етства. Ему стало намного хуже меньше чем за  месяц.  Он  поиграл
кусочком хлеба и снова положил его. Щеки и глаза  его  поблекли;  волосы
были тусклыми, мышцы дряблыми. Белки его глаз пожелтели. Баррич  дал  бы
ему глистогонное, если бы он  был  собакой.  Не  дождавшись  вопроса,  я
сказал:
   - Я охотился с Леоном два дня назад. Он поймал кролика.
   Верити повернулся ко мне, призрак  прежней  улыбки  появился  на  его
лице.
   - Ты гоняешь моего волкодава за зайцами?
   - Ему это доставило удовольствие. Но он скучает без  вас.  Он  принес
мне  кролика,  и  я  похвалил  его,  но   это,   по-видимому,   его   не
удовлетворило. - Я не мог сказать ему, как собака смотрела на  меня.  Не
для тебя - выражали ее глаза так же ясно, как и ее чувства.
   Верити поднял стакан. Его рука слегка дрожала.
   - Я рад, что он ладит с тобой, мальчик. Это лучше, чем...
   - Свадьба, - вмешался Шрюд,  -  ободрит  людей.  Я  становлюсь  стар,
Верити, а времена тяжелые. Люди не  видят  конца  бедам,  и  я  не  смею
обещать им решения, которых у нас нет. Островитяне правы, Верити. Мы  не
те воины, которые некогда поселились здесь. Мы стали оседлыми людьми.  А
оседлым людям можно угрожать  теми  способами,  которые  не  работают  с
кочевниками и пиратами. И точно так же мы можем быть  уничтожены.  Когда
оседлый народ ищет безопасности, он ищет стабильности.
   Тут я быстро  поднял  глаза.  Это  были  слова  Чейда.  Я  готов  был
поклясться своей кровью. Означает ли это, что Чейд помогает организовать
эту свадьбу? Мой интерес усилился, и я снова задумался, почему приглашен
к этому завтраку.
   - Это вопрос спокойствия наших людей, Верити. У тебя нет  ни  обаяния
Регала, ни дипломатических манер Чивэла, позволявших ему убедить кого бы
то ни было, что он легко справится с любой проблемой. Я  говорю  это  не
для того, чтобы принизить тебя; ты так талантлив в Скилле - я никогда не
видел ничего подобного в нашем роду. И долго-долго твой Скилл  в  боевой
тактике был бы более важен, чем вся дипломатия Чивэла.
   Это звучало подозрительно, как будто на самом деле Шрюд адресовал эти
слова мне. Я смотрел на молчащего короля. Он положил сыр и джем на кусок
хлеба и задумчиво откусил. Верити сидел молча, наблюдая за своим  отцом.
Он казался  одновременно  и  внимательным  и  рассеянным,  как  человек,
отчаянно пытающийся не заснуть и быть бдительным,  в  то  время  как  на
самом деле он может думать только о том, как бы поскорее опустить голову
и закрыть глаза. Что ж,  Верити  выглядел  именно  таким,  усталым.  Мои
недолгие опыты в Скилле и напряжение,  которое  я  испытывал,  заставили
меня поражаться способности Верити пользоваться им каждый день.
   Шрюд перевел взгляд с Верити на меня и снова на лицо своего сына.
   - Короче, ты должен жениться. Более того, ты должен  зачать  ребенка.
Это придаст мужества народу. Они скажут: "Что ж, значит, все не  так  уж
плохо, раз наш принц не боится жениться и иметь ребенка. Уж  конечно  он
не стал бы этого делать, если бы королевство было на грани крушения".
   - Но мы-то с тобой знаем правду, верно ведь, отец? - грубовато сказал
Верити. В его голосе была горечь, какой я никогда не слышал раньше.
   - Верити, - начал Шрюд, но сын прервал его.
   - Мой король, - сказал он официально, - ты и я,  мы  оба  знаем,  что
находимся на краю гибели. И именно сейчас мы  не  можем  позволить  себе
ослабить  нашу  бдительность.  У  меня  нет  времени  для  ухаживания  и
сватовства и еще меньше времени для более сложного дела  -  подыскивания
подходящей невесты  королевской  крови.  Пока  погода  хорошая,  красные
корабли будут совершать набеги. Когда она переменится и бури отгонят  их
корабли к их собственным портам, тогда нам придется  обратить  все  наши
силы на  то,  чтобы  укрепить  береговую  линию  и  обучить  достаточное
количество людей управлять нашими собственными военными  кораблями.  Вот
что я хочу обсудить с  тобой.  Давай  построим  собственный  флот  -  не
неуклюжие купеческие корабли, которые  переваливаются  с  боку  на  бок,
искушая пиратов, а гладкие  военные  корабли,  такие,  как  были  у  нас
когда-то, и  старейшие  кораблестроители  до  сих  пор  помнят,  как  их
строить. И давай примем эту битву с  островитянами  -  да,  несмотря  на
зимние штормы. Среди нас раньше были  такие  моряки  и  воины.  Если  мы
начнем строить и готовиться сейчас, к следующей весне мы сможем  наконец
держать их на расстоянии от  нашего  берега,  и,  возможно,  к  зиме  мы
сможем...
   - Это потребует денег. А  деньги  не  льются  быстрее  от  запуганных
людей. Чтобы увеличить необходимый нам капитал, мы должны  сделать  так,
чтобы наши купцы чувствовали себя достаточно уверенными для  продолжения
торговли. Чтобы  наши  фермеры  не  боялись  пасти  стада  на  холмах  и
прибрежных лугах. И все это, Верити, еще раз говорит  о  том,  что  тебе
следует жениться.
   Верити,  который  был  таким  оживленным,  когда  говорил  о  военных
кораблях, откинулся назад в кресле. Он, казалось, весь обмяк, как  будто
что-то внутри него сломалось. Я почти ожидал, что он лишится сознания.
   - Как вы пожелаете, мой король,  -  сказал  он,  но,  говоря,  мотнул
головой, как бы отрицая значение собственных слов. - Я поступлю так, как
ты считаешь нужным. Таков долг принца по отношению  к  своему  королю  и
своему королевству. Но для мужчины, отец, это горькая и пустая участь  -
взять в жены женщину, выбранную моим братом.  Я  готов  поспорить,  что,
посмотрев сперва на Регала, она не сочтет меня подарком.
   Верити Истина посмотрел на свои руки, на  шрамы  от  работы  и  битв,
которые теперь ясно выделялись на бледной коже. Я услышал его имя в  его
словах, когда он тихо сказал:
   - Я всегда был твоим вторым сыном. После Чивэла с его красотой, силой
и умом, а теперь после Регала с его ловкостью, обаянием и  располагающей
внешностью. О, я знаю, что, как ты считаешь, он мог бы стать тебе лучшим
наследником, чем я. Я не всегда не согласен с тобой. Я был рожден вторым
и выращен, чтобы быть вторым. Я  всегда  считал,  что  мое  место  будет
позади трона, а не на нем. И когда я думал, что Чивэл последует за тобой
на этом высоком месте, я не возражал. Он высоко ценил  меня,  мой  брат.
Его вера в меня была как честь; она делала меня  частью  всего,  что  он
совершал. Быть правой рукой такого короля было лучше, чем  быть  королем
многих меньших земель. Я верил в него, как он верил в меня. Но его  нет.
И я не сообщу тебе ничего нового, если  скажу,  что  такой  связи  между
Регалом и мной  нет.  Может  быть,  у  нас  слишком  большая  разница  в
возрасте, может быть, Чивэл и я были так близки, что не  осталось  места
для третьего. Но я не думаю, что  Регал  искал  женщину,  которая  может
полюбить меня. Или такую, которая...
   - Он выбрал тебе королеву! - оборвал его Шрюд. Тогда я понял, что эта
тема обсуждается не в первый раз и Шрюд  крайне  недоволен  тем,  что  я
присутствую при этом разговоре. - Регал выбрал женщину не для  себя,  не
для тебя и не для  другой  какой-нибудь  подобной  глупости.  Он  выбрал
женщину, которая будет королевой  этой  страны,  этих  Шести  Герцогств.
Женщину, которая принесет нам богатство, людей  и  торговые  соглашения,
которые нам так нужны - если мы хотим отразить  нападения  этих  красных
кораблей. Мягкие руки  и  сладкий  запах  не  построят  твоих  кораблей,
Верити. Ты должен отбросить эту ревность к своему брату.  Ты  не  можешь
защищаться от врагов без доверия к тем, кто стоит за твоей спиной. - Вот
именно, - тихо сказал Верити. Он отодвинул свое кресло.
   - Куда ты пошел? - раздраженно спросил Шрюд.
   - К своим обязанностям, - тем же тоном ответил Верити, - куда мне еще
идти?
   На мгновение даже Шрюд показался ошарашенным.
   - Но ты почти не ел... - он осекся.
   - Скилл убивает все прочие аппетиты. Ты знаешь это.
   - Да. - Шрюд помолчал, - И я знаю, так же как и ты,  что,  когда  это
происходит, человек близок к пропасти. Аппетит к Скиллу -  это  то,  что
пожирает человека, а не питает его.
   Они оба, по-видимому, полностью забыли обо мне. Я сделался  маленьким
и незаметным, поклевывая свой сухарь, как будто был мышкой, притаившейся
в углу.
   - Но какое значение имеет гибель одного человека,  если  это  спасает
королевство? - Верити не пытался скрыть горечи в  своем  голосе,  и  мне
было ясно, что он говорит не только о Скилле. Принц оттолкнул тарелку. -
В конце концов, - сказал он с задумчивым сарказмом, - в конце концов,  у
тебя есть еще один сын, который может заступить твое место и надеть твою
корону. Тот, кто не испуган тем, что Скилл делает  с  людьми.  Тот,  кто
свободен венчаться в зависимости от своего желания.
   - Это не вина  Регала,  что  он  лишен  Скилла.  Он  был  болезненным
ребенком, слишком  болезненным,  чтобы  учиться  у  Галена.  И  кто  мог
предвидеть, что двух владеющих Скилл ом принцев  будет  недостаточно?  -
возразил Шрюд. Внезапно он поднялся и прошелся  по  комнате.  Он  стоял,
облокотившись на подоконник и глядя на лежащее внизу море. - Я делаю что
могу, сын, - добавил он тише, - ты думаешь, мне все равно? Думаешь, я не
вижу, как ты сгораешь? Верити тяжело вздохнул:
   - Нет. Я знаю. Это говорит усталость от Скилла, не я. По крайней мере
один из нас должен  сохранять  ясную  голову  и  пытаться  охватить  все
происходящее в целом. Для  меня  это  всего  лишь  вынюхивание  и  потом
попытки отделить  навигатора  от  гребца,  чтобы  найти  тайные  страхи,
которые Скилл может увеличить, слабые сердца, на которые я веду охоту  в
первую очередь. Когда я сплю, они снятся мне, когда я пытаюсь  поесть  -
застревают у меня в горле. Ты знаешь, меня это  никогда  не  привлекало,
отец, это никогда не казалось мне достойным воина - прятаться и шпионить
в сознании людей. Дай мне меч, и я с радостью  исследую  их  потроха.  Я
скорее лишу человека мужества своим клинком, чем напущу  на  него  собак
его сознания.
   - Знаю, знаю, - мягко сказал Шрюд, но я не думаю, что это  было  так.
Я, по крайней мере, понимал отношение Верити к его  работе.  Я  вынужден
был признать, что разделяю его мнение, и чувствовал,  что  это  каким-то
образом пачкает его. Но когда он посмотрел на меня,  мое  лицо  и  глаза
были свободны от осуждения. Глубже, внутри меня, была таящаяся вина, что
я не смог научиться Скиллу и теперь не мог принести никакой пользы моему
дяде. Я подумал, что он  может  посмотреть  на  меня  и  снова  захотеть
воспользоваться моей силой. Это была  пугающая  мысль,  но  я  напрягся,
готовый ответить согласием. Но он только улыбнулся мне ласково,  хотя  и
рассеянно, как будто бы такая мысль никогда не приходила ему в голову. А
проходя мимо моего стула, он взъерошил мне волосы, как будто я был Леон.
   - Выводи мою собаку для меня, пусть даже только за кроликами.  Каждый
день, когда он остается в комнатах, его немая мольба отвлекает  меня  от
того, что я должен делать.
   Я кивнул, удивленный тем, что, как я почувствовал, исходило от  него.
Тень той же боли, которую  чувствовал  я,  будучи  разделенным  с  моими
собственными собаками.
   - Верити.
   Он обернулся на зов Шрюда.
   - Я чуть не забыл сказать тебе, зачем я позвал  тебя  сюда.  Конечно,
это та горная принцесса. Кеткин, кажется...
   - Кетриккен. По крайней мере это я помню. В последний раз, когда я ее
видел, это был тощий маленький ребенок. Значит, вот кого ты выбрал?
   - Да. По всем тем причинам, которые  мы  уже  обсудили.  И  день  уже
назначен. За десять дней  до  праздника  Урожая.  Тебе  придется  уехать
отсюда во время первой части Созревания, чтобы попасть туда вовремя. Там
будет церемония перед  ее  народом,  ваша  помолвка  и  скрепление  всех
соглашений, а формальная свадьба позже, когда ты вернешься сюда  с  ней.
Регал прислал весть о том, что ты должен...
   Верити остановился, и его лицо потемнело от разочарования.
   - Я не могу. Ты знаешь, что я не могу. Если я брошу мою работу здесь,
пока не истекло Время Созревания, то  привозить  невесту  будет  некуда.
Островитяне всегда были особенно жадными  и  безрассудными  в  последний
месяц перед тем, как зимние штормы отгонят их  назад,  к  их  бесплодным
берегам. Думаешь, в этом году будет  по-другому?  Думаешь,  я  хотел  бы
привести сюда Кетриккен, чтобы  увидеть,  как  они  празднуют  победу  в
Баккипе, а твоя голова на пике приветствует нас?
   Король Шрюд выглядел рассерженным, но сдерживался, задавая вопрос:
   - Ты действительно думаешь, что они могут  так  сильно  прижать  нас,
если ты оставишь свои усилия на двадцать дней или около того?
   - Я знаю это, - сказал Верити устало, - я знаю это так же твердо, как
то, что мне следует немедленно подняться на  мою  башню,  а  не  спорить
здесь с тобой. Отец, скажи им, что это придется отменить. Я поеду к ней,
как только на земле будет лежать снежная  шуба  и  благословенный  шторм
привяжет их корабли к их берегу.
   - Это невозможно, - с сожалением сказал Шрюд, - у них своя вера,  там
наверху, в горах. Свадьба, совершенная в период  зимнего  сбора  плодов,
означает скудную жатву. Ты должен взять ее в листопад,  когда  на  полях
урожай, или поздней весной, когда они пашут свои маленькие горные поля.
   - Я не могу. К тому времени, когда весна придет к ним в  горы,  здесь
уже будет хорошая погода, которая  приведет  пиратов  к  нашим  порогам.
Должны же они это понимать! - Верити  мотнул  головой,  как  беспокойная
лошадь. Он не хотел сидеть здесь. Какой бы неприятной ни находил он свою
работу со Скиллом, она звала его.  Он  хотел  вернуться  к  ней,  и  это
желание не имело ничего общего с защитой королевства. "Понимает  ли  это
Шрюд? - подумал я. - Понимает ли это сам Верити?"
   - Одно дело понять что-то, - объяснял король, -  а  гордиться  своими
традициями - совсем другое. Верити, это должно быть  сделано  сейчас,  -
Шрюд потер голову, как будто это причиняло ему боль. -  Нам  нужен  этот
союз. Нам нужны ее солдаты, нам нужны ее свадебные подарки, нам нужен ее
отец за нашей спиной. Это не может ждать. Может быть, ты сможешь поехать
в закрытых носилках, чтобы  не  отвлекаться  на  управление  лошадью,  и
продолжишь свой Скилл в пути? Это может даже  пойти  тебе  на  пользу  -
уехать на некоторое время, вдохнуть немного свежего воздуха...
   - Нет, - рявкнул Верити, и Шрюд резко развернулся, почти как если  бы
он был готов защищаться. Верити  подошел  к  столу  и  ударил  по  нему,
обнаружив вспыльчивость, которой я никогда не подозревал в нем.  -  Нет,
нет и нет! Я не могу делать свою работу, раскачиваясь и трясясь в конных
носилках. И нет, я не поеду к этой невесте, которую вы выбрали для меня,
к этой женщине, которую я  едва  помню,  в  носилках,  как  какой-нибудь
инвалид или слабоумный. Я не позволю ей видеть меня таким и не  позволю,
чтобы мои люди хихикали у  меня  за  спиной,  говоря:  "О,  вот  во  что
превратился  храбрый  Верити!  Едет  тут  как   парализованный   старик,
навязанный какой-то женщине, словно старый островной  развратник".  Куда
делся твой рассудок, что ты строишь такие  идиотские  планы?  Ты  был  в
горах и знаешь их обычаи. Думаешь, их женщина  примет  мужчину,  который
приедет к ней таким образом? Даже в их королевских семьях бросают детей,
если они родятся больными. Ты бы  разбил  собственные  планы  и  оставил
Шесть Герцогств пиратам, если бы попробовал сделать это.
   - Тогда, может быть...
   - Тогда, может быть, как раз сейчас у нас перед носом плывет  красный
корабль, с  которого  виден  Яичный  остров,  и  капитан  уже  не  хочет
принимать в расчет дурной сон, который он видел прошлой ночью, а штурман
исправляет курс, удивляясь, как это он мог так  ошибиться  в  ориентирах
нашего берега. Вся работа, которую я сделал прошлой ночью, пока ты спал,
а Регал пил и танцевал со своими придворными, уже пошла прахом, пока  мы
тут препираемся. Отец, устрой это. Устрой как хочешь и как можешь,  лишь
бы это не заставляло меня  заниматься  чем-нибудь,  кроме  Скилла,  пока
хорошая погода угрожает нашим берегам. - Верити  шел  к  выходу,  говоря
это, и хлопнувшая дверь королевской комнаты почти заглушила его слова.
   Некоторое время Шрюд стоял и смотрел на дверь. Потом он провел  рукой
по глазам - от усталости, от слез или от пылинки, я не мог  сказать.  Он
оглядел комнату, нахмурившись, когда его взгляд наткнулся на  меня,  как
будто увидел что-то неуместное. Потом, словно  вспомнив,  почему  я  тут
нахожусь, он сухо заметил:
   - Что ж, все прошло хорошо, верно? Всегда можно найти выход. А  когда
Верити поедет забирать невесту, ты поедешь с ним.
   - Если желаете, мой король, - ответил я тихо.
   - Желаю, - он прочистил горло, потом снова повернулся, чтобы смотреть
в окно. - У принцессы есть
   Единственный брат. Старший. Он больной человек. О,  когда-то  он  был
здоров и силен, но в сражении на Ледяных берегах получил стрелу в грудь.
Прошла насквозь, как рассказывали Регалу. И раны на его  груди  и  спине
зажили, но зимой он кашляет кровью, а летом не может  сидеть  на  лошади
или муштровать своих людей больше половины дня. Зная  это,  горцы  очень
удивлены тем, что он их будущий король. Я некоторое время молча думал.
   - У горцев тот же обычай, что и у  нас.  Ребенок  наследует  земли  и
титул по порядку рождения, будь то мальчик или девочка.
   - Да, это так, - тихо сказал Шрюд, и я понял, что  он  уже  думает  о
том, что семь герцогств могут быть сильнее, чем шесть.
   - А отец принцессы Кетриккен, - спросил я, - как его здоровье?
   - Крепок и щедр, как только можно желать для человека его возраста. Я
уверен, что он будет править долго и славно по меньшей мере  еще  десять
лет,  держа  свое  королевство  в  целости  и  сохранности  для   своего
наследника.
   - Вероятно, к тому времени наши беды с красными кораблями  будут  уже
позади и Верити будет волен направить свои мысли на другое.
   -  Вероятно,  -  тихо  согласился  король  Шрюд.  Его  глаза  наконец
встретились с моими. - Когда Верити поедет  забирать  свою  невесту,  ты
отправишься с ним, - повторил он еще раз. - Ты понимаешь,  в  чем  будут
заключаться твои обязанности? Я доверяю твоей осмотрительности.
   Я склонил перед ним голову:
   - Как желаете, мой король.

ПУТЕШЕСТВИЕ

   Говорить  о  Горном  Королевстве  как  о  королевстве  -  это  значит
основываться на полном непонимании этого региона и  народа,  населяющего
его. Это также неточно  по  отношению  к  региону  чъюрда,  хотя  чъюрда
действительно там преобладают.  Горное  Королевство  скорее  состоит  из
различных деревушек, прилепленных к склонам  гор,  или  маленьких  долин
пахотной земли, или торговых  селений,  возникших  вдоль  грубых  дорог,
ведущих к перевалам, и кланов кочевых пастухов и охотников,  мигрирующих
по суровой земле между  ними,  чем  представляет  собой  единый  монолит
объединенных сельских хозяйств. Маловероятно  объединение  таких  разных
людей, поскольку их интересы часто противоречат друг другу. Однако,  как
ни странно, единственная сила, более могущественная,  чем  независимость
каждой  группы  и  местные  обычаи,  -  это  преданность,  которую   они
испытывают к "королю" горных народов.
   Традиции говорят нам, что эта линия  была  основана  судьей-пророком,
мудрой женщиной-философом. Эта женщина создала теорию, согласно  которой
вождь  является  абсолютным  слугой  народа  и  должен  быть   полностью
самоотверженным в этом отношении. Не было определенного  времени,  когда
судья превратился в короля; скорее это был постепенный переход  по  мере
того, как распространялись вести о мудрости и справедливости этой святой
из Джампи. Все больше и больше людей искали у нее совета, желая получить
решение судьи, и законы этого селения естественным образом стали уважать
по всей горной стране, и все больше  и  больше  народа  стало  принимать
законы Джампи как свои собственные. И так судьи превратились в коро лей,
но, как ни удивительно, сохранили навяз