с меня с собой в головокружительное путешествие  по
всем кораблям в пределах досягаемости его разума. То мы касались  мыслей
капитана торгового судна: "..,  если  они  дают  хорошую  цену,  грузите
масло...", то перепрыгивали к женщине, чинившей сеть. Ее  челнок  так  и
летал, она ворчала  про  себя,  а  капитан  поторапливал  ее.  Мы  нашли
штурмана, беспокоившегося о беременной  жене,  оставшейся  дома,  и  три
семьи, выкапывающие моллюсков при слабом утреннем свете, стараясь успеть
до того, как прилив закроет колонию. Этих  и  дюжины  других  мы  успели
навестить, прежде  чем  Верити  внезапно  вернул  нас  в  наши  тела.  Я
чувствовал головокружение, как маленький мальчик, которого  отец  поднял
на руки, чтобы он мог бросить взгляд  на  сутолоку  большой  ярмарки,  а
потом поставил на ноги, вернув привычный детский обзор ног и колен.
   Я подошел к окну и встал рядом  с  Верити.  Он  все  еще  смотрел  на
горизонт. И  неожиданно  я  понял  его  карты  и  почему  он  так  любит
заниматься ими. Сеть жизней, которых он так быстро коснулся,  показалась
мне такой же прекрасной, как если бы он раскрыл  ладонь  и  показал  мне
пригоршню сияющих  драгоценных  камней.  Люди.  Его  люди.  Не  какой-то
каменистый берег или богатые пастбища привлекали его внимание, когда  он
стоял тут у окна. Это его народ,  эти  яркие  искры  других  жизней,  не
прожитых им, но тем не менее нежно любимых. Это было королевство Верити.
Географические связи, отмеченные  на  пергаменте,  приближали  принца  к
нему. На мгновение я разделил  его  непонимание  того,  как  кто-то  мог
желать зла этим людям, и его свирепое стремление не допустить, чтобы еще
хоть одна жизнь была отдана красным кораблям.
   Головокружение прошло,  мир  восстановился,  и  все  на  башне  снова
застыло. Верити сказал, не глядя на меня:
   - Так. Сегодня охота?
   Я кивнул, не беспокоясь о том, что он не видит этого  жеста.  Это  не
имело значения.
   - Да. "Перекованные" ближе, чем мы подозревали.
   - Ты собираешься атаковать их?
   - Вы сказали мне, чтобы я был готов. Сперва я  попробую  яд.  Но  они
могут и не соблазниться им. Или они могут все равно  попытаться  напасть
на меня. Так что я беру с собой меч. На всякий случай.
   - Так я и предполагал. Но возьми лучше вот этот. - Он  поднял  меч  в
ножнах, лежавший рядом с креслом, и дал мне  его  в  руки.  Мгновение  я
только смотрел на него. Кожа была великолепно выделана, рукоять обладала
той прекрасной простотой,  которая  всегда  присуща  оружию,  сделанному
мастером. По знаку Верити я вытащил клинок.  Металл  блестел  и  мерцал,
изгибы, придававшие ему силу, напоминали рябь на озере. Я вытянул руку и
почувствовал, как меч лег в мою ладонь, невесомый и  ожидающий.  Он  был
гораздо лучше того, чего заслуживало мое умение обращаться с ним.
   - Я, конечно, подарю его тебе со всеми церемониями. Но отдам  сейчас,
а то без него ты можешь и не вернуться. Во  время  Зимнего  праздника  я
попрошу его назад, чтобы подарить тебе по всем правилам.
   Я вложил меч в ножны, потом молниеносно вынул. У меня никогда не было
ничего столь великолепного.
   - Я чувствую, что должен принести вам клятву или  что-нибудь  в  этом
роде, - смутился я.
   Верити позволил себе улыбнуться:
   - Регал, без сомнения, обязательно потребовал бы этого. Что до  меня,
то я не думаю, что человек должен клясться мне своим мечом, когда он уже
поклялся мне своей жизнью.
   Чувство вины охватило меня. Я собрал все свое мужество:
   - Верити, мой принц. Сегодня я буду служить вам в качестве убийцы.
   Даже Верити растерялся.
   - Прямые слова, - настороженно заметил он.
   - Я думаю, пришло время для прямых слов. Так я служу вам сегодня.  Но
мое сердце устало от этого. Как вы сказали, я поклялся вам своей жизнью,
и, если вы прикажете, я продолжу служить вам так. Но я прошу  вас  найти
для меня другой способ служить вам.
   Верити ничего не ответил. Молчание показалось мне  очень  долгим.  Он
оперся на свой кулак и вздохнул.
   - Если бы ты присягнул только мне, возможно, я бы мог ответить быстро
и просто. Но я только будущий король. Это разрешение  должно  быть  дано
твоим королем. Так же как и разрешение на свадьбу.
   Тишина в комнате, которая пролегла между  нами,  теперь  стала  очень
глубокой. Я не мог нарушить ее. Наконец Верити заговорил:
   - Я показал тебе, как охранять твои  сны,  Фитц  Чивэл.  Но  если  ты
забываешь закрыть свое сознание, то не можешь винить других в  том,  что
они узнают твои тайны.
   Я подавил свою ярость и проглотил ее.
   - Насколько много? - спросил я холодно.
   - Настолько мало, насколько возможно, уверяю тебя.  Я  скорее  привык
охранять свои мысли, чем перекрывать  мысли  других.  А  особенно  мысли
человека, так сильно, хотя и неустойчиво, одаренного Скиллом, как ты.  Я
не стремлюсь быть свидетелем твоих.., встреч.
   Он замолчал. Я боялся заговорить. Дело было не только в  том,  что  в
мою личную жизнь совершили такое предательское вторжение. Но Молли!  Как
я смогу объяснить это ей, я просто не мог себе  представить.  Я  не  мог
допустить и  мысли  о  еще  одном  умолчании  между  нами,  прикрывающем
непроизнесенную ложь. Как всегда, Верити Истина был так же правдив,  как
и его имя. Это была моя беспечность. Верити говорил очень тихо:
   - По правде говоря, я завидую тебе, мальчик. Будь на то моя воля,  ты
обвенчался бы сегодня же. Если Шрюд сегодня откажет в разрешении,  держи
это в своем сердце. Передай Леди Красные Юбки, что в тот момент, когда я
стану королем, вы будете свободны пожениться когда и где захотите. Я  не
сделаю с вами того, что сделали со мной.
   Думаю,  именно  тогда  я  понял,  что  отняли  у  Верити.  Одно  дело
симпатизировать человеку, женившемуся не  по  своей  воле.  Другое  дело
внезапно понять, что этот человек никогда не узнает всей полноты чувств,
которые ты испытал, проведя ночь в постели своей возлюбленной.  Как  это
должно быть горько - взглянуть на то, что произошло у нас  с  Молли,  на
то, чего сам навсегда лишен.
   - Верити. Спасибо вам.
   - Что ж, я полагаю... - он помедлил. - Это не обещание, и  не  считай
мои слова таковым. Может быть, я смогу сделать кое-что и по поводу твоей
второй просьбы. У тебя может не остаться времени,  чтобы  действовать  в
качестве.., дипломата, если появятся другие дела, более важные для нас.
   - А именно? - спросил я осторожно.
   - Мои корабли день ото дня принимают форму под рукой мастеров и скоро
будут спущены на воду. И снова мне отказали в том, чего  я  хочу  больше
всего. Мне не будет разрешено плавать на  них.  В  этом  много  здравого
смысла. Здесь я смогу следить за всем и управлять всем. Здесь моя  жизнь
не подвергается опасности насилия со стороны пиратов  красных  кораблей.
Здесь я могу координировать атаки сразу нескольких кораблей  и  посылать
помощь туда, где это наиболее необходимо. - Он откашлялся.  -  С  другой
стороны, я не буду ощущать ветра и слышать, как хлопают паруса, и мне не
придется сражаться с пиратами, чего мне так хочется, - с мечом  в  руке,
убивая быстро и чисто  и  платя  кровью  за  кровь.  -  Холодная  ярость
отразилась на  его  лице  при  этих  словах.  После  недолгой  паузы  он
продолжал, уже спокойнее:
   - Так вот. Чтобы эти корабли действовали как можно  лучше,  на  борту
каждого из них должен быть кто-то, кто, по меньшей мере, может принимать
мои  послания.  В  идеале  этот  человек  должен  быть  также   способен
передавать мне подробные сообщения обо всем, что происходит в  море.  Ты
видел сегодня, насколько я ограничен.  Я  могу  читать  мысли  некоторых
людей, но не могу приказать им делать что-либо. Иногда мне удается найти
кого-нибудь более восприимчивого к моему Скиллу. И влиять на его  мысли.
Но это не то же самое, что получить быстрый ответ на прямой  вопрос.  Ты
когда-нибудь думал о том, чтобы плавать на моих кораблях, Фитц Чивэл?
   Сказать, что я был ошеломлен, значило ничего не сказать.
   - Я... Вы только что напомнили мне,  что  моя  способность  к  Скиллу
крайне неустойчива. А вчера вы сказали, что в бою я скорее  драчун,  чем
воин, несмотря на всю муштру Ходд.
   - А теперь я  напомню  тебе,  что  сейчас  середина  зимы.  До  весны
осталось не так много времени. Я сказал тебе, что  это  возможность,  не
более того. Я смогу предоставить тебе только минимальную помощь  в  том,
чем надлежит овладеть тебе. Боюсь, что все в твоих  руках,  Фитц  Чивэл.
Сможешь ли ты к весне научиться контролировать  и  свой  Скилл,  и  свой
клинок?
   - Как вы сказали мне, мой принц. Я не могу обещать, но я постараюсь.
   - Хорошо. - Верити долго пристально смотрел на меня. - Можешь  начать
сегодня?
   - Сегодня? Сегодня я должен охотиться.  Я  не  смею  пренебречь  этой
обязанностью.
   - Они не исключают друг друга. Возьми меня с собой.
   Я мгновение смотрел на него, не понимая, потом кивнул, соглашаясь.  Я
думал, что он встанет, чтобы надеть зимнюю одежду и  взять  меч.  Вместо
этого он взял меня за руку.
   Когда  его  присутствие  стало  вливаться  в  меня,  я   инстинктивно
воспротивился. Это было совсем не так, как раньше,  когда  он  перебирал
мои мысли, как человек раскладывает разбросанные по  столу  бумаги.  Это
было настоящим завоеванием моего сознания. Со мной такого не было с  тех
пор, как Гален подавил мою волю. Я пытался вырваться из его  хватки,  но
она была как железо на моем запястье. Все застыло.
   Ты должен доверять  мне.  Доверяешь?  Я  стоял,  покрывшись  потом  и
содрогаясь, как лошадь, в стойло которой вползла змея.
   Я не знаю.
   Подумай об этом, уговаривал он меня. Он немного отодвинулся.
   Я все еще ощущал его, ожидающего, но знал, что он  держится  отдельно
от меня. Мысли мои неистово метались. Слишком многое придется скрыть.  Я
должен был многое сделать, если хотел освободиться от своих обязанностей
убийцы. Это был шанс превратить все тайны в  старые  тайны  и  перестать
скрывать что-то от Молли, предавая ее доверие. Я должен был принять это.
Но как я мог это сделать и сохранить в тайне от  него  Ночного  Волка  и
все, что мы разделяли? Я обратился к Ночному Волку.
   Наша связь - тайна. Так и должно оставаться. Значит, сегодня  я  буду
охотиться один. Ты понял?
   Нет. Это глупо и опасно. Я пойду с тобой, но не  сомневайся,  я  буду
невидим и незаметен.
   - Что это ты сейчас сделал? - это  Верити  говорил  вслух.  Его  рука
лежала на моем запястье. Я посмотрел ему в глаза. В его вопросе не  было
никакой грубости. Он спросил меня так, как я мог бы спросить  маленького
ребенка, которого застали за резьбой по дереву. Я стоял, застыв,  и  мне
хотелось снять с себя эту тяжесть, чтобы хоть один человек в мире  узнал
обо мне все.
   У тебя уже есть такой, возразил Ночной Волк. Это было правдой, и я не
мог подвергать его опасности.
   - Вы тоже должны доверять мне, - услышал я свои слова,  обращенные  к
моему будущему королю. И когда он продолжал задумчиво смотреть на  меня,
я спросил:
   - Вы будете, мой принц?
   - Да.
   Одним словом он дал мне свое доверие и  уверенность,  что  любое  мое
действие не принесет ему вреда. Это звучит как нечто очень  простое,  но
для будущего короля это был поразительный поступок - разрешить служащему
ему убийце иметь от него тайны. Много  лет  назад  его  отец  купил  мою
преданность обещанием еды, крова и образования  и  серебряной  булавкой,
воткнутой в ворот моей рубашки. Простое доверие Верити неожиданно  стало
для меня более значимым, чем все это, вместе взятое. Любовь,  которую  я
всегда испытывал к нему, неожиданно стала совершенно безоглядной. Как  я
мог не доверять ему?
   Он застенчиво улыбнулся:
   - Ты можешь использовать Скилл, когда тебе захочется. - Ограничившись
этим простым предупреждением, он снова вошел в мое  сознание.  Пока  его
рука была на моем запястье, единение сознаний происходило без усилий.  Я
чувствовал его любопытство и легкую грусть, когда он  увидел  свое  лицо
моими глазами.
   Зеркало милосерднее. Я постарел. Так как он все равно присутсхвовал в
моем сознании,  было  бы  бесполезно  отрицать  его  правоту.  Это  была
необходимая жертва, согласился я.
   Он отнял руку от моего запястья. На мгновение я ощутил головокружение
и увидел сразу себя  и  его,  а  потом  все  успокоилось.  Он  осторожно
повернулся, чтобы снова отвести взгляд к горизонту, и  потом  закрыл  от
меня окно.
   Без его прикосновения  соединение  сознаний  было  совсем  другим.  Я
медленно вышел из комнаты и начал спускаться по  ступенькам,  как  будто
нес полный до краев стакан с вином.
   Совершенно верно. И в обоих случаях это легче делать, если не  думать
о своей задаче так напряженно. Просто неси.
   Я спустился в кухню, где плотно позавтракал и старался держаться  как
ни в чем не  бывало.  Верити  был  прав.  Было  легче  поддерживать  наш
контакт, когда я не сосредоточивался на нем. Пока все были заняты  своим
делом, я умудрился ссыпать полную тарелку сухарей в свой дорожный мешок.
   - Идешь охотиться? - обернулась ко мне повариха. Я кивнул.
   - Ну, будь осторожен. Кого будешь искать?
   - Дикого кабана, - сымпровизировал я. - Просто найду его, я  не  буду
охотиться сегодня. Я подумал, что это может быть хорошем развлечением на
праздник Зимы.
   - Для кого? Для принца Верити? Ты не вытащишь его из  замка,  парень.
Он слишком много теперь сидит у себя, вот как. А  бедный  старый  король
Шрюд не ел по-настоящему уже много недель. Не знаю, зачем я готовлю  его
любимые блюда, если поднос всякий  раз  возвращается  таким  же  полным,
каким я его посылаю. Вот принц Регал, тот может поехать, если только это
не запутает его  локоны.  -  За  этими  словами  немедленно  последовало
радостное кудахтанье кухонной прислуги. Мои щеки вспыхнули  от  дерзости
поварихи.
   Спокойно. Они не знают, что я здесь, мальчик. И ничего из  того,  что
они скажут тебе, я не использую против  них.  Не  выдай  нас  сейчас.  Я
чувствовал, как развлекается Верити и как ему интересно все это. Поэтому
я позволил себе улыбнуться, поблагодарил повариху за паштет, который  по
ее настоянию взял с собой, и покинул замок.
   Суути  нетерпеливо  переминалась  в  своем  стойле.  Она  предвкушала
прогулку. Баррич прошел мимо,  когда  я  седлал  ее.  Его  темные  глаза
скользнули по моим кожаным штанам, красивым ножнам и прекрасной  рукояти
меча. Он откашлялся, но ничего не  сказал.  Я  никогда  не  мог  понять,
сколько именно знает Баррич о моей работе. Как-то в  горах  я  рассказал
ему о своем ремесле отравителя, но это было до того, как он получил удар
по голове, пытаясь  защитить  меня.  Когда  он  оправился  от  него,  то
сообщил, что ничего не помнит о том, что было  до  этого.  Но  иногда  я
задумывался. Может быть, это его мудрый способ оставить тайну  в  тайне,
чтобы ее не могли обсуждать даже те, кто разделял ее?
   - Будь осторожен, - резко сказал он наконец, - смотри,  чтобы  ничего
не случилось с этой кобылой.
   - Мы будем осторожны, - обещал я ему и провел мимо него Суути.
   Несмотря на множество переделанных дел, все еще было раннее  утро,  и
зимнего света было как раз достаточно, чтобы скакать галопом.  Я  пустил
Суути вперед, позволив ей самой выбрать шаг и выразить свое  настроение,
чтобы разогреться, но следил, чтобы она  не  вспотела.  Облачный  покров
прорвался, и солнце выглядывало сквозь него, касаясь деревьев и сугробов
сверкающими пальцами. Я придержал Суути, переводя ее на  шаг.  Нам  надо
было  идти  кружным  путем,  чтобы  дойти  до  ручья;  я  не  хотел  без
необходимости уходить с проторенных дорог.
   Верити был со мной каждую секунду. Не то чтобы мы  разговаривали,  но
он присутствовал при моих размышлениях. Он наслаждался свежим  воздухом,
отзывчивостью Суути и юностью моего тела. Но  чем  дальше  я  уходил  от
замка, тем больше чувствовал сопереживание Верити. После первоначального
прикосновения общее сознание сменилось взаимным усилием, больше  похожим
на рукопожатие. Я подумал, смогу ли поддерживать этот контакт.
   Не думай об этом. Даже дыхание становится работой, если ты думаешь  о
каждом вздохе. Я моргнул, внезапно осознав, что он  сейчас  находится  в
своем кабинете и  занимается  обычными  утренними  делами.  Как  далекое
жужжание пчел, я слышал, как Чарим что-то обсуждает с ним.
   Я не мог различить никаких признаков  присутствия  Ночного  Волка.  Я
пытался не думать о  нем  и  не  искать  его  -  напряженное  умственное
отрицание, требовавшее таких  же  усилий,  как  поддержание  контакта  с
сознанием Верити. Я так быстро привык все время касаться сознания  моего
волка и знать, что он ждет моего прикосновения,  что  сейчас  чувствовал
себя неуверенным и одиноким, как  будто  у  меня  на  поясе  не  хватало
любимого ножа. Единственный образ, который мог полностью  вытеснить  его
из  моих  мыслей,  был  образ  Молли,  а  на  этом  я  тоже   не   хотел
сосредоточиваться. Верити не упрекал меня за мои действия прошлой ночью,
но я знал, что он  считает  их  недостойными.  У  меня  было  неприятное
чувство,  что  если  бы  я  позволил  себе  по-настоящему  обдумать  все
происшедшее, то согласился бы с ним. Об этом я тоже трусливо не разрешал
себе думать.
   Я понял, что большая часть моего умственного усилия  состоит  в  том,
чтобы не думать. Я тряхнул головой и раскрылся навстречу  дню.  Дорогой,
по которой  мы  ехали,  редко  пользовались.  Она  шла  через  холмистую
местность за Баккипом, и гораздо чаще, чем люди, по ней  ходили  овцы  и
козы. Несколько десятилетий назад молния  вызвала  пожар  и  выжгла  все
деревья в этом месте. Первыми здесь  выросли  березы  и  тополя.  Теперь
деревья стояли обнаженные, если не  считать  тяжкого  груза  снега.  Эта
холмистая местность была плохо приспособлена для земледелия. Здесь были,
главным образом, летние пастбища  для  скота,  но  время  от  времени  я
улавливал запах дыма  и  видел  протоптанную  дорожку,  ведущую  к  дому
дровосека или хижине охотника. Это  было  место  уединенных  хуторов,  в
которых жили  довольно  бедные  люди.  Дорога  становилась  уже,  и  лес
изменился, когда я въехал в его более старую часть. Темные  вечнозеленые
деревья  здесь  стояли  густо  и  близко  от  дороги.  Стволы  их   были
необъятными, и под распростертыми ветвями снег лежал на лесной подстилке
неровными буграми. Подлеска почти не было, и большая часть выпавшего  за
год снега все еще лежала на  толстых  ветках.  Здесь  Суути  было  легко
свернуть с дороги. Мы  ехали  под  снежным  навесом,  залитые  сероватым
утренним светом. День казался приглушенным в тени огромных деревьев.
   Ты ищешь какое-то определенное место. У тебя есть какие-то сведения о
том, где находятся "перекованные"?
   Их видели на берегу одного  ручья.  Они  ели  замерзшего  оленя.  Еще
вчера. Я подумал, что мы сможем выследить их оттуда.
   Кто их видел?
   Я помедлил. Мой  друг.  Он  осторожен  с  большинством  людей.  Но  я
завоевал его доверие. Иногда, когда он видит странные вещи, он  приходит
ко мне и рассказывает.
   Ага. Я чувствовал сдержанность Верити, когда он обдумывал мои  слова.
Хорошо. Я не буду больше спрашивать. Полагаю, некоторые тайны необходимо
хранить. Я помню  маленькую  слабоумную  девочку,  которая  приходила  и
сидела у ног моей матери. Моя мать  кормила  ее,  одевала  и  дарила  ей
безделушки и сласти. Никто никогда не обращал на нее внимания. Но как-то
я незаметно подошел к ним  и  услышал,  как  девочка  рассказывает  моей
матери о человеке  в  таверне,  который  продавал  красивые  ожерелья  и
браслеты. Позже, на той  же  неделе,  стража  короля  арестовала  Райфа,
разбойника с большой дороги, в этой самой  таверне.  Тихие  люди  обычно
много знают.
   Безусловно.
   Мы ехали в дружелюбном молчании. Время  от  времени  мне  приходилось
напоминать себе, что на самом деле Верити  здесь  нет.  А  хотелось  бы,
чтобы был. Слишком много времени прошло, мальчик, с тех пор, как я ездил
среди этих холмов просто рад