ей,
как жеребец бывает с кобылой, и она понесла от него.  И  когда  те,  кто
помогал ей рожать, у видели ребенка с пестрым лицом, они  затряслись  от
страха. Когда сама  Упрямая  Принцесса  увидела  его,  она  закричала  и
испустила дух  от  стыда  за  то,  что  родила  ребенка  Хитрого  Парня,
владеющего Уитом. Так что принц Пъебальд Пегий был  рожден  в  страхе  и
позоре - страх и позор он принес с собой в мир.
   Легенда о принце Пъебальде.

   Тени от решетки стали танцевать в свете оставленного Регалом  факела.
Некоторое время я наблюдал за ними, без мыслей, без надежд.  Приближение
моей собственной смерти оглушило меня.  Постепенно  мое  сознание  снова
начало работать, хотя и беспорядочно. Это то, что  пытался  сказать  мне
Чейд? "Без  своей  лошади".  Что  знал  Регал  о  лошадях?  Знал  ли  он
направление? Или цель? Как  удалось  Барричу  избежать  разоблачения?  И
удалось ли? Не встречусь ли я  с  ним  в  комнате  пыток?  Может,  Регал
считает, что Пейшенс как-то связана со всем этим? Если да, то  решит  ли
он просто бросить ее в Баккипе или отомстит более изощренно?  Когда  они
придут за мной, следует ли мне сопротивляться?
   Нет. Я пойду с достоинством. Нет. Я голыми руками  убью  столько  его
выкормленных внутренними герцогами шавок, сколько смогу.  Нет.  Я  пойду
тихо и буду ждать случая убить Регала. Я знаю, что  он  будет  смотреть,
как я умираю. Как же мое обещание Шрюду не убивать никого из его  семьи?
Оно больше не связывает меня. Не связывает? Никто не может спасти  меня.
Я даже не хочу знать, будет ли  действовать  Чейд  и  может  ли  Пейшенс
вообще что-нибудь сделать. После того как Регал  пыткой  вырвет  у  меня
признание..,  сохранит  ли  он  мне  жизнь,  чтобы  потом   повесить   и
четвертовать на глазах у всех? Конечно. Зачем отказывать  себе  в  таком
удовольствии. Придет ли Пейшенс смотреть, как я умираю? Я надеялся,  что
нет. Может быть,  Лейси  сможет  удержать  ее.  Я  загубил  свою  жизнь,
пожертвовал всем - и напрасно. По крайней мере, я убил Сирен и Джастина.
А стоило ли? Бежала ли вообще моя королева  или  она  все  еще  прячется
где-то за стенами замка? Может быть, это пытался сказать мне Чейд?  Нет.
Мое сознание барахталось п пробивалось сквозь мысли, как крыса,  упавшая
в дождевую бочку. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь, с кем угодно.  Я
заставлял себя успокоиться и наконец нашел  за  что  ухватиться.  Ночной
Волк. Ночной Волк сказал, что он отвел их к Барричу.
   Брат мой? Я стал искать Ночного Волка.
   Я здесь. Я всегда здесь.
   Расскажи мне о той ночи.
   Какой ночи?
   Той ночи, когда ты отвел людей из замка к Сердцу Стаи.
   А...
   Я чувствовал его напряжение. Его  обычаи  были  обычаями  волка.  Что
сделано,  то  сделано.  Он  не  строил  никаких  планов,  идущих  дальше
следующей охоты. Не помнил почти ничего о  событиях,  которые  произошли
месяц  или  год  назад,  если  только  они  напрямую  не  касались   его
собственного выживания. Так, он помнил клетку, из которой я забрал  его,
но забывал о том, где охотился четыре ночи назад. Главное  он  хранил  в
памяти: хорошо измятую лапами заячью тропу, ручей, который не замерзает,
но конкретные детали, например сколько кроликов он убил три  дня  назад,
ускользали от него навсегда. Я задержал дыхание, мечтая,  чтобы  он  дал
мне надежду.
   Я отвел их всех к Сердцу Стаи. Я бы хотел, чтобы ты был здесь. У меня
в губе игла дикобраза. Я не могу ее вырвать лапой. Мне больно.
   Как ты ухитрился всадить себе в губу иглу  дикобраза?  Я  не  мог  не
улыбнуться. Он прекрасно знал,  что  этого  нельзя  делать,  но  не  мог
удержаться и не напасть на это толстое неуклюжее существо.
   Это не смешно.
   Я знаю. Это в самом деле было не смешно. Игла - это  коварная  штука.
Она будет уходить все глубже, и губа может загноиться. Это помешает  ему
охотиться. Я постарался переключиться на эту проблему. Пока я не разрешу
ее для него, он не сможет сосредоточиться ни на чем другом. Сердце  Стаи
вытащит ее, если ты его как следует попросишь. Ты можешь доверять ему.
   Он толкнул меня, когда я заговорил с ним, но  потом  сам  говорил  со
мной.
   Да?
   Он с трудом формулировал свою мысль.
   В ту ночь. Когда я вел их к нему. Он сказал мне: "Приведи их ко  мне,
сюда. А не в логово лиса".
   Нарисуй мне место, куда вы пошли.
   Это было для него сложнее.  Но,  постаравшись,  он  вспомнил  обочину
дороги, метель и Баррича, сидящего верхом на Радди и ведущего  Суутн.  Я
увидел Женщину и Лишенного Запаха, когда он подумал о них. Чейда  Ночной
Волк  помнил  хорошо,  главным  образом  из-за  жирной  говяжьей  кости,
преподнесенной ему при расставании.
   Они разговаривали друг с другом?
   Слишком много. Я оставил их, когда они тявкали друг на друга.
   Как я ни пытался заставить его вспомнить что-то  еще,  больше  ничего
добиться не смог. Но и этого было достаточно. Я понял, что  планы  круто
изменились в последнюю минуту. Странно. Я с готовностью  отдал  бы  свою
жизнь за Кетриккен, но в конечном счете не был  уверен,  что  безропотно
предоставил  бы  ей  свою  лошадь.  Потом  я  вспомнил,  что,  по   всей
вероятности, никогда больше не поеду на лошади, если не считать той, что
отвезет меня к Дереву Казней. По крайней мере. Суути досталась человеку,
которого я любил. И Радди. Почему эти две  лошади?  И  только  эти  две?
Может быть, Баррич не мог вывести из конюшни других? Может быть, поэтому
он не уехал?
   От иглы больно, напомнил мне Ночной Волк. Я не могу есть из-за боли.
   Я хотел бы помочь тебе, но не могу. Ты должен попросить Сердце Стаи.
   Разве ты не можешь попросить его? Тебя он не толкает.
   Я улыбнулся. Толкнул однажды. Этого было достаточно; я получил  урок.
Но если ты пойдешь к нему просить помощи, он не толкнет тебя.
   Разве ты не можешь попросить его помочь мне?
   Я не могу говорить с ним так, как разговариваем  мы  с  тобой.  И  он
слишком далеко от меня, чтобы лаять ему.
   Тогда я попробую, с сомнением сказал Ночной Волк.
   Я отпустил его. Я подумал,  не  нужно  ли  попытаться  заставить  его
понять, что со мной случилось, но решил этого не делать. Он ничем не мог
помочь; это только расстроит его. Ночной  Волк  скажет  Барричу,  что  я
послал его. Баррич будет знать, что я еще жив. А больше мне  нечего  ему
сообщать.
   Время тянулось бесконечно. Я измерял его всеми возможными  способами.
Факел, оставленный Регалом, догорел. Стражник сменился. Кто-то пришел  и
просунул под дверь еду и воду. Я не просил об этом. Я подумал, не значит
ли это, что, с тех пор как  я  ел  последний  раз,  прошло  очень  много
времени. Стража снова сменилась. На сей раз это была болтливая  парочка,
мужчина и женщина. Но они говорили тихими голосами, и  я  слышал  только
бормотание и смех. Что-то вроде грубого флирта, решил я.
   Дружелюбная болтовня внезапно смолкла. Ее заменило  тихое  бормотание
очень уважительным  тоном.  В  животе  у  меня  похолодело.  Я  встал  и
подкрался к двери, выглянул через решетку.
   Он двигался  по  коридору,  как  тень.  Бесшумно.  Не  скрываясь.  Не
прячась. У него не было необходимости беспокоиться о маскировке. Это был
Скилл, и я  никогда  прежде  не  видел,  чтобы  его  использовали  таким
образом. Я почувствовал, как волосы у  меня  на  затылке  встали  дыбом,
когда Уилл остановился за дверью и посмотрел на меня. Он не говорил, а я
не смел. Даже просто глядя на него, я слишком открывался его Скиллу. Тем
не менее я боялся отвести взгляд. Скилл мерцал вокруг него  -  как  аура
настороженности. Я свернулся глубоко внутри себя, туже и  туже  стягивая
все, что я чувствовал или  думал,  воздвигая  свои  стены,  но  каким-то
образом знал, что даже эти стены многое говорят ему обо  мне.  Даже  моя
защита давала этому человеку способ прочитать мои мысли. Мой рот и горло
пересохли от страха, когда на  меня  обрушились  вопросы.  Что  же  было
настолько важным для Регала, что он послал туда Уилла, вместо того чтобы
использовать его для защиты короны?
   Белый корабль.
   Ответ пришел ко мне из глубин моего сознания,  основанный  на  связи,
такой глубокой, что я  не  мог  докопаться  до  нее.  Но  я  в  этом  не
сомневался. Я смотрел на него, обдумывая, что может быть общего у  Уилла
с  белым  кораблем.  Он  нахмурился.  Я  почувствовал,   как   усилилось
напряжение между нами, давление его Скилла на мои стены. Он не царапался
и не толкал меня, как Сирен и  Джастин.  Скорее  я  сравнил  бы  это  со
встречей клинков, когда и один и другой  испытывает  силу  атаки  своего
противника. Я старался уравновесить себя с ним, зная, что если  хоть  на
одно мгновение не удержу его, он проскользнет мимо моей защиты и вскроет
мою душу. Его глаза расширились, и я удивился, увидев  промелькнувшее  в
них выражение неуверенности. Но за этим  последовала  улыбка,  такая  же
приветливая, как оскал акулы.
   - Ах, - выдохнул он. Уилл казался  довольным.  Он  отступил  от  моей
двери и потянулся, как ленивый кот.  -  Они  недооценивали  тебя.  Я  не
сделаю этой ошибки. Я прекрасно знаю, какие приобретаются  преимущества,
когда твой соперник недооценивает тебя.
   Потом он ушел, не внезапно, не медленно, а так, как дым  рассеивается
на ветру. Здесь - и уже нет. Я вернулся к своей скамье  и  сел,  глубоко
вдохнул и выдохнул, чтобы унять внутреннюю дрожь. Я чувствовал, что,  по
крайней мере на этот раз, выдержал.  Я  прислонился  спиной  к  холодной
каменной стене и посмотрел на дверь.
   Полузакрытые глаза Уилла сверлили меня. Я вскочил так  внезапно,  что
засохшая рана на моей  ноге  открылась.  Я  снова  посмотрел  на  дверь.
Ничего. Его не было. С  бьющимся  сердцем  я  заставил  себя  подойти  к
крошечному окну и выглянуть. Там не было никого. Он ушел. Но  я  не  мог
заставить себя поверить в это.
   Я поплелся обратно к своей  скамье  и  уселся,  завернувшись  в  плащ
Браунди. Я уставился на окошко, надеясь найти  хоть  какое-то  движение,
изменение в призрачном  свете  факела  стражников,  что  указало  бы  на
присутствие Уилла, но не заметил ничего.  Мне  хотелось  воспользоваться
Уитом и Скиллом, чтобы узнать, не могу ли я почувствовать его там. Но  я
не смел. Я не мог открыться, не  оставив  пути  другому  попасть  в  мое
сознание.
   Я возвел защиту своих мыслей и через несколько  мгновений  переставил
ее. Чем больше я пытался успокоиться, тем  больше  паниковал.  Я  боялся
физической пытки. Кислый пот страха струился по моим ребрам и  по  моему
лицу, когда я думал о том, что может сделать со мной Уилл, если  пройдет
сквозь мои стены защиты. Как только он заберется в мою  голову,  я  буду
стоять перед всеми герцогами и подробно рассказывать,  как  убил  короля
Шрюда. Регал все-таки изобрел для меня нечто худшее, чем просто  смерть.
Я умру как сознавшийся трус и предатель. Я буду ползать в ногах Регала и
на глазах у всех буду молить о пощаде.
   Я думаю, что прошла ночь. Я не мог спать, только дремал и просыпался,
вздрогнув, от видения глаз в моем окошке. Я не смел даже искать  Ночного
Волка и надеялся, что он не будет пытаться  найти  меня.  Я  очнулся  от
дремоты, когда услышал шаги в  коридоре.  Глаза  мои  слипались,  голова
болела от бессонной ночи, а мышцы сводило от напряжения. Я оставался  на
скамье, сберегая всю силу, которая у меня была.
   Дверь распахнулась. Стражник сунул в камеру  факел,  потом  осторожно
вошел за ним. Следом шли еще два стражника.
   - Ты! Встать! - пролаял тот, который нес факел. Я не  видел  никакого
смысла в  неподчинении.  Я  встал,  позволив  плащу  Браунди  упасть  на
скамейку. Вожак сделал короткое движение,  и  я  повалился  между  двумя
стражниками. Снаружи ждали еще четверо. Регал не хотел рисковать.  Я  не
знал никого из них. Все они носили цвета гвардии Регала.  Я  не  дал  им
никакого повода применить силу.  Они  провели  меня  по  коридору,  мимо
пустого сторожевого поста, в большую комнату, которая  когда-то  служила
караульной. В ней не было  никакой  мебели,  если  не  считать  удобного
кресла. Во всех подфакельниках горели факелы, и в комнате  было  слишком
светло для моих привыкших к темноте глаз. Стражники оставили меня стоять
в центре комнаты и присоединились к другим,  выстроившимся  вдоль  стен.
Скорее  привычка,  чем  надежда,  заставила  меня  оценить  ситуацию.  Я
насчитал четырнадцать стражников. Конечно, этого было слишком много даже
для меня. Обе двери в комнату были закрыты. Мы ждали.
   Ожидание в ярко освещенной комнате в окружении враждебных людей можно
рассматривать как  форму  пытки.  Я  пытался  стоять  тихо  и  незаметно
переминался с ноги на ногу. И очень скоро устал. Я был напуган тем,  как
быстро  голод  и  несвобода  лишили  меня  сил.  Я  почувствовал   почти
облегчение, когда дверь наконец открылась. Вошел Регал с Уиллом, который
в чем-то тихо убеждал его.
   - .. Не нужно. Еще ночь или две, это все, чего я прошу.
   - Я предпочитаю это, - едко  сказал  Регал.  Уилл  склонил  голову  в
молчаливом согласии. Регал сел,  а  Уилл  встал  слева  за  его  плечом.
Некоторое  время  Регал  оценивающе  оглядывал  меня,   потом   небрежно
откинулся в кресле. Он склонил голову набок  и  выдохнул  через  нос,  а
потом поднял палец, указывая на одного из стражников:
   - Болт. Ты. Никаких переломов. Когда мы добьемся  своего,  он  должен
выглядеть прилично. Ты понимаешь.
   Болт быстро кивнул. Он скинул свой  плащ  и  стащил  с  себя  рубаху.
Остальные стражники  безжалостно  наблюдали.  Мне  вспомнился  давнишний
разговор с Чейдом. Он сказал тогда: "Можно дольше держаться под  пыткой,
если фокусируешься на том, что будешь говорить, а не  на  том,  чего  не
будешь. Я слышал о людях, повторявших одну и ту же фразу снова  и  снова
спустя долгое время после того, как они уже не  могли  слышать  вопросы.
Фокусируясь на том, что ты будешь говорить,  ты  уменьшаешь  вероятность
сказать то, чего не хочешь".
   Но его теоретический совет не мог мне помочь. Регал, по-видимому,  не
собирался задавать никаких вопросов.
   Болт был выше и тяжелее меня.  Безусловно,  его  рацион  был  гораздо
богаче простого хлеба и воды. Он потянулся  и  размялся,  как  будто  мы
собирались драться за кошелек на Зимнем празднике. Я стоял и смотрел  на
него. Он встретил  мой  взгляд  и  улыбнулся  мне  безгубой  улыбкой.  Я
смотрел, как он натягивает пару кожаных рукавиц. Он подготовился.  Потом
он поклонился Регалу, и Регал кивнул.
   Что это?
   Молчи! - приказал я Ночному Волку.
   Но когда Болт целеустремленно шагнул ко мне, я почувствовал, как  моя
верхняя губа приподнимается в оскале. Я уклонился от его первого  удара,
шагнул вперед, чтобы ударить самому,  и  отодвинулся,  когда  он  ударил
снова.  Отчаяние  придало  мне  сил.  Я  не  предполагал,   что   получу
возможность защищаться, я думал, что меня  свяжут  и  подвергнут  пытке.
Конечно, для этого у них еще будет время. "Не думать об этом". Я никогда
не был хорош в такой драке. "Об этом тоже не думать". Кулак Болта  обжег
мою скулу. "Будь осторожен, будь осторожен". Я  искушал  его  открыться,
защищаясь, когда волна Скилла ударила меня. Голова  моя  закружилась  от
бешеной атаки Уилла, и следующие три удара Болта  без  усилий  попали  в
цель. Челюсть, грудь и скула.  Все  быстро  и  сильно.  Хватка  опытного
человека. Улыбка профессионала, которому это нравилось.
   Потом время для меня остановилось. Я не мог одновременно защищаться и
от Уилла, и от избивающего меня Болта. Я рассудил, если только это может
быть названо рассуждением, что у  моего  тела  есть  собственная  защита
против физической боли. Я могу потерять сознание или умереть.  Смерть  -
это единственная победа, на которую я могу рассчитывать. Так что я решил
защищать мое сознание, а не тело. Я хотел бы  уйти  от  воспоминаний  об
этом избиении. Я как мог уворачивался от ударов, вынуждал Болта гоняться
за мной, не сводил с него глаз и закрывался от  его  ударов,  но  только
если это не отвлекало меня от натиска Уилла.  Я  слышал,  как  стражники
насмехаются  над  моей  предполагаемой  трусостью,  потому  что  я  едва
сопротивлялся. Когда один из  ударов  Болта  заставил  меня  отлететь  к
окружавшим нас солдатам, они пинками отбросили меня назад.
   Мне было не до стратегии. Покачнувшись, я бешено размахнулся,  но  те
несколько ударов, которые попали в  цель,  не  причинили  Болту  особого
вреда. Я стремился  освободиться,  дать  выход  своей  ярости  и  просто
броситься на Болта и молотить его двумя руками. Но тогда я  бы  открылся
для Уилла. Я должен оставаться холодным и сдержанным. По  мере  усиления
давления Уилла, Болт стал действовать не  торопясь.  Постепенно  у  меня
осталось только два выбора. Я мог закрыть руками или голову,  или  тело.
Он просто менял цели. Ужас был в том, что этот человек сдерживался:  бил
только для того, чтобы причинить боль и легкие  повреждения.  Я  опустил
руки и встретил взгляд Уилла. Я ощутил короткое удовлетворение,  увидев,
что по его лицу  ручьями  стекает  пот.  В  это  мгновение  кулак  Болта
обрушился на мой нос. Блейд однажды описывал мне звук, с которым его нос
сломался в драке. Слова не могут передать этого. Отвратительный  звук  в
сочетании с  невероятной  болью.  Боль  была  такой  пронзительной,  что
внезапно превратилась в единственную, которую я  чувствовал.  Я  потерял
сознание.
   Я не знаю, сколько времени прошло. Я трепетал на краю сознания, парил
там. Кто-то хлопнул меня по спине. Он осмотрел меня и выпрямился.
   - Нос сломан, - объявил он.
   - Болт, я велел, чтобы ничего не было сломано, - сердился Регал. -  Я
должен продемонстрировать сто целым. Принесите мне вина,  -  раздраженно
приказал он кому-то.
   - Сию секунду, король Регал. - Человек нагнулся, крепко схватил  меня
за нос и выпрямил его. Это грубое лечение было больнее самого  перелома,
и я снова потерял сознание.
   Я оставался в забытьи и некоторое время слышал  гул  голосов,  прежде
чем непрерывный звук разделился на слова, а слова  обрели  смысл.  Регал
спрашивал:
   - Так что он должен был сделать? И почему он этого не сделал?
   -  Я  знаю  только  то,  что  мне  говорили  Сирен  и  Джастин,  ваше
величество, - у Уилла был усталый голос. - Они говорили, что  он  устает
от Скилла, и Джастин  смог  пробиться  в  него,  когда  он  был  в  этом
состоянии. Потом  бастард..,  каким-то  образом  ответил  ему.  Джастину
показалось, что на него напал огромный волк. Сирен подтвердила, что  она
видела следы когтей на Джастине, но что  они  очень  быстро  побледнели,
когда его отпустили.
   Я слышал, как скрипнуло кресло, когда Регал откинулся в нем.
   - Хорошо. Заставь его сделать это. Я  хочу  сам  увидеть  Уит,  -  он
помолчал. - Или ты недостаточно силен? Может, мне следовало  оставить  в
резерве Джастина?
   - Я сильнее, чем был Джастин, ваше  величество,  -  спокойно  заметил
Уилл. - Но Фитц знает о моих намерениях. Он не ожидал атаки Джастина.  -
Он добавил еще тише:
   - Он гораздо сильнее, чем мне говорили.
   - Так разберись с ним, - приказал Регал с отвращением.
   Значит, Регал хочет увидеть Уит? Я набрал в грудь воздуха и собрал те
немногие силы, которые во мне оставались. Я постарался сфокусировать мою
ярость на Регале, я хотел толкнуть его так сильно, чтобы он пробил собой
каменную стену. Но из этого ничего не вышло. Я был слишком измучен болью
для того, чтобы сконцентрироваться. Мои собственные стены предали  меня.
Регал только вздрогнул, а потом посмотрел на меня более пристально.
   - Пришел в себя, - заметил он и поднял палец. - Можешь  забрать  его.
Но осторожнее с носом. Оставь его лицо в покое. Хватит и остального.
   Болт поднял меня на ноги, с тем чтобы тут же снова свалить на пол.  Я
устал от этого задолго до него. Это причиняло мне не  меньше  боли,  чем
его кулаки. Мои ноги, по-видимому, не хотели держать  меня,  и  я  не  в
силах был поднять  руки,  чтобы  защититься.  Я  сворачивался  в  комок,
становясь все меньше и меньше, прячась,