- Вот так просто?
  Она впервые свирепо уставилась на меня.
  - Нам потребовалось на это десять лет, и нам еще многое предстоит. Десять
лет. Это не "так просто". И отнюдь не все из них остались с нами. Но, так
или иначе, большинство банд ушли и больше не вернулись.
  - А когда банды распались, сутенеры ушли?
  - Они нуждались в бандах, которые их поддерживали.
  - Все сходится.
  - Что? - спросила она.
  - Сутенеры работали на Херта, - сказал я.
  - Откуда ты знаешь?
  - Я знаю Херта.
  - О!
  - Ты уже десять лет в организации?
  Она кивнула.
  - Как ты...
  Она покачала головой. Какое-то время мы молча потягивали кляву. Потом она
вздохнула и сказала:
  - Я вступила в организацию, когда искала себе какое-нибудь занятие после
того, как моего сутенера изгнали из этих мест.
  - О! - сказал я.
  - Не похоже, что я бывшая шлюха? - Она пристально смотрела на меня,
пытаясь придать твердость своему голосу.
  Я покачал головой и ответил на невысказанную мысль:
  - У драгейриан это по-другому. У них проституция не считается чем-то
позорным.
  Она уставилась на меня, но я не мог понять, чего больше в ее взгляде -
недоверия или презрения. Я понял, что если буду продолжать эту тему, то
начну сомневаться и в позиции драгейриан, а я вовсе не нуждался в лишних
поводах для сомнений.
  Я откашлялся.
  - Когда ушли сутенеры?
  - Мы постепенно прогнали их в течение последних нескольких лет. Мы не
видели никого из них уже много месяцев.
  - Так-так.
  - Ты это уже говорил.
  - Ситуация становится более осмысленной.
  - Думаешь, именно из-за этого убили Франца?
  - Все сутенеры отдавали часть своего дохода Херту. Иначе быть не могло.
  - Понятно.
  - Франц участвовал в разгоне банд?
  - Он во всем участвовал.
  - Но именно в этом, в частности?
  - Он во всем участвовал.
  - Понятно.
  Я выпил еще немного клявы. Теперь я уже мог держать стакан, но клява
остыла. Глупые люди с Востока. Подошел официант и снова наполнил стакан.
  - Херт намерен снова вернуть сутенеров, - сказал я.
  - Ты так думаешь?
  - Да. Он считает, что теперь он предупредил вас, так что вы впредь будете
умнее.
  - Мы их снова прогоним. Они агенты сил реакции.
  - Агенты сил реакции?
  - Да.
  - Ладно. Если вы их снова прогоните, он разозлится еще больше.
  Я увидел, как что-то промелькнуло в ее глазах, но выражение лица не
изменилось.
  - Мы будем с ним сражаться, - сказала она. Видимо, она увидела нечто в
моем лице, поскольку снова начала сердиться. - Ты думаешь, мы не умеем
сражаться? Каким образом, по-твоему, разгоняли эти банды? Путем вежливых
бесед? Ты что, думаешь, они бы нам позволили? Те, кто был наверху, имели
власть и хорошо жили. Так просто они бы ее не отдали. Мы умеем сражаться.
Когда мы сражаемся, мы побеждаем. Как говорит Келли, это потому, что все
настоящие бойцы на нашей стороне
Это было похоже на Келли. Какое-то время я молчал, затем сказал:
  - Я и не предполагал, что вы оставите сутенеров в покое.
  - А что ты думал?
  - Ладно. Что случилось с девушками?
  - Какими девушками?
  - Которые работали на сутенеров.
  - Не знаю. Я вступила в организацию, но это было давно, когда все только
начиналось. Я ничего не знаю об остальных.
  - Разве у них нет такого же права на жизнь?
  - У всех нас есть право на жизнь. У нас есть право жить, не торгуя своим
телом.
  Я посмотрел на нее. В разговоре с Парешем я как-то пропускал его заученные
ответы мимо ушей. С Шерил такого не получалось, что лишь расстраивало меня.
  - Ладно, - сказал я. - Я выяснил то, что хотел, а у тебя есть кое-какая
информация, которую можешь передать Келли.
  - Спасибо за кляву, - кивнув, сказала она.
  Я расплатился, и мы вернулись на угол. Пареш стоял на прежнем месте,
громко споря с низеньким выходцем с Востока о чем-то непонятном. Лойош
слетел мне на плечо.
  - Что-нибудь узнал, босс?
  - Да. А ты?
  - Ничего такого, что мне хотелось бы знать.
  Пареш кивнул. Я кивнул в ответ. Шерил улыбнулась мне и заняла позицию на
углу.
  Чтобы не терять времени, я телепортировался обратно к конторе. Что такое
легкая тошнота по сравнению с молниеносным перемещением? Ай да Влад
Волшебник...
  Я прогулялся вокруг конторы, пока мой желудок не успокоился, потом вошел.
Проходя через холл к лестнице, я услышал в одной из комнат голос Палки.
Заглянул в дверь. Он сидел на диване рядом с Чимовым, молодым парнем,
которого я взял на работу во время недавней войны с джарегами. Чимов
держал в руке одну из дубинок Палки. В ней было около двух футов длины и
примерно дюйм в диаметре. Палка держал другую, говоря:
  - Эти из орешника. Из дуба тоже неплохо. Дело привычки.
  - Ну да, - сказал Чимов, - но я не понимаю, чем они отличаются от других.
  - Если правильно держать, то ничем. Смотри. Видишь? Держишь ее здесь,
примерно на треть длины от конца. Для разных дубинок по-разному, в
зависимости от длины и веса, но ты сам подберешь правильный баланс. Вот
здесь. Большой и указательный палец играют роль шарнира, и, если угодишь в
живот или в какое-нибудь другое мягкое место, делаешь движение запястьем,
чтобы дубинка отскочила. Вот так. - Он продемонстрировал, как дубинка
отскакивает от воздуха - так мне, по крайней мере, показалось.
  Чимов покачал головой:
  - А зачем ей отскакивать? Разве удар не будет сильнее, если все время
крепко держать ее в руке?
  - Верно. И если я пытаюсь разбить человеку колено или голову, то именно
так и надо делать. Но, как правило, я лишь стараюсь добиться ответа на
свой вопрос. Так что дубинка отскакивает от его головы раз десять -
двенадцать, потом слегка портит ему физиономию и пару раз проходится по
ребрам, и он начинает понимать то, чего, возможно, до этого не понимал.
Суть не в том, чтобы показать свою силу, а в том, чтобы убедить его делать
именно то, за что тебе платят.
  Чимов попробовал несколько замахов.
  - Не так, - сказал Палка. - Пользуйся пальцами и запястьем. Если будешь
так размахивать, только устанешь. В этом нет никакого смысла. Вот,
смотри...
  Я оставил их наедине с их беседой. Подобные беседы были мне знакомы,
поскольку я сам в свое время имел их немало. Теперь они начали меня
утомлять.

  6
"... И ГРЯЗЬ С КОЛЕН"

  Я кивнул Мелеставу, проходя мимо, и плюхнулся в кресло. Когда-нибудь я
опишу подробно, как нужно плюхаться в кресло с рапирой на боку. Это
требует некоторой практики.
  Ну что ж, Влад. Ты только что заварил изрядную кашу, убив этого ублюдка, и
теперь Херт висит у тебя на хвосте, хотя это тебе совершенно ни к чему.
Что сделано, то сделано. Теперь нужно постараться, чтобы не было хуже.
Проблема ничуть не труднее прочих. Найти наименее сложную ее часть и
решить, потом перейти к следующей...
  Я закрыл глаза и дважды глубоко вздохнул.
  - Босс, - сказал Мелестав. - Твоя жена здесь. Я открыл глаза.
  - Пришли ее сюда.
  Коти ворвалась в комнату как разъяренный тсер и посмотрела на меня так,
словно я был причиной ее ярости. Ротса сидела у нее на плече. Коти
захлопнула за собой дверь и села напротив меня. Какое-то время мы смотрели
друг на друга.
  - Я разговаривала с Шерил, - сказала она.
  - Угу.
  - Так что?
  - Рад тебя видеть, Коти. Как прошел день?
  - Прекрати, Влад.
  Лойош неловко пошевелился. Я решил, что ему незачем слышать наш разговор,
встал, открыл окно и выпустил его и Ротсу наружу.
  - Только ненадолго, приятель.
  - Ладно, босс.
  Я оставил окно открытым и снова повернулся к Коти.
  - Так что? - повторила она.
  Я сел и откинулся на спинку кресла.
  - Ты злишься, - сказал я.
  - Как это ты догадался, однако?
  - Не надо, Коти. Я сейчас не в настроении.
  - Меня не интересует твое настроение. Я хочу знать, зачем тебе
понадобилось допрашивать Шерил.
  - Я все еще пытаюсь в точности узнать, что случилось с Францем и почему.
Для этого, в частности, я и беседовал с Шерил.
  - Зачем?
  - Зачем я пытаюсь выяснить обстоятельства убийства Франца? - Я подумал, не
сказать ли ей, что я хочу спасти ее жизнь, но решил, что это будет и
нечестно, и бессмысленно. - Полагаю, отчасти причина тут в том, что я
обещал это сделать.
  - Судя по ее словам, ты постоянно высмеивал все то, во что мы верим.
  - Судя по ее словам - наверное, да.
  - Зачем тебе это было нужно? - Я покачал головой.
  - Что, - сказала она, едко выговаривая каждое слово, - должен означать
этот жест?
  - Он означает отрицание.
  - Я хочу знать, что ты делаешь.
  Я встал и сделал полшага в ее сторону, потом снова сел. Мои кулаки сжались
и разжались.
  - Нет, - сказал я. - Я тебе этого не скажу.
  - Не скажешь?
  - Совершенно верно. Ты не сочла необходимым сказать мне что-нибудь, когда
связалась с этими людьми, и не сочла необходимым рассказать мне, чем ты
занималась вчера; соответственно, я не вижу никакой необходимости
отчитываться перед тобой в своих действиях.
  - Похоже, ты делаешь все возможное, чтобы повредить нашему движению. Если
это не так, то...
  - Нет. Все, что я мог бы сделать, чтобы повредить вашему движению, далось
бы мне намного легче, потребовало бы намного меньше времени и не оставляло
бы места для сомнений. Я делаю кое-что другое. Ты не со мной, поскольку
так решила и сказала мне об этом. Я пытаюсь расследовать убийство Франца
самостоятельно, а ты сделала все, чтобы мне помешать, разве что не пырнула
меня ножом, - возможно, это еще предстоит. У тебя нет никакого права так
поступать, а затем пытаться допрашивать меня, словно имперский прокурор. Я
с этим никогда не соглашусь.
  Она яростно посмотрела на меня.
  - Достойная речь. Сплошная чушь, и ничего больше.
  - Коти, я ясно объяснил свою позицию. Я больше не намерен и не буду
соглашаться с чем-то подобным.
  - Если только еще раз сунешь свой нос...
  - Убирайся из моей конторы.
  Ее глаза расширились. Потом сузились. Ноздри раздулись. Мгновение она
стояла неподвижно, затем повернулась и вышла, даже не хлопнув дверью.
  Я сидел, весь дрожа, пока не вернулся Лойош. Ротсы с ним не было. Я решил,
что Ротса, вероятно, с Коти. Я был рад, поскольку знал, что Коти сейчас
нуждается хоть в ком-нибудь.
  Впустив Лойоша, я вышел из конторы и отправился куда глаза глядят,
избегая, однако, Восточного района. У меня возникло странное желание найти
прорицателя, с которым я беседовал несколько недель назад, и убить его;
даже сейчас я не могу сказать, почему мне этого хотелось. Мне, собственно,
пришлось убеждать себя не делать этого.
  Я не обращал внимания на людей вокруг и вообще ни на что Двое
подозрительного вида джарегов заметили меня, подошли было на пару шагов,
но снова ушли прочь. Лишь намного позже я понял, что это были подручные
одного из моих старых врагов, которые, вероятно, хотели со мной по
какому-то поводу разобраться, но передумали. К этому моменту Разрушитель
Чар был в моей левой руке, и я бил им по стенам, глядя, как отваливаются
куски штукатурки, или просто дико размахивал им в надежде, что кто-нибудь
подойдет достаточно близко. Не знаю, сколько прошло времени, я ни разу не
спросил Лойоша, но, думаю, ходил так больше часа.
  Только подумать - ты только что приобрел врага, возможности которого
позволяют следить за тобой, куда бы ты ни шел, и ты разозлил его до
крайности. И что же ты делаешь? Целый час разгуливаешь без какой-либо
защиты, изо всех сил выставляя себя напоказ.
  Я бы не назвал это разумным.
  Все, что успел Лойош, - один раз крикнуть: "Босс!" Мне показалось, будто я
пробудился ото сна и обнаружил, что окружен враждебными лицами. Их было
несколько. Я увидел по крайней мере одного с жезлом мага. Я услышал свой
внутренний голос, звучавший до абсурда спокойно, который произнес: "Теперь
ты мертв, Влад". Не знаю, что произошло, но именно это придало ясности
моим мыслям. У меня было лишь мгновение, чтобы что-то сделать, но
мгновение это, казалось, тянулось до бесконечности. Варианты приходили и
уходили. Разрушитель Чар мог бы, вероятно, пробить блок, который они,
видимо, поставили, но я не успел бы телепортироваться до того, как они бы
со мной расправились. Я мог бы захватить нескольких из них с собой в
долгий путь, что хорошо для воина-тсера, если он хочет сохранить о себе
память, но в данный момент в этом было мало смысла. С другой стороны,
чтобы кого-то Убить, не посылают группу из восьми или девяти парней;
возможно, на уме у них было что-то другое. Однако гадать не было времени.
Собрав все свои силы, я вложил их в единственное псионическое сообщение:
  - Лойош, уходи.
  Я почувствовал, как он взлетел с моего плеча, и, как это ни странно,
обрадовался. Что-то укололо меня сзади в шею, и я ощутил прикосновение
земли к своей щеке.

  Первыми словами, которые я услышал за мгновение до того, как открыть
глаза, были:
  - Как видишь, ты все еще жив.
  Затем я открыл глаза и обнаружил перед собой Баджинока. Еще не отдавая
себе отчета ни в чем прочем, я отметил, насколько удачно он выбрал момент
для обращения ко мне: как раз в тот момент, когда я пришел в себя, но еще
до того, как я заметил цепи, удерживавшие меня на жестком железном стуле,
или почувствовал, что пойман в магическую сеть. Собственно, даже до того,
как я заметил, что на мне ничего нет. Стул был холодным.
  Я посмотрел на него, чувствуя, что должен что-то сказать в ответ, но
никакие слова не приходили в голову. Однако он ждал. Думаю, просто из
вежливости. Комната оказалась светлой и просторной - насколько я мог
видеть, не оборачиваясь, около двенадцати шагов вдоль каждой из сторон.
Позади Баджинока стояли пятеро его подручных, и, судя по взглядам и
вооружению, они воспринимали меня всерьез. Это мне польстило. В углу
валялась моя одежда и всякий хлам.
  - Раз уж ты собрал в кучу лею мою одежду, - сказал я, - нельзя ли заодно
отдать ее в стирку? Я, конечно, заплачу.
  Он улыбнулся и кивнул. В этом отношении мы оба были хладнокровными
профессионалами. Я посмотрел на него, начиная осознавать, что мне отчаянно
хочется разорвать цепи на руках и ногах, встать и убить его. Задушить. В
моем воображении рисовались картины его подручных, безуспешно пытающихся
пронзить меня своими мечами, или заклинаний, отскакивающих от меня безо
всякого вреда, пока я выдавливаю из него последние капли жизни. Я изо всех
сил пытался подавить возникшее желание. Хорошо бы иметь рядом Лойоша -
хотя я был рад, что его нет. Терпеть не могу противоречий.
  Он пододвинул кресло и сел лицом ко мне, скрестив ноги и откинувшись на
спинку. Возможно, он уже выбрал себя эту позицию, когда я пришел в себя,
но, думаю, любил драматические эффекты так же, как и я.
  - Ты жив, - сказал он, - потому что нам нужно получить от тебя ответы на
кое-какие вопросы.
  - Спрашивай, - сказал я. - Я готов. Он кивнул.
  - Сели я скажу, что мы оставим тебя в живых при условии, что ты ответишь
на наши вопросы, ты мне не поверишь. Кроме того, я не люблю лгать. Так что
вместо этого я скажу тебе правду: если ты не ответишь на наши вопросы,
тебе очень захочется умереть. Ты понял?
  Я кивнул, поскольку у меня во рту внезапно пересохло. Я ощутил внезапную
слабость. Я чувствовал, что комната полна чар, вероятно способных
противостоять любой магии. Конечно, у меня все еще была связь с Имперской
Державой (от которой я узнал, что был без сознания всего минут десять), но
вряд ли это мне чем-нибудь поможет. Тем не менее...
  - Что тебя связывает с этой группой выходцев с Востока? - спросил он.
  Я моргнул. Он не знает? Может быть, мне удастся этим воспользоваться. Если
я смогу его обмануть, можно будет попытаться использовать колдовство. Мне
уже приходилось поступать так в, казалось бы, безвыходных ситуациях.
  - Нуони - выходцы с Востока, - сказал я, - и я тоже с Востока, так что
вполне естественно...
  Потом я закричал. Сейчас я уже не помню, где именно я ощутил боль. Думаю,
везде. Я понял, что он прав: мне хотелось умереть. Боль продолжалась столь
короткое время, что закончилась еще до того, как я закричал, но я знал,
что больше не выдержу, что бы это ни было. С меня градом катился пот,
голова свесилась, и я слышал собственный стон, напоминавший щенячье
повизгивание.
  Никто ничего не сказал. Наконец я поднял голову. Я чувствовал себя так,
словно постарел на двадцать лет. На лице Баджинока не было никакого
выражения.
  - Что тебя связывает с этой группой выходцев с Востока? - повторил он.
  - Одна из них - моя жена, - ответил я. Он кивнул. Значит, он знал. Он
намеревался играть со мной в эту игру, задавая вопросы, ответы на
некоторые из которых знал, а на некоторые - нет. Великолепно. Но, так или
иначе, теперь я знал, что лгать больше нельзя.
  - Почему она с ними?
  - Думаю, она верит в то, чем они занимаются.
  - А ты?
  Мое сердце стучало от страха, но нужно было отвечать.
  - Я... не понимаю твоего вопроса.
  - Что ты делаешь вместе с этими людьми с Востока?
  Я испытал неимоверное облегчение. Да, на этот вопрос я мог ответить.
  - Коти... я не хочу, чтобы ее убили. Как Франца.
  - Почему ты думаешь, что ее могут убить?
  - Я не уверен. Я еще... я не знаю, почему убили Франца.
  - У тебя есть какие-либо предположения?
  Я снова сделал паузу, пытаясь понять вопрос, и, вероятно, молчал слишком
долго, поскольку снова испытал приступ боли. На этот раз дольше. Вечность.
Может быть, секунды две. Вирра, прошу тебя, позволь мне умереть.
  Когда все кончилось, я какое-то мгновение не мог говорить, но был должен,
должен, должен, потому что иначе они сделают это снова, снова, снова...
  - Я пытаюсь... я...
  Мне пришлось сглотнуть, и я испугался, но вздохнул с облегчением, когда
боль не повторилась. Я снова попытался заговорить.
  - Воды, - попросил я.
  К моему рту поднесли стакан, я глотнул воды, пролив значительно больше
себе на грудь. Потом быстро заговорил, чтобы они не думали, будто я
пытаюсь тянуть время:
  - Они вмешивались в ваши дела... в дела Херта. Вероятно, это было
предупреждение.
  - Они тоже так думают?
  - Не знаю. Келли - их предводитель - достаточно умен. Кроме того, я
рассказал одному из них о своих мыслях.
  - Если это предупреждение, они обратят на него внимание?
  - Не думаю.
  - Сколько их там?
  - Я видел только около полудюжины, но мне говорили, что...
  Я как раз смотрел прямо на дверь, когда она распахнулась, и несколько
блестящих предметов пролетели мимо Баджинока и мимо моей головы. Позади
меня послышался хрип. Кто-то заранее прозондировал комнату, отметив
положение каждого, кто в ней находился. Хорошая работа. Вероятно, Крейгар.
  Баджинок не стал терять ни секунды ни на меня, ни на незваных гостей. Он
просто шагнул к одному из магов, и они начали телепортироваться. Палка,
стоявший в дверях, лишь бросил на него быстрый взгляд, прежде чем войти в
комнату. Мимо меня пролетело еще что-то блестящее, и я снова услышал хрип
за своим правым плечом, потом заметил в дверях Крейгара, метавшего ножи.
Затем в комнату влетел Лойош, а за ним - Сверкающий Псих. Глаза Психа
горели, словно лампы на Воротах Дракона Императорского дворца. В моей
голове мелькнула мысль: "Спасен", но я еще не верил, что попытка будет
удачной.
  Наблюдать за Палкой было тем не менее интересно. Он сражался сразу с
четверыми. В каждой руке у него было по дубинке, и лицо его было крайне
сосредоточенным. Дубинки мелькали в воздухе с такой скоростью, что их
очертания сливались в неясное пятно. Он действовал очень грациозно. Одна
дубинка отскакивала от головы, затем ударяла в бок, в то время как другая
проходилась по макушке другой головы, и так далее. Когда ему пытались
нанести ответный удар, он переходил в атаку так, словно постоянно ее
планировал. Он начал двигаться еще быстрее, и вскоре оружие вылетело из
рук его противников, а сами они начали спотыкаться. Затем Палка как бы в
завершение своего танца прикончил их. По одному за раз, обеими дубинками
по макушке, но не совсем одновременно. Бум-крак. Бум-крак. Бум-крак.
Бум-крак. Первый рухнул на землю, когда он расправился с третьим. Второй
рухнул на землю, когда он покончил с четвертым. Когда упал третий, Палка
отступил на шаг назад и огляделся в