семейную ферму,  чтобы  помочь
со сбором урожая. - Она помолчала, потом спросила ледяным голосом:
   - Ты что думаешь? Что я женщина, у которой может быть другой  мужчина
на стороне? Что я могла бы позволить тебе ухаживать  за  мной,  если  бы
встречалась с кем-нибудь другим?
   - Нет. Я этого не говорил.
   - Ты бы, конечно, мог, - она сказала это, как будто ей  внезапно  все
стало ясно. - Ты как мой отец. Он всегда думал, что я  вру,  потому  что
сам много врал. Точно как ты. "О, я не пьян", когда от тебя пахнет вином
и ты еле стоишь. И твоя дурацкая история. "Ты мне снилась в Силбее". Все
в городе знают, что я была  в  Силбее.  Наверное,  ты  услышал  об  этом
сегодня, пока сидел в какой-нибудь таверне.
   - Это не так, Молли. Ты должна мне верить. - Я вцепился в  одеяло  на
кровати, чтобы не упасть. Она повернулась ко мне спиной.
   - Нет. Не верю! Я больше никому не должна верить.  -  Она  замолчала,
как бы обдумывая что-то. - Ты знаешь,  однажды,  давным-давно,  когда  я
была маленькой девочкой, даже до того, как я тебя встретила, - ее  голос
становился странно спокойным,  пустым,  но  спокойным,  -  это  было  на
празднике Весны. Я помню, что попросила у моего отца  несколько  монеток
на ярмарочные балаганы, а он шлепнул меня и сказал, что не будет тратить
деньги на такие глупости. А потом запер меня в лавке  и  ушел  пить.  Но
даже тогда я знала, как выбраться. Я все равно  пошла  к  этим  красивым
балаганам,  просто  чтобы  посмотреть.  В  одном  был  старик,   который
предсказывал будущее с помощью кристалла. Знаешь, как  они  делают.  Они
держат кристалл против пламени свечи и предсказывают  будущее  по  тому,
как цвета падают на твое лицо. - Она замолчала.
   - Я знаю, - согласился я. Мне был известен этот тип магии, о  котором
она говорила. Я видел танец разноцветных огней на лице  закрывшей  глаза
женщины. Но сейчас я только хотел ясно видеть Молли. Я думал,  что  если
встречусь с ней глазами, то смогу  заставить  ее  разглядеть  правду.  Я
хотел бы осмелиться встать, подойти к ней и попытаться снова обнять  ее.
Но она думала, что я пьян, а я  знал,  что  упаду.  Я  не  хотел  больше
позориться перед ней.
   - Много других девочек и женщин узнавали свою судьбу, но  у  меня  не
было монетки, так что я могла только смотреть. И через  некоторое  время
старик заметил меня. Я думаю, он решил, что я стесняюсь. Он спросил,  не
хочу ли я узнать свою судьбу. Я начала плакать, потому что хотела, но  у
меня не было монетки. Тогда Бринна, жена рыбака, засмеялась  и  сказала,
что мне незачем платить. Все и так знают мое будущее. Я дочь пьяницы,  я
буду женой пьяницы и матерью пьяниц, - она почти шептала, -  все  начали
смеяться, даже старик.
   - Молли, - сказал я. Думаю, она даже не слышала меня.
   - У меня по-прежнему нет монетки, - сказала она медленно, - но я,  по
крайней мере, знаю, что не буду женой пьяницы. Я не думаю даже, что хочу
дружить с пьяницей.
   - Ты должна выслушать меня. Ты  несправедлива,  -  мой  предательский
язык заплетался, - я...
   Дверь хлопнула.
   - ., не знал, что ты меня так  любишь,  -  глупо  сказал  я  холодной
пустой комнате.
   Дрожь охватила меня по-настоящему. Но я не собирался снова так  легко
потерять Молли. Я встал  и  сумел  сделать  два  шага,  прежде  чем  пол
закачался подо мной и я  упал  на  колени.  В  такой  позе  я  и  провел
некоторое  время,  свесив  голову,  как  собака.  Я  не  думал,  что  ей
понравится, если я поползу следом. Скорее всего, она  просто  пнет  меня
ногой. Если я доберусь до нее.
   Я пополз назад к  своей  кровати  и  взобрался  на  нее.  Я  не  стал
раздеваться и просто натянул на себя одеяло. В глазах у меня помутилось,
затем сознание мое  постепенно  стало  заволакивать  тьмой.  Но  заснуть
удалось не сразу. Я лежал и думал, каким глупым мальчишкой  был  прошлым
летом. Я ухаживал за женщиной, а думал, что гуляю с  девушкой.  Эти  три
года разницы так много значили для меня, но я совершенно неверно понимал
это. Я думал, что она видит во мне мальчика, и отчаянно хотел  завоевать
ее. Поэтому  и  вел  себя  как  мальчик,  вместо  того  чтобы  стараться
заставить ее увидеть во мне мужчину. А мальчик причинил ей боль  и,  да,
обманул ее. И наверняка потерял ее навеки.  Тьма  сомкнулась,  все  было
черно, кроме одной кружащейся точки.
   Она любила этого мальчика и думала, что мы будем вместе. Я вцепился в
эту искру и погрузился в сон.

4
ДИЛЕММЫ

   Рассматривая Уит и  Скилл,  я  начинаю  подозревать,  что  у  каждого
человека есть определенные способности  к  этим  магиям.  Я  видел,  как
женщины внезапно отрываются от своей работы и идут в отдаленную комнату,
где ребенок  только  начинает  просыпаться.  Разве  это  не  может  быть
какой-то формой Скилла? Я бывал  свидетелем  безмолвной  связи,  которая
возникает между членами команды, долго  вместе  ходившими  в  море.  Они
действуют без слов, слаженно, как  группа  владеющих  Скиллом,  так  что
корабль становится как бы живым существом, а команда - его душой. Другие
люди чувствуют родство с какими-нибудь животными. Это запечатлевается  в
гербе или в имени, которое они  дают  своему  ребенку.  Уит  открывается
человеку,  ощущающему  такое  родство.  Уит  допускает  понимание   всех
животных, но в преданиях утверждается, что  у  большинства  использующих
Уит  постепенно  развивается  связь  с  одним   определенным   животным.
Некоторые  сказания  повествуют,   что   использующие   Уит   постепенно
приобретают повадки, а в конечном счете и обличье животных,  с  которыми
они  связаны.  Этими  историями,  полагаю,  мы  должны  пренебречь   как
придуманными в качестве средства отвратить детей от "звериной магии".

   Я проснулся в полдень. В комнате было  холодно.  Никакого  огня.  Моя
одежда прилипла к вспотевшему телу. Я доковылял до кухни,  съел  что-то,
пошел помыться, почувствовал озноб и вернулся в свою комнату.  Дрожа  от
холода, я снова залез в постель. Позже кто-то вошел и обратился ко  мне.
Не помню, что говорили, но помню, что меня трясли. Это  было  неприятно,
но я мог не обращать на это внимания. Так я и сделал.
   В следующий раз я проснулся вечером. В моем камине горел огонь, и  на
подставке лежали аккуратно сложенные дрова. К моей постели был придвинут
маленький стол, покрытый вышитой скатертью  с  кружевной  каймой,  и  на
подносе лежали хлеб, мясо и сыр. Пузатый горшочек с отваром из  трав  на
дне ждал, чтобы в него добавили воды из кипящего над огнем котелка.  Таз
для умывания и мыло находились по другую сторону камина.  В  ногах  моей
кровати лежала чистая ночная рубашка. Она была  совсем  новой  и  должна
была как раз подойти мне.
   Благодарность перевесила удивление. Я умудрился вылезти из постели  и
воспользоваться всем принесенным. После этого я почувствовал себя  много
лучше.  Головокружение  сменилось  чувством   неестественной   легкости,
которое быстро прошло, когда я съел  хлеб  и  сыр.  У  чая  был  привкус
эльфовской коры; я мгновенно заподозрил тут руку Чейда и подумал, не  он
ли пытался меня разбудить. Но  нет.  Чейд  звал  меня  только  ночью.  Я
натягивал через голову рубашку,  когда  дверь  тихо  отворилась.  В  мою
комнату проскользнул шут. На нем был зимний, черный с  белым,  шутовской
костюм, и от этого его бесцветная кожа казалась еще светлее. Его  одежда
была сделана из какой-то шелковистой ткани и скроена так  свободно,  что
он казался воткнутой в нее палочкой. Он стал выше и еще тоньше, или  это
только казалось? Как всегда, поражали его белесые глаза, даже  на  таком
бескровном лице. Он улыбнулся мне и насмешливо  поболтал  бледно-розовым
языком.
   - Ты, - предположил я и обвел рукой комнату, - спасибо тебе.
   - Нет, - возразил шут. Когда он помотал головой, его  светлые  волосы
выбились из-под шапки, - но я помогал. Спасибо  тебе,  что  умылся.  Это
делает  мою  заботу  по  уходу  за  тобой  менее   обременительной.   Ты
отвратительно храпишь.
   Я пропустил мимо ушей это замечание.
   - Ты вырос, - заметил я.
   - Да. И ты тоже. И ты был болен. И ты спал довольно долго.  И  теперь
ты проснулся, вымылся и поел. Но все равно выглядишь ужасно. Но от  тебя
больше не пахнет. Сейчас уже вечер. Есть ли еще  какие-нибудь  очевидные
факты, которые тебе хотелось бы отметить?
   - Ты мне снился. Не здесь.
   Он с сомнением посмотрел на меня:
   - Да? Как трогательно. Не могу сказать, что ты мне снился.
   - Я скучал  по  тебе,  -  сказал  я  и  порадовался  быстрой  вспышке
удивления на лице шута.
   - Как  забавно.  Может  быть,  именно  поэтому  ты  столько  раз  сам
изображал из себя шута?
   - Наверное. Сядь. Расскажи мне, что тут было без меня.
   - Я не могу. Меня ждет король Шрюд. Вернее, он меня не ждет, и именно
поэтому я должен сейчас пойти к нему. Особенно если он не ждет  тебя.  -
Он внезапно повернулся, чтобы идти. Шут выскочил за дверь, потом  быстро
заглянул в комнату. Он поднял руку в необыкновенно  длинном  рукаве,  на
котором были  нашиты  серебряные  колокольчики  и  позвенел  ими.  -  До
свидания, Фитц. Постарайся вести себя получше и  береги  себя.  -  Дверь
бесшумно закрылась.
   Я остался один. Я налил себе еще одну чашку чая и пригубил ее.  Дверь
моя снова открылась. Я поднял глаза, ожидая,  что  это  шут.  В  комнату
заглянула Лейси и провозгласила:
   - О-о, он проснулся! - И потом спросила более строгим тоном:
   - Почему ты не сказал, как устал? Я чуть  до  смерти  не  испугалась,
когда ты проспал  так  весь  день.  -  Она  не  стала  ждать,  когда  ее
пригласят, и хлопотливо вошла в комнату.  В  руках  у  нее  были  чистые
простыни и одеяла. По пятам за ней шла леди Пейшенс.
   - О-о, он проснулся, - сообщила она Лейси, как будто та сомневалась в
этом. Они не обратили внимания на то, что я встречал их в ночной рубашке
и был весьма этим смущен. Леди Пейшенс уселась на мою кровать,  а  Лейси
стала хлопотать в комнате, приводя ее в порядок. Не  так  уж  много  дел
было  в  моей  полупустой  комнате,  но  она  сложила  грязные  тарелки,
поворошила дрова в камине и поцокала языком при виде  грязной  воды  для
умывания и разбросанной одежды. Я стоял у камина, пока  она  перестилала
постель, собирала мою грязную  одежду  и  перекидывала  ее  через  руку,
недовольно втянув носом воздух, после чего оглядела комнату и выплыла из
нее вместе со своей добычей.
   - Я собирался прибраться, - смущенно пробормотал я, но леди  Пейшенс,
казалось,  этого  не  расслышала.  Она  царственным  жестом  указала  на
кровать. Я неохотно залез в  нее.  Не  думаю,  что  я  когда-нибудь  еще
чувствовал  себя  так  неловко.  Она  усилила  это  чувство   тем,   что
наклонилась и подоткнула мое одеяло.
   - Что касается Молли, - провозгласила она внезапно, - твое  поведение
в ту  ночь  было  ужасным.  Ты  воспользовался  своей  слабостью,  чтобы
заманить ее к  себе  в  комнату.  И  окончательно  расстроил  ее  своими
обвинениями. Больше я этого не допущу. Если бы ты не был таким  больным,
я была бы в ярости. А сейчас я серьезно разочарованна. Просто слов  нет,
как ты обманул бедную девушку и притащил  ее  сюда.  Так  что  я  просто
скажу, что больше этому не бывать. Ты должен вести себя с ней благородно
во всех отношениях.
   Простое недоразумение между Молли и  мной  внезапно  стало  серьезным
прегрешением.
   - Произошла ошибка. - Я старался говорить убедительно и  спокойно.  -
Молли и мне надо разобраться со всем этим.  Просто  поговорить  наедине.
Уверяю вас, это совсем не то, что вы думаете.
   - Не забывай, кто ты такой. Сын принца не...
   - Фитц, - твердо напомнил я ей, - я Фитц  Чивэл.  Бастард  Чивэла.  -
Пейшенс  казалась  потрясенной.  Я  снова  почувствовал,  как  сильно  я
изменился с тех пор, как покинул Баккип. Я уже больше не был  мальчиком,
за которым она могла присматривать, время от времени наставляя  на  путь
истинный. Ей придется увидеть меня таким, каким я был на самом деле. Тем
не менее я попытался смягчить мой тон, заметив:
   - Незаконный сын Чивэла, моя леди. Только бастард вашего мужа.
   Она сидела в ногах  моей  кровати  и  смотрела  на  меня.  Взгляд  ее
газельих глаз был прямым, и она не отводила  их  в  сторону.  Сквозь  ее
легкомыслие и безалаберность  я  разглядел  душу,  способную  испытывать
всепоглощающее горе и более сильную боль, чем я когда-либо подозревал.
   - Неужели ты думаешь, что я моту хоть на секунду забыть  об  этом?  -
спросила она тихо.
   Слова застряли у меня в горле. Возвращение  Лейси  спасло  меня.  Она
привела с собой двоих слуг и парочку  маленьких  мальчиков.  Они  унесли
грязную воду из умывальника и тарелки, а Лейси поставила на стол  поднос
с маленькими пирожными и еще две чашки и  отмерила  новую  порцию  трав,
чтобы заварить чай. Пейшенс и я молчали, пока слуги не вышли из комнаты.
Лейси заварила чай, наполнила всем чашки и  уселась  со  своими  вечными
кружевами.
   -  Именно  из-за  того,  кто  ты  есть,   это   больше   чем   просто
недоразумение. - Пейшенс вернулась к теме разговора, как будто я никогда
не прерывал ее. - Если бы ты был просто помощником Федврена или конюхом,
то мог бы свободно ухаживать и жениться на ком хочешь. Но  это  не  так,
Фитц Чивэл Видящий. В тебе течет королевская кровь. Даже бастард, -  она
слегка споткнулась на этом слове, - даже бастард этой линии должен иметь
в виду определенные обычаи и  соблюдать  известную  осторожность.  Оцени
свое положение в королевской семье. Для женитьбы тебе  нужно  разрешение
короля. Ты, конечно же, знаешь об этом. Простая учтивость по отношению к
королю Шрюду требует, чтобы ты сообщил ему о своем  намерении  ухаживать
за женщиной, с тем чтобы он мог все взвесить и сказать тебе, доволен  он
или нет. Подходящее ли время для твоей свадьбы? Пойдет ли это на  пользу
трону? Приемлемая ли это партия,  или  она  может  вызвать  скандал?  Не
помешает ли женитьба  выполнению  твоих  обязанностей?  Не  вызывает  ли
возражений родословная леди? Хочет ли король, чтобы ты имел детей?
   С каждым новым вопросом потрясение мое росло. Я лежал, откинувшись на
подушки, и смотрел на драпировку кровати. Я, собственно,  и  не  начинал
ухаживать за Молли. От  детской  дружбы  мы  перешли  к  более  глубоким
товарищеским отношениям. Я знал, чего хочет мое сердце,  но  никогда  не
обдумывал это. Пейшенс легко читала на моем лице.
   - Помни также, Фитц Чивэл, что ты уже  принес  клятву  другому.  Твоя
жизнь уже принадлежит твоему королю. Что бы ты предложил Молли, если  бы
женился на ней? Его объедки? Те клочки времени, которые у тебя останутся
после выполнения его поручений? У человека, чей долг -  служить  королю,
остается мало времени на что-то другое, - слезы внезапно выступили у нее
на глазах. - Некоторые женщины согласны принять то, что мужчина может им
предложить, и удовлетвориться этим.  Другим  этого  недостаточно.  И  не
может быть достаточно. Ты должен... - она  запнулась,  и  казалось,  что
слова вырвались против ее воли, - ты должен это обдумать. На одну лошадь
не наденешь два седла, как бы она ни хотела... - ее голос затих на  этих
последних словах. Она закрыла глаза, словно от боли. Потом  вздохнула  и
быстро продолжала, как будто и не останавливалась:
   - И еще одна вещь, Фитц Чивэл. У Молли есть  -  или  были  -  хорошие
перспективы. У нее есть ремесло, и она хорошо им владеет. Думаю, что  со
временем она сможет обзавестись собственным делом. А ты?  Что  принесешь
ей ты? Ты красиво пишешь, но не можешь  сказать,  что  полностью  освоил
искусство писца. Ты неплохой конюх, да, но не этим ты  зарабатываешь  на
хлеб. Ты бастард принца. Ты живешь в замке, ты сыт и ты одет. У тебя нет
твердого  положения.  Может  быть,  эта  комната  подходит  для   одного
человека. Но неужели ты хочешь жить  здесь  с  Молли?  Или  ты  серьезно
думаешь, что король разрешит тебе оставить Баккип? А  если  и  разрешит,
что тогда? Ты будешь  жить  со  своей  женой,  есть  хлеб,  который  она
заработает своими руками, и ничего не делать? Или удовольствуешься  тем,
что изучишь ее ремесло и станешь ее помощником?
   Она наконец замолчала. Она не ждала от меня ответа на ее вопросы. Я и
не пытался ответить. Она вздохнула и подытожила сказанное:
   - Ты вел себя как легкомысленный мальчишка. Я знаю, что ты  не  хотел
ничего плохого, и мы  должны  проследить,  чтобы  ничего  плохого  и  не
получилось.  Особенно  для  Молли.  Ты  вырос  среди  сплетен  и  интриг
королевского двора. Она - нет. Позволишь ли ты, чтобы о ней говорили как
о твоей любовнице или, того хуже, местной шлюхе? Много  лет  Баккип  был
чисто мужским двором. Королева Дизайер  была..,  королевой,  но  она  не
держала собственного двора, как некогда королева  Констанция.  Теперь  в
Баккипе  снова  есть  королева.  Все  уже  изменилось,  как   ты   скоро
обнаружишь. Если ты действительно надеешься сделать Молли  своей  женой,
ее следует  шаг  за  шагом  вводить  в  этот  мир.  А  иначе  она  будет
чувствовать себя отверженной среди вежливо кивающих людей.  Я  говорю  с
тобой откровенно, Фитц Чивэл. Не для того, чтобы  причинить  тебе  боль.
Лучше я сейчас буду жестока с тобой, чем потом Молли будет  обречена  на
жизнь среди пренебрежения и жестокости,  -  она  говорила  спокойно,  не
отрывая глаз от моего лица.
   Пейшенс ждала, пока я безнадежно не спросил:
   - Что я должен делать?
   На мгновение она опустила глаза, потом снова встретила мой взгляд:
   - Сейчас ничего. Я имею в виду именно это. Я сделала Молли  одной  из
своих служанок. Я, как могу, учу ее придворным  обычаям.  Она  оказалась
способной ученицей и чудесной учительницей для меня в отношении  трав  и
разнообразных ароматов.  Я  настояла  на  том,  чтобы  Федврен  учил  ее
грамоте, - она очень этого хотела. Но сейчас  ничего,  кроме  этого,  не
должно происходить. Она должна быть принята придворными дамами как  одна
из моих леди - не жена бастарда. Через некоторое время ты сможешь начать
встречаться с ней. Но сейчас тебе не подобает видеться с ней  наедине  и
даже вообще пытаться увидеть ее.
   - Но я должен поговорить с ней. Только  один  раз,  очень  быстро,  и
после этого, обещаю, я буду следовать тому, что вы сказали. Она  думает,
что я намеренно обманул ее, Пейшенс. Она думает, что я был пьян  прошлой
ночью. Я должен объяснить...
   Но Пейшенс начала качать  головой  еще  до  того,  как  первые  слова
слетели с моих губ, и продолжала до тех пор, пока я  не  запнулся  и  не
замолчал.
   - Уже возникли кое-какие слухи, когда она пришла сюда и искала  тебя.
По крайней мере, так говорили. Я опровергла их, уверяя всех,  что  Молли
пришла ко мне, потому что  у  нее  были  затруднения,  а  ее  мать  была
камеристкой леди Хизер при дворе королевы Констанции.  Это  правда,  так
что Молли имела право искать меня - ведь леди Хизер  была  моим  другом,
когда я впервые приехала в Баккип.
   - Вы знали мать Молли? - спросил я с любопытством.
   - На самом деле нет. Она ушла, выйдя замуж за свечника, еще до  того,
как я появилась в Баккипе. Но я действительно знала леди  Хизер,  и  она
была добра ко мне, - она отвела мой вопрос.
   - Но разве я не мог бы прийти в ваши комнаты, и поговорить там с  ней
наедине, и...
   - Я не дам повода для скандала! - заявила она твердо. - Фитц, у  тебя
есть враги при дворе. Я не позволю,  чтобы  они,  желая  причинить  тебе
боль, как-то  навредили  Молли.  Вот.  Теперь,  наконец,  я  высказалась
достаточно ясно?
   Она откровенно и просто говорила  о  тех  вещах,  о  которых,  как  я
считал, она ничего не знает. Что ей было известно о моих  врагах?  Может
быть, она считает, что это просто обычные дворцовые дрязги, -  хотя  при
дворе и этого было бы  вполне  достаточно?  Я  думал  о  Регале,  о  его
изворотливости  и  о  том,  как  он  может  тихо  поговорить  со  своими
прихлебателями  на  празднике,  и  все  будут   ухмыляться   и   шепотом
комментировать критические замечания принца. Я думал,  что  мне  следует
убить его.