енаты?
   Браст: ... Я понял, что вы имеете в виду. Будут ли еще написаны книги про
Кааврена?
   Паарфи: Не исключено.
   Браст: Значит, возможно, будут.
   Паарфи: Так.
   Браст: Дело в деньгах?
   (Паарфи отказывается отвечать.)
   Браст: Как вы относитесь к музыке?
   Паарфи: Я не понимаю, почему вы задаете мне такой вопрос.
   Браст: Чтобы выяснить, слышали ли вы  какие-нибудь  из  моих  музыкальных
произведений,  например  ?Новый  выпуск?  в  исполнении  ?Смеющихся   котов?
(магнитофонная запись); ?Как можно путешествовать? в  исполнении  ?Смеющихся
котов? (магнитофонная запись и компакт-диск); ?Королева воздуха  и  тьмы?  в
исполнении Морригана (магнитофонная запись); ?Король дуба и всего святого? в
исполнении Морригана (магнитофонная запись); ?Роза для бунтаря? в исполнении
Стивена Браста (магнитофонная запись и компакт-диск) -  все  можно  заказать
в ?Стил Дрэгон пресс?. Если вы желаете получить каталог, пошлите  конверт  с
маркой по адресу: Почтовое отделение, абонентский  ящик  7253,  Миннеаполис,
Миннесота, 55407. Цена всего лишь...
   Паарфи: Возмутительно. Я не намерен сидеть здесь и  выслушивать,  как  вы
самым бессовестным образом...
   Браст: Ну хорошо, хорошо.
   Паарфи: Итак?
   Браст: О чем вы хотели бы поговорить?
   Паарфи:  Можем  обсудить  какие-нибудь  литературные  вопросы.  Например,
проблемы создания художественного  произведения.  Или  давайте  поговорим  о
данной  конкретной  работе,  в  которой  появится  отчет  о  нашей   беседе.
Разумеется, я имею в виду ?Рассказ о некоторых событиях, происшедших в конце
правления его императорского величества Тортаалика I?.
   Браст: Я...  ну...  на  самом  деле  я  дал  вашему  произведению  другое
название.
   Паарфи: Что вы сделали?
   Браст: Доверьтесь мне.
   Паарфи: Правильное название, сэр, таково...
   Браст: Послушайте, я хорошо знаю издателей. Вам понятно?
   Паарфи: Вы этим гордитесь?
   Браст: Ну, может быть... Будьте любезны, объясните, пожалуйста, почему вы
иногда используете  футы,  дюймы,  мили  и  тому  подобное,  а  потом  вдруг
переходите  на  метры,  сантиметры  и  километры.  Несколько  раз  вы   даже
употребили такие единицы измерения, как лиги и фарлонги?
   Паарфи: Я считаю, что вам следует прекратить  задавать  мне  вопросы,  на
которые вам известны ответы. Более того,  любой  умный  читатель  и  сам  их
прекрасно знает.
   Браст: Раскройте свою мысль, пожалуйста.
   Паарфи (с  обиженным  видом):  Хорошо.  В  то  время,  когда  происходили
события, о  которых  я  повествовал,  в  Империи  имелось  шесть  совершенно
различных систем измерения. Ваш перевод этих  понятий  в  термины,  понятные
читателю, является попыткой сообщить об их существовании. Ну вот. Довольны?
   Браст:  Благодарю  вас.  Не  намекнете  ли  вы  читателю,  где  в  данном
произведении можно найти Деверу?
   Паарфи: Так получилось, что в данной истории она не появляется.
   Браст: Да? Но я сказал вам...
   Паарфи:  Было  бы  не  правильно  и  нечестно  просто  ?вставить?  ее   в
какое-нибудь место повествования, в то время как я не смог ничего  узнать  о
том, где она появлялась и появлялась ли вообще.
   Браст (невнятно).
   Паарфи: Прошу прощения?
   Браст: Ничего.
   Паарфи: Вам не трудно придумать вопрос, ответ на  который  потребовал  бы
некоторых мыслительных усилий?
   Браст: Хорошо, для кого вы пишете?
   Паарфи: Прошу прощения?
   Браст: Когда вы создавали свое произведение, вы  имели  в  виду  какую-то
определенную аудиторию?
   Паарфи (впервые с интересом): Отлично. Я пишу для тех, кто любит читать.
   Браст: Ну конечно, только...
   Паарфи: Мне кажется, вы меня не поняли. Я имел в виду, что  пишу  не  для
тех, кто любит хорошие истории, рассказанные хорошим языком, и не  для  тех,
кто берет в руки книгу,  чтобы  заняться  исследованием  (как  говорят  ваши
критики) ?человеческой сущности?. И уж конечно, не  для  тех,  кто  радуется
красиво расположенным на странице словам и фразам.
   Браст: Вы говорите о наборщиках?
   Паарфи: У меня складывается впечатление, что вы пытаетесь превратить  все
в шутку. У вас ничего не получится.
   Браст: На самом деле, мне кажется, я знаю, что  вы  хотите  сказать.  Ваш
читатель  не  торопится  узнать,  что  произойдет  в  следующую  минуту,  но
наслаждается тем, как сконструированы предложения  и  все  повествование.  Я
прав?
   Паарфи: Совершенно.
   Браст: Интересно.
   Паарфи: А как насчет вас, сэр?
   Браст: Меня?
   Паарфи: Для кого пишете вы?
   Браст:  Хм...  Мне  кажется,   я   хочу   доставить   удовольствие   всем
вышеназванным.
   Паарфи: Прошу прощения?
   Браст: Всем тем, кого вы называли некоторое время тому  назад,  тем,  кто
любит хорошие истории, тем, кто...
   Паарфи (с иронией в голосе): Вне всякого сомнения, достойная цель. И  все
же разве вы не пишете в каком-то определенном жанре, или,  если  быть  более
точным, маркетинговой категории, в которой  невозможно  создать  бессмертное
произведение?
   Браст: Давайте не будем забираться в такие дебри.
   Паарфи: Хорошо. Скажите мне, а что обозначают буквы ?PJF?, стоящие  после
вашего имени?
   Браст (сердито): Я же сказал, что не хочу обсуждать эти вопросы.
   Паарфи (строго): Прошу прощения. Но если вы зашли так далеко, что ставите
непонятные буквы после собственного имени на  обложках  своих  произведений,
мне кажется, читатель имеет право знать, что они означают. Может  быть,  это
такая особенная шутка? Давайте, сэр, вам представилась возможность  раскрыть
публике свой секрет.
   (Браст отказывается отвечать.)
   Паарфи: Как хотите. Назовите, пожалуйста, имена ваших любимых писателей.
   Браст: Ну, Александр Дюма...
   Паарфи: Неужели, какая неожиданность!
   Браст: Твен, Шекспир...
   Паарфи (фыркнув): Вы окажете мне огромную  любезность,  если  перестанете
пытаться произвести на  меня  благоприятное  впечатление  и  назовете  имена
писателей того времени, в котором вы имеете честь работать.
   Браст: Вы говорите о современных писателях?
   Паарфи: Если вам не трудно.
   Браст: Ну хорошо. Шеттерли, Йолен, Желязны, Вулф, - если начать  с  конца
алфавита. И возможно, Балл,  Геймен,  Дин,  Долки,  Кроули  и  Форд  -  если
сначала. Или...
   Паарфи: Я не понимаю.
   Браст: Не важно. Я ужасно люблю Патрика О'Брайана и Роберта  Б.  Паркера.
Диана Уэйн Джонс просто великолепна. Пожалуй, мне не стоит  упоминать  Меган
Линдхольм, потому что я написал вместе с ней книгу, но...
   Паарфи: Вы полагаете, что ни одно из этих имен мне не известно?
   Браст (сдержанно): Вы же спросили.
   Паарфи: Более того, я никогда не поверю, что кто-то может ?ужасно любить?
кого-то.
   Браст: Придется поверить.
   Паарфи: В таком случае, может быть, назовете кого-нибудь из своих коллег,
кто не попадает в категорию тех, кого вы ?ужасно любите??
   Браст: Что?
   Паарфи: Назовите плохих  писателей,  которые  работают  в  одной  с  вами
?области? - если можно так сказать.
   Браст: А, понятно. Ладно. И возможно, обезьяны...
   Паарфи: Иначе говоря, вы отказываетесь отвечать?
   Браст: Вот именно.
   Паарфи: Хорошо. Не  хотите  ли  рассказать  о  том,  над  чем  вы  сейчас
работаете?
   Браст: Я собираюсь написать еще одну историю о Владе Талтоше.
   Паарфи (зевает): Правда?
   Браст: Да. В моем произведении ему платят огромную,  сказочную  сумму  за
то,  чтобы  он  прикончил  утомительного,  занудного,   манерного   писателя
исторических романов, но в конце концов он делает работу бесплатно, да еще в
процессе обнаруживает, что получает удовольствие, пытая и...
   Паарфи: Полагаю, наш разговор окончен.
   Браст: Вот именно.



    Стивен БРАСТ 
    ВЛАД ТАЛТОШ VII 
    ДРАКОН 
 
Scan - Brayhead, OCR&Spellcheck - Alonzo 
 
 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА 
 
 
http://www.bestlibrary.ru 
 
   Когда все в  гармонии,  армия  может  выдержать  атаки  естественного
противника, а также и того, что кажется сверхъестественным.
   Сунь-Цзы. Искусство войны
 
ГЛАВА 1 
ПАМЯТЬ ПОХОЖА НА... 
 
   Ничего себе... куда меня занесло... Нас уже  столько  раз  разбивали,
что  мы  больше  не  могли  держать  строй,  а  враг  постоянно  получал
подкрепление. Я, как и весь наш отряд, ужасно устал, блеск  проносящихся
рядом клинков и "вжики" самых разных заклинаний  над  головой  приводили
меня в ужас - а может быть,  наоборот.  На  земле  корчились  и  стонали
мертвецы, раненые лежали неподвижно. Почти наверняка я что-то путаю - но
передаю вам содержание картин, оставшихся в моей памяти, хотя мне хорошо
известно, насколько часто она обманывает.
   Чуть позже я продолжу.
   Но прежде я  должен  принести  вам  извинения  за  то,  что  начал  с
середины, впрочем, иначе невозможно.
   Я оказался в самой гуще крупной битвы, то есть в том месте,  куда  ни
один уважающий себя наемный убийца попадать не должен. Мало того, у меня
практически не оставалось сомнений в том, что мы  терпим  поражение,  во
всяком случае, на том участке, где находился я. Я стоял на холме Дориан,
за моей спиной на расстоянии двухсот ярдов протянулась Стена.  Склеп  же
располагался примерно в четверти мили слева. Я  хотел  телепортироваться
или хотя бы убежать, но не мог - потому что ну не мог, и все.
   У меня имелась шпага и столько разного оружия, что его хватило бы  на
половину роты Кроппера (моей роты, ура, ура!). Перед  нами  были  враги,
которые подходили все ближе и ближе; создавалось впечатление, что на сей
раз они не отступят. Их  оказалось  так  много,  что  в  голове  у  меня
осталась только одна мысль: "Если им так нужен наш холм, пускай они  его
получат", но я знал, что ошибаюсь. К тому же мои товарищи  по  несчастью
едва ли со мной согласились  бы;  некоторое  время  назад  мы  потратили
немало сил, чтобы захватить эту высоту. И нас тогда разбили.  Почему  же
сейчас мы занимаем холм? Не знаю; подобные  вещи  не  объясняют  простым
пехотинцам.
   Затем,  словно  уже  имевшихся   неприятностей   было   недостаточно,
послышался бой барабанов, которые заиграли "время быть живым" - сигнал к
наступлению. Наш капитан, подумалось мне, видимо, решил, что  мы  больше
не в силах защищать позиции, или  захотел  погибнуть,  купаясь  в  лучах
славы.  Не  знаю:  мне  казалось,  что  позиция  на  холме  имеет   свои
преимущества - зачем же терять их, спускаясь вниз? Я был  готов  назвать
его идиотом, но понимал, что мое суждение вряд ли справедливо.
   Я слегка ослабил хватку на  эфесе  шпаги  и  сделал  Три  Необходимых
Вдоха, когда наш капитан остановился напротив. Оказалось, что  рядом  со
мной   Данн,   знаменосец-дублер,    что    незначительно    увеличивало
продолжительность моей жизни по сравнению  с  ним  -  а  у  него  шансов
оставалось чуть больше,  чем  у  знаменосца,  для  которого  вероятность
выжить стремилась к нулю.  Ну,  они  оба  этого  хотели;  теперь  у  них
появлялась возможность насладиться происходящим в полной мере.
   На сей раз капитан не стал произносить речей; наверное, за  последние
дни успел сказать нам все, что хотел. Он просто подал сигнал, и мы пошли
вперед.
   Как и прежде, я обнаружил,  что  двигаюсь,  хотя  и  не  помнил,  что
принимал это решение; уже не в первый раз возник вопрос: а нет ли  здесь
какого-нибудь волшебства? Нет, пожалуй, нет. Я вспомнил,  что  на  самом
деле мне ужасно хотелось сбежать, но, как и прежде, я  не  мог,  поэтому
сделал единственное, что оставалось: начал молиться. Однако с раскаяньем
я сильно запоздал, и мои молитвы не возымели действия.
   Впрочем, тут я не уверен.
   О да, я намеревался поговорить о памяти.  Может  быть,  все  началось
именно с нее? Трудно сказать, с чего началось; вот почему я и  веду  мои
записки - в надежде разобраться в случившемся. Конечно,  золотые  слитки
во многом объясняют, почему я делал то, что делал.  Так  о  чем  это  я?
Правильно, о памяти.
 
*** 
 
   Однажды утром я проснулся и вспомнил  то,  что  забыл  вчера.  Я  вел
односторонний разговор с металлическим ящиком, почти как сейчас, в обмен
на крупную сумму золотом и множество полезных безделушек и диковин, и  у
меня возникло ощущение, что я выполнил свою часть сделки. Но  потом,  на
следующее утро, я понял, что забыл кое-какие подробности.  У  меня  даже
возникло подозрение, что кто-то воздействует на мою память.  И  тогда  я
обещал себе, что этот кто-то обязательно пожалеет о содеянном.  Потом  я
стал думать о том, кем этот человек может быть. От таких размышлений мне
стало  не  по  себе,  и  я  окончательно  проснулся,   что   привело   к
возникновению  неприятного  вопроса:   "Какая   часть   из   этого   мне
приснилась?" Через несколько минут я сумел привести мысли  в  порядок  и
решил, что пора вставать.
   Одновременно проснулся Лойош. Он лениво расправил свои крылья летучей
мыши, сонно зашипел на меня и поинтересовался:
   - Как насчет завтрака?
   Как и всегда, он обращался ко мне псионически.
   - Ты помнишь Водопады Смерти? - спросил я.
   - Нет. Я слишком стар. Конечно, помню...
   - Ты помнишь большую статую перед Водопадами?
   - Да, босс. Именно там Маролан совершил тот трудный ритуал. А  почему
ты спрашиваешь?
   - Не важно.
   Верно. Ритуал. О нем я тоже забыл. Не люблю думать о неприятном перед
завтраком. Перед завтраком я вообще ни о чем не склонен думать.
   - Это важно, босс?
   - Пойдем, Лойош.
   Вот вам прекрасный пример причудливого  устройства  памяти:  я  забыл
нечто важное, случившееся несколько дней  назад,  однако  теперь,  более
трех лет спустя, вспомнил,  как  проснулся  и  разговаривал  с  Лойошом.
Любопытно, не правда ли?
   Ну, так  вот,  я  оставил  тебя,  хитрое  сверкающее  приспособление,
предположительно имеющее уши с двух сторон и ты не знаешь, кто я есть  и
о чем рассказываю. Ладно. Пусть сомнения не покидают тебя еще  некоторое
время, а если ты не веришь, что я сумею все разъяснить,  что  ж,  можешь
повеситься. Мне заплатили.
   Я приготовил омлет, съел его и вымыл посуду, размышляя  о  том,  кому
поведать о необъяснимых пробелах в моей памяти. Недавно у меня появилось
двое новых знакомых которые могли бы пролить свет на данный  вопрос,  но
обращаться к ним не хотелось - наверное, я боялся показаться им  слабым.
Однако я продолжал испытывать тревогу. Я все  еще  обдумывал  странности
своей памяти, когда  закончил  облачаться  в  цвета  джарегов  (серое  и
черное, если вы не забыли) и тщательно проверил,  на  месте  ли  оружие;
затем вышел на улицу, которой практически владел.
   Обычно я не  пользуюсь  услугами  телохранителей.  Во-первых,  трудно
найти такого, который успеет предупредить об  опасности  раньше  Лойоша;
во-вторых, я не настолько крупная  фигура,  чтобы  помешать  кому-нибудь
всерьез; и, в-третьих, мне это было бы неприятно. Мне известно, что  для
некоторых членов Организации число телохранителей обозначает статус,  но
меня их присутствие только раздражало бы.
   Я не похож на остальных.  Я  не  родился  членом  Организации.  И  не
принадлежал к Дому Джарега изначально. Более того,  я  даже  не  являюсь
гражданином; я человек. А они - нет.  Достаточно  существенная  разница,
которая объясняет все остальное.
   Поэтому вы можете посмотреть на  мир  моими  глазами.  Увидеть  текл,
снующих вокруг и похожих на маленьких  грызунов,  в  честь  которых  они
названы. Теклы занимаются важными делами - выбирают фрукты на лотках или
куски ткани в лавках, делают ставки  у  местных  букмекеров,  спешат  на
работу в саду или бакалейной лавке, - и все  они,  прямо  или  косвенно,
меня кормят. Или взглянуть на креоту  или  джагала,  имеющих  дворянские
титулы, но живущих  жизнью  буржуа  -  они  продают  ткани  или  фрукты,
покупают наркотики или торгуются из-за аренды - они также, тем или  иным
образом, кормят меня. И самые редкие птицы - благородное  дворянство,  -
разгуливающие с важным видом,  словно  исола  весной,  раздающие  медные
монетки нищим,  посылающие  слуг  покупать  дорогие  вина  и  еще  более
экзотические наркотики, тем самым, так или иначе, кормят меня.
   Удивительно, что я до сих пор такой худой.
   Никто из них не обращал на  меня  внимания,  когда  я,  не  торопясь,
прогуливался, намереваясь в очередной  раз  получить  от  них  все,  что
положено. Мне нравится моя жизнь.
   Прогулка от дома до офиса занимала совсем мало времени, однако обычно
его хватало, чтобы оценить обстановку в  моем  районе;  в  тот  день  не
произошло ничего, достойного внимания. Вспоминаю, что  я  довольно  рано
пришел в офис. Джареги работают весь день, но настоящие дела  начинаются
вечером; я редко появлялся в своей конторе до  полудня.  В  тот  день  я
добрался туда даже раньше своего секретаря,  повесил  плащ  на  вешалку,
прислонил рапиру к стене и уселся за письменный стол, чтобы  просмотреть
бумаги, пришедшие с утра.
   Я нашел там только один документ: дорогой  пергамент  лежал  в  самом
центре стола; на нем аккуратным, изящным почерком написано: "В. Талтошу,
баронету". Я взял пергамент и  внимательно  его  осмотрел.  Печать  Дома
Дракона.
   Я положил пергамент на стол и задумался. Возможно, я испытывал страх.
Да, я и в самом деле боялся того, что там может быть написано.  Наконец,
я взял письмо и сломал печать, не дожидаясь, пока Лойош начнет надо мной
потешаться.
 
   Баронет!
   Встреча с вами доставила бы мне огромное удовольствие. Не  исключено,
что вам удастся извлечь из  нее  выгоду.  Если  потребуется  помощь  для
телепортации, можете обратиться к  барону  Локрану  э  Териксу  из  Дома
Дракона. Навестите его сегодня между полуднем и десятым часом, и я смогу
немедленно вас принять.
   Остаюсь, мой дорогой сэр,
   Искренне ваш,
   Маролан э 'Дриен.
 
   Р.S. Вы говорили, что предпочитаете формальное приглашение - то,  как
мы в прошлый раз обратились к вам, вас не устроило; надеюсь,  теперь  вы
останетесь довольны.
   М.
 
   Я положил письмо на стол и подумал о множестве разных вещей.
   Как и всегда, когда я имею дело с Мароланом, я не  знаю  как  к  нему
относиться. Он называет свой дом Черным Замком, что либо претенциозно до
глупости,  либо  является  безусловным  утверждением   его   могущества;
выбирайте сами. Маролан очень  необычен,  возможно,  уникален  -  будучи
драгейрианином и драконлордом, он  тем  не  менее  занимается  изучением
восточного колдовства. Такое  странное  увлечение  или  показывает,  что
Маролан  не  разделяет  отношения  своих  соплеменников  к  людям,   или
свидетельствует о таком презрении  к  нам,  что  он  между  делом  решил
выучить наше тайное искусство. Как вам больше понравится. Предыдущее его
предложение о сотрудничестве привело к  тому,  что  мы  с  ним  едва  не
прикончили  друг  друга,  поэтому  упоминание  о  нем  в  письме   можно
расценивать как издевку или считать предложением мира; на ваш вкус.
   Впрочем, мне даже в голову не пришло, что я могу  отказаться  принять
его приглашение.
   - Мы отправляемся в Черный Замок, Лойош.
   - Жду с нетерпением, босс. Когда?
   Я псионически связался с Имперской Державой.  До  полудня  оставалось
меньше часа.
   - Прямо сейчас, - ответил я.
   И пристегнул рапиру, но ее вес не придал мне необходимой уверенности.
Мелестав, мой секретарь, как раз входил в офис.  Казалось,  его  удивило
мое раннее появление.
   - Я получил заказ. Если ты больше никогда меня не увидишь, вина ляжет
на Маролана э'Дриена из Дома Дракона. До встречи.
   Затем я вышел на улицу, сделав первые  шаги  по  тому  пути,  который
приведет меня к  войне  и  смерти.  Не  пожелав  идти  пешком,  я  нанял
кабриолет. Я не обратил внимания на кучера, но щедро с ним  расплатился.
Наверное, здесь можно отыскать какой-то тайный смысл.
   Дом Дракона расположен напротив Императорского дворца, чуть к  западу
от  его  северного  крыла.  Возле  него   возвышается   статуя   Кайрана
Завоевателя высотой в сорок футов, который  в  одной  руке  держит  меч,
направленный на восток. Стоит мне посмотреть на него - и моя собственная
рука становится тяж