аставляйте  ее.  Геральт  не
отрывал от Лилле глаз, а Лилле по-прежнему  глядела  на  него.  По  спине  у
Геральта пробежали мурашки, выползли на шею.
   - Почему вы не пошли на дьявола с дрекольем и вилами? - повысил он голос.
- Почему не расставили западни? Если б  вы  только  захотели,  его  козлиная
башка уже торчала бы на шесте в качестве пугала от ворон. Меня предупредили,
чтобы я не пытался его убить. Почему? Ты запретила им, верно, Лилле?
   Дхун поднялся с лавки. Головой чуть не задев потолок.
   - Выдь, девка, - буркнул он. - Забирай бабку и выдь отседова.
   - Кто она? - проговорил Геральт, когда за  бабкой  и  Лилле  захлопнулась
дверь. - Кто эта девочка, Дхун? Почему пользуется у вас  большим  уважением,
нежели эта чертова книга?
   - Не ваше дело,  -  глянул  на  него  Дхун,  и  в  его  взгляде  не  было
дружелюбия. - Умных  девушек  у  себя  в  городах  преследуете,  на  кострах
опаляете. У нас этого не было и не будет.
   - Вы меня не поняли, - холодно сказал ведьмак.
   - И не стараюсь, - проворчал Дхун.
   - Я это заметил, - процедил Геральт, тоже не шибко сердечно.  -  Но  одну
основную вещь извольте понять, уважаемый Дхун. Нас по-прежнему не  связывает
никакой договор, я по-прежнему не обязан вам  ничем.  У  вас  нет  оснований
полагать, будто вы прикупили себе ведьмака, который за серебряный  грош  или
полтора сделает то, чего вы сделать не умеете.  Или  не  хотите.  Или...  не
можете. Так вот, уважаемый Дхун, вы еще не  купили  ведьмака,  и  не  думаю,
чтобы это вам удалось. При вашем-то нежелании что-либо понимать.
   Дхун молчал, исподлобья глядя на Геральта. Крапивка кашлянул,  повертелся
на лавке, возя лаптями по глинобитному полу, потом вдруг выпрямился.
   - Милсдарь ведьмак, - сказал он. - Не серчайте. Скажем,  что  и  как.  А,
Дхун? Посадский солтыс согласно кивнул.
   - Когда мы сюда ехали, - начал Крапивка, - вы видели, как тут все растет,
какие тут всходы. Другой раз такое вымахает, о чем  где  в  другом  месте  и
мечтать трудно. Даже невозможно. Ну вот. Поскольку у нас саженцы, да и зерно
- штука преотличная, мы и дань этим платим, и продаем, и обмениваем...
   - Что тут общего с чертом?
   - А есть общее, есть. Чертяка раньше вроде бы пакостил  и  разные  штучки
подстраивал, а тут вдруг начал зерно воровать понемногу. Тогда мы ему  стали
класть помалу на камень в конопле, думали,  нажрется  и  отстанет.  АН  нет,
продолжал красть. А когда мы от него запасы прятать  начали  по  складам  да
сараям, на три замка запираемым, то  он  все  равно  как  взбесился,  рычал,
блеял, "ук-ук" кричал, а уж коли он укукать начинает, то лучше ноги в  руки.
Грозился, мол...
   - ...трахать начнет, - вставил Лютик с добродушной ухмылкой.
   - И это тоже, - поддакнул Крапивка. - Да и о  красном  петухе  напоминал.
Долго говорить, - когда не смог больше красть, потребовал дани.  Велел  себе
зерно и другое добро мешками целыми  носить.  Тогда  мы  обозлились  и  всем
сходом решили ему хвостатую задницу отбить. Но... Крапивка кашлянул, опустил
голову.
   - Нечего кружить-то, - неожиданно проговорил Дхун. - Неверно мы государья
ведьмака оценили. Валяй все как есть, Крапивка.
   - Бабка запретила дьявола бить, - быстро проговорил Крапивка, - но  мы-то
знаем, что это Лилле, потому как бабка... Бабка только то  болтает,  что  ей
Лилле велит. А мы... Сами видите, милсдарь ведьмак, мы слушаемся.
   - Заметил, - поморщился Геральт. - Бабка может только  бородой  трясти  и
бормотать текст, которого и сама не понимает. А на девчонку вы глазеете, как
на статую богини, раскрыв рты, не глядите ей в глаза, но пытаетесь угадывать
ее желания. А ее желания - для вас приказы. Кто она, эта ваша Лилле?
   - Так вы же отгадали, милсдарь. Вещунья. Ну, Мудрая,  значит.  Только  не
говорите об этом никому. Просим. Ежели до князя  дойдет  или,  не  приведите
боги, до наместника...
   - Не бойтесь, - серьезно сказал Геральт. - Знаю, в чем  дело,  и  вас  не
выдам.
   Встречающиеся по деревням странные  женщины  и  девушки,  которых  жители
называли вещуньями или Мудрыми, не пользовались особой симпатией у  вельмож,
собиравших дань и тянувших жилы из селян. Кметы всегда обращались за советом
к вещуньям,  почти  по  любому  вопросу.  Верили  им  слепо  и  безгранично.
Принимаемые на основе таких советов решения зачастую полностью противоречили
политике  хозяев  и  владык.  Геральт  слышал  о  совершенно  радикальных  и
непонятных случаях - об уничтожении племенных стад,  прекращении  сева  либо
уборки и даже о переселении целых деревень. Владыки преследовали "суеверия",
зачастую не  выбирая  средств.  Поэтому  крестьяне  очень  быстро  научились
скрывать Мудрых.  Но  слушаться  их  не  перестали.  Потому  что  одно,  как
подсказывал  опыт,  не  подлежало  сомнению  -  по  крупному  счету   всегда
оказывалось, что Мудрые правы.
   - Лилле не позволила нам убить дьявола, - продолжал  Крапивка.  -  Велела
сделать так, как указывает книга. Вы уже знаете - не  получилось.  Уже  были
неприятности с сеньором. Когда мы отдали  зерна  меньше,  чем  положено,  он
разорался, кричал, что разделается с нами. О дьяволе-то мы ему ни-ни, потому
как сеньор строг ужасть, как и в шутках ничегошеньки не смыслит.  И  тут  вы
объявились. Мы спрашивали Лилле, можно ли вас... нанять?
   - И что?
   - Через бабку сказала, что сначала ей надо на вас взглянуть.
   - И взглянула.
   - Ага. И признала вас, мы это знаем, умеем понять, что Лилле признает,  а
чего нет.
   - Она не произнесла ни слова.
   - Она ни с кем, окромя бабки, словом не обмолвится.  Но  если  б  вас  не
признала - в хату б не вошла ни за что.
   - Хм... - задумался Геральт, - Интересно. Вещунья, которая,  вместо  того
чтобы вещать, молчит. Откуда она взялась?
   - Не знаем, милсдарь ведьмак, - буркнул Дхун. - Но с бабкой, как  твердят
старики, тожить так было. Предыдущая бабка тожить приласкала неразговорчивую
девку, такую, што явилась неведомо откель. А та девка  -  то  как  раз  наша
теперешняя бабка. Дед мой говаривал: мол, бабка таким манером  возрождается.
Совсем вроде как месяц на небе возрождается и всякий раз  становится  новый.
Не смейтесь...
   - Я не смеюсь, - покачал головой Геральт. -  Я  достаточно  много  видел,
чтобы меня могли насмешить такие вещи. К тому же я и не думаю совать  нос  в
ваши дела, уважаемый Дхун. Мои вопросы имеют целью  установить  связь  между
Лилле  и  дьяволом.  Вы,  пожалуй,  уже  и  сами  поняли,  что  такая  связь
существует. Поэтому, если вам дорога ваша вещунья, то относительно дьявола я
могу вам дать только один совет: вы должны его полюбить.
   - Знаете, - сказал Крапивка, - тут не только в дьяволе дело. Лилле никому
не позволяет сделать ничего плохого. Ни одному существу.
   - Конечно, - вставил Лютик. - Деревенские вещуньи идут с того  же  корня,
что и друиды. А друид, ежели слепень сосет его кровь,  так  он  тому  еще  и
приятного аппетита пожелает.
   - Точно, - слабо улыбнулся Крапивка. - В самое что ни на есть яблочко. То
же было у нас с дикими свиньями, которые по огородам  повадились  лазать.  И
что? Гляньте в окно. Огороды как на картинке. Отыскался способ,  Лилле  даже
не знает какой. Чего глаз не видит, того сердцу не жаль. Понятно?
   - Понятно, - буркнул Геральт. - А как же. Ну и что? Лилле не Лилле, а ваш
дьявол - это сильван. Существо чрезвычайно редкое, но  разумное.  Я  его  не
убью, ибо мой кодекс этого не позволяет.
   - Ежели он такой страсть как разумный, - проговорил Дхун, - то попробуйте
его на этот самый ум взять.
   - И верно, - подхватил Крапивка. - Если у дьявола есть разум, значит,  он
крадет зерно по-умному. Так вы, милсдарь ведьмак, разузнайте, чего ему надо.
Ведь он того зерна не жрет, в кажном разе -  не  столько.  Так  на  кой  ему
зерно? Нам назло или как? Чего он хотит? Узнайте и выгоните  его  из  округи
каким-нито ведьмаковским способом. Сделаете?
   - Попытаюсь, - решился Геральт. - Но...
   - А чего?..
   - Ваша книга, дорогие мои, устарела. Понимаете, куда я клоню?
   - По правде-то, - буркнул Дхун, - не очень.
   - Я вам разъясню. Так вот, уважаемый Дхун, уважаемый  Крапивка,  если  вы
думаете, что моя помощь обойдется вам в  серебряный  грош  или  полтора,  то
глубоко заблуждаетесь.
 
5 
 
   - Эй!
   В зарослях послышался шорох, гневное "ук-ук" и потрескивание жердей.
   - Эй! - повторил ведьмак, предусмотрительно спрятавшись.  -  Покажись-ка,
леший!
   - Сам ты леший!
   - Тогда кто? Черт?
   - Сам ты черт! - Козерог выставил голову из конопли, скаля зубы.  -  Чего
надо?
   - Поговорить хочу.
   - Смеешься или как? Думаешь, не знаю, кто ты такой?  Парни  наняли  тебя,
чтоб меня отсюда выкинул, э?
   - Верно, - спокойно согласился Геральт.  -  Именно  об  этом  я  и  хотел
поговорить. А вдруг - договоримся?
   - Вон оно что! - проблеял дьявол. - Хочешь отделаться малой ценой?
   Без трудов? Со мной такие штучки не пройдут, бе-е-е! Жизнь, человече, это
состязание. Выигрывает лучший. Хочешь у меня выиграть, докажи, что ты лучше.
Чем болтать-то - давай устроим состязание.  Победитель  диктует  условия.  Я
предлагаю гонки отсюда до старой вербы на дамбе.
   - Не знаю, где дамба и где старая верба.
   - Если б знал, я предлагать бы не стал. Люблю состязаться,  но  не  люблю
проигрывать.
   - Это я заметил. Нет, не станем играть в догонялки. Жарковато сегодня.
   - Жаль. Так, может, потягаемся в  чем-нибудь  другом?  -  Дьявол  оскалил
желтые зубы и поднял с земли большой булыжник. -  Знаешь  игру  "Кто  громче
гукнет"? Чур, я гукаю первый. Закрой глаза.
   - У меня другое предложение.
   - Ну-ка, ну-ка?
   -  Ты  отвалишь  отсюда  без  состязаний,  гонок  и  гукания.  Сам,   без
принуждения.
   - Засунь свое предложение a d'yeabl aep arse,  -  дьявол  проявил  знание
Старшей Речи. - Никуда я не уберусь. Мне и здесь хорошо.
   - Но ты слишком уж тут набезобразничал. Переборщил с шутками.
   - Duwelsheyss тебе до моих шуток,  -  леший,  оказывается,  знал  и  язык
краснолюдов. - И цена твоему предложению  такая  же,  как  и  duwelsheyss'у.
Никуда я не уберусь. Другое дело, если победишь в  какой-нибудь  игре.  Дать
тебе шанс? Поиграем в загадки, ежели не любишь силовых игр.  Сейчас  я  тебе
загадку загадаю, если отгадаешь  -  выиграешь,  а  я  уйду.  Если  нет  -  я
останусь, а ты уберешься. Ну,  напряги  мозги,  потому  как  загадка  не  из
легких.
   Не успел Геральт возразить, как дьявол заблеял, затопал копытцами, мазнул
землю хвостом и продекламировал:
 
   ?озовы листочки, пухлые стручочки,
   Cреет в мягкой глинке, рядом с ручеечком.
   A на длинном стебле в точечках цветок.
   Iе давай котенку, чтобы он не сдох.
 
   - Ну что это? Угадай.
   - Понятия не имею,  -  равнодушно  признался  ведьмак,  даже  не  пытаясь
подумать.
   - Скверно. Ты проиграл.
   - А правильный ответ? У чего бывают... хм... в точечках цветочки?
   - У капусты.
   - Слушай, - проворчал Геральт, - твои шуточки начинают действовать мне на
нервы.
   - Я упреждал, - захохотал дьявол, - что загадка не из легких. Сорт такой.
Что делать, я выиграл, остаюсь. А ты уходишь. Низко кланяюсь.
   - Минуточку. - Ведьмак незаметно сунул руку в карман. -  А  моя  загадка?
Наверно, у меня есть право на реванш?
   - Нету, - запротестовал дьявол. - Чего ради? А вдруг  я  не  отгадаю?  За
дурака меня держишь?
   - Нет, - покачал головой Геральт. - Держу тебя за  зловредного,  наглого,
нахального балбеса. Сейчас поиграем в совсем новую, неизвестную тебе игру.
   - Да? Ишь ты! Ну и что же это за игра?
   - Игра называется, - медленно произнес ведьмак, - "Не делай  другому  то,
что  тебе  самому  неприятно".  Закрывать  глаза  не  обязательно.   Геральт
наклонился, размахнулся, в воздухе резко просвистел  дюймовый  металлический
шарик и со звоном врезался дьяволу точно между рогами.  Сильван  рухнул  как
подкошенный. Геральт  щукой  скользнул  меж  жердей  и  схватил  дьявола  за
косматую  ногу.  Леший  забебекал  и  взбрыкнул,  ведьмак   прикрыл   голову
предплечьем, но у него все  равно  зазвенело  в  ушах,  потому  что  дьявол,
несмотря на неуклюжую фигуру, лягался с  силой  разъяренного  мула.  Геральт
попытался ухватить брыкающиеся  копыта,  но  не  сумел.  Козерог  разошелся,
заколотил по земле руками и лягнул его снова,  на  этот  раз  прямо  в  лоб.
Ведьмак выругался, чувствуя, как нога дьявола вырывается у него из  пальцев.
Оба они, расцепившись, покатились в разные стороны,  с  треском  выворачивая
жерди и запутываясь в побегах конопли. Дьявол вскочил первым  и  кинулся  на
ведьмака, опустив увенчанную рогами голову. Но Геральт уже твердо  стоял  на
ногах и легко уклонился, схватил лешего за рог, крепко  рванул,  повалил  на
землю и прижал коленями. Дьявол заблеял и плюнул ему в  глаза,  причем  так,
что этого не постыдился бы и верблюд, страдающий  слюноизвержением.  Ведьмак
автоматически отступил, не отпуская, однако, дьяволиных рогов. Леший,  мотая
головой, лягнул его двумя копытами сразу и - что самое удивительное - обоими
попал. Геральт дико выругался, но рук не разжал.  Поднял  дьявола  с  земли,
припер к трещащим жердям и со всей силы долбанул ногой по косматому  колену,
а потом наклонился и наплевал ему прямо  в  ухо.  Дьявол  взвыл  и  защелкал
тупыми зубами.
   - Не делай другому... - выдохнул ведьмак, - что тебе неприятно!
   Продолжаем игру?
   - Блеблебле-е-е! - булькал, выл и  плевался  дьявол,  но  Геральт  крепко
держал его за рога и прижимал голову книзу, поэтому плевки попадали  дьяволу
на собственные копыта, вздымающие тучи пыли  и  травы.  Следующие  несколько
минут ушли на бурную возню, обмен ругательствами и пинками. Геральт  если  и
мог чему-то радоваться, так исключительно тому, что никто его не видит,  ибо
картинка была воистину кретинская.  Очередной  пинок  разорвал  дерущихся  и
разбросал их в  разные  стороны,  в  гущу  конопли.  Дьявол  снова  опередил
ведьмака - вскочил и кинулся бежать, заметно  прихрамывая.  Геральт,  тяжело
дыша и вытирая лицо,  бросился  вдогонку.  Они  продрались  сквозь  коноплю,
влетели в хмель. Ведьмак услышал цокот копыт мчащегося галопом  коня.  Звук,
которого он ожидал.
   - Здесь! Лютик! Я здесь! - крикнул он. - Во хмелю!
   И тут он увидел над собой грудь лошади, а в  следующую  секунду  на  него
наехали. Он оттолкнулся от коня, как от скалы, и рухнул навзничь. От удара о
землю потемнело в глазах. Несмотря на это,  он  сумел  откатиться  вбок,  за
жерди, уклоняясь от удара копыт. Ловко  вскочил,  но  тут  на  него  налетел
другой всадник и  снова  повалил.  А  потом  вдруг  кто-то  насел  на  него,
пригвоздив к земле.
   И был блеск и пронизывающая боль в затылке.
   И тьма.
 
6 
 
   ?от был забит песком. Когда Геральт попытался его  выплюнуть,  то  понял,
что лежит лицом к земле. Когда  захотел  пошевелиться,  понял,  что  связан.
Слегка приподнял голову. Услышал голоса. Он лежал на земле у  ствола  сосны.
Шагах в двадцати стояло несколько расседланных лошадей. Он видел  их  сквозь
перистые папоротники, нечетко, но один  из  коней,  несомненно,  был  гнедой
Лютика.
   - Три мешка кукурузы, - услышал он. - Хорошо, Торкве. Очень хорошо.
   Молодцом.
   - Это еще не все, - сказал блеющий голос, который мог принадлежать только
козерогу. - Посмотри на это, Галарр. Вроде бы фасоль,  но  совсем  белая.  И
какая крупная! А вот это называется рапс. Они из него масло делают.
   Геральт крепко зажмурился, потом снова открыл глаза. Нет, это был не сон.
Дьявол и Галарр, кем бы он ни был, пользовались  Старшей  Речью  эльфов.  Но
слова "кукуруза", "фасоль" и "рапс" были произнесены на общем.
   - А это что такое? - спросил тот, кого звали Галарр.
   - Льняное семя. Лен, понимаешь? Рубахи делают из льна.  Гораздо  дешевле,
чем из шелка, и носится дольше. Способ обработки, кажется, довольно сложный,
но я выспрошу, что и как.
   - Только б принялся этот твой лен, только б не пропал у нас, как репа,  -
посетовал Галарр,  по-прежнему  пользуясь  чудным  воляпюком.  -  Постарайся
раздобыть новые саженцы репы, Торкве.
   - Чего проще, - бякнул дьявол. -  Никаких  проблем,  все  растет  как  на
дрожжах. Доставлю, не бойся.
   - И еще одно, - сказал  Галарр.  -  Узнай  наконец,  в  чем  суть  ихнего
троеполья.
   Ведьмак осторожно приподнял голову и попробовал повернуться.
   - Геральт... - услышал он шепот. - Очнулся?
   - Лютик, - тоже шепотом отозвался он. - Где мы... Что с нами...
   Лютик  тихо  застонал.  Геральт  не  выдержал,  выругался,   напрягся   и
перевернулся на бок.
   Посреди поляны стоял дьявол, носивший,  как  он  уже  знал,  звонкое  имя
Торкве. Он был занят погрузкой на лошадей мешков, корзин и  вьюков.  Помогал
ему высокий худощавый  мужчина,  который  мог  быть  только  Галарром.  Тот,
услышав движение ведьмака, повернулся. Его черные  волосы  заметно  отливали
темно-синим. На угловатом лице горели большие глаза. Уши заострялись кверху.
   Галарр был эльфом. Эльфом с гор. Чистой крови Aen Seidhe -  представитель
Старшего Народа.
   Галарр не был единственным эльфом в пределах видимости.  На  краю  поляны
сидело еще шестеро. Один был занят тем, что потрошил  вьюки  Лютика,  другой
тренькал на  лютне  трубадура.  Остальные,  собравшись  вокруг  развязанного
мешка, усиленно уничтожали репу и сырую морковь.
   - Vanadain, Toruviel, -  сказал  Галарр,  движением  головы  указывая  на
пленников. - Vedran! Enn'l! Торкве подскочил и заблеял.
   - Нет, Галарр! Нет! Филавандрель запретил! Ты забыл?
   - Нет, не забыл. - Галарр  перекинул  два  связанных  мешка  через  спину
лошади. - Но надо проверить, не ослабли ли петли.
   - Чего вы от нас хотите? -  простонал  трубадур,  пока  один  из  эльфов,
прижав его к земле коленом, проверял узлы. - Зачем связываете? Что вам надо?
Я - Лютик, тру...
   Геральт услышал звук удара. Повернулся, выкручивая  шею.  У  стоящей  над
Лютиком эльфки тоже были черные глаза и  буйно  опадающие  на  плечи  волосы
цвета воронова крыла, только на висках заплетенные в две тоненькие  косички.
На ней была короткая  кожаная  курточка,  надетая  на  свободную  рубаху  из
зеленого сатина, и облегающие шелковые брючки,  заправленные  в  сапоги  для
верховой езды. Бедра обмотаны цветным платком.
   - Que glosse? - спросила она, глядя  на  ведьмака  и  поигрывая  рукоятью
длинного кинжала, висящего на поясе. - Que l'en pavienn el'ea?
   - Nell'ea, - возразил он. - T'en pavien, Aen Seidhe.
   - Слышал? - повернулась эльфка к товарищу, высокому сеидхе, который и  не
думая проверять  узлы  Геральта  с  безразличной  миной  на  вытянутом  лице
продолжал бренчать на лютне Лютика. - Ты слышал, Ванадайн?  Человекообразное
умеет говорить! К тому же нагло!
   Сеидхе повел плечами. Перья, украшавшие его куртку, зашелестели.
   - Еще один повод заткнуть ему глотку, Торувьель.
   Эльфка  наклонилась  над  Геральтом.  У   нее   были   длинные   ресницы,
неестественно бледная кожа, обветренные,  потрескавшиеся  губы.  Она  носила
ожерелье из фигурных кусочков  золотистой  бронзы,  нанизанных  на  ремешок,
несколько раз обернутый вокруг шеи.
   - Ну-ка скажи что-нибудь, человекообразное, - прошипела она. - Посмотрим,
куда годится твоя привыкшая лаять глотка.
   - Тебе что, повод нужен, -  ведьмак  с  усилием  перевернулся  на  спину,
выплюнул песок, - чтобы ударить связанного? А так, без предлога, не  можешь?
Я же видел, тебе это доставляет удовольствие. Ну, успокой душеньку.
   Эльфка выпрямилась.
   - На тебе я уже душу успокоила, когда  у  тебя  были  свободные  руки,  -
сказала она. - Это я прошлась по тебе конем  и  дала  по  морде.  Знай,  что
именно я прикончу тебя, когда придет время.
   Он не ответил.
   - Охотнее всего я б  ткнула  тебя  кинжалом  сейчас,  глядя  в  глаза,  -
продолжала эльфка. - Но от тебя жутко несет, человек.  Я  прикончу  тебя  из
лука.
   - Воля твоя, - пожал плечами ведьмак, насколько это позволяли путы. - Как
хочешь, благородная Aen Se