вполне  хватало,  чтобы
гарантировать ей безопасность или большие  неприятности  для  того,  кто  не
поймет, с кем имеет дело. Звали ее Ларал.
   Она заметила одиноко сидевшего за столом Серого Кота и  присоединилась  к
нему. Когда она подошла, он  встал  -  автоматически  демонстрируя  уважение
даме. Ларал кивнула, как должное принимая  его  манеры  хорошо  воспитанного
человека, и они стали молча ждать. Причем ни он, ни она не притрагивались  к
выпивке - что, если учесть  качество  вина  и  эля,  обычно  подававшихся  в
тавернах Дна, можно было посчитать весьма разумным поведением.
   Следующим явился человек, которого дворянином назвал бы тот, кого природа
наградила чрезмерно развитым воображением. Самый крупный из  всей  компании,
он был в плаще с капюшоном, какие надевают моряки  во  время  сильных  бурь;
большие мозолистые руки заросли волосами - всем  хорошо  известно,  что  это
признак животной натуры. Казалось, он чувствовал себя в таверне неуютно; все
время сжимая и разжимая  кулаки,  нервно  озирался  по  сторонам  в  поисках
знакомых лиц. Из-под плаща выглядывала одежда светло-синих и зеленых  тонов,
выдававшая его принадлежность к Дому Орки. Его звали Чалер.
   Он увидел Серого Кота, заказал эль и уселся  рядом,  с  сомнением  кивнув
Ларал.
   А через мгновение появился  и  четвертый.  Он  не  носил  шляпы  -  любая
выглядела бы смешно на его густых,  торчащих  в  разные  стороны  ярко-рыжих
волосах. Острый подбородок, длинный нос и узкие лисьи  глаза  придавали  ему
сходство с плохо закаленным мечом, который скорее сломается  под  давлением,
чем согнется.  Впрочем,  его  аристократическое  происхождение  не  вызывало
сомнений, хотя ни по  лицу,  ни  по  одежде,  черной  и  отлично  скроенной,
невозможно было определить, к какому Дому он принадлежал.  На  боку  у  него
висела очень тяжелая шпага с простой деревянной рукоятью, обтянутой кожей, -
неподходящее оружие для такого  элегантно  одетого  джентльмена.  Его  звали
Дунаан.
   Он сел рядом с Чалером, на которого не  обратил  ни  малейшего  внимания,
кивнув лишь Серому Коту и бросив равнодушный взгляд на Ларал.
   Следует добавить, что до этого момента никто не произнес ни слова.
   - Давайте перейдем в другое помещение, -  прервал  затянувшееся  молчание
Серый Кот.
   Он говорил без ярко выраженного  акцента,  хотя  в  первый  момент  могло
показаться, что он провел немало времени при дворе, однако внимательное  ухо
уловило бы отзвуки далеких провинций в произношении некоторых гласных.
   Речь Дунаана была речью исконного жителя города Драгейры.
   - А разве мы больше никого не ждем? - поинтересовался он.
   - Нет, - ответил Серый Кот.
   - Ладио, - кивнул Дунаан.
   Они дружно встали и последовали за Серым Котом в одну из  задних  комнат,
заказанных заранее. Чалер допил свой эль и оставил стакан на столе, не делая
попыток получить еще порцию, -  демонстрируя  тем  самым,  что  ?способен  к
обучению?  (термин,  придуманный  философами).  А  нам  так   нравится   это
выражение, что мы не в силах отказать себе в  удовольствии  лишний  раз  его
употребить.
   Пожалуй, переходить в одну из отдельных комнат было не слишком разумно со
стороны Серого Кота и его компании. Они не  только  могли  привлечь  к  себе
внимание,  но  и  лишались  возможности  наблюдать  за  теми,  кто   захочет
подслушать их разговор: тонкие стены едва ли служили достаточной защитой  от
любопытных  ушей.  Вероятно,  они  выбрали  эту  комнату,  как  делали   все
заговорщики (а они, проницательный читатель наверняка  уже  догадался,  были
самыми настоящими заговорщиками), - ведь они всегда встречаются в  маленьких
комнатках постоялых дворов. И все же, несомненно,  они  поступили  глупо,  и
единственная причина, по которой их встреча не привлекла  ничьего  внимания,
состояла в том, что посетителям таверны было без  разницы,  о  чем  они  там
говорят.
   Маленькую  комнату  освещали   две   тусклые   лампы,   расположенные   в
противоположных углах, и благодаря поперечным потолочным балкам  большая  ее
часть оставалась в тени, что придавало помещению зловещий вид. В  целом  все
это напоминало сцену одной из  драм  о  заговорщиках  из  десятого  цикла  -
чтения,  популярного  в  те  времена  на   улице   Апельсинов.   Создавалось
впечатление, что эти люди, пожалуй, лишь играют заговорщиков.
   Мы можем объяснить их поведение отсутствием  опыта,  поскольку  на  самом
деле  они  были  настроены  самым  серьезным  образом;  более   того,   если
рассмотреть их действия до настоящего момента, становилось ясно,  что  никто
из них и не намеревался шутить.
   Как только все расселись (примерно так же, как и за столом в общем зале),
заговорила Ларал, имитируя интонации, модные при дворе:
   - А что с Лиином?
   Чалер ответил с заметным акцентом Южного побережья - иными  словами,  его
голос звучал именно так, как должен был, если не считать, что тембр оказался
неожиданно высоким для человека такой комплекции.
   - Его постигла неудача, миледи.
   - Неудача? - спросил Дунаан.
   - Да, - кивнул Серый Кот. - Чалер уже поставил меня в известность.  Тиаса
его убил.
   - Ему не хватило ловкости, милорд, - заметил Чалер.
   - Полагаю, - с иронией проговорил Дунаан, - вы имеете в виду Лиина, а  не
тиасу.
   Чалер сглотнул, словно Дунаан выводил его из равновесия, и ответил:
   - Да, Лиииу не хватило ловкости.
   - Насколько я понимаю, - вмешалась Ларал, - о вас этого сказать нельзя?
   - Точно, миледи, - кивнул Чалер.
   - Я тоже справилась со своим заданием, - сообщила Ларал.
   - И у меня все прошло гладко, - добавил Дунаан. Серый Кот молча кивнул.
   - Что теперь? - спросила Ларал.
   - Мы должны убить тиасу, - заявил Серый Кот.
   - Если хотите, я о нем позабочусь, - предложил Дунаан.
   - Нет, - возразил Серый Кот. - Лиин был оркой; пусть Чалер  исправит  его
ошибку.
   Орка кивнул, подтверждая, что считает разумным предложение Серого Кота.
   - А потом? - поинтересовалась Ларал.
   Серый  Кот  улыбнулся,  обнажив  в  улыбке  зубы,  которые  оказались  на
удивление белыми и ровными.
   - Не сомневаюсь, что вы не забыли, - сказал он.
   - Нет, конечно, - заверила его Ларал. - Вы должны нам заплатить.
   - Верно.
   - И вы собираетесь это сделать? - уточнил Дунаан.
   - Я заплачу вам, как обещал. И вот доказательство - деньги.  По  кошельку
на каждого. Там сумма, о которой мы договаривались.
   Они взяли деньги, после чего Ларал сказала:
   - Однако я снова спрашиваю: что теперь?
   Серый Кот пожал плечами:
   - Теперь мы приведем  в  замешательство  графиню  Беллор,  что  не  будет
слишком сложно, поскольку  единственный  управляющий,  знавший  об  истинном
состоянии казны, мертв.
   - Прошу меня простить, -  вмешался  Дунаан,  -  но  мне  послышалось,  вы
сказали, это будет нетрудно.
   - Именно, - кивнул Серый Кот.
   - Значит, у вас есть план?
   - Нет, - ответил Серый Кот, - но у меня есть уверенность.
   - Уверенность?
   - Да, добрый Дунаан. Уверенность в том, что в ближайшее время  этот  план
появится у вас. Причем очень неплохой план.
   Дунаан согласился:
   - Ладно.
   - А я? - спросила Ларал. Серый Кот кивнул:
   - Вы, наверное, знаете, что Адрон э'Кейрон, герцог Истменсуотча, на  днях
прибудет в столицу.
   - Да, разумеется.
   - Естественно, подозрения в совершенных убийствах падут на него,  как  на
наследника от Дома Дракона.
   - И вы хотите, чтобы я их укрепила? Возможно,  шепнув  несколько  слов  в
нужные уши и представив необходимые улики?
   - Напротив, Ларал. Вы не только не должны  усиливать  эти  подозрения,  а
наоборот, постараетесь их снять.
   - Снять?
   - Да, вы правильно меня поняли.
   - Это будет значительно сложнее.
   - Я знаю один способ.
   - И каков он?
   - Убрать лорда Адрона.
   Ларал нахмурилась.
   - Убрать лорда Адрона совсем не просто, - заметила она.
   - В противном случае, миледи, мне бы  и  не  понадобились  услуги  такого
искусного специалиста, как вы.
   Ларал рассмеялась:
   - Вы пытаетесь мне льстить, Серый Кот, но полагаю, в ваших словах  больше
правды, чем лести.
   - Так вы согласны?
   - Да. Однако герцог Истменсуотча будет стоить  в  три  раза  дороже,  чем
управляющий финансами.
   - Согласен, - не стал спорить Серый Кот.
   - Договорились, - кивнула Ларал.
   - Ну, - вмешался Дунаан, - а что будете делать вы?
   - Самую малость, - ответил Серый Кот. - Поскольку хватит лишь  небольшого
толчка, чтобы начался бунт.
   - Ага, - пробормотал Дунаан, - бунт.
   - Зачем? - поинтересовалась Ларал.
   - Вам пока ни к чему об этом знать, - заявил Серый Кот.
   - Хорошо, - сказала Ларал; казалось,  ее  нисколько  не  беспокоил  ответ
Серого Кота.
   - Мы должны будем еще встретиться? - спросил Чалер. - Когда и где?
   - В этой таверне через четыре дня, - предложил Серый Кот.  -  То  есть  в
четырнадцатый день месяца. Место тут очень подходящее, и я не собираюсь  его
менять. Более того, буду здесь и тринадцатого, если  у  кого-нибудь  из  вас
возникнет необходимость со мной связаться. Ночью тринадцатого и ранним утром
четырнадцатого... - он помолчал немного и улыбнулся, - произойдут  кое-какие
события.
   - Прекрасно, - сказала Ларал. - Через четыре  дня  Адрон  э'Кейрон  будет
мертв.
   - Через четыре дня, - заявил Чалер, - лорд Кааврен будет мертв.
   -  Через  четыре  дня,  -  добавил  Дунаан,  -   графиня   Беллор   будет
скомпрометирована.
   - И через три дня в городе начнется  бунт.  Возможно,  небольшой,  но  он
будет предвещать куда более серьезные события.
   Дунаан покачал головой:
   - Не знаю, как вы сумеете организовать  волнения,  мой  друг  Серый  Кот,
однако уверен, вам такая задача по силам.
   - Вы правы, - сказал Серый Кот и махнул  рукой,  показывая,  что  встреча
закончена.
   Заговорщики  один  за  другом  ушли,  оставив  Серого   Кота   в   полном
одиночестве. Он продолжал сидеть на своем  месте,  погрузившись  в  глубокие
раздумья. Через несколько мгновений он поднял голову и негромко проговорил:
   - Подойдите к столу, Гритта;  я  не  вижу  причин  делать  вид,  что  мне
неизвестно о вашем присутствии, а посему у вас нет никаких причин прятаться.
   - А я вовсе не прячусь, -  ответила  Гритта,  продолжавшая  оставаться  в
глубокой тени. - Просто привыкла быть невидимой. Не сомневаюсь, вам не нужно
объяснять мои мотивы.
   Серый Кот поморщился, словно эти ее слова его особенно задели. Но  уже  в
следующее мгновение на лице у него снова  застыла  маска  равнодушия,  и  он
ответил:
   - Вполне возможно, но сейчас я прошу вас подойти ко мне  поближе,  потому
что не люблю разговаривать с теми, кого не вижу; у меня возникают неприятные
воспоминания. - И он глухо рассмеялся - этот  смех  заставил  бы  вздрогнуть
любого, кто не обладал железными нервами.
   Гритта вышла из угла и уселась напротив Серого Кота. Если читатель решил,
будто ее скрытность являлась следствием какого-то недостатка  внешности,  то
мы должны его заверить, что  подобные  догадки  абсолютно  не  соответствуют
истине. Гритта не могла похвастаться ослепительной красотой, но стыдиться ей
было точно нечего. Она оказалась женщиной  около  шестисот  лет,  невысокого
роста, с волосами соломенного цвета, большими  глазами  и  маленьким  носом.
Приятные черты лица немного  портила  излишняя  резкость.  Двигалась  Гритта
грациозно, хотя и несколько неуверенно. Маленький шрам над левой бровью, как
от удара кинжала, вовсе ее не портил, напротив, придавал ей особый шарм.
   И, только посмотрев на нее более внимательно, пытаясь определить  породу,
вы начинали испытывать некоторую тревогу. Коротко подстриженные и зачесанные
назад волосы открывали вполне аристократическое лицо. Взглянув  на  скулы  и
подбородок, можно было предположить, что Гритта принадлежит  к  Дому  Дзура.
Однако ее круглые глаза тут же опровергали эту гипотезу, да и  цвет  лица  -
как у неспелой оливки, а также рост указывали на Дом Тсалмота.
   И тут наблюдатель вдруг понимал, с ужасом и жалостью, что смотрит на одну
из тех несчастных, кто, будучи произведением двух Домов, не принадлежит ни к
какому из них и движется по жизни, точно  корабль  без  якоря  и  причальных
канатов, который не может войти в свою гавань и которому ничего не остается,
как переживать в одиночку шторм за штормом.
   К нашему великому  стыду,  в  те  времена  такие  люди,  как  Гритта,  не
совершившие ничего дурного, подвергались всеобщим насмешкам и  презрению.  И
обязаны мы добавить, несмотря на волю нашей императрицы, подобное  отношение
к ним осталось и по сей день,  впрочем  его  жестокость  несколько  смягчает
Эдикт о  полукровках,  ставший  законом  через  пять  лет  после  того,  как
императрица завладела Орбом.
   Часто такие люди становились нищими или  преступниками,  но  разве  можно
ставить им это в  вину?  Если  из-за  причуд  любви  и  неэффективности  мер
предосторожности  рождался  ребенок,  родители  которого  не   имели   права
сочетаться браком, поскольку принадлежали к разным  Домам,  то  при  чем  же
здесь ребенок?
   Цивилизованное человеческое общество  должно  уметь  отличать  жертву  от
преступника. Те, кто теряет эту способность, становятся похожими на  дикарей
из племен людей Востока, - они ведь, к несчастью, так и не сумели преодолеть
свои невежественные предрассудки.
   А утверждающим, будто подобное рождение есть наказание Богов за  грехи  в
прошлой жизни, скажем, что мы не желаем им ничего хорошего. Как осмеливаются
они взять на себя обязанности Богов - судить? А  кроме  того,  мы  можем  их
заверить: какие бы несчастья ни обрушились на их головы, мало кто выкажет  к
ним сострадание.  Историк,  например,  без  малейшего  раскаяния  и  даже  с
радостью заявит им, что потеря любимого, неудачи в делах или тяжелое ранение
есть наказание за грехи  в  прошлой  жизни.  Но  все-таки  никто  не  вправе
говорить от имени Богов, если они не наделили его такой властью.
   И  еще:  этим  жестокосердным   следует   подумать,   ради   собственного
благополучия, раз уж они не способны проявлять доброту по отношению к другим
человеческим существам, как Боги относятся к тем, кто осмеливается брать  на
себя ответственность божеского суда.
   Но, к нашему сожалению, мы должны признать, что, хотя и не по своей вине,
многие из полукровок действительно становятся  преступниками,  причем  порой
самыми страшными и безжалостными. Именно такой и была Гритта. Мы  не  знаем,
чем ей, бездомной и одинокой, приходилось заниматься на Дне, чтобы выжить. И
не станем опускаться до предположений, однако Гритта вела себя  так,  словно
ей пришлось сразиться с худшими сторонами человеческой  натуры  и  выйти  из
этой борьбы одновременно победительницей -  ведь  ей  удалось  уцелеть  -  и
проигравшей, поскольку она лишилась благородства  и  порядочности,  которыми
природа наделяет каждого из нас при рождении. Она спокойно  сидела  напротив
Серого Кота и чувствовала себя уверенно - что уже само  по  себе  говорит  о
многом, потому как Серый Кот являлся одним из самых ужасных обитателей Дна.
   - Мы уже говорили ранее, - наконец сказал Серый  Кот,  -  об  организации
бунта.
   - Верно, - кивнула Гритта.
   - Вы и сейчас в состоянии его организовать?
   - Да.
   - Как?
   - А вот это уже мое дело.
   Серый Кот пожал плечами:
   - И мое тоже, ведь если я приведу  в  движение  события,  которые  должны
произойти, а бунт не начнется...
   - Начнется, - перебила его Гритта.
   -  Очень  хорошо.  Он  не  должен  быть  большим.  Меня  вполне   устроят
незначительные волнения... но почему вы улыбаетесь?
   - Потому что вы говорите о волнениях в городе,  будто  об  огне,  который
собираетесь разжечь в печке или камине. Речь идет о большом пожаре,  который
потухнет после того, как сгорит все, что может гореть.
   - И значит?..
   - Я могу начать бунт, но остановить или как-то контролировать его мне  не
по силам.
   - Вы хотите сказать, бунт уничтожит город?
   - Вполне вероятно. Или закончится быстро. Все может зависеть  от  реакции
одного человека, увидевшего что его ребенку грозит опасность,  или  женщины,
которая  вдруг  не  пожелает,  чтобы  ее  магазин   сгорел,   или   солдата,
заколебавшегося в решительный момент. Бунт может смести город с  лица  земли
или закончиться ничем. Я рассчитываю на второе. Люди недовольны, однако  еще
не доведены до отчаяния; и если они презирают императора, то до ненависти  к
нему дело еще не дошло. И все же у меня  нет  никакой  уверенности.  Хотите,
чтобы бунт начался, - он начнется, но после... я ни за что не ручаюсь.
   Серый Кот довольно долго обдумывал слова Гритты, а потом ответил:
   - Хорошо. Я готов пойти на риск. Приводите свой план в исполнение.
   - Когда должен начаться бунт?
   - Через три дня.
   - Утром или вечером?
   - Вечером.
   - В какое время?
   - Вы способны назначить бунт на определенное время, но  не  в  силах  его
контролировать?
   Гритта рассмеялась - ее смех  прозвучал  не  менее  жутко,  чем  смех  ее
собеседника несколько минут назад.
   - Я знаю, когда взорвать камень-вспышку;  однако  мне  неизвестно,  какой
заряд в нем содержится.
   - Что ж, пусть волнения начнутся в одиннадцатый час после полудня.
   - Так и будет. Советую вам спрятаться.
   - Мне? Спрятаться?
   - Там, где огонь, всегда появляется вода.
   - Ну?
   - Насколько мне известно, кошки ни то ни другое не любят.
   Серый Кот пожал плечами:
   - Однако этот кот знает, как использовать и то и другое.
   - Ради вашего собственного благополучия,  надеюсь,  так  оно  и  есть,  -
проговорила Гритта.
   - Потом мы встретимся снова, - сказал Серый Кот.
   - Да, - кивнула Гритта и взглянула ему в глаза. - Что бы ни случилось,  в
этом вы можете не сомневаться - мы еще встретимся.
   Поскольку все было сказано, она поднялась и покинула комнату, а Серый Кот
погрузился в свои размышления.  Некоторое  время  на  его  лице  сохранялось
обеспокоенное выражение, но постепенно, по мере того как он обдумывал детали
своего замысла и приза, который его ждал, на его губах появилась  неприятная
ухмылка.
   Наконец он встал, вышел из таверны и растворился в сумерках города.

ГЛАВА 6
В которой рассказывается о появлении при дворе важного сановника

   Мы  возвращаемся  (с  некоторым,  должны   признаться,   облегчением)   в
Императорский дворец через тридцать часов (то есть спустя день и ночь) после
того, как его покинули. Все  это  время  во  дворце  наблюдалась  повышенная
активность. Отсылались  депеши,  их  внимательно  прочитывали  и  отправляли
новые. Проверялись счета,  документы,  отчеты,  куда-то  спешили  посыльные;
однако, несмотря на кипучую деятельность, расписание его величества -  после
той срочной встречи в спальне - больше не нарушалось.
   Перед тем как продолжить повествование, надеемся, читатель  разрешит  нам
сказать несколько слов об этом расписании. Прежде  всего  следует  отметить,
что оно было устоявшимся и  неизменным.  Каждое  утро  в  семь  часов  после
полуночи Орб будил императора. В семь часов  две  минуты  в  спальню  входил
слуга и приносил украшенную  изумрудами  серебряную  чашу  с  кавой,  шестью
каплями меда и чуточкой корицы. Тортаалик позволял себе лишь восемь минут на
то, чтобы ее выпить, а  после  приступал  к  своему  утреннему  туалету;  он
заканчивался  одеванием  -  по  никому  не  известным   причинам   император
предпочитал делать это сам. Вся процедура занимала тридцать минут,  так  что
ровно в 7:40 он приветствовал своего лейтенанта - точнее, капитана  Гвардии,
- совершавшего вместе с ним ?утренние круги?, они проходили мимо  нескольких
дверей, которые по приказу Тортаалика  открывались,  -  этим  ознаменовалось
официальное начало дня в Императорском дворце.
   Обход заканчивался там же, где и  начинался,  -  в  Императорских  покоях
(именно поэтому он и носил название ?круга?), и в 8:50, отпустив капитана (а
до того лейтенанта), его величество  утолял  голод  кавой,  на