как ураган, стремительно выбросил его,  выплюнул  с
разрывающей легкие силой. Ведьмак бессильно рухнул на  пол,  с  трудом  ловя
воздух раскрытым ртом.
   Пол дрожал. Вначале он подумал,  что  трясся  он  сам  после  путешествия
сквозь разрывающий ад портала, но быстро понял ошибку. Вибрировал, трясся  и
трещал весь дом.
   Он осмотрелся. Это была не та комнатка, в которой он последний раз  видел
Йеннифэр и Лютика, а большая общая зала ремонтируемой корчмы Эррдиля.
   Увидел  ее.  Она  стояла  на  коленях  между  стульями,  склонившись  над
магическим шаром. Шар излучал сильное молочное сияние,  просвечивая  красным
сквозь  пальцы  колдуньи.  Свет,  отбрасываемый  шаром,  создавал  мигающую,
колеблющуюся,  но  ясную  картину.  Геральт  видел  комнатку  со  звездой  и
раскалившейся  сейчас  добела  пентаграммой,  начертанной  на  полу.   Видел
вылетающие  из  пентаграммы  разноцветные  потрескивающие  огненные   струи,
исчезающие вверху над  крышей,  откуда  доносился  яростный  рев  пойманного
джинна.
   Йеннифэр увидела его, вскочила и подняла руку.
   - Нет! - крикнул он. - Не надо! Я хочу помочь тебе!
   - Помочь? - зло фыркнула она. - Ты?
   - Да.
   - Несмотря на то, что я тебе сделала?
   - Несмотря.
   - Странно, но в принципе неважно. Мне  не  нужна  твоя  помощь.  Убирайся
немедленно.
   - Нет!
   - Убирайся! - взвизгнула чародейка, зловеще скривившись. - Тут становится
опасно! Я не могу его взять, не понимаю, но мерзавец не слабеет.  Я  поймала
его после того, как он выполнил третье желание трубадура. Ему уже полагается
сидеть у меня в шаре. А он вообще  не  ослабевает.  Похоже,  становится  еще
сильнее! Но все равно, я его... осилю, сломаю...
   - Не осилишь, Йеннифэр. Он убьет тебя.
   - Меня не так легко убить...
   Она осеклась. Потолок  корчмы  вдруг  разгорелся  и  заблестел.  Картина,
которую проецировал шар,  расплылась.  На  бревенчатом  потолке  вырисовался
большой огненный  квадрат.  Чародейка  чертыхнулась,  подняла  руку,  из  ее
пальцев посыпались искры.
   - Беги, Геральт!
   - Что происходит, Йеннифэр?
   - Он нащупал меня... - простонала она, краснея от усилия. - Хочет до меня
добраться. Создает собственный портал, чтобы пробиться сюда. Разорвать  нити
он не может, но сквозь портал пройдет. Я не могу... Не могу его удержать!
   - Йеннифэр!
   - Не отвлекай! Мне надо сосредоточиться... Геральт, беги. Я раскрою  свой
портал. Для тебя. Будь внимателен, это случайный портал, на  другой  у  меня
нет ни сил, ни времени... Не знаю, где  ты  опустишься...  но  ты  будешь  в
безопасности... Приготовься...
   Большой портал на потолке вдруг ослепительно разгорелся, раздался вширь и
деформировался,  из  пустоты  возникла   знакомая   ведьмаку   бесформенная,
хлопающая обвислыми губами пасть, воющая так, что заныло  в  ушах.  Йеннифэр
вскочила, замахала руками и выкрикнула  заклинание.  Из  ее  руки  вырвалось
полотнище света, охватившее джинна словно сеть. Джинн  зарычал  и  выдал  из
себя длинные лапы, которые, словно  нападающие  кобры,  потянулись  к  горлу
чародейки. Йеннифэр  не  отступила.  Геральт  кинулся  к  ней,  оттолкнул  я
заслонил собою. Джинн, опутанный магическим светом, выскочил из портала, как
пробка из бутылка, кинулся на них, разевая пасть.  Ведьмак  стиснул  зубы  и
ударил его Знаком, без видимого результата. Но гений не напал. Он повис  под
самым потолком, раздулся до гигантских размеров, вытаращил на Геральта белые
глазищи и зарычал. В этом рыке был как бы приказ, распоряжение.  Геральт  не
понял какое.
   - Сюда! - крикнула Йеннифэр, указывая на портал, который она  выколдовала
на стене у лестницы. По сравнению с порталом гения ее портал выглядел бедно,
невзрачно и даже кустарно, - Сюда, Геральт! Беги!
   - Только с тобой!
   Йеннифэр, водя в воздухе руками, выкрикнула заклинание, разноцветные нити
с треском рассыпали искры. Джинн закружился,  словно  бочонок,  напряг  узы,
растянул их. Медленно, но верно он  приближался  к  чародейке.  Йеннифэр  не
отступала.
   Ведьмак подскочил, ловко подставил ей ногу, схватил за талию одной рукой,
другой вцепился в волосы на затылке. Йеннифэр грязно  выругалась  и  ударила
его локтем по горлу.  Он  не  отпустил.  Резкий  запах  озона,  порожденного
заклинанием,  не  заглушил  аромата  сирени  и  крыжовника.  Геральт  подсек
чародейке ногу и прыгнул, унося ее прямо в опалесцирующее и  мигающее  ничто
меньшего портала.
   Портала, ведущего в неведомое.
   Они вылетели, слившись в объятиях, упали на мраморный пол, заскользили по
нему, перевернув огромный канделябр, а затем стол, с которого с  грохотом  и
звоном посыпались хрустальные кубки,  вазы  с  фруктами  и  огромная  миска,
заполненная толченым  льдом,  водорослями  и  устрицами.  Кто-то  взвизгнул,
кто-то запищал.
   Они лежали в самом центре ярко освещенной бальной залы. Богато  разодетые
мужчины и блистающие драгоценностями дамы, прервав танец, ошарашенно глядели
на них. Музыканты на галерке оборвали мелодию разрывающей уши какофонией.
   - Ты кретин! - крикнула Йеннифэр, пытаясь выцарапать ему глаза. -  Идиот!
Ты мне все испоганил! Я его уже почти поймала!
   - Хрен ты поймала! - крикнул в ответ он, не на шутку обозленный. - Я спас
тебя, глупая ведьма!
   Она взвизгнула, как взбесившийся кот, ее руки сыпанули искрами.  Геральт,
отвернувшись, вцепился ей в  кисти  рук,  и  они  принялись  кататься  среди
устриц, засахаренных фруктов и толченого льда.
   - У вас есть приглашения? - спросил вальяжный  мужчина  с  золотой  цепью
камергера на груди, глядя на них сверху с высокомерной миной.
   - Прочь, идиот! - снова взвизгнула Йеннифэр, все еще  пытаясь  выцарапать
Геральту глаза.
   - Это безобразие! -  укоризненно  проговорил  камергер.  -  Поверьте,  вы
немного переигрываете со своей телепортацией. Я буду вынужден подать  жалобу
в Совет Чародеев. Я потребую...
   Никто не узнал, что потребует  камергер.  Йеннифэр  вырвалась,  раскрытой
рукой влепила ведьмаку по уху, изо всех сил пнула в  лодыжку  и  прыгнула  в
угасающий на стене портал.  Геральт  кинулся  следом,  уже  опробованным  на
практике  движением  схватив  ее  за  волосы   и   талию.   Йеннифэр,   тоже
поднабравшаяся опыта, хватанула его по локтю.  От  резкого  движения  у  нее
лопнуло платье под мышкой, открыв  красивую  девичью  грудь.  Из  роскошного
декольте выскользнула устрица.
   Они влетели в небытие портала. Геральт еще услышал слова камергера:
   - Музыка! Продолжайте играть! Все в порядке. Прощу не  обращать  внимания
на достойный сожаления инцидент.
   Ведьмак  был  уверен,  что  с  каждым  очередным  полетом  через   портал
увеличивается вероятность несчастья, и он не ошибся. Они попали  в  цель,  в
корчму Эррдиля, но материализовались под самым потолком и, переломив поручни
лестницы, с оглушительным грохотом свалились на  стол.  Стол  не  мог  этого
выдержать и не выдержал.
   В момент падения Йеннифэр оказалась внизу. Геральт был  уверен,  что  она
потеряла сознание. Он ошибся.
   Она ткнула его костяшками кулака в глаз и  бросила  прямо  в  лицо  целую
гроздь оскорблений, которых не  постыдился  бы  краснолюдский  могильщик,  а
краснолюдские   могильщики   были    несравненными    охальниками.    Ругань
сопровождалась яростными и беспорядочными ударами, наносимыми вслепую,  куда
попало. Геральт схватил ее за руки и, стараясь избежать удара  лбом,  вжался
лицом в декольте чародейки, пахнущее сиренью, крыжовником и устрицами.
   - Пусти, - крикнула  она,  извиваясь,  словно  угорь.  -  Идиот,  глупец,
насильник! Пусти, говорю! Привязь сейчас  лопнет,  ее  надо  усилить,  иначе
джинн сбежит.
   Геральт не ответил, хотя очень хотелось.  Он  сжал  ее  сильнее,  пытаясь
притиснуть к полу. Йеннифэр отвратительно  выругалась,  рванулась  изо  всей
силы и ударила его коленом в промежность. Прежде чем он сумел вздохнуть, она
вырвалась,  крикнула  заклинание.  Он  почувствовал,  как  чудовищная   сила
поднимает его с пола  и  бросает  через  всю  залу,  а  потом,  не  в  силах
вздохнуть, он саданулся о резной двухдверный шкаф и развалил его  на  мелкие
кусочки.
 
9 
 
   - Что там творится? - Лютик, вцепившись  в  подоконник,  пытался  пробить
взглядом завесу ливня. - Скажите, черт побери, что там происходит?
   - Дерутся, - крикнул один из глазеющих бродяг, отскакивая от окна  корчмы
словно ошпаренный. Его дружки-оборванцы  тоже  кинулись  бежать,  шлепая  по
грязи босыми ногами. - Колдун и ведьма дерутся!
   - Дерутся? - удивился Невилл. - Они там дерутся, а этот затраханный демон
тем временем превращает мой город в руины!  Глядите,  он  повалил  еще  одну
трубу! И раскидал черепицу. Эй, люди!  Бегом  туда!  О  боги,  счастье,  что
дождь, был бы пожар как пить дать!
   - Долго это не протянется,  -  угрюмо  произнес  богослужитель  Крепп.  -
Магический  свет  ослабевает,  привязь  сейчас  лопнет,   господин   Невилл!
Прикажите людям отступать! Там сейчас разверзнется пекло! От дома  останутся
развалины! Господин Эррдиль, над чем вы смеетесь? Это ж ваш дом. Что вас так
развеселило?
   - Я развалюху застраховал на кучу денег?
   - С учетом магических и сверхъестественных случаев?
   - Конечно.
   - Разумно, господин эльф. Очень разумно. Поздравляю. Эй, люди, прячьтесь.
Кому жизнь мила,  не  подходите  близко!  Из  Эррдильева  хозяйства  донесся
оглушительный гул, сверкнула молния.
   Толпа попятилась, прячась за столбами.
   - Зачем Геральт туда полез? - охнул Лютик. - На кой  черт?  Зачем  уперся
спасать колдунью? Зачем? Черт  побери,  Хиреадан,  ты  это  понимаешь?  Эльф
грустно улыбнулся.
   - Понимаю, Лютик, понимаю.
 
10 
 
   Aеральт отскочил от очередной  оранжево-огненной  стрелы,  вылетевшей  из
пальцев чародейки. Она явно утомилась, стрелы были слабые и медлительные, он
увертывался от них без особого труда.
   - Йеннифэр! - крикнул он. - Успокойся! Да пойми же ты наконец, что я хочу
тебе сказать! Ты не сможешь...
   Он не докончил. Из рук волшебницы вырвались тоненькие  красные  молнийки,
впились в него в нескольких местах и буквально обмотали. Одежда  зашипела  и
задымилась.
   - Не смогу? - процедила она, встав над ним. - Сейчас увидишь,  на  что  я
способна. Достаточно, если ты просто полежишь и не будешь мне мешать.
   - Сними это с меня! - зарычал он, пытаясь вырваться из огненной  паутины.
- Я горю, черт побери!
   - Не шевелись, - посоветовала она, тяжело дыша. - Это жжет  только  когда
двигаешься... Я не могу уделить тебе больше времени, ведьмак. Пошалили  -  и
будет, хорошего понемножку. Я должна заняться джинном, он готов сбежать...
   - Сбежать? - крикнул Геральт. - Это ты должна бежать! Джинн...
   Йеннифэр, послушай меня. Я должен тебе кое  в  чем  признаться...  Должен
сказать тебе правду. Ты удивишься.
 
11 
 
   Aжинн рванулся на привязи, облетел круг, натянул удерживающие его нити  и
смел башенку с дома Бо Беррана.
   - Ну и рычит! - поморщился Лютик, непроизвольно хватаясь за горло. -  Как
рычит! Жуть! Похоже, он чертовски взбешен!
   - Ибо взбешен, - произнес богослужитель.
   Хиреадан быстро взглянул на него.
   - Что?
   - Он взбешен, - повторил Крепп. - И неудивительно. Я бы  тоже  взбесился,
доведись мне в точности выполнять первое желание, которое случайно  высказал
ведьмак...
   - Что? - крикнул Лютик. - Геральт? Желание?
   - Ведь у него в руке была печать, которая удерживала  джинна  в  бутылке.
Гений выполняет его желания. Поэтому волшебница и не может  одолеть  джинна.
Но ведьмаку не следует ей об этом говорить, даже если он уже  догадался.  Не
следует.
   - Черт, - буркнул Хиреадан. - Я начинаю понимать.  Ключник  в  подвале...
Лопнул...
   - Это было второе желание ведьмака. У него осталось еще одно.
   Последнее. Но, боги, он не должен выдавать этого Йеннифэр!
 
12 
 
   Iна стояла неподвижно, наклонившись к нему к не обращая никакого внимания
на джинна, мечущегося на  привязи  над  крышей  корчмы.  Дом  сотрясался,  с
потолка сыпалась известка, мебель ползала по полу, лихорадочно тряслась.
   - Вот оно что, - прошипела она. - Благодарю. Тебе удалось меня  обмануть.
Не Лютик, а ты! Так вот почему джинн так борется! Но  я  еще  не  проиграла,
Геральт. Ты недооцениваешь моей силы. Пока что у меня в руках и джинн, и ты.
У тебя есть еще одно, последнее желание? Так выскажи его. Освободи джинна, и
тогда я загоню его в бутылку.
   - Тебе не хватит сил, Йеннифэр.
   - Ты недооцениваешь мои силы. Желание, Геральт, желание!
   - Нет, Йеннифэр. Не могу... Джинн, может, и  выполнит  его,  но  тебя  не
простит. Освободившись, он убьет тебя, отыграется  на  тебе.  Ты  ослаблена,
едва держишься на ногах. Ты погибнешь, Йеннифэр.
   - Это мой риск! - яростно крикнула она. - Какое тебе дело  до  того,  что
станется со мной? Подумай лучше о том, что джинн может дать тебе! У  тебя  в
запасе еще  одно  желание!  Ты  можешь  пожелать  что  угодно!  Воспользуйся
возможностью! Используй ее, ведьмак! Ты можешь иметь все!
   Все!
 
13 
 
   - Они погибнут оба? - завыл Лютик. - Как это? Господин Скрепп или как вас
там... Почему? Ведь ведьмак... Почему, я просто слов не нахожу, он не бежит?
Почему? Что его там держит? Это же глупо...
   - Глупо и бессмысленно, - горько проговорил Хиреадан. - Совершенно.
   - Самоубийство и обыкновенный идиотизм!
   - Это его профессия, - вставил Невилл. - Ведьмак спасает мой город.
   Призываю богов в свидетели: если он победит волшебницу и прогонит демона,
я щедро его вознагражу...
   Лютик сорвал с головы шапочку, украшенную пером  цапли,  плюнул  на  нее,
кинул в грязь и растоптал, повторяя при этом самые  разные  слова  на  самых
разных языках.
   - Но ведь он... - вдруг простонал бард. - У него же  в  запасе  есть  еще
одно желание. Он мог бы спасти и ее, и себя! Господин Крепп!
   - Все не так просто, - задумался богослужитель. - Но если  бы  он  как-то
связал свою судьбу с судьбой... Нет, не думаю, чтобы он догадался. И  лучше,
пожалуй, чтобы не догадался.
 
14 
 
   - Желание, Геральт! Скорее! Чего ты желаешь? Бессмертия? Богатства?
   Славы? Власти? Могущества? Почестей? Скорее, у нас нет времени!
   Он молчал.
   - Ты хочешь стать человеком, - вдруг сказала она, мерзко усмехаясь.  -  Я
угадала, верно? Вот чего ты хочешь, вот о чем мечтаешь! О  высвобождении,  о
свободе, возможности быть тем, кем хочешь, а  не  тем,  кем  быть  вынужден.
Джинн исполнит это желание, Геральт. Выскажи его.
   Геральт молчал.
   Она стояла над ним в мигающем свете волшебного шара, в магическом  свете,
в розблесках удерживающих джинна лучей, с развевающимися волосами и горящими
фиолетовым огнем глазами, выпрямившаяся, стройная, черная, страшная...
   И прекрасная.
   Она резко наклонилась, взглянула ему  в  глаза.  Он  почувствовал  аромат
сирени и крыжовника.
   - Молчишь? Так вот чего  ты  желаешь,  ведьмак!  Вот  каково  твое  самое
потаенное желание! Ты не знаешь или не можешь решиться? Поищи в себе,  поищи
глубоко  и  тщательно,  ибо,  клянусь  Силой,  другой  возможности  тебе  не
представится!
   А он вдруг обрел истину. Он знал. Знал, кем  она  была  когда-то.  О  чем
помнила, о чем не могла забыть, с чем жила.  Кем  была  в  действительности,
прежде чем стала волшебницей.
   Потому что на него смотрели холодные, пронизывающие, алые и мудрые  глаза
горбуньи.
   Он ужаснулся. Нет, не от осознания правды. Он ужаснулся оттого,  что  она
читает его мысли, знает, что он угадал. И никогда ему этого не  простит.  Он
приглушил в себе эту мысль, убил ее, выкинул из памяти, навсегда, без следа,
чувствуя при этом огромное облегчение. Чувствуя, что...
   Потолок лопнул. Джинн, опутанный сетью  уже  угасающих  лучей,  повалился
прямо на них, рыча, и в  рычании  этом  было  торжество  и  жажда  убийства.
Йеннифэр кинулась ему навстречу, из ее рук вырвался свет. Очень слабый свет.
   Джинн разинул пасть и протянул к ней лапы. А ведьмак  вдруг  понял,  чего
хочет.
   И выговорил желание.
 
15 
 
   Aом взорвался, кирпичи, балки и доски взлетели вверх в туче дыма и  искр.
Из пыли выплыл джинн, огромный, как овин.  Рыча  и  заливаясь  торжествующим
хохотом, гений Воздуха - д'йини, уже не связанный никакими обязательствами и
ничьей волей, проделал над городом три круга, сорвал шпиль с  башни  ратуши,
взмыл в небо и улетел, пропал, исчез.
   - Убежал! Убежал! - воскликнул богослужитель  Крепп.  -  Ведьмак  добился
своего! Гений улетел! Больше он никому не угрожает!
   - Ах, - произнес Эррдиль  с  искренним  восхищением.  -  Какие  красочные
развалины!
   - Черт! Черт! - крикнул Лютик, скорчившись за стеной. -  Развалился  весь
дом! Выжить не мог никто! Это говорю вам я. Лютик!
   - Ведьмак Геральт из Ривии пожертвовал  собой  ради  спасения  города,  -
торжественно проговорил ипат Невилл. - Мы не забудем его, мы почтим его.  Мы
подумаем о памятнике...
   Лютик стряхнул с рукава  кусок  заляпанного  глиной  тростникового  мата,
отряхнул курточку от хлопьев смоченной дождем штукатурки, взглянул на  ипата
и несколькими тщательно подобранными словами высказал свое мнение о  жертве,
почестях, памяти и всех памятниках мира.
 
16 
 
   Aеральт осмотрелся. Из  дыры  в  потолке  медленно  капала  вода.  Кругом
валялся хлам и кучи деревяшек. По странной случайности то место, где  лежали
они, было совершенно чистым. На них не упала ни одна доска, ни один  кирпич.
Все  было  так,  словно  их  охранял   невидимый   щит.   Йеннифэр,   слегка
покрасневшая, опустилась рядом, уперев руки в колени.
   - Ведьмак, - кашлянула она. - Ты жив?
   - Жив. - Геральт отер пыль с лица, свистнул.
   Йеннифэр  медленным  движением  коснулась  его  запястья,  нежно  провела
пальцами по ладони.
   - Я тебя обожгла...
   - Мелочь. Несколько пузырей...
   - Прости. Знаешь, джинн убрался. Окончательно и бесповоротно.
   - Ты жалеешь?
   - Не очень.
   - Ну и хорошо. Помоги мне встать, пожалуйста.
   - Погоди, - прошептала она. -  А  твое  желание...  Я  слышала,  чего  ты
пожелал. Я одурела, просто одурела. Всего я  могла  ожидать,  только...  Что
тебя заставило так поступить, Геральт? Почему... Почему я?
   - Не знаешь?
   Она наклонилась, он почувствовал на лице прикосновение ее волос, пахнущих
сиренью и крыжовником, вдруг понял, что никогда не  забудет  этого  аромата,
этого мягкого прикосновения, понял, что никогда уже не сможет сравнить их  с
другими запахами и другими прикосновениями. Йеннифэр поцеловала  его,  и  он
понял, что никогда не пожелает других губ,  кроме  этих  мягких,  влажных  и
сладких от помады. Он  вдруг  понял,  что  с  этой  минуты  для  него  будет
существовать только она, ее шея, ее руки и  грудки,  высвободившиеся  из-под
черного платья, ее нежная, прохладная кожа, не сравнимая ни с одной из  тех,
которых он касался. Он видел совсем рядом ее фиалковые глаза,  прекраснейшие
глаза в мире, глаза, которые, он так этого боялся, станут для него...
   ...всем. Он знал это.
   - Твое желание, - шепнула она, приложив губы к самому его уху. - Не знаю,
может ли вообще исполниться твое желание. Не знаю, существует ли  в  Природе
Сила, способная исполнить такое желание. Но если  может,  то  ты  приговорил
себя. Приговорил себя... ко мне.
   Он прервал ее поцелуем,  объятием,  прикосновением,  лаской,  ласками,  а
потом уже всем, всем собою, каждою своей мыслью, единственной мыслью,  всем,
всем, всем. Они прервали тишину вздохами и шелестом  раскидываемой  по  полу
одежды, прервали тишину очень мягко и неторопливо, обстоятельно, заботливо и
нежно, и хотя оба не очень-то знали, что такое заботливость и нежность,  это
свершилось, ибо они очень того хотели. И вообще, они не спешили - и весь мир
вокруг перестал  существовать,  перестал  существовать  на  краткий,  совсем
краткий миг, а им казалось, что это была  целая  вечность,  потому  что  это
действительно была целая вечность. А потом мир снова возник,  но  теперь  он
существовал уже совершенно по-другому.
   - Геральт?