присмотревшись внимательнее, можно было заметить нетипичные для  колоды
элементы - прежде всего четыре пары  тонких  лап  с  шишковатыми  суставами,
поднимающихся над грязным, покрытым точками и поделенным на  рачьи  сегменты
панцирем.
   - Только спокойно, - тихо повторил Геральт. -  Не  провоцируйте  его.  Не
обманитесь его кажущейся  неподвижностью.  Он  не  агрессивен,  но  способен
двигаться молниеносно. Если почувствует угрозу, может напасть, а против  его
яда противоядия нет.
   Существо  потихоньку  вползло  на  колоду.  Посматривало   на   людей   и
краснолюдов, медленно вращая сидящими на  стебельках  глазами.  И  почти  не
двигалось. Чистило  концы  лап,  поочередно  приподнимая  их  и  старательно
общипывая вызывающими уважение острыми жвалами.
   - Столько  крика,  -  вдруг  спокойно  бросил  Золтан,  вставая  рядом  с
ведьмаком, - я уж подумал было, это и впрямь  что-то  страшное.  К  примеру,
кавалерист из вердэнских добровольцев.  Или  прокуратор.  А  это,  глянь-ка,
просто  шибко  выросший  паучий  рачище.  Надо  признать,  интересные  формы
ухитряется принимать природа.
   - Уже не ухитряется,  -  ответил  Геральт.  -  То,  что  там  сидит,  это
гловоглаз. Творение Хаоса. Вымирающий реликт,  оставшийся  после  Сопряжения
Сфер, если ты знаешь, о чем я говорю.
   - Представь себе, знаю, - посмотрел ему в глаза краснолюд. -  Хоть  и  не
ведьмак и не спец по Хаосу и  таким  зверушкам.  М-да,  интересно,  что  ты,
ведьмак,  теперь  сотворишь  с  этим..,  послесопряженным  реликтом.  Точнее
говоря, любопытно, как? Воспользуешься собственным мечом или предпочтешь мой
сигилль?
   - Хорошее оружие. - Геральт глянул на  меч,  который  Золтан  вытянул  из
лаковых ножен, обмотанных кошачьими шкурками. - Но оно не понадобится.
   - Интересно, - повторил Золтан. -  А  мы,  стало  быть,  будем  стоять  и
таращиться друг на друга? Ждать, пока реликт почувствует  угрозу?  А  может,
повернуться  и  призвать  на  помощь  нильфгаардцев?  Ну,  что  предлагаешь,
изничтожитель чудовищ?
   - Принесите с телеги черпак и крышку от котла.
   - Чего-чего?
   - Не спорь со спецом, Золтан, - бросил Лютик. Персиваль Шуттенбах кинулся
к телеге и мгновенно доставил требуемое. Ведьмак подмигнул  компании  и  изо
всех сил принялся колотить черпаком по крышке.
   - Хватит! Кончай! - чуть ли не сразу заорал  Золтан  Хивай,  зажимая  уши
руками. - Черпак, дьявол тебя раздери, сломаешь! Сбежал рак-то! Сбежал  уже,
дуб хреновый.
   - Еще как сбежал! - восхитился Персиваль.  -  Аж  пыль  столбом.  Мокрель
кругом, а за ним пыль, чтоб я сдох!
   - У гловоглаза, - холодно пояснил Геральт, возвращая  краснолюду  немного
помятые кухонные принадлежности, - невероятно чуткий  и  нежный  слух.  Ушей
нет, а слышит он,  я  бы  сказал,  всем  собой.  Особенно  он  не  переносит
металлических звуков. Ему больно...
   - Даже в жопе, - прервал Золтан. - Знаю, у меня тоже засвербило, когда ты
принялся дубасить по крышке. Если у  чуда  слух  получше  моего,  то  я  ему
сочувствую. Надеюсь, он не вернется? Дружков не приведет?
   - Не думаю, чтобы на свете осталось много его дружков. Да и сам гловоглаз
теперь наверняка не скоро вернется в эти места. Бояться нечего.
   - О чудах спорить не стану, - погрустнел краснолюд. - Но твой концерт  на
жестяных инструментах был, думаю, слышен аж на островах Скеллиге.  Возможно,
какие-нибудь меломаны уже прут в нашу  сторону,  лучше  б  они  нас  тут  не
застали, когда притопают. Сворачиваем стоянку, парни! Эй, девки, одеваться и
пересчитать детишек! Отправляемся! Живо!
 
*** 
 
   Когда остановились на ночлег, Геральт решил выяснить  неясности.  На  сей
раз Золтан Хивай не сел играть в гвинт, так что отвести его  в  сторону  для
откровенного разговора было нетрудно. Геральт начал сразу, без предисловий:
   - Говори, откуда ты знал, что я ведьмак? Краснолюд вылупился  на  него  и
плутовато ухмыльнулся.
   - Конечно, можно похвалиться наблюдательностью. Можно  бы  сказать,  мол,
заметил, как изменяются твои глаза в сумерках и на полном солнце.  Можно  бы
показать, что я краснолюд бывалый и слышал кое-что о Геральте из  Ривии.  Но
правда гораздо банальнее. Не гляди волком. Ты -  скрытный,  но  твой  дружок
бард поет и треплется, рот у него не закрывается. Оттуда  и  знаю,  какая  у
тебя профессия.
   Геральт воздержался от следующего вопроса. И правильно сделал.
   -  Ну  ладно,  -  продолжал  Золтан.  -  Лютик  выболтал   все.   Видать,
почувствовал, что мы ценим откровенность, а  то,  что  мы  к  вам  относимся
по-дружески, ему и чувствовать не было нужды, потому как мы своего отношения
не скрываем. Короче: я знаю, почему ты так  спешишь  на  юг.  Знаю,  что  за
срочные и важные дела ведут тебя в Нильфгаард. Знаю,  кого  ты  намерен  там
искать. И не только из трепотни поэта. Перед войной я жил в Цинтре и  слышал
рассказы  о  Ребенке-Неожиданности  и  беловолосом  ведьмаке,  которому  эта
Неожиданность была предназначена.
   Геральт не прокомментировал и на этот раз.
   -  Остальное,  -  продолжал  краснолюд,  -   уже   действительно   вопрос
наблюдательности. Ты  пожалел  того  обраковевшего  отвратника,  хотя  ты  -
ведьмак, а ведьмаки на то и созданы, чтобы таких чудов выкорчевывать. Но чуд
ничего твоей Неожиданности не сделал, потому ты и пожалел меча, прогнал  его
только, дубася  по  крышке.  Потому  как  ты  сейчас  не  ведьмак  вовсе,  а
благородный рыцарь, который спешит  на  выручку  похищенной  и  оскорбленной
девушке.
   Вот ты все сверлишь меня глазами, -  добавил  он,  так  и  не  дождавшись
ответа. - Подвохи выискиваешь, боишься, как бы вылезший на явь секрет против
тебя не обернулся. Не грызи себя. Вместе дойдем до Ины, помогая друг  другу,
поддерживая взаимно. У тебя такая же цель, как у нас: продержаться  и  жить.
Чтобы благородную миссию продолжать.  Или  жить  обычно,  но  так,  чтобы  в
смертный  час  не  устыдиться.  Ты  думаешь,  что  сам  изменился?  Что  мир
изменился? А ведь он, мир-то, каким был раньше, таким и остался. И ты  тоже.
Не грызи себя.
   И  не  думай  отделяться  от  нас,  -  продолжал   Золтан   монолог,   не
обескураженный молчанием ведьмака, - я о том, чтобы идти в одиночку  на  юг,
через Бругге и Содден к Яруге.  Надо  поискать  другой  путь  в  Нильфгаард.
Хочешь, посоветую...
   - Не советуй. - Геральт помассировал колено, которое болело уже несколько
дней, - Не советуй, Золтан.
   Он нашел Лютика, сидевшего рядом с режущимися в гвинт краснолюдами. Молча
взял поэта за рукав и оттянул в лес. Лютик сразу сообразил, чем дело пахнет,
достаточно было одного взгляда на лицо ведьмака.
   - Трепло, - тихо сказал  Геральт.  -  Болтун.  Фонтан  красноречия,  черт
побери! Язык бы тебе тисками зажать, болван. Удила в зубы засунуть.
   Трубадур молчал, но выражение лица у него было гордое.
   - Когда народ увидел,  что  я  начал  с  тобой  появляться,  -  продолжал
ведьмак, - некоторые умники дивились такому знакомству. Их поражало,  что  я
позволяю тебе путешествовать со мной. Советовали, грабанув тебя где-нито  на
безлюдье, задушить, выкинуть в яму  от  выкорчеванного  дерева  и  присыпать
ветками и листьями. Ей-богу, жалею, что не послушался доброго совета.
   - Неужто такой уж большой секрет, кто ты и что собираешься делать?
   - неожиданно вспылил Лютик. - И что, мы все время должны это  скрывать  и
притворяться? А краснолюды... Они же вроде бы совсем наша компания...
   - У меня нет компании, - буркнул ведьмак. - Нету. И я не хочу, чтобы  она
была. Мне она не нужна. Понял?
   - Что ж не понять? - проговорила у него за спиной  Мильва.  -  И  я  тоже
понимаю. Никто тебе не нужен, ведьмак. Ты это часто показываешь.
   - Я не веду необъявленную войну, - резко обернулся он.  -  Мне  не  нужна
компания удальцов, я иду  в  Нильфгаард  не  для  того,  чтобы  спасти  мир,
низвергнуть империю зла. Я  иду  к  Цири.  Поэтому  могу  идти  в  одиночку.
Простите, если это нехорошо прозвучит, но остальные меня  не  интересуют.  А
теперь уйдите. Я хочу побыть один.
   Когда он обернулся, оказалось, что ушел только Лютик.
   - Я снова видел сон, - бросил он кратко. - Мильва, я теряю время. Я теряю
время! Я ей нужен. Ее нужно спасать.
   - Говори, - сказала она тихо. - Выкинь это из себя. Хоть и было  страшно,
выкинь!
   - Это не было страшно. В моем сне...  Она  плясала.  Плясала  в  какой-то
забитой дымом халупе. И была, черт возьми, счастлива. Играла музыка,  кто-то
что-то выкрикивал... Вся халупа ходуном ходила от крика и  хохота...  А  она
плясала, плясала, дробила каблучками... А над крышей этой чертовой халупы, в
холодном  ночном  воздухе..,  плясала  смерть.  Мильва...  Мария...   Я   ей
необходим.
   Мильва отвела глаза.
   - Не только ей, - шепнула она. Так, чтобы он не услышал.
 
*** 
 
   На следующей стоянке ведьмак заинтересовался сигиллем, мечом Золтана,  на
который успел мельком взглянуть во время встречи  с  гловоглазом.  Краснолюд
спокойно развернул кошачьи шкурки и вынул меч из лаковых ножен.
   Меч был длиной около сорока дюймов,  а  весил  не  больше  тридцати  пяти
унций. Покрытый на значительной длине таинственными  руническими  письменами
голубоватый клинок был таким острым, что при определенном  навыке  им  можно
было бриться. У двенадцатидюймовой,  покрытой  перекрещивающимися  лоскутами
ящериной кожи рукояти вместо оголовья был цилиндрический  латунный  хомутик,
гарда была небольшая и мастерски выполненная.
   - Хороша вещь. - Геральт прокрутил сигиллем  короткую  шипящую  мельницу,
изобразил быстрый удар слева и  молниеносный  переход  к  защите  из  второй
позиции декстера. - Да, отличная железяка.
   - Ха! - фыркнул Персиваль Шуттенбах, - железяка! Посмотри как следует,  а
то еще чего доброго назовешь его хреновиной.
   - Когда-то был у меня меч получше.
   - Не спорю, - пожал плечами Золтан. - Потому что он наверняка был выкован
в наших краях. Вы, ведьмаки, умеете мечами размахивать, а сами делать-то  их
не научились. Такие мечи только у нас покупают, в Махакаме, у горы Карбон.
   - Краснолюды  варят  сталь,  -  добавил  Персиваль,  -  и  куют  слоистые
оголовки.  А  шлифовкой  и  оттачиванием  занимаемся  мы,  гномы.  В   наших
мастерских. По нашей, гномовой технологии, в точности как некогда мы  делали
наши гвихиры, лучшие мечи на свете.
   - Меч, который я  ношу  сейчас,  -  обнажил  Геральт  клинок,  -  взят  в
Брокилоне, в катакомбах на Крааг Ане. Я получил его от дриад.  Первоклассное
оружие и вовсе не краснолюдское и не гномово. Это  эльфье  оружие,  ему  лет
сто, а то и двести.
   - Ничего он не понимает в этом! - воскликнул гном,  взяв  меч  в  руку  и
проведя по лезвию пальцами. - Окончание  эльфье,  верно.  Рукоять,  гарда  и
оголовок. Эльфы травили, гравировали и вообще украшали. Но ковали  клинок  и
точили в Махакаме. И верно, сделали это несколько веков  назад,  потому  как
сразу видно, что это сталь второсортная, да и  обработка  примитивная.  Вот,
глянь на сигилль Золтана, разницу видишь?
   - Вижу. Мой выглядит  не  хуже.  Гном  хмыкнул  и  махнул  рукой.  Золтан
высокомерно усмехнулся.
   - Оружие, - пояснил он менторским тоном, - должно рубить, а не выглядеть.
И оценивают его не по тому, как оно выглядит. Дело в том,  что  твой  меч  -
обычная композиция стали и железа, а  у  моего  сигилля  клинок  выкован  из
металла с присадками графита и буры...
   - Современная технология! -  не  выдержал  Персиваль,  немного  горячась,
поскольку дискуссия явно  переходила  на  хорошо  знакомые  ему  вопросы.  -
Конструкция и композиция клинка, многослойный  мягкий  сердечник,  окованный
твердой, а не мягкой сталью...
   - Помаленьку, помаленьку, - придержал его краснолюд. - Металлурга  ты  из
него, Шуттенбах, все равно не сделаешь,  не  утомляй  его  деталями.  Я  ему
попроще объясню.  Добрую,  твердую  магнетитовую  сталь,  ведьмак,  наточить
невероятно трудно.  Почему?  Потому  что  она  твердая!  Ежели  не  владеешь
технологией, как не владели ею некогда мы, а вы не владеете и по сей день, а
острый меч получить хочется, то упроченный  сердечник  по  ребрам  оковывают
мягкой сталью, которая легче поддается обработке.  Именно  такой  упрощенной
методой изготовлен твой брокилонский  меч.  Современные  клинки  изготовляют
наоборот -  мягкий  сердечник,  твердое  острие.  Обработка  отнимает  много
времени и, как я уже сказал, нуждается в совершенной технологии.
   Но в результате получают клинок, которым  можно  рассечь  подброшенный  в
воздух батистовый платочек.
   - Твоим сигиллем такой фокус проделать можно?
   - Нет, - усмехнулся краснолюд.  -  Так  отточенные  экземпляры  можно  по
пальцам пересчитать, и редко какой из них выходит за  пределы  Махакама.  Но
ручаюсь, скорлупа того шершавого краба практически  не  выдержала  бы  удара
сигиллем. Ты разделал бы его на кусочки и даже не притомился б.
   Дискуссия о мечах и металлургии продолжалась еще некоторое время. Геральт
слушал с интересом,  делился  собственными  наблюдениями,  пополнял  знания,
спрашивал о том о сем, осматривал и опробовал Золтанов сигилль.  Он  еще  не
знал, что назавтра ему придется подкрепить теорию практикой.
 
*** 
 
   Первым сигналом, что поблизости живут  люди,  Скла  стоящая  в  окружении
щепок и коры ровная поленница дров, обнаруженная на вырубке  идущим  впереди
Персивалем Шуттепбахом.
   Золтан остановил группу и выслал гнома  на  дальнюю  разведку.  Персивзль
скрылся, а  спустя  полчаса  примчался,  возбужденный  и  задыхающийся,  уже
издалека размахивая руками. Подбежал, но вместо того чтобы сразу  приступить
к докладу, ухватил пальцами  длинный  нос  и  громко,  со  звуком,  которому
позавидовала бы чабанья трембита, высморкался.
   - Не пугай зверей, - буркнул Золтан Хивай. - И говори, что там впереди?
   -  Мыза,  -  выдохнул   гном,   вытирая   пальцы   о   полы   украшенного
многочисленными карманами кафтана. - На поляне. Три хаты, овин, пара  клетей
под дерном... На дворе псина, а из трубы - дым. Чего-то там готовят, похоже,
овсянку, к тому ж на молоке.
   - Ты что, на кухне был? - засмеялся Лютик. - В горшки заглядывал.  Откуда
знаешь, что овсянка?
   Гном, несмотря на свой малый рост, свысока взглянул  на  него,  а  Золтан
гневно фыркнул.
   - Не обижай его, поэт.  Он  унюхает  жратву  за  версту.  Если  сказал  -
овсянка, значит, овсянка. Черт. Не нравится мне это.
   - Почему ж? Я, к примеру, овсянку люблю. С удовольствием бы съел.
   - Золтан прав, - сказала Мильва. - А ты помалкивай, Лютик,  это  тебе  не
поэзия. Ежели овсянка на молоке, значит, там корова есть. А кмет, стоит  ему
узреть дымы, перво-наперво хватает корову и прет в пущу. Почему этот аккурат
не смылся? Сворачиваем в лес, обойдем стороной. Скверно все это пахнет.
   - Не шебуршись, не шебуршись,  -  буркнул  краснолюд.  -  Сбежать  всегда
успеем. А может, уж войне конец? Может, двинулась наконец  темерская  армия?
Что мы тут знаем, в пуще?  Может,  уж  где  победная  битва  прошла,  может,
отогнали Нильфгаарда, может, фронт уж у нас позади, кметы и коровы по  домам
воротились? Надо проверить, разведать. Фиггис,  Мунро,  тут  останетесь,  да
глаза пошире. А  мы  сообразим  разведку.  Если  будет  безопасно,  прокричу
ястребом-перепелятником.
   - Ястребом-перепелятником? - обеспокоенно пошевелил бородой Мунро  Бруйс.
- Да ты ж в подражании птичьим голосам ни уха ни рыла, Золтан.
   - О том и речь. Как услышишь странный,  ни  на  что  не  похожий  крик  -
значит, я. Веди, Персиваль. Геральт, пойдешь с нами?
   - Все пойдем, - слез Лютик с седла. - Если это  засада,  большой  группой
безопаснее.
   - Оставляю вам Фельдмаршала. -  Золтан  снял  попугая  с  плеча  и  подал
Фиггису Мерлуццо. - Этот военачальничек хренов может ни с  того  ни  с  сего
начать матом садить, и тогда прости-прощай скрытный подход. Пошли.
   Персиваль быстро вывел их на опушку, в  густые  кусты  дикой  сирени.  За
кустами местность немного опускалась, там были навалены  кучи  выкорчеванных
пней. Дальше раскинулась большая поляна. Они осторожно выглянули.
   Сообщение гнома было абсолютно  точным.  В  центре  поляны  действительно
стояли три хаты, овин  и  несколько  крытых  дерном  клетей.  Посреди  двора
отливала всеми цветами радуги  огромная  лужа  навозной  жижи.  Постройки  и
небольшой прямоугольник запущенного огорода были обнесены  низким,  частично
развалившимся заборчиком, за заборчиком метался грязный пес.  Над  одной  из
халуп подымался дым, лениво ползая по провалившейся крыше.
   - И верно, - шепнул, принюхавшись, Золтан, -  аппетитно  чем-то  пахнуло.
Особенно после того,  как  ноздри  к  вони  погорелья  привыкли.  Обузданных
лошадей не видать, это хорошо, потому как не исключаю,  что  тут  какие-нито
бездельники пристали и стряпней занялись. Хммм.., похоже, не опасно тут.
   - Пойду туда, - заявила Мильва.
   - Нет, - возразил краснолюд. - Ты больно уж на бельчиху смахиваешь. Ежели
тебя увидят, могут испугаться, а  в  страхе  люди  бывают  непредсказуемыми.
Пойдут Язон и Калеб. А ты держи лук наготове, в  случае  чего  защитишь  их.
Персиваль, жми к остальным. Будьте готовы, ежели придется отход трубить.
   Язон  Варда  и  Калеб  Страттон  осторожно  вышли  из  кустов,  медленно,
внимательно поглядывая по сторонам, двинулись к постройкам.
   Собака унюхала их сразу, яростно залаяла, заметалась по двору, не обращая
внимания на ласковое почмокивание и посвистывание  краснолюдов.  Дверь  хаты
распахнулась. Мильва тут же подняла лук и мягко натянула тетиву. И тут же ее
отпустила.
   На порог выплыла невысокая полненькая девочка с длинными  косами.  Что-то
крикнула, размахивая руками. Язон Варда развел руки, что-то крикнул в ответ.
Девочка принялась кричать, они слышали крик, но не могли различить слов.
   Но до Язона и Калеба слова эти, видимо, дошли  и  произвели  впечатление,
потому что оба краснолюда,  словно  по  команде,  выполнили  военный  маневр
"Кру-у-гом!" и кинулись  обратно  в  кусты.  Мильва  снова  натянула  лук  и
принялась водить стрелой, выискивая цель.
   - В чем дело, язви их? - прошипел Золтан. - Что такое? От  кого  они  так
прут? Мильва?
   - Заткнись, - зашипела лучница, продолжая водить стрелой от хаты к  хате,
от клети к клети. Но никак не могла отыскать цели. Девочка с косами скрылась
в хате, захлопнула за собой дверь.
   Краснолюды мчались, словно все демоны Хаоса гнались за ними. Язон что-то,
вопил, может, ругался. Лютик вдруг побледнел.
   - Он кричит... О матерь Божья!
   - Что еще... - Золтан осекся, потому что  Язон  и  Калеб  уже  подбежали,
красные от усилия. - В чем дело? Ну!
   - Там зараза... - выдохнул Калеб. - Черная оспа...
   - Вы к чему-нито прикасались? - Золтан Хивай быстро  попятился,  чуть  не
перевернув Лютика. - Говорю, прикасались к чему-нито?
   - Нет... Псина подойти не дала...
   - Будь она благословенна, собака траханная. - Золтан воздел очи  горе.  -
Дайте ей, боги, долгую жизнь и гору  костей  повыше  Карбона.  Девчонка  та,
толстая.., на ней были коросты?
   - Нет. Она здоровая. Больные в крайней хате лежат, ее родня. А много  уже
померло, крикнула. Ай-яй! Золтан, ветер-то на нас дул!
   - Ну, кончайте зубами лязгать, - сказала  Мильва,  опуская  лук.  -  Если
заразных не трогали, ничего с вами не станет, нечего трястись.  Если  вообще
правда с этой оспой. Девка просто могла вас напугать.
   - Нет, - возразил Язон, все еще дрожа. - За клетью яма...  В  ней  трупы.
Девчонка не в силах мертвяков хоронить, вот в яму и кидает.
   - Ну, - Золтан потянул носом, - вот те и овсянка, Лютик.  У  меня  что-то
отбило желание. Убираемся отсюда, живо.
   Со стороны построек разлаялся пес.
   - Прячьтесь, - прошипел ведьмак, опускаясь на колени.
   Из вырубки с правой стороны поляны вылетела группа всадников, свистя и не
сдерживая галопа, объехала постройки, потом  ворвалась  во  двор.  Наездники
были вооружены,  но  одеты  разношерстно  и  бестолково,  да  и  вооружение,