я Шрюда. Я проник глубоко в него,  туда,  где
травы и дым еще не омертвили его. И я был сожжен мукой  боли.  Это  была
медленно растущая боль в его позвоночнике  и  в  голове,  толкающаяся  и
разрастающаяся. От нее нельзя было  уйти.  Его  решения  были  поглощены
болью, которая не давала ему думать и заставляла омертвлять тело и разум
травами и курениями, чтобы спрятаться от  нее.  Но  глубоко  внутри  его
затуманенного сознания король все еще был жив, и  он  был  в  ярости  от
своего заточения. Его дух все еще был здесь, он боролся с телом, которое
больше не подчинялось ему, и болью, которая пожирала последние годы  его
жизни. Я клянусь, что увидел его молодым человеком, может  быть  на  год
или на  два  старше,  чем  я.  Его  волосы  были  такими  же  буйными  и
непокорными, как у Верити, его глаза были глубокими и полными  жизни,  а
морщины на его лице  появлялись  только  от  широкой  улыбки.  Таким  он
оставался в своей душе. Он схватил меня, в безумии  спрашивая,  есть  ли
выход? Я чувствовал, что тону под его хваткой.
   Потом, как слияние двух  рек,  еще  одна  сила  ворвалась  в  меня  и
закружила в своем течении. Мальчик? Соберись.  Как  будто  сильные  руки
подхватили меня и отдельной  нитью  вплели  в  ту  веревку,  которую  мы
образовали.
   Отец. Я здесь. Тебе что-то нужно?
   Нет. Нет. Все так, как уже было некоторое время. Но, Верити...
   Да. Я здесь.
   Бернс больше не верен  нам.  Браунди  пустил  в  свою  бухту  красные
корабли в обмен на  защиту  своих  городов.  Он  предал  нас.  Когда  ты
вернешься домой, ты должен...
   Мысль Шрюда начала блуждать, потеряла силу.
   Отец? Откуда у тебя эти известия?
   Я почувствовал внезапное отчаяние Верити. Если то, что говорил  Шрюд,
правда, для Баккипа не было никакой надежды выстоять зиму.
   У Регала есть шпионы. Они доставляют ему сообщения, а он передает  их
мне. Это должно оставаться тайной некоторое время, пока мы не  соберемся
с силами, чтобы ударить по Браунди. Или пока мы не  решим  отдать  Бернс
его друзьям с красных кораблей. Да.  Это  план  Регала.  Чтобы  защитить
Баккип от красных кораблей. Они нападут на Браунди и накажут  его  сами.
Браунди даже послал фальшивую просьбу о помощи. Он хотел  заманить  наши
корабли в ловушку.
   Может ли такое быть?
   Все шпионы Регала подтверждают это. И я боюсь, что мы больше не можем
доверять твоей жене - иностранке. Регал заметил, что она проводила много
времени с Браунди,  пока  он  был  тут,  и  находила  множество  поводов
оставаться с ним наедине. Регал опасается, что она  затевает  заговор  с
нашими врагами, чтобы захватить трон.
   ЭТО НЕ ТАК! Сила  его  гнева  пронзила  меня,  как  острие  меча.  На
мгновение я снова начал тонуть в потоке несущегося сквозь  меня  Скилла,
потерянный, беспомощный. Верити почувствовал это и снова подхватил меня.
Мы должны быть осторожны с мальчиком. У него недостаточно сил, чтобы  мы
могли использовать его таким образом. Отец, я умоляю тебя. Доверяй  моей
королеве. Я знаю,  что  она  не  лжет.  И  будь  осторожен  с  тем,  что
докладывают тебе шпионы Регала. Приставь шпионов к шпионам,  прежде  чем
решишь действовать по какому-нибудь из их доносов. Советуйся  с  Чейдом.
Обещай мне это.
   Я не дурак, Верити. Я знаю, как удержать мой трон.
   Хорошо. Тогда хорошо. Проследи, чтобы  о  мальчике  позаботились.  Он
этому не обучен.
   Кто-то вырвал мою руку - словно из  горячей  плиты.  Я  осел,  уронив
голову на колени. Мир вокруг меня кружился. Я слышал, как рядом со  мной
король Шрюд пытается отдышаться, как будто  только  что  пробежал  много
миль. Шут впихнул мне в руку бокал с вином, а потом начал  вливать  вино
по капле в рот короля. Внезапно раздался требовательный голос Волзеда:
   - Что вы сделали с королем?
   - Это они оба! - В голосе шута была паника:
   - Они разговаривали совсем спокойно, а потом  вдруг  это!  Убери  эти
проклятые курильницы! Я боюсь, ты убил их обоих!
   - Тихо, шут! Мое лечение тут ни при чем.
   Но я услышал, что  Волзед  поспешно  ходит  по  комнате,  прикручивая
фитильки курильниц и прикрывая их медными чашечками. Окна мгновенно были
распахнуты навстречу холодной зимней ночи. Холодный воздух помог мне.  Я
сел и сделал глоток вина. Мои чувства постепенно  возвращались  ко  мне.
Несмотря на это, я все еще сидел, когда Регал ворвался в комнату, требуя
немедленно сказать ему, что случилось. Он обратился со своим вопросом ко
мне. Шут помогал Волзеду уложить короля в постель.
   Я тупо покачал головой, и мое головокружение было непритворным.
   - Как король? Он поправится? - заорал Регал. Волзед поспешно  подошел
к нему.
   - Он, по-видимому, успокаивается, принц Регал. Я не знаю, что  с  ним
случилось. Не было никаких признаков борьбы,  но  он  устал,  как  будто
бегал наперегонки. Его организм не может вынести такого возбуждения, мой
принц.
   Регал бросил на меня оценивающий взгляд.
   - Что ты сделал с моим отцом? - прорычал он.
   - Я? Ничего.  -  По  крайней  мере,  это  было  правдой.  Что  бы  ни
случилось, это было дело короля  и  Верити.  -  Мы  тихо  разговаривали.
Внезапно я почувствовал, что падаю. Как будто  я  теряю  сознание,  -  я
повернулся к Волзеду:
   - Может быть, это дым?
   - Может  быть,  -  неохотно  согласился  он  и  нервно  посмотрел  на
темнеющее лицо Регала. - Мне приходится каждый день делать его  сильнее,
чтобы он хоть как-то действовал. А король все время требует...
   - Молчать! - проревел Регал. Он указал на  меня,  как  на  падаль.  -
Убери его отсюда. А потом вернись, чтобы ухаживать за королем.
   В это мгновение Шрюд застонал во сне, и я  снова  ощутил  легкое  как
перышко прикосновение Скилла. Мои волосы встали дыбом.
   - Нет! Волзед, иди к королю  немедленно.  А  ты,  шут,  уведи  отсюда
бастарда. И проследи, чтобы об этом не говорили  среди  слуг.  Я  узнаю,
если ты ослушаешься. А теперь иди. Моему отцу плохо.
   Я думал, что сам могу встать и уйти,  но  обнаружил,  что  мне  нужна
помощь шута, хотя бы для того, чтобы встать. Поднявшись на ноги, я пошел
вперед,  неуверенно  покачиваясь  и  чувствуя  себя  так,  словно  я  на
костылях.  Стены  то  нависали  надо  мной,  то  отдалялись,  пол  слабо
шевелился, как палуба корабля, когда он идет по медленной зыби.
   - Отсюда я уже справлюсь, - сказал я  шуту,  когда  мы  оказались  за
дверью.
   - Ты слишком беспомощен, чтобы оставить тебя сейчас одного, -  сказал
он тихо, после чего взял меня под  руку  и  начал  какой-то  не  имеющий
смысла разговор.  Он  изобразил  бурные  попытки  помочь  мне,  пока  мы
поднимались наверх, в мою комнату. Он ждал, весело болтая, пока я отопру
дверь, и потом вошел вместе со мной.
   - Я же сказал тебе, что со мной все в порядке,  -  сказал  я  немного
раздраженно. Все, чего я хотел, это лечь.
   - Да? А мой король? Что ты там с ним сделал?
   - Я не делал ничего! - проскрипел я, садясь на свою кровать. В голове
у меня стучало. Чай из эльфовой коры. Вот что мне было нужно сейчас.  Но
ее у меня не было.
   - Сделал! Ты попросил  разрешения,  потом  взял  его  за  руку.  А  в
следующее мгновение вы оба начали дышать, как рыбы, вытащенные из воды.
   - Всего через мгновение? - мне эти секунды показалось долгими часами.
Я думал, что прошел весь вечер.
   - Более трех сердцебиений.
   - Ух, - я прижал руки к вискам, пытаясь успокоить раскалывающуюся  от
боли голову. Почему именно сейчас нету  Баррича?  Я  знал,  что  у  него
должна была быть кора. Боль требовала, чтобы я рискнул. -  У  тебя  есть
эльфовая кора? Для чая?
   - С собой? Нет. Но я мог бы выпросить у Лейси.  У  нее  масса  всяких
трав.
   - Попросишь?
   - Что ты сделал с королем? - он предлагал мне сделку. Давление у меня
в голове росло, глаза вылезали наружу.
   - Ничего, - я судорожно вздохнул. - А что он со  мной  сделал,  пусть
рассказывает сам. Если захочет. Этого тебе достаточно?
   - Возможно. Тебе действительно так больно?
   Я медленно лег на кровать. Даже положить голову было больно.
   - Я быстро вернусь, - сказал он. Дверь моей  комнаты  распахнулась  и
захлопнулась. Я лежал неподвижно, закрыв глаза. Постепенно  смысл  того,
что я подслушал, стал доходить  до  меня.  Несмотря  на  боль,  я  начал
сортировать то, что знал. У Регала были шпионы. Или  так  он  утверждал.
Браунди был предателем. Или Регал утверждал, что так  сообщили  ему  его
предполагаемые шпионы. Я подозревал, что Браунди такой же предатель, как
Кетриккен. О! Разливающийся яд. И боль. Внезапно я  вспомнил  эту  боль.
Разве Чейд не говорил мне, что я должен просто  вспомнить  о  том,  чему
меня учили, чтобы понять, в чем дело?  Это  все  время  было  совершенно
ясно. Если бы я не искал  всюду  заговоры,  предателей  и  яды!  Болезнь
съедала короля Шрюда, глодала его изнутри. Он одурманивал себя, спасаясь
от боли. В попытке сохранить для себя  хоть  какой-то  уголок  сознавая,
место, куда боль не могла проникнуть и наполнить его. Если бы кто-нибудь
сказал мне об этом всего несколько часов назад, я бы просто  усмехнулся.
Теперь, лежа в своей кровати и  пытаясь  дышать  осторожно,  потому  что
малейшее движение вызывало очередную волну  боли,  я  смог  это  понять.
Боль. Я испытывая ее всего несколько минут и уже послал шута за эльфовой
корой. Еще одна мысль проникла в мое сознание.  Я  ждал,  что  эта  боль
пройдет, что завтра я встану свободным от нее. Что если мне пришлось  бы
противостоять ей каждое мгновение моей жизни, будучи уверенным, что  она
сожрет  все  часы,  оставленные  мне?  Ничего  удивительного,  что  Шрюд
одурманивал себя.
   Я услышал, как моя дверь тихо открылась и закрылась. Но я не услышал,
как шут начинает готовить чай, и заставил себя открыть глаза. Джастин  и
Сирен стояли в дверях моей комнаты.  Они  застыли,  как  будто  вошли  в
логово хищного зверя. Когда я слегка повернул голову,  чтобы  посмотреть
на них, Сирен приподняла верхнюю губу, как  будто  собиралась  зарычать.
Ночной Волк внутри меня зарычал в ответ. Сердце  мое  внезапно  забилось
быстрее. Я попытался расслабиться, чтобы быть  готовым  действовать.  Но
бьющаяся  в  моей  голове  боль  заставляла   меня   быть   неподвижным.
Неподвижным.
   - Я не слышал стука, - проговорил я. Каждое слово отдавалось  красным
взрывом боли в моем черепе.
   - Я не стучала, - хрипло ответила Сирен. Ее ясно произнесенные  слова
были для меня так же болезненны, как удары дубинки. Я молился, чтобы она
не узнала, какую  власть  сейчас  имеет  надо  мной.  Я  молился,  чтобы
вернулся шут, и  пытался  казаться  беззаботным,  как  будто  остаюсь  в
постели только потому, что считаю визит Сирен чем-то незначительным.
   - Вам что-нибудь нужно от меня? -  мой  голос  звучал  отрывисто.  На
самом деле каждое слово стоило мне слишком больших усилий, чтобы тратить
их напрасно.
   - Нужно? Никогда, - насмешливо проговорила Сирен. Скилл толкал  меня.
Джастин неуклюже тыкался в мое сознание. Я не смог подавить  содрогания.
То, что сделал со мной мой король, оставило мое  сознание  кровоточащим,
как рана. Неуклюжий Скилл Джастина, словно кошачьи  когти,  царапал  мой
мозг.
   Закройся, едва  слышно  прошептал  Верити.  Я  сделал  усилие,  чтобы
поставить стены, но не мог собрать достаточно сил. Сирен улыбалась.
   Джастин лез в мое сознание, как рука, входящая в пудинг. Мои  чувства
внезапно перемешались. Он отвратительно пах у  меня  в  голове,  он  был
ужасный, гнилой, зеленовато-желтый и звучал как звонкие шпоры.
   Закройся! - умолял Верити. Его голос был слабым и несчастным. Я знал,
что он изо всех сил пытается собрать  растрепанные,  разбросанные  куски
меня самого. Он собирается убить тебя. Глупец, он даже не знает, что  он
делает.
   Помогите мне!
   От Верити - ничего. Наша связь выдыхалась, как запах цветов на ветру,
по мере того как иссякала моя сила.
   МЫ - СТАЯ!
   Джастин стукнулся спиной о дверь моей комнаты с такой силой, что  его
голова дернулась. Это было больше чем толчок. У меня не  было  слов  для
того, чтобы описать, что сделал Ночной Волк  внутри  сознания  Джастина.
Это был гибрид магий.  Ночной  Волк  воспользовался  Уитом  через  мост,
созданный  Скиллом.  Он  атаковал  тело  Джастина  из  сознания   самого
Джастина. Руки Джастина взлетели к горлу, отбиваясь от челюстей, которые
он не мог схватить. Когти рвали кожу и оставляли красные следы  под  его
тонкой туникой. Сирен закричала, и этот звук пронзил меня, как меч.  Она
бросилась к Джастину, пытаясь помочь ему.
   Не убивай. Не убивай! НЕ УБИВАЙ! Ночной Волк наконец услышал меня. Он
отпустил Джастина, отбросив его, как крысу. Он встал надо мной,  охраняя
меня. Я почти слышал его дыхание, чувствовал тепло его шкуры. У меня  не
было сил спрашивать, что случилось. Я свернулся в щенка  и  укрылся  под
ним. Я знал, что никто не сможет пройти мимо  охраняющего  меня  Ночного
Волка.
   - Что это было? Что  это  было?  -  истерически  кричала  Сирен.  Она
схватила Джастина за ворот рубашки и поставила его на ноги. На его горле
и груди были желтовато-синие следы, но полузакрытыми глазами  я  все  же
видел, что  они  быстро  исчезают.  Скоро  не  осталось  никаких  следов
нападения Ночного Волка, кроме мокрого пятна, расплывающегося на  штанах
Джастина. Его глаза были закрыты. Сирен трясла его, как куклу.
   - Джастин, открой глаза! Джастин!
   - Что вы делаете с этим человеком? - Театральный голос  шута,  полный
возмущения и удивления, наполнил  комнату.  Дверь  за  его  спиной  была
широко открыта. Проходившая мимо горничная с охапкой рубашек ошеломленно
заглянула  внутрь  и  остановилась  поглазеть.  Маленькая   девочка-паж,
которая несла корзинку вслед за служанкой, поспешно подошла к двери. Шут
поставил на пол свой поднос и вошел в комнату - Что это все значит?
   - Он напал на Джастина, - прорычала Сирен. На  лице  шута  отразилось
недоверие.
   - Он? Он выглядит так, как будто не может напасть  даже  на  подушку.
Это вы, как я видел, теребили этого юношу.
   Сирен отпустила ворот Джастина, и он, как тряпка, упал  к  ее  ногам.
Шут с жалостью посмотрел на него.
   - Бедняга! Она пыталась тебя изнасиловать?
   - Не говори глупостей! - Сирен  была  в  ярости.  -  Это  он!  -  она
показала на меня.
   Шут задумчиво поглядел в указанном направлении.
   - Это тяжелое  обвинение.  Ответь  мне,  бастард,  она  действительно
пыталась тебя изнасиловать?
   - Нет. - Тон был как раз таким, каким я себя чувствовал.  -  Я  спал.
Они тихо вошли в мою комнату. Потом...  -  Я  поднял  брови  и  позволил
своему голосу затихнуть. - Боюсь, этой ночью я нюхал слишком много дыма.
   - Я с этим соглашусь! - подлинное отвращение сквозило в голосе  шута.
- Я редко видел такую неподобающую похоть! - Шут внезапно  повернулся  к
пажу и служанке:
   - Это позорит весь Баккип! Подумать только, что члены  группы  Скилла
так себя ведут! Я требую, чтобы  вы  никому  не  говорили  об  этом.  Не
позволяйте распространять слухи об этом.  -  Он  посмотрел  на  Сирен  и
Джастина. Лицо Сирен было залито краской, рот в ярости  открыт.  Джастин
заставил себя сесть у ее ног и сидел,  раскачиваясь  и  цепляясь  за  ее
юбки, как младенец, пытающийся встать.
   - Я не испытывала похоти к этому человеку, - сказала она четко, - и я
не нападала на него.
   - Что бы вы ни делали, вам лучше было бы заняться этим в  собственной
комнате, - резко прервал ее шут. Не удостаивая ее  больше  взглядом,  он
повернулся, поднял свой поднос и понес его дальше по коридору. При  виде
того, как удаляется мой чай, я не смог сдержать  стона  отчаяния.  Сирен
быстро повернулась ко мне, злобная гримаса исказила ее лицо.
   - Я доберусь до сути  этого!  -  прорычала  она.  Я  набрал  в  грудь
воздуха.
   - Но, пожалуйста, в твоей собственной комнате. - Я изловчился поднять
руку и указать ей на дверь. Она вылетела вместе с Джастином,  ковылявшим
вслед за ней. Служанка и паж с отвращением отшатнулись от них, когда они
проходили мимо. Дверь в мою комнату осталась распахнутой.  Потребовалось
страшное усилие, чтобы подняться и закрыть ее. Я  чувствовал  себя  так,
как будто моя голова вот-вот упадет с плеч. Я  запер  дверь  и  даже  не
попытался  вернуться  в  постель.   Я   соскользнул   вниз   по   стене,
прислонившись спиной к двери. Я чувствовал себя израненным.
   Брат. Ты умираешь?
   Нет. Но мне больно.
   Отдыхай. Я буду сторожить.
   Я не могу объяснить, что случилось  потом.  Я  выпустил  что-то,  что
сжимал всю свою жизнь, даже не зная об этом. Я свалился в мягкую, теплую
и безопасную темноту, а волк сторожил меня моими глазами.

22
БАРРИЧ

   Леди Пейшенс, которая  была  будущей  королевой  при  будущем  короле
Чивэле,  вышла  из  рода,  происходящего  из  Внутренних  Герцогств.  Ее
родители, лорд Огделл и  леди  Овирия,  были  представителями  мелкой  и
незначительной знати. То, что их дочь возвысилась до  такого  положения,
чтобы выйти замуж за принца-наследника, очевидно, должно было шокировать
их, особенно учитывая своенравие и, как сказали бы  некоторые,  глупость
их дочери. Твердая  решимость  Чивэла  жениться  на  леди  Пейшенс  была
причиной его первой размолвки с королем Шрюдом. От  этого  брака  он  не
получил никаких ценных связей  или  политических  выгод,  только  крайне
эксцентричную женщину, чья величайшая любовь к мужу не мешала ей открыто
высказывать  совершенно  непопулярные  взгляды.  Эта  любовь  также   не
удерживала ее от целеустремленных занятий любым  делом,  которое  только
могло привлечь ее капризный интерес. Ее родители умерли в  год  кровавой
чумы,  а  муж  убился,  упав  с  лошади.  Она  была  бездетной  и,   как
предполагалось, бесплодной.

   Я проснулся. Или, по крайней мере, снова обрел разум. Я лежал в своей
постели, окруженный теплом и уютом. В голове у меня больше  не  стучало,
но я чувствовал себя усталым, разбитым и скованным,  как  иногда  бывает
после того, как проходит боль. Дрожь пробежала  по  моей  спине.  Молли,
обнаженная, лежала рядом со мной  и  тихо  дышала  мне  в  плечо.  Огонь
догорал. Я прислушался. Было или очень поздно, или очень рано.  В  замке
стояла почти полная тишина.
   Я не помнил, как попал в постель.
   Я снова задрожал. Рядом со мной пошевелилась Молли. Она прижалась  ко
мне и сонно улыбнулась.
   - Ты иногда бываешь странным, - тепло выдохнула  она.  -  Но  я  тебя
люблю. - Она снова закрыла глаза.
   Ночной Волк!
   Я здесь.
   Он всегда был здесь. Внезапно я понял, что не могу задать  вопрос.  Я
не хотел знать. Я просто  лежал  неподвижно,  чувствуя  себя  больным  и
грустным, и жалел самого себя.
   Я пытался тебя разбудить, но ты не был готов  вернуться.  Тот  Другой
совсем высосал тебя.
   Этот "Тот Другой" наш король.
   Ваш король. У волков нет королей.
   Что... Я не стал продолжать. Спасибо, что посторожил меня.
   Он почувствовал, что я недоговариваю.
   Что я должен был сделать? Выгнать ее? Она горевала.
   Я не знаю. Давай не будем говорить об этом. Молли была грустной, а он
ее утешил. Я даже не знал, почему она  грустит.  Грустила.  Молли  мягко
улыбалась во сне. Я вздохнул. Лучше принять это сейчас.  Кроме  того,  я
должен отослать ее назад, к ней в комнату. Не годится,  чтобы  она  была
здесь, когда проснется замок.
   - Молли? - спросил я тихо. Она зашевелилась и открыла глаза.
   - Фитц, - сонно согласилась она.
   - Ради безопасности тебе придется вернуться в свою комнату.
   - Я знаю. Вообще говоря, мне не следовало приходить, - она помолчала.
- То, о чем я говорила тебе несколько дней назад. Я не...
   Я прижал палец к ее губам. Она улыбнулась.
   - Эти твои новые  недомолвки..,  очень  интересны.  -  Она  отвела  в
сторону мою руку и нежно поцеловала  меня.  Потом  соскользнула  с  моей
кровати  и  начала  быстро  одеваться.  Я  поднялся,  двигаясь   гораздо
медленнее. Она посмотрела на меня, и лицо ее было полно любви. - Я пойду
одна. Так безопаснее. Нельзя, чтобы нас видели вместе.
   - Когда-нибудь это... -