альта  черные
глаза под седеющими бровями.
   - Можешь.
   Мужчина выбрался из дыры, отряхнул черную одежду, перехваченную  в  поясе
чем-то вроде фартука, поправил полотняную  торбу,  вызвав  тем  самым  волну
травяных запахов.
   - Предлагаю вам,  милостивые  государи,  спрятать  оружие,  -  сказал  он
совершенно спокойно, водя взглядом по окружающим  его  путникам.  -  Оно  не
понадобится. У меня, как  видите,  никакого  оружия  нет.  Я  его  не  ношу.
Никогда. Нет при мне также ничего такого, что можно было бы счесть достойной
вас добычей. Меня зовут Эмиель Регис - цирюльник. Я из Диллингена.
   - Действительно, - поморщился Золтан Хивай. - Цирюльник, алхимик  или  же
знахарь. Не обижайтесь, но от вас сильно несет аптекой.
   Эмиель Регис, не разжимая губ, странно усмехнулся, развел руками  -  мол,
что поделаешь.
   - Запах вас выдал, милсдарь цирюльник, - сказал  Геральт,  убирая  меч  в
ножны. - У вас были особые причины прятаться от нас?
   - Особые? - глянул на него черноглазый мужчина. - Нет. Скорее -  обычные.
Просто испугался. Такие времена.
   - Верно, - согласился краснолюд и указал большим  пальцем  на  освещающее
небо зарево. - Времена такие. Я думаю,  вы  такой  же  беженец,  как  и  мы.
Конечно, интересно, почему вы, так далеко от родимого Диллингена  убежав,  в
одиночку  скрываетесь  среди  здешних  курганов.   Впрочем,   людям   всякое
случается, тем более в трудные времена. Мы  испугались  вас,  вы  -  нас.  У
страха глаза велики.
   - С моей стороны, - назвавшийся Эмиелем Регисом мужчина не спускал с  них
глаз, - вам ничего не угрожает. Надеюсь, я могу рассчитывать на взаимность?
   - Вы что ж, - ощерился Золтан, - за разбойников нас принимаете, или  как?
Мы, милсдарь цирюльник, тоже  беженцы.  Направляемся  к  темерской  границе.
Хотите, можете пристать. Вместе-то оно лучше и безопасней, чем в одиночку, а
нам медик может пригодиться. С нами женщины и дети. А не найдется  ль  среди
смердящих чудодейственных  лекарств,  которые,  чую,  вы  носите  при  себе,
чего-нибудь против ног? Стерли мы их.
   - Найдется, - тихо сказал цирюльник. -  Рад  случаю  помочь.  Что  же  до
вашего предложения... Искренне благодарю, но я не беженец.  Я  не  бежал  из
Диллингена от войны. Я здесь живу.
   - Подумать только! - нахмурился краснолюд,  слегка  отступив.  -  Живете?
Тут, на кладбище?
   - На кладбище? Нет, что вы, у меня хата неподалеку. Кроме дома и магазина
в Диллингене, разумеется. Но здесь я провожу все лето, каждый год с июня  по
сентябрь, от соботки, то есть летнего  солнцестояния,  до  эквинокциума,  то
есть осеннего равноденствия. Собираю разные травы  и  коренья,  частично  на
месте дистиллирую лекарства и эликсиры.
   - Но о войне знаете, - отметил, а  не  спросил  Геральт,  -  несмотря  на
отшельничью жизнь вдали от мира и людей. От кого знаете?
   - От беженцев. В неполных двух верстах  отсюда,  у  реки  Хотли,  большой
лагерь. Там скопилось несколько сотен беженцев, кметов из Бругге и Соддена.
   - А темерская армия? - заинтересовался Золтан. - Двинулась?
   - Об этом мне не ведомо.
   Краснолюд выругался, потом уставился на цирюльника.
   - Так. Стало быть,  живете  здесь  себе,  поживаете,  милсдарь  Регис,  -
проговорил он протяжно. - А по ночам меж могил разгуливаете. И не страшно?
   - А чего мне бояться?
   - А вот этот.., господин. - Золтан указал  на  Геральта.  -  Ведьмак.  Он
недавно видел следы гулей. Трупоедов, понимаете? А не надо  быть  ведьмаком,
чтобы знать, что гули держатся жальников.
   - Ведьмак?  -  Цирюльник  с  явным  интересом  взглянул  на  Геральта.  -
Истребитель  чудовищ?  Ну-ну.  Любопытно.  А  вы  не  объяснили   спутникам,
милостивый государь ведьмак, что этому некрополю больше полутысячи лет? Гули
неразборчивы в пище, верно, однако  пятисотлетние  кости  не  грызут.  Здесь
гулей нет.
   - Это меня нисколько не огорчает, - сказал Золтан Хивай,  оглядываясь.  -
Ну-с, милсдарь медик, позвольте пригласить  вас  в  наш  лагерь.  Побалуемся
холодной конинкой, надеюсь, не побрезгаете?
   Регис долго смотрел на него. Наконец сказал:
   - Благодарствую. Однако у меня есть  мысль  получше.  Приглашаю  к  себе.
Правда, моя летняя, так сказать, резиденция скорее  шалаш,  а  не  хата.  Но
рядом ключевая вода. И "топка", на которой можно разогреть конину.
   - Охотно воспользуемся, - поклонился краснолюд.  -  Может,  и  нет  здесь
гулей, но все равно мысль о ночевке на кладбище не  очень  меня  привлекает.
Пошли, познакомитесь с остальными из нашей компании.
   Когда они подходили к стоянке, кони зафыркали, стали бить копытами.
   - Встаньте малость под ветер,  милсдарь  Регис.  -  Золтан  Хивай  окинул
медика красноречивым взглядом. - Запах шалфея пугает лошадей, а мне,  стыдно
признаться, напоминает о зубодрале.
 
*** 
 
   - Геральт, - буркнул Золтан, как только Эмиель Регис скрылся за  пологом,
прикрывавшим вход в хату. - Разуй глаза. Этот вонючий знахарь не  шибко  мне
нравится.
   - Что-нибудь конкретное?
   - Не нравятся мне люди, сидящие целое лето на кладбищах, к тому же  вдали
от человеческого жилья.
   Неужто травы не растут в более приятных  местах?  Уж  больно  этот  Регис
смахивает на любителя пограбить могилки. Цирюльники, алхимики и им  подобные
выкапывают на  жальниках  трупы,  чтобы  потом  проделывать  с  ними  разные
экскременты.
   - Эксперименты. Для этих целей используют свежие  трупы.  А  здесь  очень
старое кладбище.
   - Точно, - почесал бороду краснолюд, наблюдая за  женщинами  из  Кернова,
готовящими себе ночлег у кустов черемухи, растущей вокруг халупы цирюльника.
- А может, он выгребает из могил спрятанные там драгоценности?
   - Спроси его, - пожал плечами Геральт. - Приглашение ты принял сразу,  не
раздумывая, а теперь вдруг тебя подозрительность заела, словно старую  деву,
которой расточают комплименты.
   - Хммм, - протянул Золтан. - Вообще-то ты, пожалуй,  прав.  Но  я  охотно
глянул бы, что у него там, в халупе. Так, для верности...
   - Так войди и прикинься, будто хочешь попросить вилку...
   - Почему вдруг вилку?
   - А почему нет?
   Краснолюд долго глядел на него, потом решился, быстро  подошел  к  хатке,
аккуратненько постучал в косяк и вошел. Не  выходил  довольно  долго,  потом
вдруг появился в дверях.
   - Геральт, Персиваль, Лютик, идите-ка сюда. Увидите нечто интересное. Ну,
смелее, без церемоний, господин Регис приглашает.
   В хате было тесно и забито теплым, дурманящим, свербящим в носу  запахом,
бьющим в основном от пучков трав и кореньев, которыми  были  увешаны  стены.
Вся мебель состояла из подстилки,  тоже  прикрытой  травами,  и  колченогого
стола, заставленного  неисчислимыми  стеклянными,  глиняными  и  фарфоровыми
бутылочками. Скупой свет, позволявший видеть все это, шел от угольев в топке
странной пузатой печки, напоминавшей клепсидру на сносях.  Печку  охватывала
паутина разнокалиберных трубок, изогнутых дугами и спиралями. Под  одной  из
таких трубок стояла деревянная бадейка, в которую что-то капало.
   При виде печки Персиваль Шуттенбах вытаращил глаза, раззявился, вздохнул,
потом подпрыгнул и восторженно заорал:
   - Хо-хо-хо!  Что  я  вижу?  Это  же  самый  настоящий  перегонный  куб  с
ректификационной  колонкой  и  медным  охладителем!   Какая   работа!   Сами
сконструировали, милостивый государь цирюльник?
   - Именно, - скромно признался Эмиель Регис. - Я  занимаюсь  изготовлением
эликсиров, приходится дистиллировать, извлекать пятые вытяжки, а также...
   Он осекся, видя как Золтан  Хивай  ловит  стекающие  из  трубки  капли  и
облизывает палец. Краснолюд вздохнул, на его румяной  физиономии  отразилось
неописуемое блаженство.
   Лютик не выдержал, тоже попробовал. И тихонько застонал.
   - Пятая вытяжка, - признал он, причмокивая. - А может,  шестая  или  даже
седьмая.
   - Ну да, - слегка улыбнулся цирюльник. - Я же сказал, дистиллят...
   - Самогон, - поправил Золтан. - Да еще какой! Испробуй, Персиваль!
   - Я  в  органической  химии  не  разбираюсь,  -  не  вставая  с  коленей,
растерянно ответил гном, изучающий особенности монтажа алхимической печи.  -
Сомневаюсь, что распознаю компоненты...
   - Дистиллят из  мандрагоры,  -  рассеял  сомнения  Регис.  -  Обогащенный
балладонной. И ферментированный крахмальной массой.
   - То есть затором?
   - Можно и так назвать.
   - А нельзя ли попросить какую-нибудь плошку?
   - Золтан, Лютик. - Ведьмак скрестил руки на груди, - Вы что, сдурели? Это
же мандрагора. Самогон из мандрагоры. Оставьте в покое бадейку.
   - Но, милейший господин  Геральт.  -  Алхимик  отыскал  среди  запыленных
реторт и бутылей небольшую мензурку, заботливо протер ее тряпочкой. - Ничего
страшного. Мандрагора была собрана  в  соответствующий  сезон,  а  пропорции
старательно подобраны и точно отмерены. На одну либру  крахмальной  массы  я
даю только пять унций поскрипа, а белладонны всего половину драхмы...
   -  Не  об  этом  речь.  -  Золтан  глянул  на  ведьмака,  понял  с  ходу,
посерьезнел, осторожно отодвинулся от печи. - Не в том дело, милсдарь Регис,
сколько драхм вы туда кидаете, а в том, сколько стоит одна драхма  поскрипа.
Слишком это дорогой напиток для нас.
   - Мандрагора? - удивленно шепнул Лютик,  указывая  на  лежащую  в  уголке
домишки кучку клубней,  напоминающих  маленькие  сахарные  свеколки.  -  Это
мандрагора? Настоящая мандрагора?
   - Женская разновидность,  -  кивнул  алхимик.  -  Она  растет  в  больших
количествах именно на  кладбище,  на  котором  нам  довелось  познакомиться.
Поэтому здесь я и провожу лето.
   Ведьмак красноречиво взглянул на Золтана. Крас-нолюд моргнул. Регис  едва
заметно ухмыльнулся.
   -  Прошу,  прошу,  господа,   если   есть   охота,   искренне   приглашаю
продегустировать. Ценю ваш такт, но в данной ситуации  у  меня  мало  шансов
довезти эликсиры в охваченный войной Диллинген. Все это и без  того  пропало
бы, поэтому не будем говорить о ценах. Как говорится, лучше в нас, чем  в...
Простите, но сосуд для дегустации у меня всего один.
   -  Достаточно,  -  проворчал  Золтан,  принимая  мензурку   и   осторожно
зачерпывая из бадейки. - Ваше здоровье, милсдарь Регис. Ууууу!..
   - Прошу прощения, - снова улыбнулся  цирюльник.  -  Качество  дистиллята,
вероятно, оставляет желать лучшего... В принципе это полуфабрикат.
   - Это самый лучший полуфабрикат из всех полуфабрикатов,  какие  только  я
пил, - наконец смог выдохнуть Золтан. - бери, поэт...
   - Аааах! О, мать моя! Отличный! Попробуй, Геральт.
   - Первая - хозяину, - слегка поклонился ведьмак Эмиелю Регису. - Где твои
манеры. Лютик?
   - Извольте извинить, милостивые государи, - ответил  поклоном  на  поклон
алхимик. - Но я себе этого не позволяю.  Здоровье  уже  не  то,  что  ранее.
Пришло время отказаться.., по многим причинам.
   - Ни глоточка?
   - Тут дело в принципе, - спокойно пояснил Регис. - Я никогда  не  нарушаю
принципов, которые сам себе установил.
   - Восхищаюсь и завидую  принципиальности.  -  Геральт  малость  отпил  из
мензурки и после недолгого колебания выпил до дна.
   Удовольствие немного подпортили брызнувшие  из  глаз  слезы.  По  желудку
растеклось живительное тепло.
   - Схожу-ка я за Мильвой, - бросил он, передавая сосуд  краснолюду.  -  Не
вылакайте все, пока мы не вернемся.
   Мильва сидела при лошадях, играя с веснушчатой  девчушкой,  которую  весь
день везла на своем седле. Узнав о гостеприимстве Региса, она сначала пожала
плечами, но упрашивать себя не заставила.
   Войдя в домишко, они застали компанию за осмотром корней мандрагоры.
   - Впервые вижу, - признался Лютик, вертя в  руках  клубень.  -  И  верно,
немного напоминает человека.
   - Которого перекорежил прострел, - заявил Золтан. - А этот вот - ну прямо
баба на сносях. А  глянь,  этот-то,  прошу  прощения,  словно  два  человека
трахаются.
   -  У  вас  одни  потрахушки  в  башках-то.  -  Мильва  ловко   опрокинула
наполненную мензурку, крепко кашлянула в кулак. -  А,  чтоб  тебя...  Хороша
фиговина! И верно, что ль, из поскрипа? Чародейский напиток пьем! Не  всякий
раз попадается. Благодарствую, милсдарь цирюльник.
   - Ну что вы, что вы, право! И мне приятно! Активно  наполняемая  мензурка
обошла  компанию,  поднимая  настроение,  придавая  бодрость   и   активируя
разговорчивость.
   - Такая мандрагора, слышал я,  варево  ба-а-аль-шой  магической  силы,  -
убежденно сказал Персиваль Шуттенбах.
   - А как же, - подтвердил Лютик,  затем  хлебнул,  отер  губы  и  принялся
разглагольствовать. - Разве ж мало  баллад  сложено  на  эту  тему?  Чародеи
используют  мандрагору  для  эликсиров,  которые  обеспечивают   им   вечную
молодость. А чародейки, кроме того, изготовляют из поскрипа  мазь,  гламария
называется. Намазавшаяся такой мазью чародейка становится такой  красивой  и
чарующей, что прям глаза на лоб  вылазят.  И  еще  следует  вам  знать,  что
мандрагора сильные афродизионные свойства имеет и ее используют при любовной
магии, особенно для того, чтобы  сломить  девичье  сопротивление.  Отсюда  и
название народное мандрагоры: поскрип.  Зелье,  значит,  чтобы  у  девок  не
скрипело...
   - Балда, - прокомментировала Мильва.
   - А вот я слышал, - сказал гном, опрокинув разом полную мензурку,  -  что
когда корень такой из земли вытягивают, то растение плачет и голосит, словно
живое.
   - Хо, - сказал Золтан, зачерпывая из бадейки. - Если б  только  голосило.
Говорят, мандрагора вопит так жутко, что можно, значитца, чувств лишиться, а
кроме того, заклинания выкрикивает и порчу наводит на того, кто ее из  земли
тянет. Жизнью можно за таковой риск уплатить.
   - Ох, мнится мне, трепотня  все  это.  -  Мильва  приняла  от  краснолюда
мензурку, браво хлебнула и  вздрогнула.  -  Не  может  того  быть,  чтобы  у
растения такая сила была.
   - Самая что ни на есть правдивая правдость! - разгорячился  краснолюд.  -
Однако  толковые  знахари  изобрели  способ  защититься.  Отыскав   поскрип,
намотают на корень веревку  одним  концом,  а  к  другому  концу,  значитца,
веревки, привязывают собаку. За хвост.
   - Иль свинью, - вставил гном.
   - Иль дикого кабана, - серьезно добавил Лютик.
   - Дурак ты, хоть и  поэт.  Суть  в  том,  чтобы  эта  собака  или  свинья
мандрагору из земли вытянула, вот тогда ругань и заклинания падут на них,  а
знахарь, в кустах скрывшийся, целым останется. Ну  как,  милсдарь  Регис?  Я
верно говорю?
   - Метод довольно любопытный, - согласился алхимик, загадочно улыбаясь.  -
В основном благодаря хитроумности. Однако существенным минусом такой  методы
следует признать ее сложность. В конце концов теоретически  достаточно  было
бы просто веревки без животного. Не думаю, чтобы  мандрагора  умела  понять,
кто тянет за веревку. Волшебства и заклинания в принципе-то должны пасть  на
веревку, которая,  согласитесь,  дешевле  и  проще  в  обслуживании,  нежели
собака. Не говоря уж о свинье.
   - Ехидничаете?
   - Да как я смею? Я же сказал, поражаюсь  хитроумности.  Потому  что  хоть
мандрагора вопреки  всеобщему  мнению  не  способна  ни  порчу  навести,  ни
ругаться, однако в природном  виде  это  растение  настолько  токсично,  что
ядовита даже почва  вокруг  корней.  Попадание  свежего  сока  на  лицо  или
поврежденную руку, да  что  там,  даже  вдыхание  запаха  может  привести  к
печальным последствиям. Я пользуюсь маской и перчатками, хоть  и  ничего  не
имею против "метода хвоста и веревки".
   - Хммм, - задумался краснолюд. - А  насчет  крика  страшнейшего,  который
издает вырываемый поскрип, это-то правда?
   - У мандрагоры нет голосовых связок, - спокойно пояснил алхимик. - Это  в
принципе довольно типично для растений,  не  правда  ли?  Однако  выделяемый
клубнями токсин обладает сильным галлюциногенным действием.  Голоса,  крики,
шепоты и иные звуки - все это не  что  иное,  как  галлюцинации,  вызываемые
поражением нервного центра.
   - Ха, совсем было запамятовал. -  Лютик,  который  только  что  опрокинул
очередную мензурку, громко отрыгнул. - Мандрагора сильно ядовита! А  я  брал
ее в руку! А сейчас мы хлебаем этот отвар, не задумываясь...
   - Токсичен лишь свежий корень растения,  -  успокоил  его  Регис.  -  Мой
выдержан целый сезон и  приготовлен  соответствующим  образом,  а  дистиллят
профильтрован. Опасаться нечего.
   - Это уж точно, нечего, - согласился Золтан. - Самогон завсегда  самогон,
гнать его можно даже из цикуты, крапивы, рыбьей чешуи и старой  шнуровки  от
сапог. Давай посуду. Лютик, народ ждет!
   Последовательно наполняемая мензурка снова пошла  по  кругу.  Все  удобно
расположились на глинобитном полу. Ведьмак зашипел  и  выругался  -  боль  в
колене  снова  дала  о  себе  знать.  Он  заметил,  что  Регис   внимательно
присматривается к нему.
   - Свежая рана?
   - Не совсем. Но докучает.  У  тебя  нет  каких-нибудь  трав,  чтобы  боль
унять?
   - Смотря что за боль, - едва заметно улыбнулся цирюльник. -  И  по  какой
причине. В твоем поте, ведьмак, я  ощущаю  странный  запах.  Магией  лечили?
Давали магические энзимы и гормоны?
   - Всякие лекарства давали. Понятия не имею, что еще можно вынюхать в моем
поту. У тебя чертовски тонкое обоняние, Регис.
   - У каждого свои достоинства. Для  нейтрализации  недостатков.  Что  тебе
лечили волшебством?
   - Рука была сломана и бедренная кость.
   - И давно?
   - Месяц с небольшим.
   - И уже ходишь? Невероятно. Брокилонские дриады, верно?
   - Как ты угадал?
   - Только  дриады  знают  лекарства,  способные  так  быстро  восстановить
костную ткань. На  твоих  руках  я  вижу  темные  точки,  места,  в  которые
проникали корешки конинхаэли и симбиотические  побеги  пурпурного  окопника.
Коиинхаэлью умеют пользоваться только дриады, а пурпурный окопник не  растет
нигде, кроме Брокилона.
   - Браво! Безошибочный вывод! Однако меня интересует другое.  Мне  сломали
бедренную кость и предплечье. А сильные боли я почему-то чувствую в колене и
локте.
   - Типично, - покачал головой цирюльник. - Магия дриад  восстановила  тебе
поврежденные кости, но одновременно произвела небольшую революцию в  нервных
стволах. Побочный эффект, который сильнее всего ощущается в суставах.
   - Что можешь посоветовать?
   - К сожалению, ничего. Ты  еще  долго  будешь  предчувствовать  ненастье.
Зимой боли усилятся. Однако я не рекомендовал бы тебе пользоваться  сильными
обезболивающими средствами. Особенно наркотиками. Ты  -  ведьмак.  Тебе  это
абсолютно противопоказано.
   - Значит, полечусь твоей мандрагорой. - Ведьмак поднял мензурку,  которую
ему только что вручила Мильва, выпил до дна  и  закашлялся  так,  что  опять
слезы потекли из глаз. - Мне уже лучше. Дьявольщина!
   - Не уверен, - Регис улыбнулся, не разжимая  губ,  -  ту  ли  болезнь  ты
лечишь. И вообще лечить надо причины, а не проявления.
   - Это не для  ведьмака,  -  фыркнул  уже  немного  зарумянившийся  Лютик,
прислушивавшийся к разговору. - Ему-то как раз  против  его  хворобы  водяра
поможет.
   - Хорошо бы тебе тоже. - Геральт остудил поэта взглядом. - Особенно, если
у тебя от нее язык задубеет.
   - На это вряд ли можно рассчитывать, - снова  улыбнулся  цирюльник.  -  В
состав  препарата  входит  белладонна.  Много  алкалоидов,   в   том   числе
скополамин. Прежде чем на вас как следует подействует мандрагора,  всех  вас
разберет элоквенция.
   - Что разберет? - спросил Персиваль.
   -  Элоквенция.  Красноречие.  Простите.  Давайте  пользоваться   простыми
словами.
   Геральт скривил губы в деланной улыбке.
   - Справедливо. Легко впасть в манерность  и  начать  пользоваться  такими
словами  ежедневно.  В  таких  случаях   люди   начинают   считать   болтуна
невежественным шутом.
   - Или алхимиком, - добавил Золтан Хивай, зачерпывая мензуркой из бадейки.
   - Или ведьмаком, - фыркнул Лютик, - который начитался всякой муры,  чтобы
произвести  впечатление  на  некую  чародейку.   А   чародейки,   милостивые
государи.., и милостивые госу