я тоже знаю. Она ведет к источнику Скилла.
     Взгляд ее стал озабоченным, потом непроницаемым.
     - Я ничего не знаю, - сердито возразила она. Потом, ощутив укол совести, добавила:
     - Я многое подозреваю и слышала много полуправды. Легенды, предсказания, слухи... Вот и все.
     - А почему вы все это слышали? - не уступал я. Она повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза:
     - Такова моя судьба. И твоя тоже.
     Больше она не сказала ни одного слова по этому поводу. Она разложила воображаемую игральную доску и потребовала сказать, какие ходы я сделал бы, если бы у меня был черный или белый камень. Я попытался сосредоточиться на этой задаче, зная, что она просто хочет, чтобы я владел своим сознанием. Но не обращать внимания на силу Скилла этой дороги было то же самое, что пытаться не обращать внимания на сильный ветер или течение ледяной воды. Я мог делать вид, что игнорирую все это, но не мог ничего изменить. В разгаре выбора стратегии игры я начинал блуждать в своих собственных мыслях и верить, что это мысли вовсе не мои, а какого-то другого человека. Хотя мне и удавалось держать перед глазами доску с задачей, это не могло заставить замолчать десятки голосов, шепчущихся где-то на краю моего сознания. Дорога вилась все выше и выше. Сама гора стала почти отвесной слева и внезапно оборвалась справа от нас. Эта дорога вела туда, куда ее не могли бы направить никакие строители, находящиеся в здравом рассудке. Большинство торговых путей проходили между горами или по ущельям. Этот шел по склону горы, уводя нас все выше. К концу дня мы с Кеттл сильно отстали от остальных. Ночной Волк бежал впереди и иногда возвращался, чтоб доложить, что наши спутники нашли широкое и ровное место для отдыха и теперь расставляют шатер. С наступлением ночи ветер становился сильнее и холоднее. Мне было приятно думать о тепле и отдыхе, и я уговаривал Кеттл пойти хоть чуть-чуть быстрее.
     - Быстрее? - переспросила она. - Это ты все время замедляешь шаг. Теперь постарайся не отставать.
     Последний переход перед привалом всегда кажется самым длинным. Так говорили солдаты в Баккипе. Но в ту ночь мне казалось, что мы тонем в холодном сиропе, так отяжелели мои ноги. Думаю, я продолжал останавливаться. Я помню, что несколько раз Кеттл дергала меня за руку и говорила, чтобы я шел с ней. Даже когда мы обогнули складку горы и увидели освещенную палатку, я, по-видимому, не мог заставить себя двигаться быстрее. Как в лихорадочном сне, глаза приближали ко мне палатку, а потом снова отдаляли ее. Я брел дальше. Толпы людей шептались вокруг меня. Ночь застилала глаза. Приходилось щуриться из-за холодного ветра. Мимо нас по дороге двигались нагруженные ослы, смеющиеся девушки несли корзины с яркой шерстью. Я обернулся и увидел, как мимо нас прошел торговец колокольчиками. Он нес на плече подставку, и десятки медных колокольчиков самой разной формы бренчали и звенели при каждом его шаге. Я дернул Кеттл за руку, чтобы она посмотрела на него, но она только сжала мое запястье и потащила меня дальше. Мальчик с полной корзинкой ярких горных цветов спускался в поселок. Их аромат опьянял. Я вырвался из рук Кеттл и бросился за ним, чтобы купить несколько штук для Молли.
     - Помогите! - закричала Кеттл. Я обернулся, чтобы посмотреть, что случилось, но ее нигде не было видно. Она затерялась в толпе.
     - Кеттл! - крикнул я. Я снова оглянулся и понял, что теряю торговца цветами. - Подожди! - крикнул я ему.
     - Он уходит! - закричала она, и в ее голосе были страх и отчаяние.
     Внезапно сзади меня ударил Ночной Волк. Его передние лапы уперлись в мои плечи. Его вес и скорость сбили меня с ног и бросили лицом вниз на тонкий слой снега, покрывавший гладкую дорогу. Несмотря на рукавицы, я ободрал ладони, колени горели.
     - Идиот! - зарычал я на него и попытался встать, но он схватил меня за колено и снова бросил на дорогу. На этот раз я увидел пропасть прямо перед собой. Боль и потрясение успокоили ночь. Все люди исчезли, оставив меня наедине с волком.
     - Ночной Волк! - сказал я. - Дай мне встать.
     Но он схватил меня за запястье, сжал зубы и потащил подальше от края дороги. Я не знал, что он так силен, или, вернее, не предполагал, что эта сила может быть направлена против меня. Я безуспешно лупил его свободной рукой, все время крича и пытаясь подняться на ноги. Я чувствовал, что по руке течет кровь, - в одном месте зуб все-таки пропорол кожу.
     Кетриккен и шут подошли ко мне и подняли на ноги.
     - Он взбесился! - закричал я, когда вслед за ними подбежала Старлинг. Ее лицо было белым, глаза огромными.
     - О, волк! - выдохнула она и упала на одно колено, чтобы обнять его. Ночной Волк пытался отдышаться. Он явно наслаждался общим вниманием.
     - Что с тобой случилось? - спросил я его. Он посмотрел на меня, но ничего не ответил.
     Первая моя реакция была очень глупой. Я поднес руки к ушам. Но так я никогда не слышал Ночного Волка. Он заскулил, глядя на меня, и это я слышал совершенно четко. Просто заскулила собака.
     - Ночной Волк! - воскликнул я. Он попятился, встал на задние лапы, а передние положил мне на грудь. Он был таким огромным, что почти мог смотреть мне в глаза. Я почувствовал далекое эхо его беспокойства и отчаяния, но не более того. Я потянулся к нему своим Уитом и не смог найти его. Я не чувствовал никого из них, как будто все мои спутники были "перекованы". Я оглядел их испуганные лица и понял, что они говорят - нет, почти кричат - что-то насчет черной колонны, края дороги и моего вопроса, обращенного к волку: "Что случилось?" Впервые речь их показалась мне такой неуклюжей. Все эти отдельные слова, разные голоса, произносящие одно и то же, - и вот так мы общались между собой?
     - Фитц! Фитц! - выкрикивали они. По всей вероятности, это было мое имя, но каждый из моих спутников, произнося его, обращался к своему образу и по собственной причине. Слова были такими странными... Я не мог сконцентрироваться на том, что они пытались передать этими словами. Это было все равно что общаться с чужеземными торговцами - складывать пальцы, кивать, улыбаться или хмуриться и все время угадывать, что на самом деле они хотят сказать.
     - Пожалуйста, - сказал я, - замолчите. Пожалуйста!
     Я только хотел, чтобы они замолчали, хотел как-то остановить постоянное движение ртов.
     - Пожалуйста, - сказал я, все время обдумывая, как должны двигаться мои губы, чтобы издать такой не правильный звук, - замолчите! - Я понял, что у этого слова слишком много значений, чтобы оно имело хоть какой-нибудь смысл.
     Однажды, когда я еще очень мало был знаком с Барричем, он приказал мне распрячь лошадей. Это было тогда, когда мы все еще приглядывались друг к другу, и здравомыслящий человек никогда бы не поручил такую работу ребенку. Но я лазил по спинам послушных животных и расстегивал блестящие пряжки, пока упряжь не упала к ногам лошадей. Когда Баррич пришел посмотреть, чем я занят так долго, и увидел, что я сделал, он был потрясен до глубины души, но, конечно, не мог винить меня за точное выполнение своего приказа. Что до меня, то я был поражен, узнав, из скольких частей может состоять вещь, которая кажется целой.
     Так было для меня и сейчас.
     Все эти звуки, чтобы составить слово. Все эти слова, чтобы сформировать мысль. Язык распадался у меня на глазах. Я никогда не задумывался об этом раньше. Я стоял перед ними настолько пропитанный Скиллом, что речь казалась мне по-детски неловкой, как если бы я вдруг стал есть кашу пальцами. Слова были медленными и неточными, они путали не меньше, чем проясняли.
     - Фитц, Фитц, пожалуйста, ты должен... - начала Кетриккен, но я был так поглощен обдумыванием всех возможных значений этих слов, что так никогда и не узнал, что она сказала. Шут взял меня за руку и отвел в палатку. Он толкал меня, пока я не сел, а потом снял с меня шапку, рукавицы и куртку. Не сказав ни слова, он сунул мне в руки горячую кружку. Это я мог понять, но быстрый тревожный разговор остальных был похож на паническое кудахтанье переполненного курятника. Ночной Волк подошел, лег рядом со мной и положил мне на ногу свою большую голову. Я протянул руку, чтобы погладить его широкий лоб и потрогать мягкие уши. Он теснее прижался ко мне, как бы моля меня о чем-то. Я почесал его за ушами, думая, что он, возможно, хочет именно этого. Ужасно было не знать.
     Я мало чем мог быть полезен кому-нибудь в этот вечер. Я честно пытался выполнить свою долю работы, но остальные забирали ее у меня из рук. Несколько раз Кеттл щипала или толкала меня и требовала:
     - Проснись!
     Один раз я был так зачарован движением ее губ, когда она бранила меня, что даже не заметил, как она отошла.
     Я не помню, что делал, когда ее похожие на когти пальцы сжали сзади мою шею. Она наклонила мою голову вперед и держала так, одновременно стуча камнями по игровой доске. Она вложила мне в руку черный камень. Некоторое время я просто смотрел. Потом внезапно ощутил скачок в восприятии. Между мной и игрой больше не было расстояния. Некоторое время я пробовал ставить камушек в разные позиции. Потом наконец я нашел великолепный ход, и, когда я поставил камень на место, мои уши словно прочистились. Я поднял глаза, чтобы осмотреть стоявших вокруг меня.
     - Простите, - неловко пробормотал я, - простите.
     - Теперь лучше? - тихо спросила Кеттл. Она разговаривала со мной, как с ребенком.
     - Похоже, теперь я немного пришел в себя, - ответил я и взглянул на нее с отчаянием. - Что случилось?
     - Скилл, - просто объяснила она. - Ты недостаточно силен в нем. Ты чуть не пошел по дороге туда, куда она давно не ведет. Там есть что-то вроде дорожного столба, и в этом месте дорога раздваивалась. Одна вела вниз, в долину, другая шла по склону горы. Дорога, ведущая вниз, разрушена много лет назад. Внизу нет ничего, кроме обломков камней. Верити не мог пойти туда, а ты чуть не пошел по призраку дороги к своей смерти. - Она замолчала и сердито посмотрела на меня. - В мое время... тебя бы не сочли достаточно обученным даже для того, что ты делал, не говоря уж о том, чтобы бросать такой вызов. Если это все, чему тебя учили, тогда... Ты уверен, что Верити жив? - внезапно спросила она. - Что он в одиночку сумел пройти через это испытание?
     Я решил, что хотя бы одному из нас пришло время перестать хранить тайны.
     - Я видел его во сне Скилла. В городе, населенном такими же людьми, какие шли мимо нас по дороге сегодня. Он обжег руки, окунув их в магическую реку, и ушел оттуда наделенный силой.
     - Рыбий бог! - выругалась Кеттл. Ужас и благоговение светились на ее лице.
     - Никто не шел мимо нас по дороге, - возразила Старлинг. Я не заметил, что она села около меня, пока она не заговорила. Я подпрыгнул, испуганный тем, что кто-то смог подойти ко мне так близко, а я этого не почувствовал.
     - Все, кто когда-либо ходил по этой дороге, оставили на ней какую-то часть себя. Твое сознание закрыто для этих призраков, но Фитц распахнут для них, как новорожденный ребенок. И такой же наивный. - Кеттл внезапно откинулась назад, на постель, морщины на ее лице стали глубже. - Как такой ребенок может быть Изменяющим? - спросила она, ни к кому не обращаясь, и потом повернулась ко мне:
     - Ты не знаешь даже, как тебе спастись от самого себя. Как же ты собираешься спасать мир?
     Шут приподнялся на своей постели и взял меня за руку. Какая-то сила влилась в меня с этим успокаивающим пожатием. Его тон был легким, но слова врезались в мою память:
     - В пророчествах никогда и не говорилось о том, что он сможет. Только о том, что захочет и будет упорен. Что говорит твой Белый Колун? "Они приходят, как капли дождя, текущие по каменным башням времени. Но всегда торжествует дождь - не башня". - Он сжал мою руку.
     - У тебя руки как лед, - сказал я, когда он отпустил меня.
     - Я ужасно замерз, - согласился шут. Он подтянул колени к груди и обхватил их руками. - Замерз и устал. Но все так же упорен.
     Я отвел глаза и обнаружил понимающую улыбку на лице Старлинг. Боже, как это разозлило меня!
     - В моей сумке есть немного эльфовой коры, - сказал я шуту. - Она не только придает силы, но и помогает согреться.
     - Эльфовая кора... - Кеттл сморщилась, как будто сама мысль о ней была ей отвратительна. Но мгновением позже она продолжала возбужденно:
     - Хотя на самом деле это не такая уж плохая идея. Чай из эльфовой коры.
     Когда я вытащил из сумки мешочек с травой, Кеттл вырвала его у меня из рук, как будто я мог обжечься. Она бормотала что-то про себя, отмеривая крошечные порции.
     - Я видела, какими дозами ты себя пичкаешь, - ворчливо сказала она и сама заварила чай. Она не положила эльфовой коры в чашки Кетриккен, Старлинг и в свою собственную.
     Я прихлебывал горячий чай, ощущая горечь эльфбарка и приятное тепло, растекающееся по моему желудку. Я смотрел на шута и видел, как он расслабился, глаза его засверкали. Кетриккен достала карту и, нахмурившись, разглядывала ее.
     - Фитц Чивэл, посмотри вместе со мной, - приказала моя королева. Я сел рядом с ней и не успел даже устроиться как следует, когда она начала.
     - Мне кажется, мы здесь, - сказала она мне, постучав пальцем по первой развилке дороги. - Верити сказал, что посетит все три места, отмеченные на карте. Думаю, когда ее рисовали, дорога, по которой ты чуть не пошел сегодня, еще не была разрушена. Теперь ее больше нет. И нет уже давно. - Ее глаза встретились с моими. - Как ты думаешь, что сделал Верити, когда понял это?
     Я немного подумал.
     - Он прагматик. Второе ответвление, по-видимому, не более чем в четырех днях пути отсюда. Думаю, что он решил бы сперва пойти туда и поискать там Элдерлингов. До третьей точки идти неделю. Скорее всего, он захотел бы сходить в эти два места и в случае неудачи вернуться сюда, чтобы найти путь вниз... куда бы он ни вел.
     Она сморщила лоб. Я внезапно вспомнил, каким гладким он был.
     - Может быть, он не возвращается, потому что отправился вниз? Ему могло потребоваться много времени для спуска.
     - Может быть, - неуверенно согласился я. - Но имейте в виду, что мы хорошо экипированы и путешествуем вместе. К тому времени, как Верити зашел так далеко, он уже был один и его запасы подходили к концу.
     Я удержался и не сказал Кетриккен о своих подозрениях, что ее муж был к тому же ранен в последнем бою. Не было смысла заставлять ее тревожиться еще и об этом. Против своего желания я почувствовал, как часть меня пытается нащупать Верити. Я закрыл глаза и решительно поднял стены своего сознания. Вообразил ли я это пятнышко в течении Скилла, слишком хорошо знакомое мне ощущение внутренней силы?
     - ...Расколоть отряд?
     - Простите, моя королева, - потупился я. Не знаю, что было в ее глазах - раздражение или страх. Она взяла мою руку и твердо сжала ее.
     - Будь внимателен, - жестко сказала она. - Я только что говорила, что завтра мы будем искать путь вниз. И если найдем что-нибудь похожее на тропу, попытаемся спуститься. Впрочем, есть еще один вариант. Мы можем разделить отряд, чтобы послать...
     - Не думаю, что нам следует разделяться, - поспешно ответил я.
     - Скорее всего, ты прав, - согласилась она. - Но это отнимет так много, так много времени, а я слишком долго ждала.
     Я не мог придумать, что сказать ей на это, и сделал вид, что слишком занят почесыванием ушей Ночного Волка.
     Брат мой.
     Это был всего лишь шепот, не больше, но я посмотрел на лежащего рядом со мной волка и положил руку ему на загривок, укрепляя связь прикосновением.
     Ты был таким же пустым, как все остальные люди. Я не мог заставить тебя почувствовать меня.
     Я знаю. Но не знаю, что со мной случилось.
     А я знаю. Ты все время отодвигаешься от меня в другую сторону. Я боюсь, что однажды ты уйдешь слишком далеко и не сможешь вернуться. Сегодня я боялся, что это уже случилось.
     Что ты имеешь в виду? В какую другую сторону?
     - Ты снова слышишь волка? - быстро спросила Кетриккен. Я поднял глаза и был удивлен ее беспокойством.
     - Да, мы снова вместе, - сказал я. Одна мысль пришла мне в голову. - А откуда вы знаете, что мы не могли общаться?
     Она пожала плечами:
     - Просто я так подумала. Он казался очень... встревоженным, а ты отдалился от всех нас.
     У нее есть Уит, верно?
     Не могу с уверенностью сказать, будто что-то пробежало между ними. Однажды, очень давно, еще в Баккипе, мне показалось, что я почувствовал, как Кетриккен пользуется Уитом. А сейчас мой собственный Уит был таким слабым, что я едва слышал связанного со мной волка. Как бы то ни было, Ночной Волк поднял голову и посмотрел на нее, а она твердо выдержала его взгляд.
     - Иногда мне хочется уметь говорить с ним, как ты, - нахмурилась Кетриккен. - Он мог бы очень помочь мне. Я была бы больше уверена в безопасности пути и впереди, и позади нас. Он мог бы найти дорогу вниз, которую мы не видим.
     Если сможешь держать свое сознание при себе и рассказывать, что я вижу, я бы взялся за эту работу.
     - Ночной Волк был бы рад помочь вам, моя королева, - перевел я.
     Она устало улыбнулась:
     - Тогда, если только ты будешь хорошо слышать нас обоих, ты мог бы служить посредником.
     От жутковатого повторения мыслей волка мне стало не по себе, но я только кивнул в знак согласия. Для продолжения этой беседы потребовалась предельная концентрация, иначе смысл мог ускользнуть от меня. Так может себя чувствовать предельно усталый человек, вынужденный непрерывно бороться со сном. Я подумал, так ли чувствовал себя Верити.
     Есть и другой путь. Но это так же трудно, как ехать на норовистом жеребце, который шарахается от каждого шороха или прикосновения поводьев. Пока ты не готов к этому. Так что борись с этим, мальчик, и держи голову над водой. Я хотел бы, чтобы нашелся какой-нибудь другой способ прийти ко мне, но есть только эта дорога, и ты должен идти по ней. Нет, не отвечай мне. Помни, что есть другие, которые слушают.

***

     Как-то, рассказывая про моего отца, Верити сказал, что, когда тот работал Скиллом, окружающим казалось, что они попали под копыта дикого жеребца. Чивэл врывался в сознание, вбивал в него сообщение и исчезал. Теперь я лучше понимал, что имел в виду мой дядя. Я чувствовал себя как рыба, которую внезапно выбросило на сушу, - то же ощущение пустоты в следующее мгновение после ухода Верити. Мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы вспомнить себя самого. Если бы я не был уже укреплен эльфовой корой, я бы, возможно, потерял сознание, но сила наркотика поддерживала меня. Я чувствовал себя так, словно меня закутали в теплое, мягкое одеяло. Усталость исчезла. Я допил то немногое, что оставалось в моей чашке, и стал ждать вспышки энергии, которую обычно давал мне эльфбарк. Но тщетно.
     - Кажется, вы заварили слишком слабый чай, - сказал я Кеттл.
     - Ты получил вполне достаточно, - отозвалась она сурово. Примерно таким тоном разговаривала со мной Молли, когда считала, что я слишком много выпил.
     Я взял себя в руки, ожидая, что сейчас мое сознание заполнит образ Молли, но остался один на один со своей собственной жизнью. Не знаю, чего в этом было больше - облегчения или разочарования. Мне очень хотелось увидеть ее и Неттл, но Верити предупреждал. Несколько запоздало я обратился к Кетриккен:
     - Верити связался со мной Скиллом. Только что. Я обозвал себя безмозглой деревенщиной, когда увидел, какая надежда осветила ее лицо.
     - Это было не совсем послание, - поспешно поправился я. - Он лишь предостерег меня от употребления Скилла, вот и все. Он все еще считает, что меня так могут обнаружить.
     Лицо ее осунулось. Она покачала головой, потом посмотрела на меня и спросила:
     - И он совсем ничего не просил передать мне?
     - Не знаю, понимает ли он, что вы со мной, - поспешно объяснил я.
     - Никаких слов, - уныло пробормотала она, словно не слышала меня. Глаза ее потемнели, когда она спросила:
     - Он знает, что я предала его? Он знает о... нашем ребенке?
     - Не думаю, моя леди. Я не чувствую в нем