спутать  планы
другим, тем, кто ее ищет. А другие могут оказаться не столь  податливыми  на
дезинформацию. Я  нанял  вас,  чтобы  вы  нашли  способ  обеспечить  ребенку
безопасность. Ваши предложения?
   - Есть у нас некая концепция. - Фэнн глянул на компаньона, но  не  увидел
на его лице приказа молчать. - Мы хотим тонко, но широко  распустить  слухи,
что не только княжна Цири, но даже ее возможные  мужские  потомки  не  имеют
никаких прав на трон Цинтры.
   - В Цинтре кудель не наследует, - пояснил Кодрингер, борясь  с  очередным
приступом кашля. - Наследует исключительно меч <В средние  века  существовал
закон "кудели и меча" о наследовании трона по  женской  (кудель)  и  мужской
(меч) линии.>.
   - Совершенно верно, - подтвердил ученый правовед. -  Геральт  только  что
сказал сам. Это  древний  закон,  даже  дьяволице  Калантэ  не  удалось  его
отменить, а ведь как старалась.
   - Она пыталась свалить закон интригой, - убежденно  сказал  Кодрингер.  -
Поясни, Фэнн.
   - Калантэ была единственной дочерью короля Дагорада  и  королевы  Адалии.
После смерти родителей она выступила против аристократии, видевшей в ней  не
более чем жену будущего короля. А она хотела править самолично  и  лишь  для
проформы   и   ради   поддержания   династии   соглашалась    на    институт
принца-консорта, сидящего рядом, но значащего не  больше  чем  расфранченная
кукла. Древние роды воспротивились. Калантэ  могла  выбрать  одно  из  трех:
гражданскую войну, отречение в пользу другой линии  либо  брак  с  Регнером,
князем Эббинга. Она выбрала третье. Управляла страной,  но...  при  Регнере.
Естественно, не позволила себя укротить или отправить в бабий  притвор.  Она
была Львицей из Цинтры. Но на троне сидел Регнер, хоть никто и не  титуловал
его Львом.
   - А Калантэ, - добавил Кодрингер, - до зарезу надо  было  забеременеть  и
родить сына. Однако ничего не получилось. Она родила  дочь,  Паветту,  потом
было два выкидыша, и стало ясно, что больше детей у нее не будет. Все  планы
рухнули. Вот она, бабья  доля.  Разрушенная  матка  перехеривает  непомерные
амбиции.
   Геральт поморщился.
   - Ты тривиален до безобразия, Кодрингер.
   - Знаю. Правда тоже была тривиальной. Потому  что  Регнер  начал  втихаря
приискивать  себе  юную  принцессу  с   соответственно   широкими   бедрами,
желательно из семей с проверенной плодовитостью до прабабок включительно.  А
у Калантэ зашаталась почва под ногами. Любой обед, любой  кубок  вина  могли
быть последними, каждая охота могла завершиться несчастным  случаем.  Многое
говорит за то, что именно тогда Львица из Цинтры  взяла  инициативу  в  свои
руки. Регнер отошел в мир иной.  В  стране  свирепствовала  оспа,  и  смерть
короля никого не удивила.
   - Начинаю понимать, - проговорил  ведьмак  внешне  равнодушно,  -  каковы
будут слухи, которые вы намерены тонко, но  широко  распустить.  Цири  -  по
вашей версии - окажется внучкой отравительницы и мужеубийцы?
   - Не забегай вперед, Геральт. Продолжай, Фэнн.
   - Калантэ, - улыбнулся карлик, - сохранила себе жизнь, но корона была  от
нее все дальше. Когда после  смерти  Регнера  Львица  возжаждала  абсолютной
власти, аристократия вновь категорически воспротивилась нарушению законов  и
традиций. На троне Цинтры  должен  сидеть  король,  а  не  королева.  Вопрос
поставили ребром: как только маленькая Паветта начнет хоть немного смахивать
на  женщину,  ее  надлежит  выдать  за  того,  кто  станет  новым   королем.
Возможность повторного брака бесплодной королевы  даже  не  рассматривалась.
Львица из Цинтры поняла,  что  может  рассчитывать  самое  большее  на  роль
королевы-матери. Кроме того, мужем Паветты мог вообще стать человек, который
полностью отстранил бы тещу от правления.
   - Я снова буду тривиальным, - предупредил Кодрингер. -  Калантэ  всячески
оттягивала момент замужества Паветты. Отвергла первый проект марьяжа,  когда
девочке было  десять  лет,  и  второй,  когда  той  исполнилось  тринадцать.
Аристократы разгадали планы и потребовали, чтобы пятнадцатый  день  рождения
Паветты стал ее последним днем в девичестве. Калантэ  пришлось  согласиться.
Но уже раньше она добилась того, на что втайне рассчитывала. Паветта слишком
долго ходила в девицах. У нее кое-где начало чесаться так, что она связалась
с первым попавшимся бродягой, к  тому  же  заколдованным  и  превращенным  в
чудовище. Были  там  какие-то  сверхъестественные  обстоятельства,  какие-то
предсказания, чары, обещания. Какое-то Право  Неожиданности.  Так,  Геральт?
Что случилось дальше, ты, вероятно,  помнишь.  Калантэ  притащила  в  Цинтру
ведьмака, а ведьмак наделал там шороху. Не зная, что им  манипулируют,  снял
заклятие с чудовищного Йожа, позволив тому жениться на  Паветте.  Тем  самым
ведьмак обеспечил Калантэ сохранение трона. Связь Паветты  с  расколдованным
чудовищем оказалась для вельмож таким  шоком,  что  они  без  слов  одобрили
неожиданный  брак  Львицы  с  Эйстом  Турсеахом.  Ярл  с  Островов  Скеллиге
показался им лучше, нежели бродяга Йож. Таким  образом,  Калантэ  продолжала
править страной. Эйст, как все островитяне, относился к Калантэ  со  слишком
большим  пиететом,  чтобы  в  чем-либо  ей   противоречить,   а   исполнение
королевских обязанностей попросту утомляло его. Он  полностью  отдал  бразды
правления в ее руки. А Калантэ,  пичкая  себя  медикаментами  и  эликсирами,
таскала супруга в постель днем и ночью. Хотела править до последнего  своего
часа. А уж если и быть  королевой-матерью,  то  матерью  собственного  сына.
Однако, как я уже сказал, амбиции-то непомерные...
   - Не повторяйся.
   - На принцессе же Паветте, жене странного Йожа, уже  во  время  свадебной
церемонии было подозрительно свободное платье. Отчаявшаяся Калантэ  изменила
планы. Если не мой сын, подумала  она,  так  пусть  будет  сын  Паветты.  Но
Паветта родила дочь. Проклятие, или как? Однако принцесса еще могла  рожать.
То есть могла бы. Потому что произошел загадочный несчастный случай.  Она  и
этот   странный   Йож   погибли   при   невыясненных    обстоятельствах    в
кораблекрушении.
   - Не слишком ли много ты пытаешься мне навязать, Кодрингер?
   - Я пытаюсь прояснить  ситуацию,  ничего  больше.  После  смерти  Паветты
Калантэ скисла, но  ненадолго.  Ее  последней  надеждой  была  внучка.  Дочь
Паветты, Цирилла. Цири, неистовствующее  при  королевском  дворе  воплощение
дьяволенка. Для некоторых - любимица, особенно для людей в годах, потому что
она напоминала им Калантэ, когда та была ребенком.  Для  других  -  ублюдок,
дочь чудовищного Йожа,  на  которую,  кроме  того,  предъявлял  права  некий
ведьмак. И теперь мы подходим к сути проблемы: любимицу Калантэ,  настойчиво
подготавливаемую на роль наследницы престола, воспринимаемую некоторыми даже
как второе воплощение королевы. Львенка, в котором кипела кровь Львицы,  уже
тогда некоторые считали  не  имеющей  прав  на  трон.  Цирилла  была  зачата
порочно. Паветта совершила мезальянс, смешала  королевскую  кровь  с  кровью
приблуды неведомого происхождения.
   - Хитро, Кодрингер. Только в действительности все не так. Отец Цири вовсе
не был последним приблудой. Он был принцем.
   - Да что ты говоришь? Не знал. Из какого же королевства?
   - Из какого-то на юге... Из Мехта... Да, именно из Мехта.
   - Любопытно, - буркнул Кодрингер. -  Мехт  давно  уже  под  Нильфгаардом.
Входит в состав провинции Метинна.
   - Но остается королевством, - вставил Фэнн. - Там на троне сидит король.
   - Но командует Эмгыр вар Эмрейс, - обрезал Кодрингер. - Кто бы  ни  сидел
там на троне, он сидит по милости и воле Эмгыра. Но коли уж мы заговорили от
этом, проверь, кого Эмгыр сделал королем. Я не помню.
   - Уже  ищу.  -  Калека  толкнул  колеса  кресла,  со  скрипом  отъехал  к
стеллажам, стянул с  них  толстый  Рулон  и  принялся  просматривать  листы,
отбрасывая просмотренные на пол. - Хммм... Ага,  вот.  Королевство  Мехт.  В
гербе попеременно серебряные рыбы и короны на красно-голубом  четырехдольном
поле...
   - Плюнь на геральдику, Фэнн. Кто там король?
   - Ойот по прозвищу Справедливый. Избран путем голосования...
   - ...Эмгыром из Нильфгаарда, - холодно докончил Кодрингер.
   - ...Девять лет назад.
   - Не тот, - быстро прибросил "юрист". - Этот нас не интересует.  Кто  был
до него?
   - Минутку. Вот. Акерспаарк. Умер...
   - Умер от острого воспаления легких, пробитых кинжалом убийц, подосланных
Эмгыром  или  шибко  справедливым  Ойотом.   -   Кодрингер   снова   проявил
догадливость. - Геральт, упомянутый Акерспаарк вызывает у тебя  какие-нибудь
ассоциации? Не мог ли это быть папуля Йожа?
   - Да, - подтвердил ведьмак после недолгого раздумья. - Акерспаарк. Помню.
Так Дани называл своего отца.
   - Дани?
   - Это его имя. Он был сыном Акерспаарка, принцем...
   - Нет, - прервал Фэнн, рассматривая  свитки.  -  Здесь  перечислены  все:
законнорожденные сыновья - Орм,  Горм,  Хорм  и  Гонзалес;  законнорожденные
дочери - Аля, Валя, Нина, Полина, Мальвина и Аргентина...
   - Снимаю обвинения в адрес Нильфгаарда и Справедливого Ойота, -  серьезно
заявил Кодрингер. - Акерспаарка не убили. Он нормально затрахался  вусмерть.
Потому что наверняка были у него и незаконнорожденные детишки, а, Фэнн?
   - Были. И немало. Но никого по имени Дани я что-то не вижу.
   - Ясное дело - не видишь. Твой Йож, Геральт, никакой не принц. Даже  если
его и вправду породил где-то  на  отшибе  этот  профессиональный  трахтмахер
Акерспаарк, от права на титул принца его отделяла чертовски  длинная  череда
законнорожденных  Ормов,  Гормов  и  прочих  Гонзалесов  с  их  собственным,
наверняка многочисленным же  потомством.  С  формальной  точки  зрения  брак
Паветты - типичный мезальянс.
   - А Цири - дитя мезальянса, не имеет права на трон?
   - Браво!
   Фэнн проскрипел к пюпитру, вертя колеса кресла.
   - Это аргумент, - сказал он,  поднимая  огромную  голову.  -  Всего  лишь
аргумент. Не забывай, Геральт, мы боремся не за корону для княжны Цириллы  и
не за лишение ее оной. Из  распространяемых  слухов  должно  следовать,  что
девочка не годится на то, чтобы с ее помощью наложить лапу на Цинтру. И если
кто-то  такую  попытку  предпримет,  ее  легко  можно  будет  поставить  под
сомнение. В политической борьбе  девочка  перестанет  быть  фигурой,  станет
малозначительной пешкой.
   - И ее оставят в живых, - бесстрастно докончил Кодрингер.
   - С формальной точки зрения, - спросил Геральт, - сколь  весом  этот  ваш
аргумент?
   Фэнн взглянул на Кодрингера, потом на ведьмака.
   - Не очень. Цирилла - все же кровь Калантэ, хоть и немного разжиженная. В
нормальных условиях ее, возможно, и  отстранили  бы  от  трона,  но  условия
сейчас не нормальные. Кровь Львицы имеет политическое значение...
   - Кровь... - Геральт потер  лоб.  -  Что  значит  "Дитя  Старшей  Крови",
Кодрингер?
   -  Не  понимаю.  А  что,  кто-то,  говоря  о  Цирилле,  употребил   такую
формулировку?
   - Да.
   - Кто?
   - Не важно, кто. Что это значит?
   - Luned aep Hen Ichaer, - неожиданно сказал Фэнн, отъезжая от пюпитра.  -
Дословно это не "Дитя", а "Дочь Старшей  Крови".  Хммм...  Старшая  кровь...
Встречалось мне такое определение... не помню точно... Кажется, речь идет  о
каком-то  эльфьем  предсказании.  В  некоторых  версиях  текста  пророчества
Итлины, тех, что постарше, есть, кажется, упоминание о Старшей Крови Эльфов,
или Aen Hen Ichaer. Но  у  нас  нет  полного  текста  пророчества.  Надо  бы
обратиться к эльфам...
   - Оставим это, - холодно прервал Кодрингер. - Не  надо  излишка  проблем,
Фэнн,  излишек  предсказаний  и  тайн  вреден.  Благодарю  тебя.  Ну  бывай,
плодотворной тебе работы. Геральт, позволь. Вернемся в контору.
   - Маловат, верно? - удостоверился ведьмак, как  только  они  вернулись  и
уселись в кресла: "юрист" за стол, он - напротив. - Маловат гонорар, верно?
   Кодрингер поднял со стола металлический предмет в форме звезды и повертел
его в пальцах.
   - Маловат, Геральт. Копаться в эльфьих предсказаниях  -  для  меня  дикая
нагрузка, потеря времени и  средств.  Необходимо  найти  подходы  к  эльфам,
потому что никто, кроме них, ничего в их  записях  понять  не  в  состоянии.
Эльфские манускрипты - в большинстве  случаев  дико  закрученная  символика,
акростихи, а то и просто шифровки. Старшая Речь всегда двузначна. По меньшей
мере. А в письменном виде может иметь и десяток значений. Эльфы  никогда  не
стремились помогать тем, кто  хотел  разобраться  в  их  пророчествах.  А  в
теперешние времена, когда по лесам идет кровавая война  с  "белками",  когда
дело доходит до погромов, опасно к ним даже  приближаться.  Вдвойне  опасно.
Эльфы могут принять нас за провокаторов, люди - обвинить в предательстве...
   - Сколько, Кодрингер?
   "Юрист" минуту помолчал,  не  переставая  играть  металлической  звездой.
Наконец сказал:
   - Десять процентов.
   - Десять процентов от чего?
   - Не издевайся, ведьмак. Дело принимает серьезный оборот. Становится  все
менее ясно, в чем тут дело, а когда  не  ясно,  в  чем  дело,  значит,  дело
наверняка в деньгах. Тогда мне милее проценты, нежели обычный гонорар.  Дашь
десять процентов от того, что сам с этого поимеешь. Конечно, с  зачетом  уже
выплаченной суммы. Составим договор?
   - Нет. Не хочу ввергать тебя в расходы. Десять  процентов  от  нуля  дает
нуль, Кодрингер. Я, дорогой коллега, не поимею с этого ничего.
   - Повторяю, не издевайся надо  мной.  Не  верю,  что  ты  действуешь  без
выгоды. Не верю, что за этим не скрывается...
   - Меня не интересует, во что ты веришь. Не  будет  никакого  договора.  И
никаких процентов. Назначь размер гонорара за сбор информации.
   - Любого другого, - закашлялся Кодрингер, -  я  выкинул  бы  вон,  будучи
уверен, что он пытается меня провести. Но тебе, анахроничный ведьмак, как-то
удивительно к лицу благородное и наивное  бескорыстие.  Это  чисто  в  твоем
стиле, прекрасно и патетически старомодно... позволить себя убить задаром...
   - Не будем терять времени. Сколько, Кодрингер?
   - Еще столько же. Всего - пятьсот.
   - Сожалею, - покачал головой Геральт, - но меня не станет на такую сумму.
Во всяком случае, сейчас.
   - Повторяю предложение, которое я тебе уже сделал в самом  начале  нашего
знакомства, - медленно  проговорил  "юрист",  продолжая  играть  звездой.  -
Возьми у меня работу, и тебя станет. И на информацию и на другие прелести.
   - Нет.
   - Почему?
   - Тебе не понять.
   - Теперь ты ранишь уже не сердце, а гордость профессионала.  Ибо  я  льщу
себя надеждой, что в принципе понимаю все. В основе  наших  профессий  лежит
сволочизм  окружающих,   однако   ты   упорно   предпочитаешь   анахроничное
современному.
   - Браво, - усмехнулся ведьмак.  Кодрингер  снова  зашелся  кашлем,  вытер
губы, посмотрел на платок, потом поднял желто-зеленые глаза.
   - Ты глянул в список магичек и  магиков,  который  лежал  на  пюпитре?  В
список потенциальных работодателей Риенса?
   - Глянул.
   - Ты не получишь его до тех пор, пока я не  установлю  точно  -  кто.  Не
обольщайся тем, что подглядел.  Лютик  сказал  мне,  что  Филиппа  Эйльхарт,
вероятнее всего, знает, кто стоит за Риенсом, но тебе эти сведения  дать  не
пожелала. Филиппа не стала бы прикрывать  какую-нибудь  шушеру.  Значит,  за
этим поганцем стоит важная фигура.
   Ведьмак молчал.
   - Берегись, Геральт! Ты в серьезной опасности. Кто-то ведет с тобой игру.
Кто-то точно предвидит твои  действия,  кто-то  ими  управляет.  Не  позволь
невежеству и зазнайству взять над собой верх. С тобою играют не упыриха,  не
оборотень и не братья Мишеле. Это даже не Риенс. Дитя  Старшей  Крови,  черт
побери! Как будто мало было трона Цинтры, чародеев, королей  и  Нильфгаарда,
так еще вдобавок эльфы. Прерви игру,  ведьмак,  выходи  из  нее.  Спутай  им
планы. Сделай то, чего никто не ожидает. Разорви эту сумасшедшую  связь,  не
допусти, чтобы тебя ассоциировали с Цириллой.  Оставь  ее  Йеннифэр,  а  сам
возвращайся в Каэр Морхен и не высовывай оттуда носа. Затаись в горах,  а  я
покопаюсь в эльфьих манускриптах, спокойно, без спешки,  детально.  А  после
того как узнаю имя занимающегося этим чародея, ты успеешь собрать деньги,  и
мы произведем обмен.
   - Я не могу ждать. Девочка в опасности.
   - Верно. Но мне известно, что считают помехой на  пути  к  ней.  Помехой,
которую надлежит любым путем убрать. Именно поэтому ты  -  в  опасности.  За
девочку примутся только после того, как прикончат тебя.
   - Либо когда я прерву игру, отойду в сторонку и затаюсь в Каэр Морхене. Я
слишком много тебе заплатил, Кодрингер, чтобы ты давал мне такие советы.
   "Юрист" покрутил в пальцах стальную звезду.
   - За сумму, которую ты мне  вручил,  я  активно  действую  уже  некоторое
время, ведьмак, - сказал он, сдерживая кашель. - Совет, который я тебе  даю,
продуман. Затаись в Каэр Морхене, исчезни. И тогда  те,  кто  ищет  Цириллу,
возьмут ее.
   Геральт сощурился и усмехнулся. Кодрингер не побледнел.
   - Я знаю, что говорю, - продолжал он, выдеру  жав  взгляд  и  ухмылку.  -
Преследователи твоей Цири найдут ее и сделают с  ней,  что  захотят.  А  тем
временем и она и ты будете в безопасности.
   - Объяснись, прошу. По возможности быстрее.
   - Я нашел одну девочку. Дворянку из Цинтры, военную сироту. Она  побывала
в лагерях для беженцев, сейчас измеряет аршином и кроит  ткани,  приютил  ее
суконник из Бругге. Она не отличается ничем особенным, кроме одного: здорово
напоминает портрет на некоей миниатюре, изображающей  Львенка  из  Цинтры...
Хочешь взглянуть?
   - Нет, Кодрингер. Не хочу. И не согласен с таким решением.
   - Геральт, - прикрыл глаза "юрист", - что тобою движет?  Если  ты  хочешь
уберечь свою Цири... Сдается мне, ты сейчас не можешь себе позволить роскошь
презрения. Пренебрежения. Нет, я неверно выразился. Ты не  можешь  позволить
себе роскошь пренебрегать пренебрежением. Презирать презрение. Грядет  время
небрежения, коллега ведьмак. Час презрения. Колоссального. Безграничного. Ты
должен приспособиться. То, что я  тебе  предлагаю,  -  прямая  альтернатива.
Некто должен умереть, чтобы мог жить другой. Тот, кого ты  любишь,  уцелеет.
Умрет другая девочка, которую ты не знаешь, которой никогда не видел.
   - Которой могу пренебречь? - прервал ведьмак. - За то,  что  я  люблю,  я
должен заплатить пренебрежением к самому себе? Презрением?  Нет,  Кодрингер.
Оставь  ребенка  в  покое,  пусть  продолжает  измерять  сукно  аршином.  Ее
портретик уничтожь. Сожги. А за  мои  двести  пятьдесят  тяжко  заработанных
крон, которые ты кинул в ящик, дай мне нечто другое. Информацию. Йеннифэр  и
Цири покинули Элландер. Я уверен, ты об этом знаешь.  Уверен,  знаешь,  куда
они направляются. Уверен, знаешь, следует ли кто-то за ними.
   Кодрингер побарабанил пальцами по столу, закашлялся.
   - Волк, забыв о предупреждении, хочет продолжить охоту, - отметил  он.  -
Не видит, что охотятся на него, что он прет  прямо  на  флажки,  развешенные
настоящим охотником.
   - Не будь банальным. Будь конкретным.
   - Ну как хочешь. Нетрудно догадаться, что Йеннифэр едет на  Большой  Сбор
чародеев,  назначенный  на  начало  июля  в  Гарштанге  на  острове  Танедд.
Стремительно бежит и не пользуется магией, так что  ее  трудно  засечь.  Еще
вчера она была в Элландере. Я высчитал, что через три-четыре  дня  доберется
до города Горе Веден, от которого до Танедда один шаг.  Направляясь  в  Горе
Велен, она должна проехать через поселок Анхор. Отправившись немедленно,  ты
еще сможешь перехватить тех, кто едет за ней следом. А они едут.
   - Надеюсь, - Геральт неприятно ухмыльнулся, - это не королевские агенты?
   - Нет, - сказал  "юрист",  поигрывая  металлической  звездой.  -  Это  не
агенты. Но и не Риенс, который умнее тебя, потому что после драки  с  Мишеле
затаился в какой-то дыре и не высовывает оттуда  носа.  Следом  за  Йеннифэр
едут трое наемных убийц.
   - Догадыва