, как всегда, прав, Эйст. -  Калантэ  тепло  улыбнулась.  Геральт  не
переставал дивиться богатому арсеналу  ее  улыбок.  -  Действительно,  мы  с
благородным Равиксом обсуждали чрезвычайно важные дела. Но  не  волнуйся,  я
посвящу время и тебе. Но ты же  знаешь  мой  принцип;  сначала  дела,  потом
удовольствия. Господин Гаксо!
   Она подняла руку, кивнула кастеляну.  Гаксо  молча  встал,  поклонился  и
быстро побежал по лестнице, скрывшись в  темной  галерейке,  Королева  снова
повернулась к ведьмаку.
   - Слышал? Мы, оказывается, чересчур увлеклись беседой. Если  Паветта  уже
перестала  вертеться  перед  зеркалом,  то  сейчас  придет.  Поэтому  слушай
внимательно, повторять я не стану. Я хочу добиться того, что задумала и  что
ты довольно точно угадал. Никаких других решений быть не может. Что касается
тебя, то у тебя есть  выбор.  Тебя  могут  заставить  действовать  по  моему
приказу... Над последствиями  непослушания  не  вижу  смысла  рассусоливать.
Послушание, разумеется, будет щедро вознаграждено. Или же ты можешь  оказать
мне платную услугу. Заметь, я не сказала; "Могу  тебя  купить",  потому  что
решила  не  уязвлять  твоего  ведьмачьего  самолюбия.   Согласись,   разница
колоссальная?
   - Размеры этой разницы как-то ускользнули от моего внимания.
   - Так уж ты постарайся быть повнимательнее, когда я говорю с тобой.
   Разница, дорогой мой, состоит в том, что купленному покупатель платит  по
собственному усмотрению, а оказывающий услугу цену назначает сам. Ясно?
   - Более-менее. Допустим, я выбираю  форму  платной  услуги.  Но  тебе  не
кажется, что мне следует знать, в чем эта услуга состоит?
   - Нет,  не  следует.  Если  это  приказ,  то  он,  конечно,  должен  быть
конкретным и однозначным. Другое дело, когда речь  идет  о  платной  услуге.
Меня  интересует  результат.  Ничего  больше.  Какими  средствами   ты   его
обеспечишь - твое дело.
   Геральт,  подняв  голову,  встретился  с  черным  пронизывающим  взглядом
Мышовура.  Друид  из  Скеллиге,  не  спуская  с  ведьмака  глаз,  как  бы  в
задумчивости крошил в руке кусочек хлеба, роняя крошки, Геральт взглянул  на
стол. Перед друидом на дубовой столешнице  крошки  хлеба,  зернышки  каши  и
красные обломочки панциря омара быстро шевелились, бегая словно  муравьи.  И
складывались в руны. Руны - на мгновение - соединились в  слово.  В  вопрос.
Мышовур ждал, не спуская с Геральта глаз. Ведьмак едва заметно кивнул. Друид
опустил веки и с каменным лицом смел крошки со стола.
   - Благородные господа! - воскликнул герольд. - Паветта из Цинтры!
   Гости утихли, повернув головы к лестнице.
   Предваряемая  кастеляном  и  светловолосым  пажом  в   пурпурного   цвета
курточке, принцесса спускалась медленно, опустив голову. Волосы у  нее  были
того же цвета, что у матери, - пепельно-серые, но она носила их заплетенными
в две толстые косы, доходящие почти до  ягодиц.  Кроме  диадемки  с  искусно
вырезанной геммой и пояса из мелких золотых звеньев, охватывающего на бедрах
длинное серебристо-голубое платье, на Паветте не было никаких украшений.
   Сопровождаемая пажом,  герольдом,  кастеляном  и  Виссегердом,  принцесса
прошла к столу и заняла свободный стул между Дрогодаром и Эйстом  Турсеахом.
Рыцарь-островитянин не замедлил позаботиться о ее кубке и занять разговором.
Геральт обратил внимание, что отвечала она не больше чем одним словом. Глаза
у нее были постоянно опущены и все время прикрыты длинными  ресницами,  даже
во время громогласных тостов, летевших со всех  сторон  стола.  Ее  красота,
несомненно, произвела  впечатление  на  пирующих.  Крах  ан  Крайт  перестал
вскрикивать и молча глазел на Паветту, забыв даже о кубке с пивом. Виндхальм
из Аттре пожирал принцессу глазами, переливаясь всеми  цветами  побежалости,
словно лишь несколько песчинок  в  часах  отделяли  его  от  брачного  ложа.
Подозрительно  сосредоточившись,  разглядывали  миниатюрное  личико  девочки
Кудкудак и братья из Стрепта.
   - Так, - тихо сказала Калантэ, явно довольная эффектом.  -  Что  скажешь,
Геральт? Без ложной скромности - дева уродилась в  мать.  Мне  даже  немного
жаль отдавать ее в руки рыжему чурбану Краху. Вся надежда на то, что,  может
быть, из сопляка вырастет нечто такого же класса, как Эйст Турсеах.  Как  ни
говори - та же кровь. Ты меня слушаешь, Геральт? Цинтра  должна  вступить  в
союз со Скеллиге, ибо того требуют государственные интересы. Моя дочь должна
выйти за соответствующего человека, ибо это моя дочь. Именно этот  результат
ты должен мне обеспечить.
   - Я? Неужто недостаточно твоей воли, королева?
   - События могут пойти так, что будет недостаточно.
   - Что может быть сильнее твоей воли?
   - Предназначение.
   -  Ага.  Стало   быть,   я,   слабый   ведьмак,   должен   сопротивляться
Предназначению, которое  сильнее  королевской  воли.  Ведьмак,  борющийся  с
Предназначением! Какая ирония!
   - В чем ты видишь иронию?
   - Не будем об  этом.  Королева,  похоже,  услуга,  которую  ты  требуешь,
граничит с невозможностью.
   - Если бы она граничила с возможностью, - процедила сквозь зубы  Калантэ,
- я справилась бы сама, мне не понадобился бы знаменитый Геральт  из  Ривии.
Перестань мудрствовать. Сделать  можно  все,  это  лишь  вопрос  цены.  Черт
возьми, в твоем ведьмачьем ценнике должна быть цена за то,  что  граничит  с
невозможностью. Думаю, немалая. Обеспечь нужный мне результат, и ты получишь
то, что пожелаешь.
   - Как ты сказала, королева?
   - Дам, что пожелаешь. Не люблю повторять. Интересно бы  узнать,  ведьмак,
ты перед каждой работой, за которую берешься, стараешься отбить у нанимателя
охоту так же усиленно, как у  меня?  Время  уходит,  ведьмак.  Да  или  нет?
Отвечай.
   - Да.
   - Лучше. Лучше, Геральт. Твои ответы уже  гораздо  ближе  к  идеалу,  все
больше походят на те, какие я ожидаю. А теперь незаметно протяни левую  руку
и пощупай за спинкой моего трона.
   Геральт сунул руку под желто-голубую драпировку. Почти сразу же наткнулся
на меч, плоско  прикрепленный  к  обитой  тисненой  козловой  кожей  спинке.
Прекрасно знакомый меч.
   - Королева, - бросил он тихо, - не говоря уж о том, что я  раньше  сказал
относительно  уничтожения  людей,  ты,  конечно,   понимаешь,   что   против
Предназначения меча недостаточно?
   - Понимаю, - Калантэ опустила голову. - Необходим  еще  ведьмак,  который
этот меч держит. Как видишь, я позаботилась и об этом.
   - Королева...
   - Ни слова больше, Геральт. Мы и так слишком  долго  шушукаемся.  На  нас
смотрят, а Эйст начинает закипать. Только не  слишком  усердствуй.  Я  хочу,
чтобы рука у тебя была твердой.
   Он так и поступил. Королева включилась в  разговор,  который  вели  Эйст,
Виссегерд и Мышовур  при  молчаливом  и  сонном  участии  Паветты.  Дрогодар
отложил лютню и  наверстывал  упущенное  в  еде.  Гаксо  был  неразговорчив.
Воевода с трудно произносимым  именем,  который  что-то  слышал  о  делах  и
проблемах Четыругла,  спросил  из  приличия,  хорошо  ли  жеребятся  кобылы.
Геральт ответил, что, мол, да, лучше, чем жеребцы. Он  не  был  уверен,  что
шутку правильно поняли. Больше вопросов  воевода  не  задавал.  Мышовур  все
время пытался встретиться взглядом с ведьмаком, но крошки на  столе  уже  не
шевелились.
   Крах ан Крайт все больше сближался с двумя братьями из  Стрепта.  Третий,
самый  младший,  совсем  захмелел,  стараясь  выдержать  темп,  предложенный
Драйгом Бон-Дху. Похоже,  скальд  из  этого  состязания  вышел  трезвым  как
стеклышко.
   Собравшиеся в конце стола более молодые и не столь важные гости  фальшиво
затянули известную песенку  о  рогатом  козленочке  и  мстительной,  напрочь
лишенной чувства юмора бабулечке.
   Кучерявый слуга и капитан стражи в желто-голубых цветах Цинтры  подбежали
к Виссегерду. Маршал, поморщившись, выслушал доклад, встал, подошел к  трону
и, низко наклонившись, что-то прошептал королеве. Калантэ быстро глянула  на
Геральта и ответила  кратко,  односложно.  Виссегерд  наклонился  еще  ниже,
зашептал, королева  резко  взглянула  на  него,  молча  ударила  ладонью  по
подлокотнику трона.  Маршал  поклонился,  передал  приказ  капитану  стражи.
Геральт не расслышал, что это был за  приказ.  Однако  увидел,  что  Мышовур
беспокойно шевельнулся и взглянул на Паветту - принцесса сидела  неподвижно,
опустив голову.
   В зале послышались тяжелые, отдающие металлом шаги, пробивающиеся  сквозь
гул за столом. Пирующие подняли головы и обернулись.  Приближающаяся  фигура
была закована в латы, скомбинированные из металлических пластин и травленной
в  воске  кожи.  Выпуклый,  граненый,  черно-голубой  нагрудник  заходил  на
сегментную  юбку  и  короткие  защитные  щитки  на   бедрах.   Металлические
наплечники щетинились острыми стальными иглами,  забрало  с  густой  сеткой,
вытянутое на манер собачьей морды, было усеяно шипами, как кожура каштана.
   Хрустя и скрипя, странный гость приблизился к  столу  и  застыл  напротив
трона.
   - Благородная королева, благородные господа, - проговорил пришелец  из-за
забрала, проделывая неуклюжий поклон. - Прошу простить за  то,  что  нарушаю
торжественный пир. Я Йож из Эрленвальда.
   - Приветствую тебя, Йож из Эрленвальда, - медленно проговорила Калантэ. -
Займи место за столом. Мы в Цинтре рады любому гостю.
   - Благодарю, королева. - Йож из Эрленвальда еще раз поклонился,  коснулся
груди рукой в железной перчатке. - Однако я прибыл в Цинтру не как гость,  а
по делу -  важному,  не  терпящему  отлагательства.  Если  королева  Калантэ
позволит, я изложу его суть незамедлительно, не  отнимая  у  вас  непотребно
времени.
   - Йож из Эрленвальда, - резко сказала королева.  -  Похвальная  забота  о
нашем времени не оправдывает неуважительности. А таковой я считаю то, что ты
обращаешься ко мне из-за железного  решета.  Посему  -  сними  шлем.  Уж  мы
как-нибудь переживем потерю времени, кое тебе понадобится на такое действие.
   -  Мое  лицо,  королева,  должно  оставаться  укрытым.  Пока.  С   твоего
позволения.
   По зале пролетел гневный шум, гул,  там  и  сям  усиленный  приглушенными
ругательствами.  Мышовур,  наклонив  голову,  беззвучно  пошевелил   губами.
Ведьмак почувствовал, как  заклинание  на  секунду  наэлектризовало  воздух,
шевельнуло его медальон, Калантэ глянула на Йожа, прищурившись и  постукивая
пальцами по подлокотнику трона.
   - Позволяю, - сказала она наконец. - Хотелось  бы  верить,  что  причина,
которой ты руководствуешься, достаточно серьезна. Итак, говори, что  привело
тебя, Йож Безликий.
   - Благодарю за позволение, - произнес пришелец. - Однако, чтобы отклонить
укор в отсутствии уважения, поясню, что дело в рыцарском обете.  Я  не  могу
открыть  лицо,  пока  не  пробьет   полночь.   Королева   небрежным   жестом
подтвердила, что принимает  объяснение.  Йож  сделал  шаг  вперед,  скрипнув
шипастыми латами.
   - Пятнадцать лет тому назад, - пояснил он громко, - твой супруг,  госпожа
Калантэ, король Регнер, заблудился во время охоты в Эрленвальде.  Плутая  по
бездорожью, упал с коня в яр и вывихнул ногу. Он лежал на дне яра и звал  на
помощь, но ответом было только шипение змей да вой приближающихся оборотней.
Он, несомненно, погиб бы, если б не подоспевшая помощь.
   - Я знаю. Так оно и было, - подтвердила королева. - И если ты это  знаешь
тоже, то, догадываюсь, что ты и был тем, кто оказал ему помощь.
   - Да. Только благодаря мне он вернулся в  замок  целым  и  невредимым.  К
тебе, государыня.
   -  Значит,  я  обязана  тебе  благодарностью,  Йож  из  Эрленвальда.  Эта
благодарность не становится меньше оттого, что Регнер, владыка моего  сердца
и ложа, уже покинул этот  мир.  Я  рада  бы  спросить,  каким  образом  могу
проявить благодарность, однако боюсь, что благородного рыцаря, дающего обеты
и руководствующегося во всех  поступках  рыцарским  кодексом,  такой  вопрос
может обидеть. Поскольку это предполагало бы, что помощь, которую ты  оказал
королю, не была бескорыстной.
   - Ты прекрасно знаешь, королева, что она действительно не  была  таковой.
Знаешь также, что я как раз и пришел за наградой, обещанной мне  королем  за
спасение его жизни.
   - Вот как? -  улыбнулась  королева,  но  в  ее  глазах  забегали  зеленые
искорки. - Стало быть, ты нашел короля на дне  яра,  безоружного,  раненого,
брошенного на произвол судьбы, на милость змей и  чудовищ,  и  только  после
того, как он пообещал тебе награду, поспешил ему на помощь? А если б  он  не
хотел или не мог обещать награды, ты оставил бы его там, а я до сих  пор  не
знала бы,  где  белеют  его  кости?  Ах  как  благородно!  Уж  наверняка  ты
руководствовался  каким-нибудь  рыцарским  обетом.  Шум   меж   собравшимися
усилился.
   - И сегодня прибыл за наградой, Йож? - продолжала королева, улыбаясь  все
более зловеще. - Спустя пятнадцать лет?  Вероятно,  надеешься  на  проценты,
которые набежали за это время?  Здесь  не  гномий  банк,  Йож.  Стало  быть,
говоришь, награду тебе обещал Регнер? Что делать, трудновато будет  призвать
его сюда, дабы он расплатился с тобой. Пожалуй, проще отправить тебя к нему,
на тот свет. Там вы договоритесь, кто кому  задолжал.  Я  достаточно  сильно
любила своего супруга, Йож, чтобы не думать о том, что могла бы потерять его
уже тогда, пятнадцать лет назад, если б он не захотел с  тобой  торговаться.
Эта мысль вызывает у меня не очень-то приятные чувства к твоей особе. Знаешь
ли ты, замаскированный пришелец, что сейчас здесь в Цинтре, в моем замке и в
моих руках, ты столь же беспомощен и близок к смерти, как Регнер  тогда,  на
дне яра? Так что же ты можешь предложить мне,  какую  цену,  какую  награду,
если я пообещаю, что ты уйдешь отсюда живым?
   Медальон на шее Геральта дернулся, задрожал.  Ведьмак  быстро  глянул  на
Мышовура, столкнулся с его пронизывающим, явно  обеспокоенным  взглядом.  Он
слегка покачал  головой,  вопросительно  поднял  брови.  Друид  тоже  сделал
отрицательное движение,  едва  заметно  указав  курчавой  бородой  на  Йожа.
Геральт не был уверен.
   - Твои слова, - воскликнул Йож, - рассчитаны на то, чтобы испугать  меня.
И на то, чтобы вызвать гнев собравшихся здесь благородных господ,  презрение
со стороны твоей красавицы дочери, Паветты. Но самое главное  -  твои  слова
лживы. И ты прекрасно знаешь это!
   - Иначе говоря, я вру... как сивый мерин. -  На  губах  Калантэ  заиграла
очень неприятная улыбка.
   - Ты отлично знаешь, королева, - спокойно продолжал пришелец, - что тогда
произошло в Эрленвальде. Знаешь, что спасенный мною  Регнер  сам,  по  своей
воле поклялся дать мне все, что я пожелаю. Я призываю всех в свидетели того,
что я сейчас скажу! Когда король, которого я спас и отвел  к  лагерю,  снова
спросил, чего я хочу, я ответил. Попросил, чтобы он обещал  отдать  мне  то,
что оставил дома, но о чем не знает и чего не ожидает.  И  король  поклялся,
что быть посему. А вернувшись в замок, застал тебя, Калантэ,  рожающей.  Да,
королева, я ждал пятнадцать лет, а в  это  время  проценты  на  мою  награду
росли. Сегодня, глядя на прекрасную  Паветту,  я  вижу,  что  ожидание  себя
оправдало! Милостивые государи, господа и рыцари! Часть  из  вас  прибыла  в
Цинтру просить руки принцессы. Заявляю, что  вы  прибыли  напрасно.  Со  дня
своего рождения, в силу королевской клятвы, прекрасная  Паветта  принадлежит
мне!
   Среди пирующих разразилась буря. Кто-то кричал,  кто-то  ругался,  кто-то
колотил кулаками по  столу,  переворачивая  посуду.  Держигорка  из  Стрепта
выхватил торчащий в бараньей печени нож и принялся им размахивать.  Крах  ан
Крайт, наклонившись, явно пытался вырвать поперечину из крестовины стола.
   - Это черт знает что такое! Бесстыдство! Наглость! - орал Виссегерд.
   - Чем ты докажешь? Где твои доказательства?
   - Лицо королевы, - воскликнул Йож, протянув руку в железной  перчатке,  -
самое лучшее тому доказательство.
   Паветта сидела неподвижно, не поднимая головы. В воздухе конденсировалось
что-то очень странное. Медальон ведьмака дергался на цепочке  под  камзолом.
Геральт увидел, как королева движением руки подозвала стоявшего рядом пажа и
шепотом отдала ему короткий приказ.  Какой,  Геральт  не  расслышал,  однако
удивление, появившееся  на  лице  мальчика,  и  то,  что  королеве  пришлось
повторить приказ, заставило его задуматься. Паж побежал к выходу.
   Гомон за столом не прекращался. Эйст Турсеах повернулся к королеве.
   - Калантэ, он говорит правду?
   - А если даже и так, - процедила королева, кусая губы  и  теребя  зеленый
шарф на руке, - то что?
   - Если он говорит правду,  -  насупился  Эйст,  -  то  обещание  придется
выполнить.
   - Да?
   - Надо понимать, - угрюмо спросил островитянин, - что так  же  беззаботно
ты относишься ко всем обещаниям? В том числе и к  тем,  которые  так  хорошо
закрепились у меня в памяти?
   Геральт, который никак не ожидал увидеть на лице Калантэ яркого  румянца,
влажных глаз и дрожащих губ, был изумлен.
   - Эйст, - шепнула королева, - это совсем другое...
   - Правда?
   - Ах ты, сукин сын, - неожиданно рявкнул Крах ан Крайт, срываясь с места.
- Последний глупец, который осмелился  утверждать,  будто  я  что-то  сделал
напрасно, был обглодан крабами на дне залива Алленкер. Не для того прибыл  я
сюда из Скеллиге, чтобы возвращаться ни с чем! Конкурент нашелся, мать  твоя
шлюха! Оля-ля, а ну кто-нибудь принесите мне  меч  и  дайте  железяку  этому
дурню! Сейчас посмотрим, кто...
   - А может, заткнешься, Крах?  -  ядовито  бросил  Эйст,  опершись  обеими
руками  о  стол.  -  Драйг  Бон-Дху!  Головой  отвечаешь   за   королевского
племянника!
   - Меня ты тоже успокоишь, Турсеах? - крикнул, вставая, Раинфарн из Аттре.
- Кто посмеет удержать меня от того, чтобы смыть  кровью  позор,  нанесенный
моему князю? И его сыну Виндхальму, единственному, достойному  руки  и  ложа
Паветты! Подайте мой меч! Сейчас здесь, на месте, я покажу этому  Йожу,  или
как там его кличут,  как  мы  в  Аттре  отвечаем  на  подобные  оскорбления!
Интересно, найдется кто-нибудь или что-нибудь, способное меня остановить?
   - А как же? Приличия, - спокойно сказал Эйст Турсеах. -  Негоже  начинать
драку или бросать кому-либо вызов, не получив согласия хозяйки дома.  Может,
вы думаете, что тронная зала Цинтры - трактир, где можно лупить по мордам  и
пырять ножами, как только придет охота? Собравшиеся снова  принялись  орать,
перебивая друг друга, угрожая и размахивая руками. Шум оборвался, словно его
ножом обрезали, когда  в  зале  неожиданно  раздался  короткий  бешеный  рев
разъяренного зубра.
   - Да, - сказал Кудкудак, откашлявшись  и  поднимаясь  со  стула.  -  Эйст
ошибся. Это даже не трактир. Это что-то вроде зверинца, потому и зубр был  к
месту.  Благородная  Калантэ,  позволь  высказать  мое  мнение  относительно
возникшей проблемы.
   - Как вижу, - медленно сказала Калантэ, - многие имеют на сей  счет  свое
мнение и высказывают его даже без моего позволения. Странно,  почему  никого
не интересует мое собственное? А мое  мнение  таково:  скорее  чертов  замок
свалится мне на голову, чем я отдам Паветту этому... чудаку. У меня  нет  ни
малейшего намерения...
   - Клятва Регнера... - начал Йож, но королева тут же прервала его,  хватив
по столу золотым кубком.
   - Клятва Регнера интересует меня не больше, чем прошлогодний снег! А  что
до тебя, Йож,  так  я  еще  не  решила,  позволю  ли  Краху  либо  Раинфарну
схватиться с тобой или  попросту  велю  повесить.  Прерывая  меня,  когда  я
говорю, ты серьезно влияешь на мое решение!
   Геральт, все еще обеспокоенный подергиванием медальона,  обводя  взглядом
залу, неожиданно встретился с глазамиПаветты, изумрудно-зелеными, как  глаза
матери. Принцесса больше не скрывала их под длинными ресницами - водила  ими
от Мышовура к ведьмаку, не обращая внимания  на  других.  Мышовур  вертелся,
наклонившись, и что-то бормотал. Кудкудак многозначительно кашлянул.
   - Говори, - кивнула королев