лянул, опустил курчавую голову.
   - Вимме, - сказал он, глядя в пол. - Ляшарель ходит за нами.
   - Скверно, - причмокнул банкир. - Впрочем, этого следовало ожидать.
   Видишь ли, Бибервельт, информация, которой ты воспользовался при сделках,
имеет не только торговое,  но  и  политическое  значение.  О  происшедшем  в
Повиссе и Темерии не  знал  никто.  Ляшарели  тоже,  а  Ляшарель  любит  все
узнавать первым. Поэтому сейчас, я так думаю,  он  ломает  себе  голову  над
вопросом: откуда узнал ты.  И,  скорее  всего,  уже  догадался.  Потому  что
догадался и я.
   - Интересно.
   Вивальди глянул на Лютика и Геральта, сморщил курносый нос.
   - Тебе интересно? А мне интересна твоя компания, Даинти, - сказал он.
   - Трубадур, ведьмак и купец. Чего уж лучше. Мэтр Лютик вхож всюду, даже в
королевские дворцы, и, надо думать, у него неплохой слух. А ведьмак?  Личная
охрана? Выбивала? Деньги выколачивать?
   - Поспешные выводы, господин Вивальди, - холодно сказал Геральт. - Мы  не
в сговоре.
   - А я, - процедил Лютик, - никогда не прислуживаюсь. Я поэт, а не шпион!
   - Всякое говорят, - поморщился краснолюд. - Всякое, милсдарь Лютик.
   - Ложь! - взвизгнул трубадур. - Сплошная ложь!
   - Ну хорошо, верю, верю. Только не знаю, поверит ли Ляшарель. Как  знать,
может, все понемногу и заглохнет. Должен сказать, Ляшарель, после  того  как
его в последний раз хватил  удар,  сильно  изменился.  Может,  страх  смерти
глянул ему в задницу и  заставил  призадуматься?  Словом,  это  уже  не  тот
Ляшарель. Он сделался как-то вежливее, рассудительнее, спокойнее и... и  как
бы порядочнее.
   - Э-э-э, - протянул низушек, - Порядочнее? Ляшарель-то?
   - Говорю как есть, - возразил Вивальди, - А есть, как говорю.
   Вдобавок сейчас у церковников в голове другая  проблема,  имя  которой  -
"Вечный Огонь".
   - Ну да?
   - Всюду должен гореть Вечный Огонь, как говорят. Всюду, где только можно,
следует установить алтари, посвященные этому  Огню.  Множество  алтарей.  Не
выспрашивай подробности, Даинти, я не очень разбираюсь в людских  суевериях.
Но знаю,  что  все  священнослужители,  а  также  Ляшарель,  практически  не
занимаются ничем иным, как только этими  алтарями  и  Огнем.  Идет  солидная
подготовка. Налоги будут расти, это уж точно.
   - Ну, - сказал Даинти. - Невелика радость, но...
   Дверь конторы снова распахнулась, и влетело уже знакомое ведьмаку нечто в
зеленой шапке и кроличьей шубейке.
   - Купец Бибервельт, - сообщило оно, - велит прикупить мисок, ежели их  не
хватит. Цена не влияет значения, то бишь не влияет роли. О черт,  не  играет
значения... Э?
   - Прекрасно, - улыбнулся низушек, и улыбка  его  напоминала  скривившуюся
мордочку взбешенного дикого кота. - Мы купим  массу  мисок,  воля  господина
Бибервельта для нас закон, а цена не играет роли. А чего еще надо прикупить?
Капусты? Дегтя? Железных грабель?
   - Кроме того, купец Бибервельт, - прохрипело нечто в  шубейке,  -  просит
прислать тридцать крон наличными, потому как должен дать взятку,  перекусить
и выпить пива, а "Под Пикой" три каких-то проходимца сперли у него  мешок  с
деньгами.
   - Ах вот оно что, - протянул Даинти. - Три проходимца! Так, похоже,  этот
город прямо-таки кишмя кишит  проходимцами.  А  где,  если  дозволено  будет
спросить, находится сейчас уважаемый купец Бибервельт?
   - Где же, - сказало нечто, хлюпнув носом, - как не на Западном Базаре.
   - Вимме, - сказал Даинти зловеще. - Не задавай  вопросов,  но  найди  мне
хорошую толстую палку. Я отправляюсь на Западный Базар, но без  палки  пойти
не могу. Слишком там много проходимцев и ворюг.
   - Палку, говоришь? Найду. Но, Даинти, одно хотел бы знать, потому как это
меня тяготит. Я не должен был задавать тебе вопросов, поэтому  не  задам,  а
попытаюсь угадать, а ты подтвердишь либо нет. А?
   - Отгадывай.
   - Тот прогорклый жир, масло, воск и миски, тот паршивый шпагат - все  это
тактические шаги, верно? Ты хотел отвлечь внимание конкурентов от кошенили и
мимозы? Вызвать панику на рынке? А, Даинти?  Дверь  резко  раскрылась,  и  в
контору вбежало нечто без шапки.
   - Щаверий докладывает, что все готово!  -  пискнуло  оно.  -  Спрашивает,
наливать?
   - Наливать! - загремел низушек. - Немедленно наливать!
   - Клянусь рыжей бородой старого Рундурина, - взвыл Вивальди,  как  только
за гномом закрылась  дверь.  -  Ничего  не  понимаю!  Что  тут  деется?  Что
наливать? Во что наливать?
   - Понятия не имею, - признался Даинти. - Но дело должно крутиться, Вимме.
4
 
   N трудом пробиваясь сквозь толпу,  Геральт  вышел  к  ларьку,  увешанному
медными кастрюлями, котелками и сковородками, отливающими  красным  в  лучах
предвечернего солнца. За ларьком стоял  рыжеволосый  краснолюд  в  оливковой
шапке и тяжелых башмаках из тюленьей кожи.  На  лице  краснолюда  рисовалось
неудовольствие - коротко  говоря,  он  выглядел  так,  словно  через  минуту
намеревался оплевать копающуюся в товаре клиентку. Клиентка колыхала бюстом,
трясла золотистыми кудряшками  и  поливала  краснолюда  бесконечным  потоком
слов, лишенных склада и лада.
   Клиентка была ни много ни мало Веспуля,  известная  Геральту  в  качестве
метательницы горшков. Не ожидая, пока она его признает, он быстро  слился  с
толпой.
   Западный Базар пульсировал жизнью, дорога сквозь скопище народа  походила
на продирание через кусты боярышника. То и дело что-то цеплялось за рукава и
штанины - то дети, потерявшиеся у мам, пока те оттаскивали отцов от  палатки
с продажей в разлив, то шпики  из  кордегардии,  то  торгующие  из-под  полы
продавцы шапок-невидимок,  афродизий  и  похабных  картинок,  вырезанных  на
кедровых  досочках.  Геральт  перестал  улыбаться  и  перешел   на   ругань,
одновременно с успехом пользуясь локтями. Вдруг  он  услышал  звук  лютни  и
знакомый жемчужный  смех.  Звуки  шли  со  стороны  сказочно  разукрашенного
ларька, снабженного вывеской: "Здесь чудеса, амулеты и наживка для рыбы".
   - Кто-нибудь уже говорил вам, что вы прелестны? - верещал  Лютик,  присев
на прилавок и весело болтая ногами. - Нет?  Не  может  быть!  Это  же  город
слепцов, ничего больше, просто город слепцов. Подходите,  добрые  люди!  Кто
желает услышать балладу о любви? Кто хочет воспылать и обогатиться  духовно,
пусть бросит монету в шляпу. Ты чего туда суешь, засранец? Медь придержи для
нищенок, не обижай медью артиста. Я-то,  возможно,  прощу,  но  искусство  -
никогда!
   - Лютик, - сказал подходя Геральт.  -  Я  думал,  мы  разделились,  чтобы
искать допплера. А ты устраиваешь концерты. И не стыдно  петь  на  ярмарках,
словно нищий дед?
   - Стыдно? - удивился бард. - Важно, что и как поешь, а не где поешь.
   Кроме того, я голоден, а хозяин ларька обещал накормить  обедом.  Что  же
касается допплера, то ищите его сами. Я для  погонь,  драк  и  самосудов  не
гожусь. Я - поэт.
   -  Ты  б  лучше  помалкивал,  поэт.  Здесь  твоя  невеста,   могут   быть
неприятности.
   - Невеста? - Лютик нервно заморгал. - О ком ты? У меня их несколько.
   В этот момент сквозь толпу слушателей с силой нападающего тура  пробилась
Веспуля, держа в руке медную сковороду. Лютик соскочил с прилавка и  кинулся
бежать, ловко перепрыгивая через корзины с морковью. Веспуля  повернулась  к
ведьмаку, раздувая ноздри.  Геральт  попятился  и  уперся  спиной  в  стенку
ларька.
   - Геральт! - крикнул Даинти Бибервельт, вырываясь из толпы  и  отталкивая
Веспулю. - Быстрее, быстрее! Я его видел. Вон там он, убегает!
   - Я еще вас достану, распутники! - взвизгнула Веспуля, стараясь  удержать
равновесие. - Я еще сочтусь со всей вашей сворой! Хороша компашка!  Стиляга,
оборванец и карлик с волосатыми пятками! Вы меня попомните!
   - Туда, Геральт! - крикнул Даинти, на бегу расталкивая группку  школяров,
занятых игрой в "три ракушки". - Туда, туда,  он  между  телегами  крутится.
Заходи слева! Быстрее!
   Они  кинулись  в  погоню,  сопровождаемые  проклятиями   перекупщиков   и
покупателей. Геральт только чудом избежал  столкновения  с  бросившимся  под
ноги сопливым малышом.  Перескочил  через  него,  перевернув  при  этом  два
бочонка сельди, за что разъяренный рыбак хлестнул его по спине живым  угрем,
которого в тот момент демонстрировал клиентам. И  тут  он  увидел  допплера,
пытающегося сбежать вдоль загона для овец.
   - С другой стороны! - крикнул Даинти. -  Обходи  его  с  другой  стороны,
Геральт!
   Допплер стрелой пронесся вдоль заграды, мелькая зеленым  жилетом.  Теперь
было ясно, почему он не превратился ни в кого другого. Проворством никто  не
мог сравняться с низушком. Никто. Кроме другого низушка. И ведьмака.
   Геральт увидел, что допплер резко меняет направление, вздымая тучу  пыли,
и ловко ныряет в  прогал  в  ограде,  окружающей  большую  палатку,  которая
выполняла роль бойни и мясной лавки одновременно. Даинти это  тоже  заметил,
перепрыгнул через жерди и стал пробиваться сквозь сбившуюся в  ограде  отару
блеющих баранов. Было ясно, что он не  успеет.  Геральт  свернул  и  кинулся
вслед за допплером между досками  заграды.  Неожиданно  почувствовал  рывок,
услышал треск рвущейся кожи, и куртка под другой  подмышкой  тоже  сделалась
вдруг очень свободной. Ведьмак остановился. Выругался.  Плюнул.  И  еще  раз
выругался. Даинти влетел в палатку вслед  за  допплером.  Изнутри  понеслись
крики, звуки ударов, ругань и чудовищный грохот.
   Ведьмак выругался в третий раз, особо яростно, заскрежетал зубами, поднял
правую руку, сложил пальцы в Знак  Аард,  направив  его  прямо  на  палатку.
Палатка вздулась, и изнутри  послышался  жуткий  вой,  гул  и  рев  скотины.
Палатка осела.
   Допплер, ползя на животе, выбрался из-под полотна и  кинулся  ко  второй,
меньшей, палатке, скорее всего - леднику. Геральт, не  раздумывая,  направил
руку туда и ударил его в спину Знаком. Допплер повалился на землю как громом
пораженный, перевернулся, но тут  же  вскочил  и  влетел  в  палатку-ледник.
Ведьмак преследовал его по пятам. В палатке несло мясом. И было темно.
   Тельико  Луннгревинк  Леторт  стоял  там,  тяжело  дыша,  обеими   руками
ухватившись за висящую на крюке половину  свиной  туши.  Второго  выхода  из
палатки не было, а полотно было крепко и жестко привязано к кольям, торчащим
из земли.
   - Чистое удовольствие снова встретить тебя,  мимик,  -  холодно  произнес
Геральт. Допплер тяжело и хрипло дышал.
   - Оставь  меня  в  покое,  -  простонал  он  наконец.  -  Зачем  ты  меня
преследуешь, ведьмак?
   - Ты задаешь глупые вопросы, Тельико, - сказал Геральт. - Чтобы завладеть
лошадьми и  внешностью  Бибервельта,  ты  разбил  ему  голову  и  бросил  на
безлюдье.  Ты  продолжаешь  пользоваться   его   личностью   и   плюешь   на
неприятности, которые тем  самым  ему  доставляешь.  Дьявол  знает,  что  ты
собираешься делать еще, но я порушу твои планы в любом случае. Я не  намерен
ни убивать тебя, ни выдавать властям, но из города  ты  должен  убраться.  Я
прослежу за этим.
   - А если не захочу?
   - Тогда я вывезу тебя на тачке в мешке.
   Допплер вдруг раздулся, потом так же неожиданно похудел  и  начал  расти,
его кудрявые каштановые  волосы  побелели  и  выпрямились,  упав  на  плечи.
Зеленый жилет низушка масленно заблестел и превратился  в  черную  кожу,  на
плечах и манжетах заискрились серебряные шипы.  Пухлая,  румяная  физиономия
удлинилась и побледнела.
   Над правым плечом выдвинулась рукоять меча.
   - Не подходи, - хрипло проговорил  второй  ведьмак  и  усмехнулся.  -  Не
приближайся, Геральт. Я не позволю к себе прикоснуться. "Ну и паршивая же  у
меня ухмылка, - подумал Геральт, потянувшись за мечом. - Ну  и  паршивая  же
морда. Ну и паршиво же я щурю глаза! Так вот как я выгляжу! Зараза!"
   Руки допплера  и  ведьмака  одновременно  коснулись  рукоятей,  оба  меча
одновременно выскочили из ножен. Оба  ведьмака  одновременно  проделали  два
быстрых мягких шага - один вперед, второй  вбок.  Оба  одновременно  подняли
мечи и быстро завертели ими в воздухе.
   - Ты не можешь меня победить, - буркнул допплер. - Потому что я - это ты,
Геральт.
   - Ошибаешься, Тельико, - тихо сказал ведьмак. - Брось меч и возвращайся в
тело Бибервельта. Иначе пожалеешь, предупреждаю.
   - Я - это ты, -  повторил  мимик.  -  Ты  меня  не  победишь.  Не  можешь
победить, потому что я - это ты.
   - Ты даже понятия не имеешь, что значит быть мной, векслинг.
   Тельико опустил руку, стиснутую на рукояти меча.
   - Я - это ты, - снова сказал он.
   - Нет, - возразил ведьмак. - Нет. И  знаешь,  почему?  Потому  что  ты  -
маленький, бедный, мягкосердечный допплер. Допплер, который, как ни  говори,
мог убить Бибервельта и  зарыть  его  тело  в  зарослях,  обретя  тем  самым
абсолютную безопасность и  абсолютную  уверенность,  что  не  будет  раскрыт
никогда, никем, включая и жену низушка, известную Гардению Бибервельт. Но ты
не убил его, Тельико, потому что это было свыше твоих  сил.  Потому  что  ты
маленький, бедный, великодушный допплер, которого друзья называют Дуду. И  в
кого бы ты ни превратился, ты всегда остаешься таким. Ты  умеешь  копировать
только то, что в нас доброго, а того, что в нас  злого,  не  понимаешь.  Вот
каков ты - допплер. Тельико попятился, упершись спиной о полотно палатки.
   - Поэтому, - продолжал Геральт, - сейчас ты превратишься в Бибервельта  и
спокойно  подашь  мне  лапы,  чтобы  я  мог  тебя  связать.  Ты  не   можешь
сопротивляться мне, потому что я есть то, что ты скопировать не в состоянии.
Ты знаешь об этом прекрасно, Дуду. Ведь на несколько секунд ты перенял и мои
мысли.
   Тельико неожиданно выпрямился, черты его лица, только что  бывшего  лицом
ведьмака,  расплылись  и  разлились,  белые  волосы  заколебались  и  начали
темнеть.
   - Ты прав, Геральт, - проговорил он невнятно, потому что  в  этот  момент
его губы изменяли форму. - Я перенял твои мысли. Ненадолго,  но  этого  было
достаточно. Знаешь, что я  сейчас  сделаю?  Кожаная  куртка  ведьмака  вдруг
перекрасилась в блестящий  васильковый  цвет.  Допплер  улыбнулся,  поправил
шапочку цвета сливы с эгреткой, подтянул ремень лютни, закинутой  за  спину.
Лютни, которая только что была мечом.
   - Я скажу тебе, ведьмак, что сделаю, - засмеялся он звучным и серебристым
смехом Лютика. - Я пойду, сольюсь с толпой  и  потихоньку  изменюсь  в  кого
угодно, хоть бы в бродягу. Потому что уж лучше быть  бродягой  в  Новиграде,
чем допплером в пустыне. Новиград мне кое-чем обязан, Геральт. Возникновение
города нарушило среду, в которой мы могли бы жить, жить в наших естественных
телах. Нас уничтожали, охотясь словно на бешеных псов. Я - один из  немногих
выживших. Я хочу жить и выживу. Раньше, когда за  мной  в  холода  охотились
волки, я превращался в одного из них и бегал вместе со  стаей  по  несколько
недель. И выжил. Сейчас я тоже так  поступлю,  потому  что  не  хочу  больше
шнырять по урочищам и зимовать в буреломах, не хочу быть вечно голодным,  не
хочу бесконечно быть мишенью для стрел. Здесь, в Новиграде, тепло, есть еда,
можно заработать, и тут очень редко стреляют друг в друга из луков. Новиград
- это стая волков. Я присоединюсь к ней и выживу. Понимаешь?
   Геральт медленно кивнул.
   - Вы предоставили, - продолжал допплер, кривя губы в  наглой  лютиковской
улыбке,  -  скромную  возможность  ассимилироваться  краснолюдам,  низушкам,
гномам, даже эльфам. А чем я хуже? Почему мне отказывают? Что надо  сделать,
чтобы получить возможность жить в  этом  городе?  Превратиться  в  эльфку  с
глазами серны, шелковистыми волосами и длинными ногами?  А?  Но  чем  эльфка
лучше меня? Тем, что при виде эльфки вы сучите лапками, а при виде меня  вас
тянет блевать? Подавитесь вы такими аргументами. Я все  равно  выживу.  Знаю
как. Будучи волком, я бегал, выл и грызся с другими  за  самку.  Как  житель
Новиграда я  буду  торговать,  плести  ивовые  корзины,  попрошайничать  или
воровать, как один из вас, стану делать то, что обычно делает каждый из вас.
Кто знает, может, даже женюсь. Ведьмак молчал.
   - Да, - спокойно продолжал Тельико. - Я ухожу. А ты, Геральт, не  станешь
меня задерживать, ты даже не пошевелишься. Потому  что  я  несколько  секунд
знал твои мысли, Геральт. В том числе и те, в которых ты сам себе не  хочешь
признаваться, скрываешь даже от себя самого. Ведь чтобы меня задержать, тебе
пришлось бы меня убить. А эта мысль тебе претит. Правда? Ведьмак молчал.
   Тельико снова поправил ремешок лютни и направился к выходу. Он шел смело,
но Геральт видел, как он сутулится и горбится в ожидании свиста  клинка.  Он
сунул нож в ножны. Допплер остановился на полушаге, оглянулся.
   - Бывай, Геральт, - сказал он. - Благодарю тебя.
   - Бывай, Дуду, - ответил ведьмак. - Желаю удачи.
   Допплер повернулся и  двинулся  в  сторону  многолюдного  базара  резвым,
веселым, раскачивающимся шагом Лютика. Так же, как и  Лютик,  он  размахивал
левой рукой и так же, как и Лютик, щерил зубы, проходя мимо девушек. Геральт
медленно двинулся следом. Медленно.
   Тельико на ходу перехватил лютню, замедлив шаг, взял два  аккорда,  потом
ловко отбренчал на струнах знакомую Геральтову мелодию. Слегка повернувшись,
пропел. Совсем как Лютик:
 
   Aесна вернется и, как прежде,
   Aождем омоет скоротечным.
   Oак есть и будет. Ведь надежда
   Aсегда горит Огнем Извечным.
 
   - Повтори это Лютику, если запомнишь! - крикнул он. - И скажи, что "Зима"
- неудачное название. Баллада  должна  называться  "Вечный  Огонь".  Прощай,
ведьмак!
   - Эй! - раздалось вдруг. - Эй, стиляга!
   Тельико  удивленно  обернулся.  Из-за  палатки   вышла   Веспуля,   бурно
раскачивая бюстом и осматривая поэта зловещим взглядом.
   - За девками бегаешь, изменщик? - прошипела она, все призывнее размахивая
грудью. - Песенки распеваешь, сукин кот? Тельико снял шапочку и  поклонился,
широко улыбаясь характерной Лютиковой улыбкой.
   - Веспуля, дорогая, - сказал он ласково. - Как же счастлив  вновь  видеть
тебя. Прости, сладенькая моя! Я должен тебе...
   - Должен, должен, - прервала Веспуля громко. - И все, что должен,  сейчас
заплатишь!
   Огромная медная сковорода блеснула на солнце и с глубоким звучным  стоном
опустилась  на  голову  допплера.  Тельико  с  неописуемо  глупой  гримасой,
застывшей на лице, покачнулся и упал, раскинув руки, а его физиономия начала
вдруг изменяться и расплываться, переставая походить на что-либо. Видя  это,
ведьмак прыгнул к нему, на бегу срывая с  прилавка  ларька  огромный  ковер.
Бросив ковер на землю, он двумя пинками загнал на него допплера и быстро, но
плотно завернул.
   Усевшись на упаковку, отер лоб рукавом. Веспуля, не  отпуская  сковороду,
зловеще поглядывала на него. Толпа густела.
   - Он болен, - сказал ведьмак  и  вымученно  улыбнулся.  -  Это  ради  его
пользы. Не давите, добрые люди, бедняге нужен воздух.
   - Вы слышали? - спокойно, но звучно спросил, проталкиваясь сквозь  толпу,
Ляшарель.  -  Давайте  не  будем!  Давайте  разойдемся!  Сборища  запрещены.
Караются штрафом!
   Толпа мгновенно рассредоточилась, но  только  для  того,  чтобы  проявить
Лютика, резвым шагом приближающегося под звуки лютни.  Увидев  его,  Веспуля
дико взвизгнула, упустила сковороду и помчалась через площадь.
   - Что с ней? - спросил Лютик. - Дьявола увидела?
   Геральт поднялся с ковра, который тут же начал слабо шевелиться.
   Ляшарель медленно подошел. Он был один, его личной охраны видно не было.
   - Я бы не стал подходить близко, - тихо проговорил Геральт. -  Если  б  я
был вами, милсдарь Ляшарель, я бы не подходил.
   - Серьезно? - Ляшарель сжал узкие губы, холодно глянул на него.
   - Если б я был вами, милсдарь Ляшарель, я прикинулся бы, будто ничего  не
видел.
   - Это уж точно, - произнес Ляшарель. - Но ты не я.
   Из-за палатки прибежал  Даинти  Бибервельт,  запыхавшийся  и  вспотевший.
Увидев Ляшареля, он, посвистывая  и  заложив  руки  за  спину,  остановился,
сделав вид, будто рассматривает крышу амба