вышло чертовски похоже). Паарфи  вовсе  не
должен был стать их копией; задача состояла в том, чтобы он  писал  примерно
так же, как они. Те, кто интересуется драгейрианской ?историей? или, точнее,
ее продолжением могут соотнести существование Паарфи  примерно  с  периодом,
освещенным  в  романах  о  Владе  Талтоше,   действие   которых   происходит
приблизительно через тысячу лет после описываемых здесь событий.
   И  если  Паарфи  и  получился  несколько  напыщенным,  это   не   следует
воспринимать  как  слишком  строгую  критику  авторов,   стиль   которых   я
имитировал. Просто пока я писал от  его  имени  целый  роман,  Паарфи  обрел
собственную индивидуальность, и я несу за него  не  меньше  ответственности,
чем за другие свои персонажи. Относитесь к этому, как посчитаете нужным.
   Паарфи все время называет себя историком, в чем нет  ничего  плохого,  но
мне кажется, он постоянно что-то придумывает - в чем не желает признаться, а
его протесты в предисловии не выдерживают никакой критики. Думается,  Паарфи
действительно очень любил историю - и неплохо в ней разбирался, - но эра,  в
которой он жил  всего  через  несколько  столетий  после  Междуцарствия,  не
слишком нуждалась в историках.  Все  были  чересчур  заняты  восстановлением
Империи, чтобы оглядываться на прошлое.  Иными  словами,  все  с  увлечением
повторяли прошлые ошибки и не желали потратить хотя бы  немного  времени  на
то, чтобы взглянуть на них со стороны, - к  большому  разочарованию  Паарфи.
Поэтому, чтобы как-то содержать себя, ему пришлось найти  покровителя,  леди
Парачей, которая с  удовольствием  читала  книги,  называвшиеся  в  Драгейре
историческими романами.
   Так  что  считайте,  что  Паарфи  немного  Артур  Конан  Дойль:  ибо   он
зарабатывал себе на жизнь, занимаясь совсем не тем, чем ему хотелось, а тем,
что у него хорошо получалось, - рассказывал  истории.  Слог  Паарфи  немного
претенциозный и высокопарный -  и,  конечно,  многословный,  -  но  это  его
собственная манера. И  если  Дюма  развил  такой  стиль  (во  всяком  случае
частично), потому что ему платили за каждое  слово  (кстати,  Диккенс  тоже,
правда, Дюма гораздо забавнее),  то  понять,  откуда  взялся  стиль  Паарфи,
совсем не трудно - в Драгейре так писали все ученые мужи.
   Что же до моих собственных мотивов, то, если уж быть честным до конца,  я
получал слишком большое  удовольствие,  чтобы  остановиться.  Я  с  радостью
работал с Паарфи - как из-за него самого,  так  и  отдавая  должное  великим
писателям прошлого. Надеюсь, что вам он тоже понравился.
   Стивен Браст, П. Дж. Ф.,
   Апрель 1990 года,
   Миннеаполис, Миннесота

ОБ АВТОРЕ

   Мистер Стивен Браст (хотя мы не  знакомы  с  этим  титулом  ?мистер?,  но
именно так, как нам удалось выяснить, его величают, и мы не станем брать  на
себя ответственность что-либо менять) живет в местности, которая  называется
Миннеаполис. Миннеаполис означает, как нам дали понять, ?Место,  где  бушуют
метели? или ?Земля, где постоянно чинят дороги?.  Он  родился  в  1955  году
после основания храма одного из самых популярных местных божеств, в  месяце,
носящем название ?ноябрь? и вроде бы означающем либо ?Время начала метелей?,
либо ?Время краткого перерыва в починке дорог?.
   Мистер Браст снабдил нас  довольно  длинным  списком  способов,  которыми
зарабатывал себе на жизнь,  но  поскольку  мы  не  смогли  найти  в  них  ни
малейшего смысла, то решили его полностью опустить  -  не  сомневаемся,  что
читатель ничего от этого не потеряет.
   В то время как его частная жизнь до определенной степени  попала  в  поле
нашего зрения, мы можем отметить, что он - автор  четверых  детей  и  десяти
романов; книга, которую вы имеете честь держать в руках,  является  десятой.
Мы считаем, что наша задача  прежде  всего  состоит  в  точном  фиксировании
фактов прошлого, а не в попытке угадать, что же еще будет.  Однако  уверены,
что количество детей вряд ли увеличится, в то время как число романов  может
вырасти еще до того, как сей том станет достоянием широкой публики.
   Когда мистер Браст не пишет, его, весьма вероятно, можно  найти  с  двумя
палками в руках, которыми он ударяет по разных размеров имитациям растянутых
шкур в надежде извлечь приятные музыкальные звуки.  И  хотя  я  не  в  силах
понять, как и зачем нужно имитировать шкуры, мы  не  станем  делать  никаких
выводов, не послушав предварительно, как это звучит, что, согласитесь, почти
исключено.
   Следует отметить, однако, что  он  совершает  эти  действия  совместно  с
несколькими другими персонами, среди которых наиболее  известна  некая  леди
Эмма из Дома Буйвола <Очевидно, речь идет  об  известной  писательнице  Эмме
Булл, совместно с которой Стивен Браст написал в 1997  г.  роман  в  письмах
?Свобода и необходимость?. (Прим, переводчиков.)>, и что эта группа называет
себя ?Смеющиеся коты? по причинам, о которых мы не станем распространяться.
   Разрешите со своей стороны добавить, что  нас  обвинили  в  недостаточной
исторической точности работы, особенно это касается  героев,  о  которых  мы
имели честь писать. Более того, кое-кто даже намекнул, что они  и  вовсе  не
существовали, кроме как в нашем воображении. И хотя  мы  не  считаем  нужным
отвечать на подобные обвинения, мы можем заверить читателя, что,  последовав
вышеуказанным инструкциям, он легко получит доказательства того, что  мистер
Браст не имеет никакого отношения к мифическим существам. И если  мне  будет
позволено  напоследок  высказать  свое  мнение,  то,  пожалуй,  среди   всех
персонажей, о которых мы имели честь писать, мистер Браст является самым  не
правдоподобным.
   Паарфи Раундвудский
   2/1/2/3
   Адриланка, Уайткрест.




    Стивен БРАСТ
    ГВАРДИЯ ФЕНИКСА II
    ПЯТЬСОТ ЛЕТ СПУСТЯ

    Перевод с английского В. Гольдича, И. Оганесовой





ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Империя в опасности!
   Доблестные гвардейцы -  Кааврен,  Пэл,  Айрич  и  Тазендра  -  встретятся
пятьсот лет спустя, чтобы встать на защиту Империи.
   Заговор на улицах Дна. Столкновение интересов. Изменой пропитан воздух во
дворце. Угроза везде, неуловимая, незримая. Близится  смена  цикла.  И  надо
успеть...
   Это одна из глав  великой  истории  Драгейры,  повествующая  о  событиях,
изменивших мир.

ПРЕДИСЛОВИЕ
В котором показано, что в трудах Паарфи Раундвудского присутствует как жестокая правда истории, так и восторги литературы; проиллюстрировано примерами из его историко-романтических сочинений

   "Вымысел порой оказывается куда более мудрым и значительным,
   Нежели история, ведь вымысел озабочен всеобщим, а история - частным?.
   Экрасан из Сиблтауна

   "Правда невероятнее вымысла?.
   Приписывается многим

   Поскольку основатели  наших  критических  традиций  высказывают  подобные
суждения, нет ничего удивительного в том, что исторический роман, а  таковым
является том, который  вы  сейчас  держите  в  руках,  занимает  не  слишком
выгодное положение между научными работами и  романтическими  сочинениями  и
подвергается яростному хулению с обеих  сторон.  Когда  Паарфи  Раундвудский
собрался опубликовать  ?Три  порванные  струны?,  руководители  издательства
университета  попросили  его  прибегнуть  к  вымышленному  имени,  дабы   не
компрометировать стоявшее на исторических монографиях. Паарфи отказался, и в
результате любители его романтической прозы стали  покупать  и  изучать  его
исторические труды, пополняя столь необходимым золотом казну университета.
   Впрочем, такой исход не помешал издателям повторить свое требование перед
публикацией ?Гвардии Феникса?, но к тому моменту Паарфи  успел  разойтись  с
ними во мнениях по множеству позиций относительно примечаний и карт к  своей
последней монографии,  а  посему  снова  наотрез  отказался  воспользоваться
псевдонимом.  И  опять  ревностные  почитатели   бросились   раскупать   его
монографии. Некоторые  из  них  даже  писали  в  университет,  выражая  свое
разочарование, - очевидно, монографии не оправдывали их ожиданий, однако  мы
склонны полагать, что те,  кого  сии  труды  удовлетворили,  не  удосужились
взяться за перо.
   Авторы  приключенческих  романов   утверждают,   будто   в   исторической
литературе нет ни  искусства,  ни  настоящего  мастерства;  ученые,  в  свою
очередь, обвиняют писателей в незнании истории, более того  -  в  намеренном
искажении фактов, кое приводит к пагубным последствиям. Ну а сами  создатели
исторических романов предпочитают помалкивать и заниматься своим делом.
   Давайте  теперь  рассмотрим  работы   этого   автора   с   точки   зрения
вышеозначенных  претензий.  Следует  отметить,  что  хотя  романисты  и   не
претендуют на историчность, их читают историки и  все,  кто  в  любой  форме
интересуется историей. А первые всегда беспокоятся о вторых.
   Несколько уважаемых ученых,  особенно  автор  ?Бэдры  из  Инна  и  Лотро:
Исторические и поэтические сравнения?,  а  также  издатель  ?Горных  баллад?
нещадно   ругали   ?Три   порванные   струны?   за   искажение   фактов.   В
действительности в данном произведении нет  ничего  выдуманного,  во  всяком
случае, каждый из  обсуждаемых  эпизодов  может  получить  подтверждение  по
меньшей мере в трех источниках.
   Не все они надежны, и Паарфи четко формулирует это в  своем  предисловии;
но ни один из них не является его собственным сочинением. В тех же  случаях,
когда герою  приписываются  какие-то  мысли,  они  взяты  из  опубликованных
воспоминаний. Диалоги составлены по ранним источникам,  главным  образом  по
?Легендам Бид'на?, ?Горным балладам?, ?Мудрым изречениям  пяти  бардов?,  по
книге  Ваари  ?Кратко  об  использовании  наречий  в  разговорном  языке?  и
неизданным  письмам,  собранным  в  ?Еллоуторн  МСС  1-14?  и  помещенным  в
библиотеку данного заведения.
   Литературные  достоинства  ?Трех  порванных  струн?   осмеяли   уважаемый
автор ?Короткой жизни Лотро? и три благородных  критика,  которые  высказали
свое мнение в ?Литературных размышлениях?, не пожелав, однако, назвать  свои
истинные имена. Все критики и историки, в конечном счете, нападают на  книгу
за то, что она якобы не является романом.
   Между тем нельзя отрицать, ?Три  порванные  струны?  написаны  с  большим
мастерством.  Эпизоды  из  жизни  Бид'на  рассказаны  не  в  хронологическом
порядке, а  сгруппированы  по  следующим  принципам:  любовные  приключения,
гонения,   дискуссии   с   людьми   искусства,   путешествия,    поэтические
произведения, музыкальные пристрастия и так далее.
   Способы описания этих небольших  историй  выбраны  весьма  изящные;  хотя
структура  не  всегда  удачна  с  точки  зрения  развития   сюжета.   Автор,
безусловно, проявил немалое старание при создании книги, правда, мы  склонны
согласиться с критиками:  действительно  перед  нашим  мысленным  взором  не
возникает портрет менестреля. Что ж, зато книга послужит источником полезной
информации для студентов;  кроме  того,  она  хорошо  продается,  а  значит,
тематическое собрание историй представляет интерес для многих читателей.
   Теперь поговорим об историках. Им совершенно не на что  сетовать,  однако
они  не  упускают  ни  малейшей  возможности  принизить  достоинства   ?Трех
порванных струн?. А вот обычные читатели не жалуются,  хотя  и  у  них  есть
причины для недовольства: книга написана скорее в научном  стиле,  нежели  в
развлекательном. Спасает положение то, что  для  своего  произведения  автор
выбрал живую популярную фигуру, - и недочеты не столь заметны;  по-видимому,
этим и объясняется отсутствие негативных отзывов не только читателей,  но  и
литературных критиков.
   В любом  случае,  упомянутых  недостатков  лишена  ?Гвардия  Феникса?,  в
которой автор рассказывает о событиях так, как обычно  делается  в  романах.
Это обстоятельство спровоцировало историков на еще более активную критику  -
они утверждают, что подобная  свобода  изложения  не  может  не  привести  к
искажению фактов.
   И  все  же,  когда  мы  рассматриваем  имеющиеся  в  нашем   распоряжении
источники, эта так называемая свобода не выходит за весьма жесткие рамки.  К
любой сцене, где участвуют два и более  персонажей,  усердный  исследователь
обнаружит  по  крайней  мере  одно  письменное  свидетельство:  письмо,  или
мемуары, или герой говорил об этом с кем-нибудь,  кто  посчитал  необходимым
сохранить сведения для потомков. Деятельность преступников тщательно изучена
по отчетам судебных процессов. Лакей текла по имени Мика,  которому  удалось
подслушать несколько важных разговоров и который занимает не последнее место
в данной истории, весьма подробно  рассказал  обо  всех  приключениях  своей
подруге Сахри, сохранившей заметки о тех славных событиях вместе со счетами.
Так что даже размышления Мики не могут быть названы вымыслом.
   Если кто-то заинтересуется трапезой друзей во время  их  путешествия,  он
непременно отыщет упоминания о гостиницах, в которых они побывали и оставили
о себе чрезвычайно яркие впечатления. Следует признать, что  не  сохранилось
достоверных сведений относительно того, что именно отведали  Кааврен  и  его
спутники по дороге из  поместья  Адрона  э'Кейрона  в  Пепперфилд,  но  еда,
которую положил им  в  рот  Паарфи,  была  приготовлена  поваром  Адрона,  а
следовательно, могли быть найдены уцелевшие рецепты.
   Справедливости  ради  отметим,  что  в   книге   имеется   один   аспект,
действительно не соответствующий традициям того  времени.  Манера  разговора
придворных, а также Кааврена и его друзей. Речевые  формы  не  зафиксированы
исследователями и вообще не совпадают с интересующим нас периодом.
   Для создания диалогов Паарфи использовал модное в то  время  ?Путешествие
Рэдрифа и Голдстара к Вратам Смерти? неизвестного автора, в  особенности  те
эпизоды, где главные персонажи пьесы  играют  во  внутреннем  дворе  тюрьмы.
Доказательством тому служат слова одного из палачей в финале пьесы: ?Собака!
Мне кажется, я уже битый час ни о чем другом и не прошу!?  Это  или  похожие
восклицания несколько раз звучат в  ?Гвардии  Феникса?,  а  также  в  книге,
которую вы сейчас держите в руках.  Их  назначение  -  показать,  что  время
пустых любезностей подошло к концу.
   Но тонкости словоупотребления, точность выбора момента использования этих
оборотов речи  дают  прекрасное  представление  о  придворных  манерах  того
периода и позволяют не прибегать к  громоздким  и  устаревшим  конструкциям.
Считайте  подобный  подход   удачным   переводом,   не   искажающим   ничего
существенного для всякого, кроме разве что лингвиста.
   Таков наш ответ историкам. Только нам  удалось  заставить  их  замолчать,
раздались возмущенные голоса писателей. Где же тут искусство,  мастерство  и
полет фантазии, если подтверждение каждому событию, мысли  и  даже  описанию
трапезы можно найти в документах? Наши  три  пожелавших  остаться  инкогнито
критика, как и сам Ваари, задают именно эти вопросы. На них совсем не сложно
ответить. Искусство, мастерство и полет фантазии присутствуют вот где.
   Во-первых,  в  самой  структуре  рассказа,   которую   Экрасан   называет
систематизацией происшествий. Заметьте, ведь ?Гвардию Феникса? вполне  можно
было начать с описания зарождающихся интриг в Императорском дворце, а  потом
продолжить, переходя от одного персонажа к другому и из комнаты  в  комнату,
собирая свидетельства так, как это принято у  историков.  Паарфи  же  выбрал
иной путь. Он проникает в город и во дворец вместе с Каавреном из Каслрока и
остается с  ним,  по  мере  того  как  тот  знакомится  со  всеми  основными
персонажами.
   Нам могут возразить: главные действующие лица - Сиодра,  Адрон  э'Кейрон,
лорд Гарланд, Катана э'Мариш'Чала -  и  другие  важные  исторические  фигуры
появились на страницах книги значительно позже. Но в этом-то и проявляется в
полной мере гений автора. Вот вам демонстрация искусства, мастерства и полет
фантазии: выбор точки зрения. Когда Кааврен входит в  город,  он  никто:  он
общается с разными людьми, открывает для себя массу  нового,  просит  друзей
объяснить ему происходящее.
   Читатель, не  очень  хорошо  знающий  историю,  оказывается  в  таком  же
положении, что и Кааврен. Однако автор не доводит технику  до  крайности,  а
усиливает напряженность сюжета, в нужный момент показывая  тех,  кто  строит
козни против нашего героя и Империи, в то  время  как  Кааврен  пребывает  в
блаженном   неведении,   сменяющемся   замешательством   (ненавистное    для
нетерпеливого читателя состояние). Описаны исторические события, но  порядок
изложения и точку зрения, с которой они  нам  представлены,  определяет  сам
автор.
   "Гвардия  Феникса?  -  это  история   приключений   и   интриг,   и   она
соответствующим образом выстроена. Том,  что  вы  сейчас  держите  в  руках,
совсем иного характера. Вам предстоит прочитать о  неизбежной  трагедии,  об
удивительных и странных поворотах судьбы, когда кому-то удается спастись,  а
кто-то гибнет. В нем также повествуется о событиях, о  которых  помнят  даже
самые забывчивые. Можно не знать о том, что  произошло,  когда  Крионофенарр
встретился с Адроном э'Кейроном в Пепперфилде в начале правления Тортаалика,
однако о Катастрофе Адрона слышали все.
   Построение  книги,  которую  вы  собираетесь  прочитать,   отражает   это
различие. Ученому не следует портить чтение  хорошей  книги  предварительным
подробным изложением  ее  содержания.  И  все  же  давайте  забежим  немного
вперед... Перед  императором  появляется  посланница.  Наш  автор  прерывает
рассказ, чтобы описать ее одежду и  внешность,  а  закончив,  ставит  нас  в
известность, что задержка вызвана тем, что в это  время  она  переходила  из
одного зала дворца в другой, сообщая страже о  своей  миссии,  -  и  наконец
предстала перед  императором.  Автор  беспомощен  перед  неотвратимым  ходом
истории,  ее  невозможно  остановить  или  замедлить,  и  потому  он  просто
двигается вперед к катастрофе,  словно  становится  жертвой  наводнения  или
шторма.
   Конечно, данная книга не является простым описанием разных точек зрения и
цепи событий, во время которых вам предстоит встретиться как со старыми, так
и с новыми  персонажами  Паарфи.  При  ее  чтении  возникают  совсем  другие
ощущения, нежели когда вы держите в руках ?Гвардию Феникса?. Она  сложнее  и
содержательнее, кажется гораздо более серьезной, хотя и не лишена  смешного.
Неблагодарный  читатель,  считающий,  что  написание  истории   не   требует
искусства, может трактовать ее так, как ему угодно.
   Тем же, кого мы сумели убедить в противном и кто с самого начала  обладал
достаточной  проницательностью,  чтобы  не  совершать  подобных  ошибок,  мы
предлагаем окунуться  в  поток  событий,  и  он  принесет  вас  к  ужасающей
развязке, позволив ученому незаметно удалиться со сцены.
   Д. Б., декан Памларского университета.
   Р2:1/2:1/2/1/2

КНИГА 1

ГЛАВА 1
Которая повествует о состоянии дел в Империи, а также представляет читателю императора и придворных

   В первый день осени, или  в  девятый  день  месяца  валлисты,  в  пятьсот
тридцать второй год правления его императорского величества Тортаалика I  из
Дома Феникса, в Императорском крыле появился гонец и испросил  у  императора
разрешения на аудиенцию.
   Прежде чем углубиться в подробности относительно послания,  мы  надеемся,
нам будет разрешено сказать пару слов о самом посланце и обрисовать читателю
ситуацию во дворце и Империи, что позволит ему лучше понять историю, которую
мы намерены представить его вниманию.
   Посланец оказался молодой женщиной  приблизительно  четырехсот  лет,  чье
округлое лицо, приземистая  фигура  и  короткие  прямые  русые  волосы  явно
говорили о принадлежности их обладательницы к Дому Теклы, что подтверждалось
еще и грубой кожей, и мозолями на руках. Но  еще  более  примечательно  -  в
сочетании  с  простоватой  наружнос