- с тихой гордостью сказала девочка.
     Брат бросил на нее предостерегающий взгляд.
     - А что бы этот человек предложил за переезд? - спросил он тихо.
     - Он бы предложил самому Нику, - так же тихо ответил я.
     Несколько секунд Мужчина смотрел в огонь, потом встал и протянул руку.
     - Ник Холдфаст. Моя сестра Пелф.
     - Том, - представился я.
     - Старлинг, - добавила моя спутница. Ник снова поднял стакан.
     - За нашу сделку, - предложил он, и мы снова выпили. Он сел и немедленно спросил:
     - Будем говорить откровенно?
     Я кивнул:
     - По возможности. Мы слышали, что вы беретесь провести группу пилигримов через реку и через границу в Горное Королевство. Мы хотим того же.
     - За ту же цену, - тихо прозвенела Старлинг.
     - Ник, мне это не нравится, - внезапно вмешалась Пелф, - чей-то язык слишком много болтает. Мы и в первый-то раз не должны были соглашаться. Откуда мы знаем...
     - Шшш. Это я рискую, и я буду говорить, что согласен делать, а что нет. Твое дело сидеть здесь и следить за всем, пока я в отъезде. И пригляди-ка лучше за тем, как болтает твой собственный язык. - Он повернулся ко мне. - Вы заплатите сейчас по золотому за каждого. И еще по одному на той стороне реки. И третий на границе с Горным Королевством.
     - Ох! - Цена была непомерной. - Мы не можем...
     Старлинг внезапно вонзила ногти мне в руку. Я закрыл рот.
     - Ты меня никогда не убедишь, что пилигримы платят так много, - тихо сказала она.
     - У них есть собственные лошади и фургоны. И запасы пищи. - Он склонил голову набок и посмотрел на нас. - А вы выглядите так, как будто все свое носите с собой.
     - И нас гораздо легче спрятать, чем фургон или упряжку. Мы дадим один золотой сейчас и один на горной границе. За обоих, - предложила Старлинг.
     Он откинулся в кресле и некоторое время подумал. Потом налил всем еще бренди.
     - Этого мало, - сказал он с сожалением, - но, боюсь, больше у вас ничего нет.
     У меня не было и этого. Я надеялся на финансовые возможности Старлинг.
     - Перевези нас через реку за эту сумму, - предложил я, - а оттуда мы дойдем сами.
     Старлинг под столом толкнула меня ногой. Казалось, она обращается только ко мне.
     - Он отвозит остальных к горной границе и переводит через нее. Мы вполне можем наслаждаться их обществом всю дорогу. - Она снова повернулась к Нику - Думаю, этого хватит, чтобы довезти нас до самых гор.
     Ник прихлебнул бренди и тяжело вздохнул.
     - Прощу прощения, но я хотел бы посмотреть на ваши деньги, прежде чем мы ударим по рукам.
     Мы со Старлинг обменялись взглядами.
     - Нам нужно переговорить, - сказала она спокойно. - Простите. - Она поднялась, взяла меня за руку и отвела в угол комнаты. Там она прошептала:
     - Ты что, никогда в жизни не торговался? Ты даешь слишком много и слишком быстро. Ну, сколько у тебя денег на самом деле?
     В ответ я протянул ей кошелек. Она перебрала его содержимое, быстро, как ворующая зерна сорока. Опытным жестом она взвесила монеты на руке.
     - Этого мало. Я думала, что у тебя больше. А тут что? - она схватила серьгу Баррича. Я сжал руку, прежде чем Старлинг успела взять ее.
     - Кое-что очень важное для меня.
     - Более важное, чем твоя жизнь?
     - Не настолько, - согласился я, - но близко к тому. Мой отец носил это некоторое время, а его лучший друг отдал мне.
     - Что ж, если придется пустить серьгу в ход, я прослежу, чтобы ее оценили как следует. - Без лишних слов она повернулась и подошла к Нику. Она села, допила бренди и подождала меня. Когда я уселся, Старлинг сказала:
     - Сейчас ты получишь деньги, какие у нас есть. Это не так много, как ты просишь. Но у горной границы я отдам тебе все свои драгоценности - кольца, серьги, все это. Что ты скажешь?
     Он молча покачал головой:
     - Этого недостаточно, чтобы рисковать своей жизнью.
     - В чем риск? - спросила Старлинг. - Если они поймают тебя с пилигримами, тебя ждет виселица. Тебе уже заплатили за риск. Он не увеличится. Уменьшатся только твои запасы. Они, конечно, этого стоят.
     Ник почти неохотно покачал головой. Старлинг повернулась и протянула мне руку.
     - Покажи ему, - сказала она тихо. Я почти почувствовал дурноту, открывая кошелек и вынимая серьгу.
     - То, что у меня есть, может не показаться особо ценным на первый взгляд, - сказал я, - если только человек не знаком с такими вещами. Я знаком и знаю, чем обладаю и чего это стоит. А это стоит любых неприятностей, какие ты можешь получить. - Я протянул ему руку, открыв тонкую серебряную сеть, обхватившую сапфир. Потом я поднял серьгу за булавку и подержал перед танцующим огнем. - Дело не только в серебре или в сапфире. Дело в работе. Посмотри, какая тонкая серебряная сеть, какие гибкие звенья.
     Старлинг коснулась серьги кончиком пальца.
     - Когда-то она принадлежала будущему королю Чивэлу, - сказала она с уважением.
     - Монеты легче истратить, - заметил Ник. Я пожал плечами:
     - Если человеку не нужно ничего, кроме денег, чтобы тратить их, то да, это верно. Некоторые получают удовольствие от обладания чем-то, гораздо более сильное, чем от тяжести монет в кармане. Когда она станет твоей, ты сможешь продать ее, если захочешь. Если бы я попытался продать ее сейчас, в спешке, то получил бы только часть ее стоимости. А человек со связями, имеющий достаточно времени для торговли, может получить за нее намного больше четырех золотых. Но, если хочешь, я могу вернуться с ней в город и...
     Жадность загорелась в его глазах.
     - Я возьму ее, - решил он.
     - На той стороне реки, - кивнул я. Я поднял драгоценность и вставил себе в ухо. Пусть он видит ее каждый раз, когда посмотрит на меня. - Ты доставишь нас обоих живыми на ту сторону реки, и, когда мы будем там, серьга твоя, - заключил я.
     - И это будет вся плата, - тихо вставила Старлинг, - хотя до тех пор мы отдадим тебе все наши деньги. Как залог.
     - Договорились, и вот моя рука, - сказал он. Мы обменялись рукопожатиями.
     - Когда мы выходим? - спросил я.
     - Когда будет подходящая погода.
     - Лучше бы завтра, - сказал я. Он медленно встал:
     - Завтра, а? Что ж, если погода будет подходящей, завтра и выйдем. А теперь мне надо кое за чем приглядеть. Я вынужден вас покинуть, но Пелф может за вами поухаживать.
     Я собирался вернуться на ночь в город, но Старлинг договорилась с Пелф, что она заплатит песнями за еду для нас и комнату на ночь. Я был немного обеспокоен необходимостью спать в чужом доме, но решил, что это, возможно, будет безопаснее, чем возвращаться в город. Хотя приготовленная Пелф еда была не такой вкусной, какой мы наслаждались в трактире, все же она была куда лучше луково-картофельного супа. Нам подали толстые ломти жареной свинины, яблочный соус и кекс с фруктами и специями. Пелф принесла пиво и присоединилась к нам за столом. Мы мило беседовали на общие темы. После еды Старлинг сыграла для девочки несколько песен, но я уже не мог бороться со сном. Я попросил, чтобы мне показали комнату, и Старлинг сказала, что она тоже устала.
     Пелф привела нас в комнату над роскошным жилищем Ника. Когда-то это была очень хорошая комната, но ею, вероятно, не пользовались в течение нескольких лет. Девочка разожгла огонь в очаге, но сырость и запах плесени, конечно, не выветрились. В комнате стояла огромная кровать с периной и выцветшим балдахином. Старлинг критически фыркнула и, как только Пелф ушла, разложила одеяло на скамейке перед огнем.
     - Они проветрятся и согреются, - со знанием дела сказала она мне.
     Я запер дверь и проверил замки на окнах и ставнях. Они казались крепкими. Внезапно я почувствовал себя слишком усталым для разговоров. Я решил, что нельзя было мешать пиво с бренди. Старлинг с изумлением наблюдала, как я подтаскиваю к двери кресло. Я вернулся к огню, стащил сапоги и рухнул на покрытую одеялом скамью, вытянув ноги. Хорошо. Завтра я буду на пути к горам.
     Старлинг подошла и села рядом со мной. Некоторое время она молчала. Потом подняла палец и постучала по моей серьге:
     - Она действительно принадлежала Чивэлу?
     - Некоторое время.
     - И ты хочешь продать ее, чтобы добраться до гор? Что бы он сказал?
     - Не знаю. Не был с ним знаком. - Я вздохнул. - Во всяком случае, он любил своего младшего брата. Вряд ли он упрекнул бы меня за то, что я продал ее, чтобы добраться до Верити.
     - Значит, ты идешь искать своего короля.
     - Конечно. - Я тщетно старался сдержать зевок. Почему-то сейчас казалось, что глупо отрицать это. - Я не уверен, что разумно было упоминать о Чивэле при Нике. Он может сделать выводы. - Я повернулся и посмотрел на нее. Ее лицо было слишком близко, и я не мог сфокусироваться на нем. - Но я слишком хочу спать, чтобы волноваться.
     - Ты совсем не переносишь черешневых почек, - засмеялась она.
     - Но сегодня не было дыма.
     - Это пирог. Она же сказала тебе, что он со специями.
     - Она это имела в виду?
     - Да. По всему Фарроу это называется специями.
     - В Бакке так говорят об имбире.
     - Я знаю. - Она прислонилась ко мне и вздохнула. - Ты не доверяешь этим людям. Да?
     - Конечно нет. А они не доверяют нам. И это лучше, чем если бы они думали, что мы легковерные дураки, от которых надо ждать всяких неприятностей из-за слишком длинных языков.
     - Но ты пожал Нику руку.
     - Да. И не сомневаюсь, что он сдержит слово. Пока.
     Мы оба замолчали, раздумывая об этом. Через некоторое время я очнулся от дремы. Старлинг сидела рядом со мной.
     - Я иду в постель, - заявила она.
     - Я тоже, - ответил я, взял одеяло и начал укладываться у огня.
     - Не дури, - сказала она мне, - этой кровати хватит для четверых. Пользуйся возможностью поспать в постели. Бьюсь об заклад, что мы не скоро увидим еще одну.
     Меня не пришлось долго уговаривать. Перина оказалась глубокой, хотя и сильно пахла сыростью. У каждого из нас было одеяло. Подумав, что мне следует быть осторожным из-за бренди и черешневых почек, я крепко заснул.
     Ближе к утру я проснулся, когда Старлинг обняла меня. Огонь догорел, и в комнате было холодно. Во сне она пошевелилась и прижалась к моей спине. Я пытался освободиться, но было слишком тепло и приятно. Ее дыхание щекотало мою шею. От нее исходил запах женщины - не духи, а просто часть ее существа. Я закрыл глаза и лежал очень тихо. Молли. Внезапная отчаянная тоска была острее боли. Я сжал зубы и заставил себя заснуть.
     Это было ошибкой.
     Ребенок кричал. Кричал и кричал. Молли в ночной рубашке, с накинутым на плечи одеялом сидела у огня и укачивала девочку. Она выглядела измученной и усталой. Молли пела тихую песенку, снова и снова, но мотив давным-давно был потерян. Она медленно повернула голову, когда Баррич открыл дверь.
     - Можно войти? - тихо спросил он. Она кивнула.
     - Почему ты не спишь? - устало проговорила она.
     - Я слышу, как она плачет, даже оттуда. Она не больна? - Он подошел к огню, поворошил дрова, подкинул еще полено и нагнулся, чтобы посмотреть на маленькое личико.
     - Я не знаю. Она только плачет, плачет и плачет. Она даже не хочет сосать. Я не знаю, что с ней. - В голосе Молли звучало отчаяние, и это было гораздо хуже, чем если бы она просто плакала.
     Баррич повернулся к ней:
     - Дай мне ее ненадолго. Пойди ляг и попытайся немного отдохнуть, а иначе вы обе заболеете. Ты не можешь качать ее все ночи напролет.
     Молли непонимающе посмотрела на него:
     - Ты хочешь покачать ее? Ты действительно хочешь?
     - Я прекрасно могу это сделать, - кисло сказал он. - Я все равно не сплю, когда она плачет.
     Молли встала, двигаясь так, словно у нее болела спина.
     - Согрейся сперва. Я приготовлю чай.
     Вместо ответа он взял у нее ребенка.
     - Нет, иди ляг. Нет никакого смысла в том, чтобы все мы крутились вокруг нее всю ночь.
     Молли, очевидно, никак не могла ему поверить.
     - Ты действительно хочешь, чтобы я легла в постель?
     - Хочу. Иди, пожалуйста. Все будет хорошо. Ну, иди же, иди.
     Он закутал ее в одеяло и прижал к себе ребенка. Девочка казалась очень крошечной в его смуглых руках. Молли медленно шла через комнату. Она оглянулась на Баррича, но он смотрел только на ребенка.
     - Тише, - сказал он ей, - тише.
     Молли залезла в постель и натянула на себя одеяло. Баррич не садился. Он стоял перед огнем, тихонько покачиваясь, и похлопывал ребенка по спине.
     - Баррич? - тихо окликнула его Молли.
     - Да? - Он не обернулся, чтобы посмотреть на нее.
     - Тебе не годится спать в этом сарае в такую погоду. На зиму тебе лучше переехать в дом и спать у очага.
     - О! Там не так уж и холодно. Все это дело привычки, знаешь ли.
     Наступило недолгое молчание.
     - Баррич. Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы ты был ближе. - Молли говорила очень тихо.
     - Что ж. Тогда, думаю, так я и сделаю. Но тебе нечего бояться этой ночью. А теперь спите.
     Он наклонил голову, и я увидел, как он коснулся губами головки ребенка. Очень тихо он начал петь. Я пытался разобрать слова, но голос его был слишком глубоким. И я не знал этого языка. Плач постепенно затихал. Баррич принялся неспешно ходить с девочкой по комнате перед огнем, взад и вперед. Я был с Молли и смотрел на нее, пока она не заснула под успокаивающее пение Баррича. Единственный сон, который я видел после этого, был об одиноком волке, бегущем, бегущем, бегущем. Он был так же одинок, как я.

15
КЕТТЛ

     Королева Кетриккен вынашивала ребенка Верити, когда бежала от будущего короля Регала, чтобы возвратиться в горы. Некоторые осуждали ее и говорили, что, если бы она осталась в Бакке и попыталась захватить власть, ребенок мог бы в полной безопасности родиться там. Возможно, если бы она так поступила, люди Баккипа объединились бы и все герцогство Бакк смогло бы более организованно сопротивляться островным пиратам.. Возможно, Прибрежные Герцогства сражались бы лучше, если бы в Бакке была их королева. Так говорят некоторые.
     Общее мнение тех, кто жил в замке Баккип в то время и был хорошо информирован о политическом курсе Видящих, совершенно другое. Все без исключения считали, что Кетриккен и ее нерожденный ребенок были бы втянуты в грязную игру. Ибо даже после того, как королева Кетриккен ушла из Баккипа, те, кто поддерживал Регала, делали все возможное, чтобы дискредитировать ее. Они доходили до утверждений, что отцом ее ребенка был вовсе не Верити, а его бастард-племянник Фитц Чивэл.
     Предположений о том, что случилось бы, останься Кетриккен в Баккипе, было множество, но все они так и останутся предположениями. Исторический факт, что королева сочла лучшим выбором для своего ребенка родиться в ее любимом Горном Королевстве. Кроме того, она вернулась в горы в надежде найти Верити и добиться для своего мужа всего, что принадлежало ему по праву. Однако все ее усилия найти его только усилили ее горе. Она разыскала место, где его спутники бились с неизвестным противником. Непохороненные тела превратились к тому времени в обглоданные падальщиками кости, но среди останков Кетриккен обнаружила синий плащ Верити и его нож. Она вернулась в Джампи и оплакала своего мужа как погибшего.
     Еще сильнее терзало ее то, что многие месяцы после этого она получала известия о том, что в горах за Джампи видели людей в одежде гвардейцев Верити. Эти люди, жалкие и несчастные, блуждали в одиночестве по горным поселкам. Они, по-видимому, не вступали в разговоры с местными жителями и, несмотря на оборванную одежду, часто отказывались принимать помощь или пищу. Некоторые из них время от времени приходили в Джампи, но были не в состоянии ответить на вопросы королевы о Верити и о том, что же с ними произошло. Они не могли даже вспомнить, когда и при каких обстоятельствах расстались с ним. Все эти люди были одержимы стремлением вернуться в Баккип.
     Кетриккен все больше убеждалась в том, что напавшие на Верити и его стражу использовали не только оружие, но и магию. Одни бросились на них с мечами и стрелами, а предательская группа владеющих Скиллом лишила мужества и дезориентировала гвардейцев. Королева решила, что все они были наемниками принца Регала. Это усилило ее ненависть к брату мужа.

***

     Я проснулся от стука в дверь. Я сел, плохо соображая, где нахожусь, и промычал что-то в ответ.
     - Мы выходим через час, - крикнули из-за двери.
     Я выбрался из-под сбившихся одеял и из сонных объятий Старлинг, нашел и натянул сапоги, потом плащ. В комнате было очень холодно, и я плотнее завернулся в плащ. Старлинг немедленно передвинулась на теплое место, нагретое моим телом. Я наклонился над кроватью.
     - Старлинг? - Ответа не последовало, и я потряс ее за плечо. - Старлинг, мы выходим меньше чем через час. Вставай!
     Она тяжело вздохнула.
     - Иди. Я скоро буду готова. - Она зарылась в одеяла. Я пожал плечами и оставил ее.
     Внизу в кухне Пелф снимала с противня груду лепешек, которые она держала на огне, чтобы не остыли. Она предложила мне съесть несколько с маслом и медом, и я был только рад принять ее предложение. Дом, днем раньше бывший таким тихим, сейчас наполнили люди. Судя по сильному сходству между ними, они были одной крови.
     Маленький мальчик сидел за столом и кормил пестрого козленка кусочками лепешек со своей тарелки. Время от времени я ловил на себе его взгляд, но, когда улыбнулся ему, мальчик широко раскрыл глаза. Сохраняя серьезное выражение, он встал и унес свою тарелку. Козленок поскакал за ним.
     По кухне прошел Ник в черном шерстяном плаще. На нем поблескивали снежинки. Проходя, он заметил мой взгляд.
     - Готов?
     Я кивнул.
     - Хорошо. - Уже у выхода он обернулся:
     - Одевайся теплее. Шторм только начинается. - Он улыбнулся. - Самая подходящая погода для нас с тобой, верно?
     Я подумал, что вряд ли получу какое-нибудь удовольствие от этого путешествия. Я уже позавтракал, когда появилась Старлинг. Вид ее удивил меня. Я ожидал, что она будет заспанной. Но она выглядела абсолютно свежей, щеки ее горели румянцем, на губах была улыбка. Входя в кухню, она обменивалась шутками с одним из людей и вся сияла от радости. Подойдя к столу, она не стала медлить и положила себе на тарелку порядочную порцию угощения. Покончив с едой, она поймала мой удивленный взгляд.
     - Менестрели едят всегда, когда им предлагают пищу. - Она протянула мне свою чашку.
     Старлинг запивала завтрак пивом. Я налил ей еще из стоявшего на столе кувшина. Она только что со вздохом опустила кружку, когда в кухне появился Ник, похожий на грозовую тучу. Заметив меня, он резко остановился.
     - Том, ты можешь править лошадью?
     - Конечно.
     - Хорошо?
     - Достаточно хорошо, - тихо ответил я.
     - Отлично, тогда мы готовы ехать. Мой кузен Хенк схватил кашель ночью, он сегодня дышит, как кузнечные мехи, и жена его не пускает. Но если ты можешь править повозкой...
     - Нам придется урегулировать цену, - внезапно вмешалась Старлинг, - раз Том будет возницей вместо Хенка. Он сэкономит на стоимости лошади для себя и на том, что съел бы твой кузен.
     На мгновение Ник казался обескураженным. Он перевел взгляд со Старлинг на меня.
     - Что справедливо, то справедливо, - заметил я, сдерживая улыбку.
     - Согласен, - уступил он и снова быстро вышел из кухни, но вскоре вернулся. - Старуха говорит, что испытает тебя. Видишь ли, это ее лошадь и повозка.
     Снаружи все еще было темно. Факелы сыпали искрами от ветра и снега. Люди вокруг торопились, поднимали капюшоны и застегивали получше плащи. Было четыре фургона и упряжка. В один из них набилось около пятнадцати человек. Они жались друг к другу и держали на коленях тюки и сумки. Одна женщина посмотрела на меня. На лице ее читалась тревога. Рядом с ней съежился ребенок. Я думал, откуда они взялись. Два человека погрузили бочки в последний фургон, потом натянули брезент над всей грудой.
     За нагруженным пассажирами фургоном стояла небольшая двухколесная повозка. Маленькая старая женщина, закутанная в черное, выпрямив спи