за ограду ветки. - Ты постоянно  сетуешь  на  то,  что
тебе все труднее найти занятие. А из сказанного нам следует,  что  работы  у
тебя здесь навалом, будешь вкалывать до зимы, причем  без  передыху.  Ты  бы
заработал немного деньжат, я набрал бы чудные темы для баллад.  Так  почему,
объясни мне, мы едем дальше?
   - Я не заработал бы и шелонга, Лютик.
   - Это почему же?
   - А потому же, что в их словах не было и сотой доли правды.
   - Не понял?
   - Нет таких существ, о которых они говорили. Нет и не было.
   - Да ты шутишь! - Лютик выплюнул зернышко и запустил  огрызком  яблока  в
лохматого пса, особо яростно кидавшегося на бабки лошади.  -  Невероятно.  Я
внимательно наблюдал за этими людьми, а я в людях знаю толк. Они не лгали.
   - Верно, - согласился ведьмак. - Не лгали.  Они  глубоко  верили  во  все
сказанное. Что, однако, не изменяет факта. Поэт какое-то время молчал.
   - Ни одного, говоришь, из этих чудищ... Ни одного? Да быть того не может!
Что-то из их придумок должно существовать. Хотя бы одно! Согласись.
   - Соглашаюсь. Одно тут есть наверняка.
   - Ну вот! Что?
   - Нетопыри. Летучие мыши, стало быть.
   Они выехали за околицу, на дорогу, шедшую по полям,  желтым  от  рапса  и
волнующегося на ветру овса. Навстречу тащились груженые возы. Бард перекинул
ногу через луку седла, поставил лютню на колено и  натренькивал  на  струнах
тоскливые мелодии, время от времени помахивая рукой хихикающим  девчонкам  в
подобранных юбках, топающим по обочине с граблями на крепких плечах.
   - Геральт, - сказал он вдруг, - но ведь чудовища существуют.  Ну,  может,
их теперь не так много, как бывало, может, они не таятся за каждым деревом в
лесу, но они - есть. Существуют. Так зачем же люди дополнительно придумывают
таких, каких нет? Мало того, верят в свои придумки?  А?  Геральт  из  Ривии,
прославленный ведьмак? А? Ты не задумывался над причиной?
   - Задумывался, прославленный поэт. И знаю причину.
   - Интересно бы услышать.
   - Люди, - Геральт повернул голову, - любят выдумывать страшилищ и страхи.
Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми  и  ужасными.  Напиваясь  до
белой горячки, обманывая,  воруя,  исхлестывая  жен  вожжами,  моря  голодом
старую бабку, четвертуя топорами  пойманную  в  курятнике  лису  или  осыпая
стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они  любят  думать,  что
ужаснее и безобразнее их все-таки  привидение,  которое  ходит  на  заре  по
хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить.
   - Запомнил, - сказал Лютик после минутного молчания. -  Подберу  рифмы  и
сложу балладу.
   - Сложи, сложи. Только не надейся на бурные аплодисменты.
   Вскоре последние хаты селения скрылись у них из виду. И  хоть  ехали  они
медленно, вскоре осталась позади и полоса лесистых холмов.
   - Хм. - Лютик остановил коня, осмотрелся. - Взгляни,  Геральт.  Разве  не
красиво? Идиллия, разрази меня гром. Глаз  радуется!  Местность  за  холмами
понемногу  опускалась  к  ровным,  плоским  полям,   изукрашенным   мозаикой
разноцветных посевов. Посреди, округлые и правильные,  как  листки  клевера,
стеклянились зеркала трех озер,  окаймленных  темными  полосами  ольховника.
Горизонт обозначала затянутая  дымкой  синяя  линия  гор,  вздымающихся  над
черной бесформенной полосой бора.
   - Едем, Лютик.
   Дорога вела прямо к озерам вдоль дамбы и  укрытых  в  ольховнике  прудов,
полных крякв, чирков, цапель и чомг. Богатство  пернатой  живности  вызывало
удивление,  если  учесть,  что  всюду  просматривались  следы   деятельности
человека - дамбы были ухожены, обложены фашиной, спуски для  воды  укреплены
камнями и балками, шлюзовые щиты  не  прогнили,  весело  брызгали  водой.  В
приозерном тростнике были видны лодки и помосты, а из глубины торчали  шесты
расставленных сетей и верш.
   Лютик вдруг обернулся.
   - За нами кто-то едет. На телеге!
   - Это ж надо! - не оглядываясь, усмехнулся ведьмак. - На телеге!  А  я-то
думал, местные ездят на нетопырях.
   - Знаешь, что я тебе скажу? - проворчал трубадур.  -  Чем  ближе  к  краю
света, тем тоньше становятся твои шуточки. Страшно  подумать,  до  чего  это
может дойти!
   Они ехали не спеша, а поскольку запряженная двумя пегими лошадьми  телега
была пустой, она догнала их быстро.
   - Тпррр! - державший вожжи мужчина остановил коней сразу за ними.
   Кожушок он носил на голое тело, а волосы  отпустил  до  самых  бровей.  -
Славлю богов, милостивцы!
   - И мы, - ответил Лютик, знакомый со здешними обычаями, - славим.
   - Если хотим, - буркнул ведьмак.
   - Меня зовут Крапивка, - сообщил возница. - Я слышал, как вы  с  солтысом
из Верхнего Посада балакали. Знаю, что вы ведьмак. Геральт опустил  поводья,
позволив кобыле пофыркать на придорожную крапиву.
   - Слышал, - продолжал мужчина в кожушке, - как солтыс байки плел.
   Наблюдал за вами и  диву  давался.  Давно  я  таких  бредней  и  врак  не
слыхивал.
   Лютик рассмеялся. Геральт молчал, внимательно глядя на парня.
   Крапивка кашлянул.
   - А не возьметесь ли вы за настоящую, приличную работу, милсдарь ведьмак?
- спросил он. - У меня для вас кое-что есть.
   - И что же именно?
   Крапивка глаз не опустил.
   - О делах на дороге-то не болтают. Едемте ко мне,  в  Нижний  Посад.  Там
поговорим. Ведь вам все равно туда.
   - Откуда такая уверенность?
   - Оттуда, что другой дороги тут нету, а ваши кони в ту сторону мордами, а
не хвостами повернуты. Лютик снова засмеялся.
   - Что скажешь, Геральт?
   - Ничего, - сказал ведьмак. - На дороге  о  делах  не  болтают.  В  путь,
уважаемый Крапивка.
   - Привязывайте коней к телеге и перелезайте ко мне, - предложил парень. -
Удобнее будет. Чего ради задницу седлом мозолить?
   - Святая истина.
   Они перебрались на воз. Ведьмак с удовольствием растянулся на сене.
   Лютик, вероятно боясь испачкать модный зеленый кафтан, уселся  на  доску.
Крапивка чмокнул коням, и телега затарахтела по укрепленной бревнами дамбе.
   Переехали по мосту заросший кувшинками и ряской  канал,  миновали  полосу
скошенного луга. Дальше,  насколько  хватал  глаз,  тянулись  обрабатываемые
поля.
   - Просто не верится, что это край  света,  конец  цивилизации,  -  сказал
Лютик. - Только глянь, Геральт. Рожь - что твое золото, а в  кукурузе  может
спрятаться конный. Или вон та репа, посмотри, какая огромная.
   - Да ты, никак, дока в сельском хозяйстве?
   - Поэты должны знать все, - высокопарно проговорил Лютик. -  В  противном
случае мы компрометировали бы себя. Учиться надо, дорогой мой,  учиться.  От
села зависят судьбы мира, так что  надобно  разбираться  в  сельских  делах.
Деревня кормит, обувает, уберегает  от  холода,  развлекает  и  поддерживает
искусство.
   - Ну, с развлечениями и искусством ты немного переборщил.
   - А самогон из чего гонят?
   - Понимаю.
   - Мало понимаешь. Учись. Взгляни, видишь фиолетовые цветы? Это люпин.
   - Воще-то это вика, - вставил Крапивка. - Вы что, люпина  не  видели  или
как? Но в одном вы правы, милсдарь. Родится здесь все  могутно  и  растет  -
глядеть  приятственно.  Оттого  и  говорят  -  Долина  Цветов.  Потому-то  и
поселились здесь наши деды, сначала вытурив отседова эльфов.
   - Долина Цветов, или Дол Блатанна. - Лютик ткнул локтем растянувшегося на
сене ведьмака. - Чуешь? Эльфов выгнали, а старое эльфово название  оставили,
только переиначили на свой лад. Недостаток фантазии. Ну и  как  вам  живется
здесь с эльфами, хозяин? Ведь они у вас в горах за межой.
   - Не мешаем друг другу. Они сами по себе, мы сами по себе.
   - Самый лучший выход, - сказал поэт. - Верно, Геральт?
   Ведьмак не ответил.
 
2 
 
   - Благодарим за угощенье. - Геральт облизал костяную ложку и положил ее в
пустую  тарелку.  -  Благодарим  стократно,  хозяин,  а  теперь,  с   вашего
позволения, перейдем к делу.
   - А и верно, можно, - согласился Крапивка. - Как, Дхун?
   Дхун, солтыс Нижнего Посада, кряжистый мужик с угрюмым  взглядом,  кивнул
девкам, те быстро собрали со  стола  посуду  и  покинули  комнату  к  явному
сожалению Лютика, который с самого начала лыбился на них  и  вызывал  смешки
своими не совсем пристойными шуточками.
   - Итак,  слушаю,  -  произнес  Геральт,  глядя  в  окно,  из-за  которого
доносились стук топоров и визг пилы. На дворе шла  какая-то  работа,  резкий
смоляной дух проникал в дом. - Говорите, чем могу быть полезен.
   Крапивка взглянул на Дхуна. Тот кивнул, откашлялся и сказал:
   - Сталбыть так. Есть тут у нас одно такое поле...
   Геральт пнул под столом Лютика, который уже собрался съехидничать.
   - Поле, - продолжал Дхун. - Я верно  глаголю,  Крапивка?  Долго  то  поле
пустовало, но распахали мы его и теперича сажаем на ем коноплю, хмель,  лен.
Большое поле, агромадное, глаголю. Аж под самый бор подходит...
   - И что? - не выдержал поэт. - Что ж на том поле-то?
   - Ну што-што? - Дхун поднял голову, почесал за ухом. - Што?  Диавол  тама
шатается, вот што.
   - Что? - фыркнул Лютик. - Что такое?
   - Я ж глаголю - диавол.
   - Какой дьявол?
   - Какой-какой? Диавол, и вся недолга.
   - Дьяволов не бывает!
   - Не лезь.  Лютик,  -  спокойно  сказал  Геральт.  -  А  вы  продолжайте,
уважаемый Дхун.
   - Я ж глаголю - диавол.
   - Это я уже слышал. - Геральт, если хотел, мог быть чертовски терпеливым.
- Перестаньте "глаголить" и скажите, как он выглядит, откуда взялся, чем вам
мешает. По порядку, если можно.
   - Ну да. Оно конешно. - Дхун поднял руку и принялся отсчитывать