опровождать Верити,  когда  он  поедет  в  Ладную  бухту
убеждать лорда Келвара.
   - Баррич сказал мне. Но он удивился, и я тоже. Почему я еду?
   Чейд тоже выглядел удивленным.
   - Разве не ты заявлял несколько месяцев назад, что устал от Баккипа и
хочешь путешествовать по Шести Герцогствам?
   - Конечно. Но я немного  сомневаюсь,  что  Верити  взял  меня  только
поэтому.
   Чейд усмехнулся:
   - Как будто Верити обращает хоть какое-то внимание на то, кто  входит
в его свиту! У него нет желания вдаваться в детали; а значит, нет и дара
Чивэла обращаться с людьми. Тем не менее Верити  хороший  солдат.  Может
быть, на данный период это как раз то, в чем мы нуждаемся. Нет, ты прав.
Верити и не подозревает, почему ты едешь.., пока. Шрюд скажет  ему,  что
тебя готовят в шпионы, и пока это все. Он и я советовались об  этом.  Ты
готов начать платить за все то, что он сделал для тебя? Ты готов  начать
свою службу семье?
   Он сказал это так спокойно и смотрел на меня так открыто, что я  тоже
был почти спокоен, когда спросил:
   - Мне придется убить кого-нибудь?
   - Возможно, - он поерзал в кресле. - Тебе придется решать.  Решить  и
сделать это... Это совсем не то, когда тебе просто  говорят:  "Вот  этот
человек, и ты должен сделать это". Это гораздо труднее, и  я  совсем  не
уверен, что ты к этому готов.
   - А буду я когда-нибудь готов? - Я  попытался  улыбнуться,  но  вышла
ухмылка, больше похожая на  судорогу.  Я  хотел  убрать  ее  и  не  мог.
Странная дрожь охватила меня.
   - Вероятно, нет. - Чейд  замолчал.  Потом  он  решил,  что  я  принял
поручение. -  Ты  поедешь  как  паж  старой  благородной  дамы,  которая
отправляется навестить род, ственников в Ладной бухте. Это не будет  для
тебя слишком тяжелой работой. Она  очень  стара,  и  здоровье  ее  не  в
порядке. Леди Тайм путешествует в закрытых  носилках.  Ты  будешь  ехать
рядом с ними, приглядывать, чтобы ее не слишком трясло, приносить  воду,
если она попросит, и выполнять другие мелкие просьбы.
   - По-моему, это не очень-то отличается от ухода за волкодавом Верити.
   Чейд помолчал, потом улыбнулся:
   - Великолепно.  Это  тоже  ляжет  на  твои  плечи.  Стань  совершенно
необходимым всем и каждому в этом путешествии. Тогда у тебя будет  повод
быть  повсюду  и  слышать  все,  и  никто  не  будет  удивляться  твоему
присутствию.
   - А мое настоящее задание?
   - Слушать и узнавать. Нам обоим, Шрюду и мне, кажется, что эти пираты
красных кораблей слишком хорошо знакомы  с  нашей  стратегией  и  силой.
Келвар недавно поскупился надлежащим образом оснастить башню Сторожевого
острова. Дважды он пренебрег этим, и дважды береговые поселки герцогства
Шоке заплатили за его небрежение. Сделал ли он роковой шаг от небрежения
к измене? Сговорился ли с врагом  ради  собственной  выгоды?  Мы  хотим,
чтобы ты это разнюхал, и посмотрим, что ты сможешь там обнаружить.  Если
ты встретишься с его полной невиновностью или  у  тебя  просто  появятся
сильные, но не подтвержденные доказательствами подозрения, то сообщи нам
об этом, когда вернешься. Но если ты обнаружишь предательство и будешь в
этом уверен, тогда надо избавиться от него как можно скорее.
   - А средства? - я не был уверен, что это  мой  голос.  Он  был  таким
небрежным, таким сдержанным.
   - Я приготовил порошок. Безвкусный в тарелке, бесцветный в вине.  Его
применение мы доверяем твоей  изобретательности  и  осторожности.  -  Он
поднял крышку с глиняной тарелки на столе. Там лежал пакет, сделанный из
очень высококачественной бумаги - тоньше лучше той, которую  раньше  мне
показывал Федврен. Странно, моя первая мысль была о том, как понравилось
бы моему учителю письма работать с такой  бумагой.  Внутри  пакета  была
горка тончайшего белого порошка. Он лип к бумаге  и  плавал  в  воздухе.
Чейд прикрыл рот и нос тканью, когда аккуратно стряхнул немного в фунтик
из промасленной бумаги. Этот фунтик он протянул мне и положил смерть  на
мою открытую ладонь.
   - И как он действует?
   - Не слишком быстро. Он не упадет мертвым за столом, если ты об  этом
спрашиваешь. Но если он засидится допоздна, то почувствует себя плохо. Я
думаю, что он ляжет в постель, чтобы успокоить свой  бурлящий  живот,  и
уже не проснется утром.
   Я опустил фунтик в карман.
   - Верити знает что-нибудь об этом? Чейд задумался.
   - Верити Истина достоин своего имени. Он не мог бы сесть  за  стол  с
человеком, которого собирается отравить, и скрыть свои намерения. Нет, в
данном случае ложь послужит нам вернее, чем Верити. - Он  посмотрел  мне
прямо в глаза. - Ты будешь работать один, и  у  тебя  не  будет  другого
советника, кроме тебя самого.
   - Ясно. - Я пошевелился  на  своем  высоком  деревянном  табурете.  -
Чейд?
   - Да?
   - С вами было так же в первый раз? Он посмотрел вниз на свои руки, на
мгновение коснулся мелких красных шрамов,  испещрявших  тыльную  сторону
его левой руки. Молчание затягивалось, но я ждал.
   - Я был на год старше тебя, - сказал он наконец,  -  и  мне  пришлось
просто сделать это, а не решать, должно ли это быть сделано. Этого  тебе
достаточно?
   Я внезапно смутился, не знаю почему.
   - Наверное, - пробормотал я.
   - Хорошо. Я знаю, что ты  не  хотел  ничего  плохого  Но  мужчины  не
говорят о том времени, которое провели на подушках с леди. А  убийцы  не
говорят о.., нашем ремесле.
   - Даже учитель ученику?
   Чейд отвел от меня глаза и поглядел в темный угол потолка.
   - Да. - Мгновением позже он добавил:
   - Спустя две недели ты, вероятно, поймешь почему.
   И это все, что было сказано. Раз и навсегда. По моим  подсчетам,  мне
было тринадцать лет.

ЛЕДИ ТАЙМ

   "История Герцогств - это изучение  их  географии".  Замковый  писарь,
некий Федврен, очень  любил  это  высказывание.  Не  могу  сказать,  что
когда-нибудь убедился  в  обратном.  Возможно,  любая  история  является
только пересказом существующих связей. Моря и лед,  разделявшие  жителей
материка и островитян, сделали нас разными людьми,  а  богатые  степи  и
плодородные луга Герцогств создали богатство, из-за  которого  мы  стали
врагами.  Возможно,  это  должно  было  стать  первой   главой   истории
Герцогств. Медвежья и Винная реки напоили водой богатые  виноградники  и
фруктовые сады Тинта, а Горы Красных Вершин, поднимающиеся над  Песчаным
Краем, и укрывали и изолировали жителей тех мест, оставив  их  уязвимыми
для наших организованных армий.

   Я внезапно проснулся еще до того, как скрылась луна, удивленный  тем,
что вообще заснул. Прошлой ночью Баррич так тщательно надзирал за  моими
приготовлениями к путешествию, что, будь моя  воля,  я  уехал  бы,  едва
проглотив свою овсянку.
   Но когда целая группа людей решает что-нибудь сделать, быстро все  не
получается. Солнце уже стояло высоко над горизонтом, когда  все  наконец
собрались и были готовы.
   - Королевская семья, - предупредил Чейд, -  никогда  не  путешествует
налегке. Верити отправляется в  эту  поездку  под  защитой  королевского
меча. И те, кто теперь увидит его, прекрасно  знают  это.  Весть  о  его
приближении раньше нас должна дойти до Келвара  и  Шемши.  Рука  империи
собирается уладить их спор. Их обоих надо заставить пожалеть о том,  что
у них когда-то были какие-то разногласия. В этом весь секрет правильного
управления государством - люди должны хотеть вести себя  так,  чтобы  их
отношения не требовали вмешательства короля.
   Итак, Верити путешествовал с помпой, которая явно раздражала живущего
в нем солдата. Отряд отборных солдат носил  его  цвета  и  оленьи  знаки
Видящих и ехал перед регулярными войсками. Для моих юных глаз  это  было
достаточно впечатляющее зрелище. Но чтобы наша кавалькада  не  выглядела
слишком военизированной, Верити взял с собой  благородных  спутников,  в
том числе для бесед и развлечений в  конце  дня.  Ястребы  и  собаки  со
своими дрессировщиками, музыканты  и  барды,  один  кукольник,  те,  кто
обслуживал благородных лордов и леди, те, кто следил  за  их  одеждой  и
волосами и за приготовлением их любимых блюд, и еще вьючные  животные  -
все они двигались вслед за знатью, скачущей на великолепных  лошадях,  и
замыкали процессию.
   Мое место было примерно в середине кавалькады. Я сидел на безропотной
Суути подле разукрашенных носилок, закрепленных между  двумя  спокойными
серыми меринами. Хендс, один  из  самых  шустрых  конюшенных  мальчиков,
получил пони и задание править лошадьми, несущими носилки. Я должен  был
следить за вьючным мулом и приглядывать за обитательницей  носилок.  Это
была та самая преклонных лет леди Тайм,  которую  я  никогда  прежде  не
видел. Она явилась, чтобы занять свое место в носилках, вся закутанная в
плащи, вуали и шарфы. Я понял только, что это скорее тощая, чем  толстая
старуха и от ее духов Суути чихает. Леди уселась в носилки,  устроившись
в гнезде из подушек, одеял, мехов и пледов, потом  немедленно  приказала
задернуть занавески и закрепить их, хотя утро было  ясным  и  солнечным.
Две ее маленькие служанки радостно убежали, и я остался ее  единственным
слугой. Сердце мое упало. Я надеялся, что хотя бы одна из девушек  будет
путешествовать с ней  в  носилках.  Кто  будет  прислуживать  ей,  когда
поставят ее шатер? Я представления не имел, как прислуживать женщине, да
еще такой старой. Я решил последовать совету Баррича, учившего меня, как
молодому человеку следует обращаться со старой дамой: будь внимательным,
вежливым и веселым и  сохраняй  приятное  выражение  лица.  Красивому  и
представительному молодому человеку нетрудно завоевать  старую  женщину.
Так сказал Баррич. Я подъехал к носилкам.
   - Леди Тайм, вам удобно? - спросил я. Прошло довольно много  времени,
но ответа не последовало. Может  быть,  она  немного  глуховата.  -  Вам
удобно? - спросил я погромче.
   - Прекрати беспокоить меня, молодой человек! -  на  удивление  громко
ответила она. - Если будешь мне нужен, я скажу.
   - Прошу прощения, - поспешно извинился я.
   - Я сказала, прекрати немедленно меня беспокоить! - проскрежетала она
негодующе. И добавила немного тише:
   - Глупый невежа.
   После  этого  у  меня  хватило  ума  замолчать,  хотя  моя  неприязнь
десятикратно возросла. Неплохо для веселой совместной поездки! Наконец я
услышал звук горнов и увидел, как  впереди  поднимается  вымпел  Верити.
Поднялась пыль, и я понял, что  наш  передовой  отряд  выступил.  Долгие
минуты прошли перед тем, как лошади впереди нас начали двигаться.  Хендс
тронул носилки, а я подбодрил Суути. Она  охотно  пошла  вперед,  а  мул
лениво последовал за ней.
   Я хорошо помню этот день. Помню густую пыль, висевшую в воздухе после
того, как проехали все те,  кто  предшествовал  нам.  Помню,  как  мы  с
Хендсом беседовали тихими голосами, потому что, как только мы  в  первый
раз засмеялись, леди Тайм потребовала  прекратить  шум.  Я  также  помню
ясное голубое небо над вершинами холмов  и  мягкие  повороты  прибрежной
дороги. От вида моря, синеющего далеко внизу,  захватывало  дух,  воздух
долин было напоен запахом цветов. На  каменной  стене  стояли  пастушки,
которые краснели, хихикали  и  показывали  на  нас  пальцами,  когда  мы
проезжали. Их покрытые шерстью подопечные бродили по склону за стеной, и
мы с  Хендсом  обменялись  тихими  восклицаниями,  глядя,  как  пастушки
приподнимают яркие юбки, чтобы залезть  на  стену,  подставив  солнцу  и
ветру ноги и колени. Беспокойная Суути быстро устала от медленного шага,
а бедный Хендс беспрестанно понукал своего старенького  пони,  не  давая
ему отстать. За день мы дважды останавливались, чтобы  дать  возможность
всадникам размяться и напоить лошадей. Леди Тайм не  вылезала  из  своих
носилок, но резко напомнила мне, что пора бы уже  принести  ей  воды.  Я
прикусил язык и принес ей ее питье. Это  весь  разговор,  который  между
нами состоялся.
   Мы остановились, когда солнце еще не зашло. Мы  с  Хендсом  поставили
маленький шатер леди Тайм, пока она ела  лежавшее  в  плетеной  корзинке
холодное мясо, сыр и пила вино, которым предусмотрительно  запаслась.  У
нас с Хендсом была  более  скромная  трапеза,  состоявшая  из  черствого
хлеба, еще более черствого сыра и сушеного мяса. Не успел я поесть,  как
леди Тайм потребовала, чтобы я отвел ее из носилок в шатер.  Она  вышла,
закутанная и замотанная вуалью, как будто на дворе был буран. Ее  наряды
были разных цветов и разной степени  изношенности,  но  все  были  очень
дорогими и прекрасно сшитыми. Теперь, когда, тяжело навалившись на меня,
она ковыляла рядом, я ощутил отталкивающую смесь пыли, плесени  и  духов
со слабым запахом мочи. У двери она резко отпустила меня, предварительно
предупредив, что у нее есть нож, которым она  непременно  воспользуется,
если я попытаюсь войти и побеспокоить ее любым способом.
   - И я очень хорошо знаю, как с ним  обращаться,  молодой  человек,  -
пригрозила она мне.
   Наши спальные принадлежности тоже ничем не отличались от солдатских -
земля и плащи. Но ночь была хорошая, и  мы  разожгли  маленький  костер.
Хендс всячески хихикал по поводу моего предполагаемого вожделения к леди
Тайм и ножа, который ожидал меня, если я  попытаюсь  удовлетворить  свои
низменные инстинкты. Мы затеяли возню и  боролись,  пока  леди  Тайм  не
осыпала нас визгливыми проклятиями, поскольку мы  не  давали  ей  спать.
Тогда мы заговорили тихо, и Хендс сказал  мне,  что  никто  не  завидует
моему назначению к ней и что все, кто когда-нибудь с ней  путешествовал,
с тех пор всегда ее избегали. Он  предупредил  меня  также,  что  худшая
часть работы еще впереди, и, хотя глаза его искрились от смеха,  наотрез
отказался рассказать мне, в чем она заключается. Я заснул легко,  потому
что, как свойственно мальчику, выкинул мою подлинную миссию из головы до
той поры, пока не придется встретиться с  суровой  действительностью.  Я
проснулся на рассвете от пения птиц и сокрушительной вони переполненного
ночного горшка, стоявшего у  шатра  леди  Тайм.  Хотя  мой  желудок  был
закален чисткой стойл и псарни,  я  с  трудом  заставил  себя  вылить  и
вычистить его, прежде чем вернуть ей. После этого она нудила через дверь
шатра, требуя воды, горячей и холодной, и возмущаясь, что до сих пор  не
сварена каша, ингредиенты для которой она выставила наружу. Хендс исчез,
чтобы разделить с отрядом костер и завтрак, оставив меня  разбираться  с
моим тираном. Я подал ,ей все на подносе, который, как  она  утверждала,
был неряшливо сервирован, вымыл тарелки и кастрюлю, а потом  вернул  все
это ей. Процессия к этому времени была почти готова  к  отправлению.  Но
леди Тайм не позволяла складывать свой шатер до тех пор, пока  не  будет
благополучно  сидеть  в  носилках.  В  страшной  спешке   мы   закончили
укладывание, и я наконец оказался в седле, не проглотив ни крошки. После
всех утренних дел я был страшно голоден. Хендс смотрел  на  мое  мрачное
лицо с некоторым сочувствием и сделал мне знак подъехать к нему поближе.
Он наклонился и заговорил со мной:
   - Все, кроме нас, слышали о  ней  раньше,  -  он  украдкой  кивнул  в
сторону носилок леди Тайм. - Вонища, которую она устраивает каждое утро,
стала просто легендой. Вайтлок говорит, что она часто  путешествовала  с
Чивэлом... У нее родственники во всех Шести  Герцогствах,  и  ей  нечего
делать,  кроме  как  навещать  их.  Все  в  отряде  говорят,   что   они
давным-давно научились держаться от нее подальше, потому что она  готова
любого завалить мешками бессмысленных поручений. О, и  вот  что  Вайтлок
просил передать тебе: и не надейся сесть и поесть, пока ты прислуживаешь
ей. Но он попытается откладывать для тебя кое-что каждое утро.  -  Хендс
передал мне кусок хлеба с вложенным в него жирным холодным беконом.  Это
было потрясающе вкусно. Я жадно вонзил зубы в угощение.
   - Невежа! - завопила леди  Тайм  из  своих  носилок.  -  Что  ты  там
делаешь? Лясы точишь, уж я-то знаю! А ну вернись на место! Как ты можешь
прислуживать мне, если слоняешься неизвестно где?
   Я быстро натянул поводья и  вернул  Суути  к  носилкам.  Я  проглотил
огромный кусок хлеба с беконом и умудрился спросить:
   - Леди что-нибудь нужно?
   - Не разговаривай с полным ртом, -  огрызнулась  она.  -  И  прекрати
беспокоить меня, дурень!
   Так  оно  и  продолжалось.  Дорога  шла  вдоль   побережья,   и   нам
понадобилось целых пять дней, чтобы дойти до  Ладной  бухты.  Не  считая
двух маленьких поселков, вокруг нас обычно были голые скалы, чайки, луга
и редкие рощицы изогнутых и малорослых деревьев. Но мне все это казалось
прекрасным и чудесным, потому что за каждым поворотом дороги открывалось
что-то новое. Чем  дольше  продолжалось  наше  путешествие,  тем  больше
третировала меня леди Тайм. После  четвертого  дня  пути  она  извергала
бурный фонтан жалоб и придирок. С некоторыми из  них  я  ничего  не  мог
поделать. Ее носилки  слишком  качались,  от  этого  ее  тошнило.  Вода,
которую я принес из ручья, была слишком холодной, а  из  моего  водяного
меха - слишком теплой. Люди и лошади перед нами поднимали слишком  много
пыли. Она была уверена, что они делают это нарочно. И надо было  сказать
им, чтобы перестали петь такие грубые песни. Она  совершенно  не  давала
мне подумать о том, стоит ли убивать лорда Келвара.
   На утро пятого дня мы увидели поднимающиеся  дымки  Ладной  бухты.  К
полудню можно было различить крупные здания и сторожевую башню на скалах
над городом. Ладная бухта был гораздо приятнее Баккипа. Дорога вилась по
широкой долине.  Голубые  воды  Ладной  бухты  раскинулись  перед  нами.
Повсюду желтели песчаные пляжи,  рыболовецкий  флот  состоял  из  мелких
судов с  низкой  осадкой  или  храбрых  маленьких  плоскодонок,  которые
прыгали по волнам, как чайки. У Ладной  бухты  не  было  таких  глубоких
якорных  стоянок,  как  у  Баккипа,  поэтому  здесь   не   было   такого
корабельного и торгового порта, как у нас, но мне все же казалось, что в
Ладной бухте хорошо было бы жить.
   Келвар  послал  почетного  гвардейца  нас  встретить,  так   что   мы
задержались на время обмена формальными приветствиями с отрядом  Верити.
"Как два пса, нюхающие под хвостами  друг  у  друга",  -  кисло  заметил
Хендс.  Встав  в  стременах,  я  мог  видеть  достаточно  далеко,  чтобы
наблюдать  парадное  построение  и  завистливо  кивать  головой  в  знак
одобрения. Наконец мы снова Двинулись в путь и вскоре въехали  на  улицы
города.
   Все остальные проследовали прямо в замок Келвара, но Хендс и я должны
были сопровождать носилки леди Тайм  через  несколько  переулков,  чтобы
пройти к тому трактиру, в котором она собиралась остановиться.  Судя  по
выражению лица горничной, она гостила в нем и раньше. Хендс увел лошадей
и носилки  на  конюшню,  но  мне  пришлось  смириться  с  тем,  что  она
навалилась всей тяжестью на мою руку, когда я сопровождал ее в  комнату.
Я думал,  что  же  это  она  такое  ела,  что  было  приправлено  такими
отвратительными специями. Каждый ее  выдох  был  для  меня  пыткой.  Она
отпустила меня у дверей, угрожая мне рядом наказаний, если я не  вернусь
вовремя через семь дней. Уходя, я  чрезвычайно  сочувствовал  горничной,
потому что леди Тайм громко рассказывала о  том,  как  она  поступала  с
вороватой прислугой, которую встречала в прошлом, и как следует  стелить
постель.
   С легким сердцем я вскочил  на  Суути  и  крикнул  Хендсу,  чтобы  он
поторопился. Мы галопом проскакали по улицам Ладной бухты  и  умудрились
присоединиться к арьергарду процессии Верити, как раз когда они въезжали
в замок Келвара. Бейгард был  построен  на  равнине,  которая  почти  не
предоставляла естественной защиты. Поэтому город был окружен  стенами  и
рвами, которые врагу пришлось бы преодолеть, прежде чем оказаться  перед
прочной каменной стеной замка. Хендс сказал мне, что пираты  никогда  не
заходили дальше второго рва, и я  не  видел  оснований  ему  не  верить.
Рабочие что-то ремонтировали на стенах и во рвах, когда мы прохо