моя леди!  -  И  она
втолкнула меня в комнаты Пейшенс.
   В болтовне Лейси  был  какой-то  странный  подтекст,  как  будто  она
чего-то избегала. Я медленно вошел, думая, не заболела ли сама  Пейшенс,
или, может быть, на нее свалилось какое-нибудь несчастье.  Если  и  так,
это никак не отразилось на ее привычках. Комнаты ее были такими же,  как
всегда. Вся  ее  зелень  росла,  перевивалась  и  роняла  листья.  Но  и
свидетельства новых  неожиданных  интересов  появились  в  комнате.  Два
толстых голубя прибавились к  ее  зверинцу.  Около  дюжины  подков  были
разбросаны   по   всей   комнате.   Толстая   свеча,   ароматизированная
восковницей, горела на  столе,  распространяя  приятный  запах  и  капая
воском на цветы и травы, сложенные на подносе  рядом  с  ней.  Несколько
покрытых странной резьбой  маленьких  палочек  тоже  были  под  угрозой.
Похоже, это были палочки для предсказания будущего, какими  пользовались
чьюрда. Когда я вошел, ее  откормленная  маленькая  собачка  подскочила,
чтобы приветствовать меня. Я нагнулся погладить ее, потом подумал, смогу
ли я снова разогнуться. Чтобы скрыть свою слабость, я осторожно поднял с
пола табличку. Она была довольно  старая  и,  вероятно,  редкая.  В  ней
говорилось об употреблении чьюрдских  палочек.  Пейшенс  отвернулась  от
своего ткацкого станка, чтобы встретить меня.
   - Ой, вставай, оставь эти  церемонии,  -  сказала  она,  увидев  меня
скрюченным, - нет ничего глупее, чем опускаться на одно колено!  Или  ты
думал, что это заставит меня забыть, каким ты был грубияном,  так  и  не
явившись повидаться со мной? Что это ты мне принес?  Ой,  какая  забота!
Откуда ты знаешь, что я их изучаю? Слушай,  я  обыскала  все  библиотеки
замка и не нашла ничего о предсказывающих палочках.
   Она взяла табличку у меня из рук и улыбалась, глядя на предполагаемый
подарок. За ее плечом Лейси подмигнула мне. Я еле заметно пожал  плечами
в ответ. Я оглянулся на  леди  Пейшенс,  которая  положила  табличку  на
разваливающуюся  груду  ей  подобных.  Она  снова  повернулась  ко  мне.
Мгновение она тепло смотрела на меня, потом заставила себя  нахмуриться.
Брови ее сошлись над газельими глазами, маленький прямой  рот  сжался  в
твердую линию. Эффект от ее упрекающего взгляда был  несколько  испорчен
тем, что теперь она доходила как раз мне до плеча, а  в  волосах  у  нее
застряли два листика плюща.
   - Извините, - сказал я  и  смело  вытащил  листики  из  необыкновенно
темных кудрей. Она серьезно взяла  их  у  меня  из  рук  и  положила  на
таблички.
   - Где ты пропадал все эти месяцы, когда был так нужен здесь?  Невеста
твоего дяди приехала месяцы назад.  Ты  пропустил  официальную  свадьбу,
пропустил праздник, и танцы, и собрания знати. Вот я, тратящая  всю  мою
энергию на то, чтобы с тобой обращались как с сыном принца,  и  вот  ты,
пренебрегающий всеми своими  общественными  обязанностями.  И  когда  ты
возвращаешься домой, то не приходишь повидаться со мной,  а  бродишь  по
замку, одетый как нищий жестянщик. Что могло тебя заставить так обрезать
волосы? - Жена моего отца, некогда  пришедшая  в  ужас  оттого,  что  до
знакомства с ней он зачал бастарда,  перешла  от  отвращения  ко  мне  к
агрессивному исправлению моего характера. Иногда казалось, что мне  было
бы проще, если бы она так и не захотела познакомиться  со  мной.  Теперь
она заявила:
   - Неужели у  тебя  даже  мысли  не  возникло,  что  могут  быть  дела
поважнее, чем слоняться где-то с Барричем и смотреть за лошадьми?
   - Простите меня, моя леди, - опыт научил меня никогда  не  спорить  с
Пейшенс. Ее эксцентричность восхищала принца Чивэла. В хорошие  дни  она
развлекала меня. Но сегодня она была мне в тягость. - Некоторое время  я
болел.  Я  чувствовал  себя  недостаточно   хорошо   для   того,   чтобы
путешествовать. К тому времени, когда я поправился, погода испортилась и
задержала нас. Я очень сожалею, что пропустил свадьбу.
   - И это все? Это единственная причина твоей задержки? - она  говорила
резко, как будто подозревала некий отвратительный обман.
   - Все, - ответил я мрачно. - Но я думал о вас. Я кое-что  привез  для
вас. Я еще не перенес мои вещи наверх из конюшни, но  завтра  отдам  это
вам.
   - Что? - спросила она, любопытная как ребенок.
   Я глубоко вздохнул. Мне отчаянно хотелось лечь в постель.
   - Это своего рода гербарий. Простой, потому что образцы очень  нежные
и самые красивые не  выдержали  бы  путешествия.  Чьюрда  не  пользуются
таблицами или пергаментом, чтобы изучать растения, как  это  делаем  мы.
Это деревянный футляр. Когда вы откроете его,  вы  обнаружите  крошечные
восковые модели всех трав, окрашенные в нужные цвета и каждая  со  своим
запахом, чтобы их легче было запомнить. Надписи, конечно, на чьюрда,  но
я все-таки думаю, что это вам понравится.
   - Звучит заманчиво, - сказала она, и глаза ее засияли. - Я хотела  бы
скорее увидеть это!
   - Могу я принести ему кресло, моя леди? Он выглядит совсем больным, -
вмешалась Лейси.
   - О, конечно, Лейси. Садись, мальчик. Расскажи мне, что это  была  за
болезнь.
   - Я что-то съел, одну из тамошних трав. И у меня была сильная реакция
на нее. - Это была правда. Лейси принесла мне маленькую табуретку,  и  я
благодарно опустился на нее. Волна усталости захлестнула меня.
   - О, понятно. - Пейшенс  не  стала  на  этом  сосредоточиваться.  Она
набрала в грудь воздуха, огляделась, потом внезапно спросила:
   - Скажи мне, ты когда-нибудь думал о женитьбе?
   Внезапная перемена темы была так похожа на Пейшенс, что мне  пришлось
улыбнуться. Я попытался обдумать вопрос. На мгновение я увидел Молли, ее
щеки, покрасневшие от ветра, игравшего  ее  длинными  темными  волосами.
Молли. Завтра, обещал я себе, в Силбей.
   - Фитц, прекрати! Я не позволю тебе смотреть сквозь меня,  как  будто
меня тут и нет. Ты меня слышишь? Ты здоров?
   С усилием я снова вернулся к ней.
   - Не совсем, - ответил я честно, - у меня был очень тяжелый день.
   - Лейси,  принеси  мальчику  вина  из  плодов  самбука.  Он  выглядит
усталым. Возможно, это не самое лучшее время для разговора, -  подлинное
участие отразилось в ее глазах. - Может быть, - тихо предположила она, -
я не знаю полной истории твоих приключений?
   Я стал изучать мои подбитые мехом горные ботинки. Правда была  готова
сорваться с моих губ, но ее  смела  волна  осознания  опасности.  Нельзя
Пейшенс знать все.
   -  Долгое  путешествие.  Плохая  еда.  Грязные  трактиры  с  несвежей
постелью и липкими столами. Вот и все. Я не думаю, что вы  действительно
хотели бы услышать все подробности.
   Произошла странная вещь. Наши глаза встретились,  и  я  понял  -  она
понимает, что я  лгу.  Она  медленно  кивнула,  принимая  эту  ложь  как
необходимость, и отвела глаза в сторону. Я подумал, сколько же  раз  мой
отец лгал ей подобным образом и чего ей стоило кивать в ответ.
   Лейси решительно сунула мне в руку чашку с  вином.  Я  поднял  ее,  и
сладкое жжение первого глотка оживило меня. Я взял чашку двумя руками  и
умудрился поверх нее улыбнуться Пейшенс.
   - Расскажите мне, - начал я, и, помимо моей воли, голос мой задрожал,
как у старика. Я прочистил горло и продолжил:
   - Как вы жили тут? Я думаю,  что  теперь,  когда  здесь,  в  Баккипе,
появилась королева, ваша жизнь сильно  изменилась.  Расскажите  мне  обо
всем, что я пропустил.
   - О, - сказала она, как  будто  ее  кольнули  булавкой.  Теперь  была
очередь Пейшенс отводить глаза. - Ты знаешь, какое я замкнутое создание.
И здоровье мое уже не то, что раньше. От этих поздних пирушек, танцев  и
разговоров я потом по два дня  лежу  в  постели.  Нет.  Я  представилась
королеве и раз или два сидела с ней за столом. Но она молода и захвачена
своей новой жизнью. А я старая и странная,  и  моя  жизнь  полна  других
интересов...
   - Кетриккен разделяет вашу любовь к растениям, -  осмелился  заметить
я, - ее бы, наверное, очень заинтересовало... - Внезапная дрожь охватила
меня, и зубы мои застучали. - Я просто.., немножко замерз, - извинился я
и снова поднял чашку с вином. Я сделал большой глоток, вместо того чтобы
немного отхлебнуть, как собирался. Мои руки дрожали, и вино выплеснулось
мне на подбородок и потекло по рубашке. Я в ужасе вскочил,  и  мои  руки
предательски выпустили чашку. Она  ударилась  о  ковер  и  покатилась  в
сторону, оставляя за собой кровавый след темного вина.  Я  снова  быстро
сел и обвил себя руками,  пытаясь  унять  дрожь.  -  Я  очень  устал,  -
выговорил я.
   Лейси подошла ко мне с салфеткой и вытирала меня, пока я не отнял ее.
Я промокнул подбородок  и  собрал  большую  часть  вина  с  рубашки.  Но
нагнувшись, чтобы вытереть пролитое, я чуть не повалился лицом вниз.
   - Нет, Фитц, оставь. Мы и сами можем убрать. Ты устал и болен. Иди-ка
ты в постель. Приходи повидать меня, когда отдохнешь. Я должна  обсудить
с тобой кое-что  серьезное,  но  это  займет  целую  ночь.  Теперь  иди,
мальчик. Иди в постель.
   Я встал, благодарный за эту отсрочку, и осторожно  откланялся.  Лейси
проводила меня до дверей и потом стояла и следила за  мной,  пока  я  не
дошел до площадки. Я пытался идти так, как будто стены и пол  подо  мной
не колебались. Я остановился у ступенек,  чтобы  помахать  ей  рукой,  и
начал подниматься по ним. Три ступеньки вверх, и меня уже  не  видно.  Я
остановился, прислонился к стене и перевел дыхание. Я поднял руки, чтобы
защитить глаза от яркого света свечей. Головокружение волнами накатывало
на меня. Когда я открыл глаза, все  заволок  радужный  туман.  Я  крепко
зажмурился и закрыл лицо руками.
   Я  услышал  легкие  шаги,  спускающиеся   вниз   по   лестнице.   Они
остановились на две ступеньки выше меня.
   - С вами все в порядке, сир? - неуверенно спросил кто-то.
   - Немножко перебрал, вот и все, - солгал я. Конечно,  от  меня  пахло
вином, которое я вылил на себя. - Сейчас мне станет лучше.
   - Позвольте мне помочь вам подняться. Здесь опасно падать,  -  теперь
голос стал чопорным и неодобрительным. Я открыл глаза и поглядел  сквозь
пальцы. Синие юбки из практичной ткани, которую носили все  слуги.  Она,
конечно, уже имела дело с пьяными.
   Я покачал головой, но она не обратила на это внимания - я поступил бы
так же на ее месте. Я почувствовал, как сильная рука  схватила  меня  за
плечо, в то время как другая рука обвила мою талию.
   - Давайте-ка поднимем вас наверх, - подбодрила она меня. Я, не  желая
того, прислонился к ней и доковылял таким образом до следующей площадки.
   - Спасибо, - пробормотал я, думая, что теперь она  оставит  меня,  но
женщина не уходила.
   - Вы уверены, что вам нужен этот этаж? Помещения слуг  на  следующем,
знаете ли.
   Я с трудом кивнул:
   - Третья дверь, если вам не трудно.
   Она довольно долго молчала.
   - Это комната бастарда, - эти слова прозвучали холодным вызовом.
   Я не вздрогнул от них, как когда-то. Я даже не поднял головы.
   - Да. Теперь можете идти, - отпустил я ее  так  же  холодно.  Но  она
вместо этого подошла ближе. Она схватила меня за волосы и рывком подняла
мою голову, чтобы посмотреть мне в лицо.
   - Новичок! - прошипела она в ярости. - Мне бы надо было бросить  тебя
прямо здесь!
   Я резко мотнул головой. Я не мог  сфокусировать  взгляд,  но  тем  не
менее узнал ее - овал  ее  лица,  волосы,  спадающие  на  плечи,  запах,
напоминающий летний полдень. Волна облегчения накатила на меня. Это была
Молли, моя Молли.
   - Ты жива, - крикнул я. Сердце прыгало во мне, как рыба на крючке.  Я
схватил ее в объятия и поцеловал.
   По крайней мере,  я  попытался.  Она  твердой  рукой  отвела  меня  в
сторону, грубовато сказав:
   - Я никогда не поцелую пьяного. Это  обещание  я  дала  сама  себе  и
никогда не нарушу его. И себя целовать я тоже не позволю, - голос ее был
напряженным.
   - Я не пьян. Я.., болен,  -  возразил  я.  От  нахлынувшего  восторга
голова моя закружилась еще больше. Я покачнулся. - Во всяком случае, это
не имеет значения. Ты здесь, и в безопасности.
   Она поддержала меня. Рефлекс, выработанный за долгие годы  общения  с
ее отцом.
   - О, я вижу. Ты не пьян, - отвращение и недоверие  смешивались  в  ее
голосе, - ты к тому же не помощник писца и не подручный на  конюшне.  Ты
всегда врешь, когда знакомишься с людьми?  Во  всяком  случае,  этим  ты
всегда заканчиваешь.
   - Я не врал, - сказал я недовольно, смущенный яростью в ее голосе.  Я
хотел бы заставить свои глаза взглянуть прямо на нее. - Я просто говорил
тебе не совсем... Это слишком сложно. Молли, я просто так  рад,  что  ты
жива! И здесь, в Баккипе! Я думал, мне придется искать... - Она все  еще
держала меня, не давая упасть. - Я не  пьян.  Правда.  Я  солгал  только
сейчас, потому что было унизительно признать, как я слаб.
   - И поэтому ты врал, - голос ее был резким, как хлыст, - тебе  должно
было бы быть унизительно врать. Новичок. Или вранье  разрешено  сыновьям
принцев?
   Она отпустила меня, и я прислонился к стене.  Я  пытался  привести  в
порядок  мои  бурлящие  мысли  и  одновременно  сохранять  мое  тело   в
вертикальном положении.
   - Я не сын принца, - проговорил я наконец, - я  бастард.  Это  совсем
разные вещи. И да, это тоже слишком унизительно признать. Но  я  никогда
не говорил тебе, что я сын принца. Просто всегда, когда я был с тобой, я
чувствовал себя  Новичком.  Это  было  здорово,  иметь  друзей,  которые
смотрели на меня и думали "новичок", а не "бастард".
   Молли ничего не ответила. Вместо этого она  схватила  меня  за  ворот
рубашки, гораздо более грубо, чем раньше, и потащила по коридору  в  мою
комнату. Я удивился тому, какой сильной может быть женщина, когда она  в
ярости. Она плечом открыла дверь, словно та была  ее  личным  врагом,  и
потащила меня к кровати. Молли отпустила меня, и я рухнул на постель.  Я
напрягся и умудрился сесть. Крепко сжав руки и зажав их между  колен,  я
ухитрялся сдерживать дрожь. Молли стояла и смотрела на меня.  Я  не  мог
ясно видеть ее. Ее лицо было смутным пятном, но по тому, как она стояла,
я знал, что она разгневанна. Через мгновение я рискнул:
   - Ты мне снилась.
   Она по-прежнему молчала.  Я  почувствовал,  что  у  меня  прибавилось
храбрости.
   - Мне снилось, что ты была в Силбее, когда на город напали пираты.  -
Я говорил с трудом, потому что старался, чтобы голос мой  не  дрожал.  -
Мне снился огонь и нападающие пираты. В  моем  сне  с  тобой  было  двое
детей, которых ты должна была защищать. Казалось, что это  твои.  -  Мои
слова отскакивали от ее молчания, как от стены.  Вероятно,  она  думала,
что я трижды дурак, если болтаю о каких-то снах. И почему, о, почему  из
всех людей в мире, которые  могли  видеть  меня  в  таком  состоянии,  я
встретил именно Молли? Молчание  затянулось.  -  Но  ты  была  здесь,  в
Баккипе, и в безопасности, - я пытался унять дрожь в голосе.  -  Я  рад,
что с тобой все в порядке. Но что ты делаешь в Баккипе?
   - Что я здесь делаю? - голос ее был таким же  напряженным,  как  мой.
Ярость сделала его холодным, но мне показалось, что в нем есть и оттенок
страха. - Я пришла искать друга, -  она  замолчала  и  некоторое  время,
казалось,  задыхалась.  Когда  Молли  снова  заговорила,  ее  голос  был
искусственно спокойным, почти добрым. -  Видишь  ли,  мой  отец  умер  и
оставил меня в долгах. Так что кредиторы забрали у  меня  мою  лавку.  Я
пошла жить к родственникам, помогала им с жатвой, чтобы заработать денег
и начать все снова. В Силбее, хотя  откуда  ты  это  узнал,  я  не  могу
придумать.  Я  заработала  немного,  и  мой  кузен  хотел  одолжить  мне
остальное. Урожай был хороший. Я собиралась на следующий день  вернуться
в Баккип. Но на Силбей напали. Я была там со  своими  племянницами...  -
Она замолчала.
   Я вспоминал вместе с ней. Корабли, огонь, смеющаяся женщина с  мечом.
Я посмотрел на Молли и почти смог сфокусировать взгляд. Я молчал, но она
смотрела куда-то мимо меня. И заговорила спокойно:
   - Мои кузены потеряли все, что  у  них  было.  Они  считали,  что  им
повезло, потому что их дети остались в живых. Но я не могла  просить  их
одолжить мне денег. По правде говоря, они не смогли бы даже заплатить за
работу, которую я сделала, если бы я решила потребовать оплаты.  Поэтому
я вернулась в Баккип. Надвигалась зима, и  жить  мне  было  негде.  И  я
подумала: мы всегда дружили с Новичком. Если  есть  кто-нибудь,  кого  я
могу попросить одолжить мне денег, чтобы удержаться на плаву, то это он.
Так что я пришла в замок и спросила о мальчике писца.  Но  все  пожимали
плечами и посылали меня к Федврену. А Федврен послушал, как  я  описываю
тебя,  нахмурился  и  отправил  меня  к  Пейшенс.  -  Молли  значительно
замолчала. Я попытался вообразить эту встречу, но, содрогнувшись,  решил
не делать этого. - Она взяла меня в горничные, - тихо произнесла  Молли,
- она сказала, что это самое меньшее, что она может сделать, после  того
как ты меня опозорил.
   - Опозорил? - я резко выпрямился. Мир вокруг меня  покачнулся,  перед
глазами брызнули искры. - Как, как я опозорил тебя?
   Молли говорила очень тихо:
   - Она сказала, что ты, по-видимому,  завоевал  мою  любовь,  а  потом
бросил меня. Из-за дурацкой  уверенности  в  том,  что  ты  когда-нибудь
сможешь жениться на мне, я позволила тебе за мной ухаживать.
   - Я не... - я запнулся и продолжал:
   - Мы были друзьями. Я не знал, что ты чувствовала что-то большее.
   - Ты не знал? - она вздернула подбородок. Я знал этот жест. Шесть лет
назад за ним бы последовал пинок в живот. Я все равно вздрогнул. Но  она
просто проговорила, еще тише:
   - Наверное, я.., должна была ждать, что ты  так  скажешь.  Это  очень
легко сказать.
   Теперь была моя очередь чувствовать себя уязвленным.
   - Это ты оставила  меня,  даже  не  попрощавшись.  Этот  моряк  Джед.
Думаешь, я про него не знаю? Я был там, Молли. Я видел, как ты взяла его
под руку и ушла с ним. Почему ты не разыскала меня тогда?
   Она выпрямилась:
   - У меня были перспективы. Потом я невольно превратилась в  должника.
Ты думаешь, что я знала о долгах моего отца и ничего не делала? Нет,  до
тех пор, пока его не похоронили и в дверь не начали стучаться кредиторы.
Я потеряла все. Что ж, я должна была прийти к тебе как нищая, в надежде,
что ты возьмешь меня. Я думала, что  ты  хорошо  ко  мне  относишься.  Я
верила, что ты хочешь... Да будь  ты  проклят,  Элем,  почему  я  должна
признаваться тебе в этом?
   Ее слова обрушились на меня, как град камней. Я знал,  что  глаза  ее
сверкают, щеки горят.
   - Я думала, что ты на самом деле  хочешь  жениться  на  мне,  что  ты
хочешь связать со мной свою судьбу. Я не  хотела  являться  к  тебе  без
гроша в кармане. Я представляла себе, что у нас маленький магазин - я со
своими свечами, травами и медом, а ты со своим  искусством  писца.  И  я
пошла к моему кузену, чтобы занять денег. У  него  их  не  было,  но  он
устроил мой переезд в Силбей, где  я  могла  поговорить  с  его  старшим
братом Флинтом. Я уже сказала тебе, чем это кончилось. Я  заработала  на
дорогу сюда на рыбачьей шхуне, Новичок,  потроша  и  засаливая  рыбу.  Я
вернулась в Баккип, как побитая собака. И я забыла про свою гордость,  и
пришла сюда в тот день, и обнаружила, какой  глупой  я  была  и  как  ты
притворялся и лгал мне. Ты бастард, Новичок, ты и правда бастард.
   Мгновение я прислушивался к странному звуку, пытаясь понять, что  это
такое. Потом  понял.  Она  плакала,  всхлипывая.  Я  знал,  что  если  я
попытаюсь встать и подойти к ней, то упаду лицом вниз. А  если  доберусь
до нее, она просто собьет меня с ног. Так же глупо, как всякий  пьяница,
я повторил:
   - Так что же все-таки с Джедом? Почему тебе было так  легко  пойти  к
нему? Почему ты не пришла сперва ко мне?
   - Я же сказала тебе! Он мой кузен! Ты, идиот! - Ярость пылала в  ней,
несмотря на слезы. - Когда ты в беде, то обращаешься к  своей  семье.  Я
просила у него помощи, и он отвез меня на