ран почти прошла, но синяки,  полученные  после  падения  с  дерева,
продолжали меня беспокоить. Наверное, я переломал бы все кости, если бы  мой
полет не смягчили ветви. А  если  бы  я  сломал  руку  или  ногу,  то  почти
наверняка вы бы услышали мою историю из совсем другого источника. Да и конец
у нее был бы иным.
   Кустистые Брови вернулся  по  прошествии  двух  дней  -  очевидно,  хотел
проверить, не начал ли я нервничать. Он уселся на пол в нескольких футах  от
меня. Я бы мог попытаться на него напасть, если бы находился в лучшей  форме
и имел при себе оружие. К тому же я ничего не знал о расположении стражи,  а
он держался настороже.
   - Ну? - спросил он, стараясь выглядеть суровым. Должен  признать,  что  у
него это неплохо получилось.
   - Я хочу сделать признание, - заявил я.
   - Хорошо.
   -  Я  признаю,  что  большое  блюдо  жареной  кетны  с  перцем  и  луком,
заправленное лимоном и кожурой клабфрута, с...
   - Очевидно, ты считаешь, что  твое  заявление  чрезвычайно  остроумно,  -
перебил он меня.
   Я покачал головой:
   - К пище следует относиться очень серьезно. То, чем меня  здесь  кормили,
просто возмутительно.
   Я заметил, что он сжал руки в кулаки, и пришел к выводу,  что  он  теряет
терпение. Или Кустистые Брови сказал правду и здесь  действительно  не  бьют
пленников, или он оставил телесные наказания на закуску.
   - Ты хочешь умереть? - спросил он.
   - Пожалуй, нет, - ответил я. - Но рано или поздно это все равно случится.
   - Мы хотим знать, кто тебя послал.
   - Мне было видение.
   Он бросил на меня свирепый взгляд, встал  и  вышел.  Интересно,  чем  они
порадуют меня  в  следующий  раз.  Оставалось  надеяться,  что  не  морскими
водорослями.
   Я провел несколько  часов,  вспоминая  тюрьмы,  в  которых  мне  довелось
побывать. Один раз  я  особенно  долго  просидел  в  темнице  Императорского
дворца, когда занял весьма уважаемое положение в Доме Джарега  и  представил
моего друга Алиру Императрице. Я провел в тюрьме несколько недель  и  ужасно
страдал от скуки. Большую часть времени я тратил на упражнения и изобретение
системы общения с другими  узниками,  помогавшей  нам  обмениваться  грубыми
шутками относительно наших стражников. На сей раз мне было не до упражнений,
да и о существовании других узников я ничего не знал. Я пришел к выводу, что
мне  не  повредила  бы  легкая  гимнастика,  когда  дверь  в  камеру   снова
распахнулась.
   - Айбин, - сказал я. - Ты пришел, чтобы поухаживать  за  моим  страдающим
телом? Или намерен поддержать мой дух?
   Он сел на другую койку и с некоторым удивлением посмотрел на меня.
   - Привет, - проворчал он. - Похоже, ты не привык к сон-траве.
   - Я был не в лучшей форме, - заметил я. - Попробуй ее  на  мне  в  другой
раз.
   Он задумчиво кивнул:
   - Не думал, что увижу тебя живым. Мне показалось, что они собирались, ну,
ты знаешь... - Он выразительно рубанул ребром ладони по своей шее.
   - Полагаю, они не изменили своих планов, - сказал я.
   - Да, верно.  -  Он  устроился  поудобнее.  Казалось,  Айбин  не  слишком
встревожен происходящим. На мой вкус, он уж слишком фаталистически относится
к жизни. Конечно, вполне возможно, что он работает  на  моих  тюремщиков.  А
может быть, вовсе не имеет  к  ним  ни  малейшего  отношения  и  они  просто
посадили его ко мне, чтобы послушать наши разговоры.
   - Тебя хорошо кормили?  -  поинтересовался  я.  Айбин  тщательно  обдумал
ответ:
   - Пожалуй, нет.
   - И меня тоже.
   - Я бы не возражал... - Он замолчал и бросил взгляд в окно.
   Я  проследил  за  его  взглядом,  но  не  заметил  ничего  заслуживающего
внимания. Затем снова посмотрел на Айбина:
   - Что такое?
   - На окне прутья, - заявил Айбин.
   - Да?
   - Меня держали в помещении без окон, - сообщил он.
   - И что ты можешь сказать насчет нашего окна?
   Он взял деревянную ложку из тарелки с остатками моей  последней  трапезы,
подошел к окну и постучал ложкой по одному из прутьев.
   - Думаешь, нам удастся их вынуть?
   - Что? О нет, я о другом. Послушай.  -  Он  снова  постучал  по  прутьям.
Обычный звук удара  дерева  по  толстому  железному  пруту.  -  Замечательно
звучит, не так ли?
   Я прикинул, не шутит ли он.
   - Хм-м, похоже, нуждается в настройке.
   - Верно. Возможно, мне удастся решить эту задачу,  обмотав  ручку  куском
ткани.
   Вздохнув, я уселся на койку. Оставалось надеяться, что нас  действительно
слушают. Несколько часов спустя дверь открылась.  Вошли  двое  стражников  с
короткими копьями. Мне показалось, что они отлично умеют с ними  обращаться.
Мой старый друг королевский следователь, или как он  там  у  них  назывался,
стоял за спиной стражников. Он кивнул мне и сказал:
   - Пожалуйста, иди за мной.
   Я поклонился Айбину и попросил:
   - Поиграй за меня на барабане.
   - Обещаю, - ответил он. А Кустистым Бровям я сказал:
   - Не уверен, что смогу много пройти.
   - Если будет нужно, мы тебя понесем.
   - Я постараюсь, - пообещал я.
   И постарался. Ноги не очень меня  слушались,  болела  спина,  но  я  смог
самостоятельно передвигаться. Я покачивался немножко больше,  чем  нужно,  -
пусть тюремщики считают, что я еще не совсем оправился от ранений. Мы прошли
всего несколько футов по коридору и оказались  в  комнате,  где  стояли  два
низких стула без спинки. Кроме того, в комнате имелись окна. Кустистые Брови
опустился на один стул, а я осторожно уселся на другой.
   - Мы  довольно  долго  обсуждали,  что  делать  с  вами  обоими.  Кое-кто
настаивает на том, чтобы приостановить действие древнего закона о запрете на
пытки. Другие полагают, что вас следует  публично  казнить,  чтобы  положить
конец нарастающим волнениям среди народа.
   Он помолчал, чтобы посмотреть, не хочу ли я что-нибудь сказать. Поскольку
я понимал, что его вряд ли заинтересует информация о том, как сильно у  меня
болит спина, то промолчал.
   - В данный момент его величество Коркорн, сын человека, которого ты убил,
сумел убедить всех подождать до тех пор, пока не поступят вести с  материка.
Они скорее всего будут отрицать, что послали  тебя,  но  мы  хотим  дать  им
возможность сказать правду. Если они поступят так, как мы  предполагаем,  ты
будешь казнен. Если тебе любопытно, скажу:  большинство  считает,  что  тебя
нужно забить камнями, другие склоняются к тому, чтобы связать тебя и бросить
оркам.
   - Я не настолько любопытен, - ответил я. Он кивнул:
   - Пока мы ждем ответа, у тебя остается шанс открыть нам правду. Мы скажем
твоему товарищу то же самое. Если он начнет  говорить  до  тебя,  то  скорее
всего его отправят в ссылку. Если раньше заговоришь ты, он  умрет,  а  тебя,
возможно,  отпустят.  В  худшем  случае  тебе  позволят  принять  яд  -  это
значительно более приятная смерть, чем те две, о которых я уже говорил.
   - Вы знаете из личного опыта? - осведомился я.
   Он повернулся к стражникам:
   - Верните его в камеру и приведите другого.
   Они молча повиновались.
   Я мог бы сказать что-нибудь остроумное Айбину, когда он проходил мимо, но
мне ничего не пришло в голову. Ужасно хотелось послушать их разговор,  но  у
меня, как и прежде, не было доступа к Державе, а колдовство  по-прежнему  не
работало. Может быть, они просто сидели и играли в с'янг, чтобы  у  меня  не
возникло подозрений из-за краткости их беседы. Возможно, они и в самом  деле
думают, будто Айбин мне помогал. Нельзя исключить и что-нибудь третье, о чем
я и не догадываюсь. Что ж, такое бывало и раньше.
   Нас оставили в покое еще на два дня, в течение которых  я  узнал  разницу
между ?хлопаньем? и ?чередованием?, между рыбьей кожей  и  шкурой  животных.
Айбин объяснил мне, какие  именно  челюсти  можно  использовать  в  качестве
колотушки;  поведал,  как  следует  готовиться  к  фестивалю,  какие  бывают
барабанщики; теперь я знал, что такое ритуал,  или  ?рокот  прибоя?,  почему
некоторых барабанщиков называют ?глубоководными?  или  ?водянистыми?.  Айбин
владел всеми стилями, но предпочитал ?рокот прибоя?.
   Его истории интересовали меня гораздо меньше, чем я старался показать, но
других развлечений не предлагалось. Меня еще два раза допрашивали, но  я  не
стану вам рассказывать, как проходили наши встречи.  Вы,  наверное,  и  сами
догадываетесь. Когда  Айбин  не  барабанил,  беседы  с  ним  доставляли  мне
огромное удовольствие, но я так и не смог выяснить, работает ли он на  наших
тюремщиков.
   Однажды я упомянул о богах. Разговор  зашел  о  различиях  в  подходах  к
божественному у драгейриан и людей с Востока, и я спросил у него:
   - А что такое боги?
   - Бог, - ответил Айбин, - есть тот, кто  не  связан  законами  природы  и
может совершить в рамках морали  поступок,  который  для  обычного  человека
признается аморальным.
   - Такое впечатление, что ты наизусть цитируешь какой-то постулат.
   - У меня был друг философ.
   - А его философия не поможет нам спастись из тюремной камеры?
   - Он утверждает, что  если  ты  спасешься,  то  должен  забрать  с  собой
товарища по камере. Если, конечно, ты не бог, - добавил он.
   - Правильно, - согласился я. - А как его философия относится  к  игре  на
барабане?
   Айбин с любопытством на меня посмотрел.
   - Мы об этом говорили, - ответил он. - Иногда, играя, входишь с чем-то  в
контакт; есть вещи, которые текут через тебя, словно ты и не играешь  вовсе,
а кто-то другой играет на тебе. Вот тогда-то и получается лучше всего.
   - Да, - согласился я, - с убийством то же самое.
   Айбин сделал вид, что смеется,  но  не  думаю,  что  он  счел  мои  слова
смешными.
   Когда он вернулся после второго допроса, я спросил:
   - О чем тебя спрашивали?
   - Сколько различных звуков я могу извлечь из своего барабана.
   - Ну?
   - В каком смысле?
   - Сколько?
   - Тридцать девять, используя верхнюю часть барабана, раковину, обе  части
колотушки, пальцы и перчатку. И еще возможны вариации.
   - Понятно. Теперь я знаю.
   - Как бы я хотел иметь свой барабан.
   - Сочувствую.
   - С тех пор как ты сюда попал, дождь шел? В моей камере не было окон.
   - Точно не знаю. Мне кажется, нет.
   - Хорошо. Дождь может испортить верхушку барабана.
   Немного позднее Айбин спросил:
   - Почему мы убили короля?
   - Мы? - переспросил я.
   - Ну, так они меня спросили.
   - Ах, вот оно что. Ему не нравился твой барабан.
   - Хорошая причина.
   Наступила тишина. Я подумал о том, как  сильно  хочу  остаться  в  живых,
отчего настроение у меня совсем испортилось, и я сказал:
   - В тех случаях, когда тебе казалось, что ты попадал в унисон с кем-то...
может быть, это был бог?
   Он покачал головой:
   - Нет. Трудно описать, но бога там не было.
   - А ты попытайся, - попросил я, и он заговорил, в результате ему  удалось
отвлечь меня от мрачных мыслей, а потом я заснул.

***

   Рано утром второго дня после появления Айбина я слушал  импровизированный
концерт на железных  прутьях  (настройка  производилась  при  помощи  кусков
полотенца), деревянной ложке и фарфоровой чашке, когда  почувствовал  слабое
покалывание в затылке.  Я  вздрогнул,  но  заставил  себя  сидеть  спокойно.
Расслабился и попытался сосредоточиться, чтобы усилить связь.
   - Да?
   - Босс!
   - Лойош! Где ты?
   - Я... появлюсь... позже... не могу... - И он исчез. Затем я почувствовал
мощный контакт с кем-то другим - мне даже показалось, что кто-то кричит  мне
в самое ухо:
   - Привет, Влад. Надеюсь, с тобой все в порядке.
   Я почти сразу же узнал псионический ?голос? и чуть не заорал вслух:
   - Деймар!
   - Собственной персоной.
   - Где ты?
   - В Черном Замке. Мы только что закончили обедать.
   - Если ты сообщишь мне меню, я тебя прикончу.
   - Успокойся.  От  Лойоша  мы  узнали,  что  ты  попал  в  затруднительное
положение.
   - Должен признать, что ты выбрал правильное выражение.
   - Да. Он говорит, что колдовство у вас не работает.
   - У меня сложилось такое впечатление. Но как Лойош до вас добрался?
   - Видимо, долетел.
   - Долетел? Клянусь Державой! Сколько миль ему пришлось преодолеть?
   - Не знаю, но он выглядит усталым. Ни о чем не беспокойся. Мы постараемся
как можно быстрее добраться до тебя.
   - Как скоро? Знаешь, меня планируют казнить.
   - В самом деле? За что?
   - Из-за недоразумения, связанного с королевскими привилегиями.
   - Я не понимаю.
   - Да. Ну, не важно. Когда вы прибудете сюда?
   - Поскольку мы не можем телепор... - И контакт прервался.
   Деймар,  аристократ  Дома  Ястребов,  который  очень  много  работал  над
усилением собственных псионических способностей, отличался непостоянством  и
непредсказуемостью, но он не стал бы прерывать  беседу  на  середине  фразы.
Значит, это сделал кто-то другой. Я встревожился.
   Выругавшись, попытался  восстановить  контакт,  но  потерпел  неудачу.  Я
продолжал безуспешные попытки до позднего вечера, и настроение  мое  заметно
ухудшилось. Когда я засыпал, надежда  на  спасение  начала  вновь  поднимать
голову, но потом стало казаться, что разговор с Деймаром мне лишь приснился.
Я проснулся посреди ночи со смутными воспоминаниями о том, как  летел  через
океан, холодный ветер трепал мои уставшие крылья. Ужасно хотелось отдохнуть,
но всякий раз, когда я опускался к воде, возникал орка  с  лицом  дракона  и
пытался меня сожрать.
   Если бы я успел проснуться, то и сам сообразил бы, что означал  мой  сон,
но у меня не было для этого времени - да оно и не понадобилось.
   - Босс! Просыпайся. - Голос, прозвучавший у  меня  в  голове,  был  очень
громким и долгожданным.
   - Лойош!
   - Мы идем, босс. Будь готов к нашему появлению. С тобой кто-нибудь есть?
   - Нет. Я хотел сказать есть. Друг. Ну, может быть,  друг.  Не  исключено,
что он окажется врагом. Я не...
   - Вот что я в тебе люблю больше всего, так это точность выражения мыслей,
босс.
   - Не умничай. С кем ты?
   Однако необходимость в ответе отпала,  поскольку  в  следующее  мгновение
противоположная стена стала светло-синей, вывернулась наизнанку и исчезла  и
я оказался лицом к лицу со своей женой Коти.
   Я встал, когда мой сосед пошевелился.
   - Ты... и сколько с тобой драконлордов?
   - Двое, - ответила она. - А что? Ты думаешь, недостаточно?
   Кота бросила мне кинжал, и я поймал его за рукоять.
   - Спасибо.
   - Пожалуйста. - Она подошла к  двери,  повозилась  с  ней  немного,  и  я
услышал, как железный засов снаружи упал на пол.
   Я вопросительно посмотрел на нее.
   - В здании наверняка находятся  вещи,  которые  ты  захочешь  забрать,  -
сказала Коти. - Разрушитель Чар, например.
   - Верно. М-м-м... здесь живые остались?
   - Вероятно.
   И тут вошла Алира: невысокая для драгейрианки, лицо  с  резкими  чертами,
зеленые глаза. Она сделала реверанс. Я кивнул.
   - Смотри, что я нашла, - заявила она, протягивая мне золотую цепь  длиной
в три фута, которую я тут же завязал вокруг своего запястья.
   - Коти только что о нем упомянула, - сказал я. - Спасибо.
   Мой сосед, который абсолютно не выглядел встревоженным, встал.
   - Помнишь, что ты говорил  относительно  философии  побегов  из  тюремных
камер?
   Коти посмотрела на него, потом перевела  взгляд  на  меня.  Я  задумался.
Айбин вполне мог быть тем, за кого себя выдавал, - в таком случае  я  навлек
на его голову кучу неприятностей, а ведь он мне помог. Я взглянул  на  дверь
камеры. Алира вошла внутрь, а снаружи  до  сих  пор  не  доносилось  шума  -
очевидно, никто еще не заметил вторжения. У меня за спиной возникла  круглая
брешь, восемь футов в диаметре, за которой  виднелась  лишь  мгла  да  ветер
доносил свежий океанский воздух.
   - Ладно, пошли с нами. Но запомни, если ты намереваешься меня  предать...
- Я помолчал и показал ему кинжал. - В Империи мы называем это нож.
   - Нож, - сказал он. - Я понял.
   Влетел Лойош и опустился мне на плечо. Мы шагнули в дыру и ушли в ночь.

УРОК ПЯТЫЙ
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

   Первой шла Коти, Алира замыкала шествие. Мы проскользнули мимо  одинокого
строя зданий, представлявших столицу  острова.  Я  понял,  что  моя  темница
находилась совсем рядом с дворцом и сейчас мы практически повторяем маршрут,
которым я шел к дворцу перед покушением. Мы вошли в начинавшийся за  городом
лес и  остановились,  чтобы  послушать,  нет  ли  погони.  Моим  ступням  не
понравилось гулять по лесу. Я раздумывал, не послать ли Лойоша за  сапогами,
но потом отказался от столь сомнительной идеи. Потом взглянул на Айбина - он
тоже был босиком. Однако его это совсем не беспокоило.
   - Хорошо иметь друзей, - заметил я, когда мы зашагали дальше.
   - С тобой все в порядке? - спросила Коти.
   - По большей части. Но будет лучше, если мы пойдем немного медленнее.
   - Тебя... допрашивали?
   - Ну, не так, как ты думаешь. Впрочем,  я  умудрился  получить  несколько
ранений.
   - Скоро  рассвет.  Нам  следует  поторопиться,  чтобы  к  утру  выйти  на
побережье, я уже не говорю о приливе.
   - Я не уверен, что могу идти быстрее.
   - Что с тобой произошло?
   - Я слишком стар, чтобы лазить по деревьям.
   - Я и сама могла бы тебе это сказать.
   - Точно.
   - Постарайся идти как можно быстрее, - попросила меня Коти.
   - Хорошо. - У меня  уже  давно  начала  болеть  спина,  а  теперь  к  ней
присоединилась еще и рука. - Если мы  встретим  в  лесу  барабанщика,  лучше
пройти мимо. Разговоры с ним до добра не доводят.
   - Ты мне потом все расскажешь, - заявила Коти.
   Я услышал, как у меня в голове рассмеялся Лойош. Шедший  немного  впереди
Айбин либо не слышал последней фразы, либо решил ее  проигнорировать.  Ветки
хлестали меня по лицу - как в прошлый раз. Однако тогда со мной не было Коти
и Алиры, так что теперь у меня  имелись  веские  причины  для  оптимизма.  С
другой стороны, ветки больно хлестали меня по лицу. Дешевая философия,  если
хотите знать.
   Через час мы остановились, хотя никто ничего не сказал. Я сел  на  землю,
привалился спиной к стволу дерева и спросил:
   - Каков план?
   - Примерно в двух милях отсюда есть бухта, где нас ждет корабль.
   - Корабль? Вы умеете управлять кораблем?
   - Там есть команда, состоящая из орков.
   - Вы уверены, что они будут нас ждать?
   - С ними остался Маролан.
   - Ах, вот оно что, - пробормотал я, - Я польщен. И благодарен.
   Алира неожиданно улыбнулась.
   - Я получила удовольствие,  -  заявила  она.  Коти  не  улыбалась.  После
короткого отдыха мы снова двинулись  вперед.  Лойош  полетел  вперед,  а  мы
быстрым шагом шли через лес. Было все еще  очень  темно,  но  Алира  создала
небольшой светящийся шар, который висел в воздухе в нескольких  футах  перед
нами, слегка подпрыгивая в такт ее шагам.
   - Нам следует чего-нибудь опасаться? - спросил я у Айбина.
   - Деревьев, - ответил он. - Если наткнешься на них, будет больно.
   - Должен заметить, что падать с дерева тоже неприятно, но я не думаю, что
именно от них исходит главная опасность.
   - Ты уже был без сознания в момент падения?
   - Думаю, да. Не помню. Я почти ничего не понимал, когда сорвался с ветки.
   - Очень жаль, - заметил он.
   - А в чем дело?
   - Звук, который  ты  произвел  при  падении.  Он  мне  очень  понравился.
Классный, низкий удар. Резонанс.
   Я не знал, рассмеяться или попросту перерезать ему  глотку,  но  в  конце
концов сказал:
   - Рад, что ты не стал меня настраивать.
   Я не сводил глаз со светящегося шара и никак не мог понять, каким образом
Алире удается его удерживать - ведь волшебство здесь не работает. Кстати,  я
давно хотел спросить...
   - Алира?
   Она повернула ко мне голову, не замедляя шага:
   - Влад?
   - Мне сказали, что волшебство на острове не действует.
   - Верно. Я потеряла связь с Державой в десяти милях от берега.
   - Но как же тогда тебе удалось расплавить стену?
   - Доимперское волшебство.
   - О, запрещенный прием.
   Она кивнула.
   - Ты его изучала?
   Алира снова кивнула.
   - Это противозаконно?
   Алира рассмеялась.
   Коти молчала. Между тем