. Люди Верити наконец нашли  место  для  стоянки  и
успешно отбились от них. Нападавшие отступили, когда поняли, что гвардия
Верити скорее умрет, чем сдастся или побежит. Они ускакали,  оставив  на
снегу своих мертвых.
   - Им не удалось победить, но и у нас были тяжкие потери. Мы  лишились
семи человек и девяти лошадей, не говоря  уж  о  большей  части  запасов
провизии. Двое были серьезно ранены. У  остальных  были  лишь  царапины.
Принц Верити решил отправить раненых назад, в Баккип. С нами  он  послал
двух здоровых людей. Он собирался продолжить свои  поиски.  Его  гвардия
должна была сопровождать  его  до  самого  Горного  Королевства,  а  там
остановиться и ожидать его возвращения. Кину было поручено  позаботиться
о тех, кому пришлось вернуться в Баккип. Ему Верити доверил послание.  Я
не знаю, что было в этом пакете. Кин и остальные были  убиты  пять  дней
спустя. Мы попали в засаду у самых границ Бакка, когда  шли  по  Оленьей
реке. Лучники. Это было очень.., быстро. Четверо из нас были убиты сразу
же. Моя лошадь была ранена  в  бедро.  Радди  еще  совсем  молодая.  Она
запаниковала и прыгнула через насыпь в реку,  и  я  вместе  с  ней.  Там
глубоко и сильное течение. Я вцепился в Радди, но нас обоих  несло  вниз
по реке. Я слышал, как Кин кричит двум остальным, чтобы  они  скакали  и
что кто-то должен вернуться в Баккип. Но никто из них не вернулся. Когда
Радди и мне удалось выбраться из реки, я нашел тела. Бумаги, которые нес
Кин, исчезли.
   Он стоял прямо, пока докладывал, и голос его был  ясным.  Он  говорил
очень просто. Его доклад был описанием происшедшего. Он ничего не сказал
о том, что чувствовал, когда его отправили обратно или когда он  остался
один. Он напьется сегодня,  решил  я.  Я  подумал,  понадобится  ли  ему
общество. Сейчас он стоял молча, ожидая вопросов своего короля. Молчание
затягивалось.
   - Мой король? - осмелился спросить он. Шрюд пошевелился в кровати.
   - Это напомнило мне о днях моей юности, - прохрипел он. - Когда-то  я
мог сидеть на лошади и держать меч. Если человек теряет это, что  ж.  Но
твоя лошадь в порядке?
   Баррич нахмурился.
   - Я сделал все, что мог, для нее, мой король. Она поправится.
   - Хорошо. Вот, значит, оно как. Вот оно как, - король Шрюд  помолчал.
Некоторое время  мы  прислушивались  к  его  дыханию.  По-видимому,  оно
давалось ему с трудом. - Пойди и отдохни, парень, - грубовато сказал  он
наконец. - Ты выглядишь  ужасно.  Я  могу...  -  он  замолчал  и  дважды
вздохнул. - Я позову тебя позже. Когда ты отдохнешь. Я уверен, что  есть
вопросы... - его голос затих, он снова только дышал. Так дышит  человек,
чья боль почти невыносима. Я вспомнил, что чувствовал прошлой  ночью,  и
попытался представить себе,  как  бы  мог  выслушивать  доклад  Баррича,
вынося такую боль и пытаясь не показать этого. Шут склонился над королем
и заглянул ему в лицо. Потом посмотрел на  нас  и  чуть  заметно  качнул
головой.
   - Идем, - тихо сказал я Барричу - Твой король дал тебе приказ.
   Казалось, когда мы уходили из спальни  короля,  Баррич  навалился  на
меня еще тяжелее.
   - Его это, похоже, совершенно не волнует, - осторожно сказал  Баррич,
когда мы с трудом шли по коридору.
   - Волнует. Верь мне. Глубоко волнует.  -  Мы  вышли  на  лестницу.  Я
помедлил. Пролет вниз, через зал, кухню, через двор и в  конюшни.  Потом
вверх по лестнице, в жилище Баррича. Или два пролета вверх и по коридору
в мою комнату. - Я отведу тебя к себе, - сказал я ему.
   - Нет. Я хочу к себе, - его голос звучал раздраженно, как у  больного
ребенка.
   - Немного погодя. Когда ты немного отдохнешь, - твердо сказал я  ему.
Он не сопротивлялся, когда я помогал ему подниматься. Думаю, у  него  не
было сил. Он прислонился к стене, пока я отпирал дверь. Когда дверь была
открыта, я помог ему войти. Я попытался уложить его на мою  кровать,  но
он настоял на кресле у очага.  Усевшись,  он  откинул  голову  и  закрыл
глаза. Теперь, когда он немного расслабился, все события его путешествия
отразились на его лице. Он очень похудел, и цвет его кожи был ужасен.
   Он поднял голову и оглядел комнату, как будто никогда прежде не видел
ее.
   - Фитц. У тебя есть что-нибудь выпить?
   - Бренди?
   - Эта дешевка из черной смородины, которую ты пьешь? Я бы лучше выпил
лошадиную мазь.
   Я повернулся к нему, улыбаясь.
   - Ее я могу тебе предложить.
   Он пропустил мои слова мимо ушей. Казалось, он вовсе не слышал меня.
   Я разжег огонь и быстро порылся  в  небольшом  запасе  трав,  который
держал у себя в комнате. Их было немного. Большую часть я отдал шуту.
   - Баррич, я принесу тебе еды и еще кое-что. Хорошо?
   Ответа не было. Он уже крепко спал, сидя в кресле. Я подошел и  встал
над ним. Мне не надо было даже прикасаться к его лбу, чтобы ощутить жар.
Я раздумывал, что же случилось с его  ногой  в  этот  раз.  Рана  поверх
старой раны, а потом много дней пути. Это заживет не скоро, тут не в чем
сомневаться.
   В кухне Сара готовила пудинг, и я рассказал ей, что  Баррич  вернулся
раненым и лежит в  моей  комнате.  Я  солгал,  сказав,  что  он  страшно
голоден, и попросил ее послать  наверх  еду  и  несколько  ведер  чистой
горячей воды. Она немедленно поручила кому-то другому  мешать  пудинг  и
начала звенеть подносами и чайниками. У меня будет достаточно еды, чтобы
в скором времени устроить небольшой банкет.
   Я побежал в конюшни, чтобы сообщить Хендсу,  что  Баррич  наверху,  в
моей комнате, и пробудет там  некоторое  время.  Потом  я  взобрался  по
лестнице в комнату Баррича. Я хотел взять там травы и корни, которые мне
понадобятся. Я открыл дверь. В комнате было холодно. Сырость и  плесень.
Я подумал, что надо попросить кого-то разжечь  здесь  огонь  и  принести
запас дров, воды и свечей. Все ожидали, что Баррича не будет всю зиму, и
он тщательно вычистил свою комнату. Я нашел несколько горшочков с мазью,
но не обнаружил никаких запасов высушенных трав. Очевидно, он брал их  с
собой или раздал еще до отъезда.
   Я стоял в центре комнаты и осматривался. Прошли месяцы с тех пор, как
я был здесь. На меня нахлынули  воспоминания.  Сколько  часов  я  провел
перед этим очагом за починкой или промасливанием сбруи! Спал  обычно  на
матрасе перед огнем. Ноузи, первая собака, с которой у меня была  связь.
Баррич забрал его у меня, чтобы  попытаться  предотвратить  мои  занятия
Уитом.  Я  мотнул  головой,  как  бы  отгоняя  поток   охвативших   меня
противоречивых эмоций, и быстро вышел из комнаты.
   Следующая дверь, в которую я  постучался,  вела  в  комнаты  Пейшенс.
Лейси открыла и, взглянув на мое лицо, немедленно спросила:
   - Что случилось?
   - Вернулся Баррич. Он наверху, в моей комнате.  Тяжело  ранен.  Я  не
очень-то хорошо умею лечить травами...
   - Ты послал за лекарем?
   Я помедлил.
   - Баррич всегда любил делать все по-своему.
   - Уж конечно. - Это была входившая в гостиную Пейшенс. - Что еще этот
сумасшедший с собой сделал? С принцем Верити все в порядке?
   - Принц Верити и его отряд были атакованы. Принц не ранен и продолжил
поход в горы. Он  послал  назад  раненых  с  двумя  здоровыми  людьми  в
качестве  сопровождения.  Баррич  единственный  из  них,  кто  спасся  и
добрался до дома.
   - Путь назад был таким трудным? - Лейси  уже  двигалась  по  комнате,
собирая травы, корни и все необходимое для перевязок.
   - Да. Никто не оказывал им особого гостеприимства по дороге. Но  люди
погибли, когда попали в засаду  лучников,  как  раз  на  границе  Бакка.
Лошадь Баррича  прыгнула  в  реку.  Течение  унесло  их  вниз  по  реке;
по-видимому, только это его и спасло.
   - Куда он ранен? - Теперь  Пейшенс  тоже  зашевелилась.  Она  открыла
маленький шкафчик и начала вынимать мази и настойки.
   - В ногу. В ту же самую. Я точно не знаю, я еще не смотрел на нее. Но
он не может ходить без поддержки. И у него жар.
   Пейшенс взяла корзиночку и начала складывать в нее лекарства.
   - Что же ты стоишь? - резко спросила она, увидев, что я не трогаюсь с
места. - Возвращайся в свою комнату и смотри, что  ты  можешь  для  него
сделать. Мы сейчас придем.
   Я прямо сказал:
   - Не думаю, что он разрешит вам помочь ему.
   - Посмотрим, - спокойно сказала Пейшенс. -  А  теперь  отправляйся  и
проследи, чтобы там была горячая вода.
   Ведра с водой, о которых я  просил,  стояли  у  моей  двери.  К  тому
времени, когда вода в моем котелке закипела, в комнате начали собираться
люди. Повариха прислала два подноса с едой, теплое молоко и горячий чай.
Появилась Пейшенс и начала расставлять свои  травы  на  моем  сундуке  с
одеждой. Она быстро отправила Лейси принести для  нее  стол  и  еще  два
стула. Баррич все еще спал в моем кресле глубоким сном, если не  считать
изредка сотрясавшей его дрожи.
   С поразившей меня фамильярностью Пейшенс  коснулась  его  лба,  потом
пощупала шейные железы, чтобы проверить, нет ли опухоли. Она наклонилась
к нему.
   - Барр? - спросила она тихо. Он даже не пошевелился. Очень нежно  она
погладила его лицо. - Ты  так  похудел,  так  устал,  -  сказала  она  с
жалостью. Потом Пейшенс смочила тряпку в теплой воде и осторожно вытерла
его лицо и руки, как будто он  был  ребенком.  Стянула  с  моей  кровати
одеяло и бережно укутала его плечи. Она поймала  мой  взгляд  и  сердито
фыркнула. - Мне нужна теплая вода, - сказала она  резко.  Когда  я  стал
наполнять таз, она села перед Барричем на корточки, спокойно вынула свои
серебряные ножницы и  разрезала  бинты  на  его  ноге.  Грязная  повязка
выглядела так, как будто ее не меняли с тех пор, как  он  упал  в  реку.
Нога была перевязана и выше колена. Когда  Лейси  взяла  у  меня  таз  с
подогретой водой и присела рядом с Барричем, Пейшенс раскрыла засаленную
повязку, как будто это была раковина.
   Баррич проснулся, застонал и уронил голову на грудь. Потом его  глаза
открылись. Он не сразу понял, где находится. Посмотрел на меня, а  потом
на двух женщин, сидящих у его ног.
   - Что? - только и смог он выговорить.
   - Сплошная грязь, -  сказала  ему  Пейшенс.  Она  откинула  голову  и
смотрела на него, как будто он испачкал навозом чистый пол. - Почему ты,
по крайней мере, не держал ее в чистоте?
   Баррич посмотрел на свою ногу. Засохшая кровь и речная соль  спеклись
в твердую корку поверх распухшей раны под его коленом. Он с  отвращением
отвернулся. Когда он начал отвечать Пейшенс,  голос  его  был  низким  и
хриплым.
   - Когда Радди утащила меня в реку, мы потеряли все. У  меня  не  было
чистой тряпки, не было еды - ничего. Если бы я стал промывать  рану,  то
мог бы застудить. Ты думаешь, так было бы лучше?
   - Вот еда, - сказал я поспешно. Мне казалось, что единственный способ
предотвратить их ссору - не дать  им  разговаривать  друг  с  другом.  Я
подвинул к ним маленький стол, нагруженный одним из подносов, присланных
Сарой. Пейшенс встала, чтобы не мешать. Я налил ему теплого молока.  Его
руки дрожали, когда он поднес кружку ко  рту.  Только  теперь  я  понял,
каким голодным он был.
   -  Не  глотай  так  быстро,  -  резко  сказала  Пейшенс.  Я  и  Лейси
предостерегающе  посмотрели  на  нее,  но  еда,  по-видимому,  полностью
приковала к себе внимание Баррича. Он  поставил  кружку  и  взял  теплую
булочку, которую я намазал маслом. Он съел большую часть ее за то время,
что я снова наполнял его кружку. Было странно видеть,  как  дрожали  его
руки, когда он взял новую булочку. Непонятно, как он держался до этого.
   - Что случилось с твоей ногой? -  осторожно  спросила  его  Лейси.  -
Держись, - предупредила она и положила  на  его  колено  теплую  влажную
ткань. Он вздрогнул, побледнел, но не издал ни звука. Немного молока  он
пролил.
   - Стрела, - сказал он наконец. - Это просто проклятое невезение,  что
она попала именно сюда. Как раз  в  то  место,  где  меня  порвал  кабан
столько лет назад. И она вошла у самой кости. Верити вырезал ее из ноги,
- он внезапно откинулся в кресле, как будто ему стало  плохо  от  одного
воспоминания об этом. - Прямо по старому шраму, - сказал он слабо.  -  И
каждый  раз,  когда  я  сгибал  колено,  рана  открывалась  и   начинала
кровоточить.
   - Тебе следовало держать ногу неподвижной, - рассудила  Пейшенс.  Мы,
все трое, уставились на нее. - О, я думаю, ты действительно не мог этого
сделать, - поправилась она.
   - Давай-ка посмотрим, - решила Лейси и потянулась за  мокрой  тканью.
Баррич жестом остановил ее.
   - Оставь. Я посмотрю на нее сам, после того как поем.
   - После того как поешь, ты будешь спать, - заявила Пейшенс. -  Лейси,
подвинься, пожалуйста.
   К моему удивлению, Баррич больше ничего не  сказал.  Лейси  отступила
назад, чтобы не мешать. Леди Пейшенс встала на колени перед  начальником
конюшен. Он смотрел на нее со странным выражением, когда  она  поднимала
эту тряпку. Она смочила угол ткани в чистой воде,  выжала  его  и  ловко
промыла рану. Теплая влажная ткань размочила засохшую кровь. Теперь рана
выглядела уже не так страшно. Но все равно это была  серьезная  рана,  и
то, что перенес Баррич, ухудшило положение. Рассеченные края  разошлись,
и новая ткань сформировалась совсем не там, где нужно. Тем не менее  все
испытали облегчение, когда Пейшенс промыла рану.  Там  была  краснота  и
опухоль, и начала распространяться инфекция. Но рана  не  загноилась,  и
ткани вокруг не потемнели. Пейшенс некоторое время изучала ее.
   - Как вы думаете, - произнесла она вслух, не обращаясь ни  к  кому  в
частности, -  корень  дубинки  дьявола?  Горячий,  стертый  в  мазь  для
припарки? Есть у нас, Лейси?
   - Есть немного, моя леди, - и Лейси начала рыться в своей корзинке.
   Баррич повернулся ко мне:
   - Это горшки из моей комнаты?
   В ответ на мой кивок он кивнул в свою очередь.
   - Я так и думал. Тот, толстый,  маленький,  коричневый.  Принеси  его
сюда. - Он взял горшочек из моих рук и вынул пробку - Этот. У меня  было
с собой немного снадобья, когда я выехал  из  Баккипа,  но  все  пропало
вместе с вьючными животными после первой засады.
   С корнем в руке подошла Пейшенс.
   - Что это? - полюбопытствовала она.
   -  Мокричник  и  листья  подорожника,  топленные  в  масле,  а  потом
смешанные с пчелиным воском в мазь.
   - Это может подействовать, -  допустила  она.  -  После  припарки  из
корня.
   Я приготовился к его  возражениям,  но  он  только  кивнул.  Внезапно
Баррич показался мне очень усталым. Он откинулся назад и натянул на себя
одеяло. Глаза его закрылись.
   В мою дверь постучали. Я пошел открывать. Это была Кетриккен.  За  ее
спиной стояла Розмэри.
   - Одна из моих леди сказала, что ходят слухи о возвращении Баррича, -
начала она. Потом заглянула в комнату. - Значит, это правда? Он ранен? А
что с моим лордом? О, что с Верити? - Она внезапно сильно побледнела.
   - С ним все в порядке, - успокоил я ее. - Войдите, - я проклинал себя
за легкомыслие. Надо было немедленно сообщить ей о возвращении Баррича и
о его рассказе. Мне следовало бы знать, что никто другой  ничего  ей  не
скажет. Когда она вошла, Пейшенс и Лейси подняли глаза от корня  дубинки
дьявола,  который  они  распаривали,  и   приветствовали   ее   быстрыми
реверансами.
   - Что с ним случилось? - спросила Кетриккен.
   Я доложил ей обо всем так,  как  Баррич  рассказал  королю  Шрюду.  Я
считал, что она имеет столько же прав получить известия  о  своем  муже,
сколько Шрюд о своем сыне. Она снова побледнела, услышав о нападении  на
Верити, но молчала, пока мой рассказ не был закончен.
   - Спасибо всем нашим богам, что он подошел к моим горам. Там он будет
в безопасности, по крайней мере от людей,  -  сказав  это,  она  подошла
ближе к  Пейшенс  и  Лейси,  готовившим  корень.  Они  растолкли  его  в
кашицеобразную массу и теперь ждали, когда он остынет, чтобы наложить на
воспаленную рану.
   - Из горной рябины получается великолепное промывание для таких  ран,
- заметила Кетриккен.
   Пейшенс застенчиво посмотрела на нее.
   - Я слышала об этом. Но  этот  теплый  корень  вытянет  из  раны  всю
инфекцию. Еще одно хорошее промывание для открытых ран - это лист малины
или черного вяза. Его можно использовать как припарку.
   - У нас нет малинового листа, - напомнила Лейси. - Он у нас отсырел и
заплесневел.
   - У меня есть малиновый  лист,  если  вам  нужно,  -  тихо  вмешалась
Кетриккен. - Я приготовила его для утреннего чая. Это старый рецепт моей
тетушки, - она опустила глаза и странно улыбнулась.
   - О? - спросила заинтересованная Лейси.
   - О,  моя  дорогая,  -  воскликнула  Пейшенс.  С  внезапной  странной
фамильярностью она взяла Кетриккен за руку. - Вы уверены?
   - Да. Сперва я думала, что это просто... Но потом начали  проявляться
другие признаки. Иногда по утрам мне становится плохо от  одного  запаха
моря. И все, чего я хочу, это спать.
   - Но так и должно быть! - со смехом воскликнула Лейси.  -  А  тошнота
пройдет после первых нескольких месяцев.
   Все три женщины внезапно рассмеялись.
   - Неудивительно, что вы так хотели получить от него весточку. Он знал
об этом до отъезда?
   - Да я  об  этом  и  не  подозревала.  Я  так  хочу  рассказать  ему,
посмотреть на его лицо...
   - Вы ждете ребенка, - сказал я глупо. Они повернулись, посмотрели  на
меня и снова расхохотались.
   - Но это еще секрет, - предупредила  меня  Кетриккен.  -  Я  не  хочу
никаких слухов, пока не узнает король. И я хочу быть первой, кто  скажет
ему об этом.
   - Конечно, - заверил я ее. Я не стал говорить, что шут знает об  этом
уже много дней. "Ребенок Верити", - подумал я. Внезапно  странная  дрожь
охватила меня. Разветвление дороги, которое видел шут,  новые  варианты.
Еще одна маленькая жизнь, вставшая между Регалом и властью,  которой  он
жаждет. Как мало будет для него значить это крошечное существо.
   - Конечно, - сказал я  еще  более  убежденно,  -  эти  новости  лучше
держать в глубочайшей тайне.
   Я не сомневался, что как только они выплывут наружу, Кетриккен  будет
в не меньшей опасности, чем ее муж.

23
УГРОЗЫ

   Этой зимой стало видно, как медленно  сдается  Бернс,  -  как  скала,
подточенная  штормовыми  приливами.  Герцог  Браунди  посылал  Кетриккен
официальные сообщения. Их приносили ей одетые в ливреи гонцы из  Бернса.
Сперва  известия,  которые  они   доставляли,   были   оптимистическими.
Благодаря ее опалам восстановили Ферри. Тамошние люди не только выразили
ей свою благодарность, но и  послали  маленькую  шкатулку  с  крошечными
жемчужинами, которые  они  так  ценили.  Странно.  Они  не  использовали
жемчужины даже для восстановления собственных городов,  но  с  легкостью
отдали их королеве, которая отказалась от  своих  драгоценностей,  чтобы
люди из Ферри не  остались  без  крова.  Я  сомневаюсь,  что  их  жертва
означала бы так много для кого-нибудь другого. Кетриккен рыдала над этой
крошечной шкатулкой.
   Позже гонцы стали доставлять более мрачные сообщения.  В  промежутках
между  штормами  красные  корабли  нападали  снова  и  снова.   Посланцы
докладывали Кетриккен, что  герцог  Браунди  не  понимает,  почему  член
группы Скилла покинул Красную  Башню.  Когда  Кетриккен  прямо  спросила
Сирен, так ли это, та ответила, что стало  слишком  опасно  держать  там
Уилла, поскольку  его  Скилл  столь  драгоценен,  что  рисковать  им  не
следует. Раз от разу известия становились все хуже.  Островитяне  прочно
обосновались на Бешеме и Крюке. Герцог Браунди собрал рыбачьи корабли  и
воинов и предпринял смелую вылазку, но обнаружил, что пираты  укрепились
слишком хорошо. Корабли и воины погибли, а на новую экспедицию  не  было
средств. Тогда Кетриккен были переданы изумруды Верити. Она послала их в
Бернс без сожаления. Если они и принесли какую-нибудь пользу,  никто  об
этом не узнал. Не было даже уверенности, что они  попали  куда  следует.
Послания из Бернса становились все более редкими, и  скоро  стало  ясно,
что  некоторые  сообщения  в  Баккипе  не  получали.  Связь  с   Брау