еня. Роуд сидел, как  жаба,  в  углу,
глядя на меня и улыбаясь. Мне придется убить их обоих до  того,  как  мы
вернемся в Баккип, если я хочу сохранить  свою  пригодность  в  качестве
убийцы. Я подумал, знают ли они об этом.  Я  улыбнулся  Роуду  в  ответ,
чувствуя, как в горле першит от дыма. Потом взял яд и вышел.
   Оказавшись у основания лестницы, я отошел к стене, там, где потемнее,
и быстро, как мог, взобрался по одной из балок,  поддерживающих  комнату
Регала. Цепляясь как кошка, я добрался до пола комнаты и стал  ждать.  И
ждать. Пока от крутящегося  у  меня  в  голове  дыма,  моей  собственной
усталости и отдаленного эффекта трав Кетриккен мне не  начало  казаться,
что все это мне приснилось. Я думал, что  будет,  если  моя  примитивная
ловушка не сработает. В конце концов я обдумывал  даже  слова  Регала  о
том, что он требовал у отца именно  леди  Тайм.  Но  Шрюд  вместо  этого
послал меня. И я вспомнил, как это озадачило Чейда. И наконец я вспомнил
сказанные им слова. Неужели мой король выдал меня  Регалу?  А  если  это
так, то что же я должен любому из них? Наконец я увидел, как Роуд ушел и
после, как мне показалось, очень долгого времени  вернулся  с  Кобом.  Я
мало что мог услышать через пол, но достаточно для  того,  чтобы  узнать
голос Регала. Мои планы на вечер были переданы Кобу. Когда я убедился  в
этом, я вылез из своего убежища, слез вниз и возвратился в свою комнату.
Там я проверил некоторые специальные запасы. Я твердо напомнил себе, что
я человек короля. Так я сказал Верити. Я покинул  свою  комнату  и  тихо
прошел через дворец. В большом зале простые люди спали  на  матрасах  на
полу, кругами вокруг платформ, чтобы сохранить за собой места и  увидеть
завтра обручение своей принцессы.  Я  проходил  между  ними,  и  они  не
шевелились. Так много незаслуженного доверия!
   Комнаты королевского семейства были  в  самом  заднем  крыле  дворца,
наиболее отдаленном от главного входа. Никакой стражи не было. Я  прошел
мимо двери, которая вела в спальню короля-затворника. Мимо двери Руриска
и к двери Кетриккен. Ее дверь  была  украшена  изображениями  колибри  и
жимолостью. Я подумал, как она понравилась бы шуту. Я тихонько  постучал
и стал ждать. Тянулись долгие мгновения. Я  постучал  снова.  Я  услышал
шарканье босых ног по дереву,  и  раскрашенная  занавеска  скользнула  в
сторону. Волосы Кетриккен были только что заплетены, но несколько прядей
уже выбились. Ее длинная белая ночная рубашка  подчеркивала  белизну  ее
кожи, так что она казалась такой же бледной, как шут.
   - Вам что-нибудь нужно? - сонно спросила она.
   - Только ответ на вопрос. - Дым все еще туманил мои  мысли.  Я  хотел
улыбнуться, чтобы выглядеть приветливым и умным.  "Светлая  красота",  -
подумал я и оттолкнул в сторону этот порыв.  Она  ждала.  -  Если  бы  я
сегодня ночью убил вашего брата, - осторожно  сказал  я,  -  что  бы  вы
сделали? Она даже не отшатнулась.
   - Убила бы вас, конечно. По крайней мере, я бы потребовала, чтобы это
было сделано по закону. Поскольку я теперь обязана  хранить  преданность
вашей семье, я не могу сама пролить вашу кровь.
   - Но вы бы не отказались от этой свадьбы? Вы бы все-таки вышли  замуж
за Верити?
   - Может быть, вы войдете?
   - У меня нет времени. Вы бы вышли замуж за Верити?
   - Я дала обет Шести Герцогствам, чтобы быть их королевой. Я дала обет
их людям. Завтра я дам обет их наследному принцу. Не человеку  по  имени
Верити. Но даже если бы это было не  так,  спросите  себя,  какая  связь
сильнее. Я уже связана. Это не только мое слово, но и слово моего  отца.
И моего брата. Я бы не хотела выйти замуж за человека, который  приказал
убить моего брата, но я дала обет не мужчине,  а  Шести  Герцогствам.  Я
отдана им в надежде, что это принесет пользу моему народу. Туда я должна
идти.
   Я кивнул.
   - Спасибо вам, моя леди. Простите, что помешал вашему отдыху.
   - Куда вы пойдете сейчас?
   - К вашему брату.
   Она осталась стоять в дверях, когда я повернулся и пошел к комнате ее
брата. Я постучал и стал ждать. Руриск, видимо, не  спал,  поскольку  он
открыл дверь гораздо быстрее.
   - Могу я войти?
   - Конечно, - прозвучало вежливо, как я и предполагал. Мне  все  время
хотелось хихикнуть. Чейду нечем было бы гордиться. Я прикрикнул на  себя
и сохранил серьезность.
   Я вошел, и он закрыл за мной дверь.
   - Выпьем вина? - спросил я его.
   - Если хотите, - сказал он озадаченно, но все так же вежливо. Я сел в
кресло, а он  открыл  графин  и  налил  нам.  На  его  столе  тоже  была
курильница, еще теплая. Я раньше не видел, чтобы он  позволял  себе  так
расслабляться. Он, вероятно, думал, что безопаснее подождать, пока он не
окажется один в комнате.  Но  невозможно  предсказать  приход  убийцы  с
полным карманом  смерти.  Я  подавил  глупую  улыбку.  Он  наполнил  два
стакана. Я наклонился и показал ему мой бумажный пакетик. Я  старательно
всыпал его содержимое  в  вино  принца,  поднял  стакан  и  потряс  его,
проследив, чтобы все хорошо растворилось. Потом вручил стакан ему.
   - Видите ли, я пришел отравить вас. Вы умрете. Потом Кетриккен  убьет
меня. Потом она выйдет замуж за Верити. - Я поднял  стакан  и  отпил  из
него. Яблочное вино. Из Фарроу, вероятно, часть свадебного подарка. -  И
что выигрывает Регал?
   Руриск с отвращением  посмотрел  на  свое  вино  и  отодвинул  его  в
сторону, потом взял у меня из рук мой стакан и отпил из  него.  Никакого
удивления и страха не было в его голосе, когда он сказал:
   - Он избавится от вас. Я думаю, что он не ценит ваше общество. Он был
очень вежлив со мной, преподнес мне много подарков, так же как  и  моему
королевству. Но если бы  я  умер,  Кетриккен  осталась  бы  единственной
наследницей  Горного  Королевства.  Это  было   бы   на   пользу   Шести
Герцогствам, не правда ли?
   - Мы не можем защитить страну, которая у нас уже есть. И я думаю, что
Регал рассматривал бы это как пользу  Верити,  а  не  королевству.  -  Я
услышал шум за дверью. - Это, вероятно, Коб. Он собирается поймать  меня
во время отравления, - предположил я, потом поднялся, подошел к двери  и
открыл ее. Кетриккен влетела в комнату, и я быстро задернул занавеску.
   - Он пришел отравить тебя, - предупредила она Руриска.
   - Я знаю, - сказал он мрачно, - он положил яд мне в вино. Вот  почему
я пью из его бокала. - Он снова наполнил стакан из графина  и  предложил
ей. - Это  яблочное,  -  сказал  он,  когда  она  отрицательно  покачала
головой.
   Мы с Руриском посмотрели друг на друга и  глупо  ухмыльнулись.  Принц
благодушно улыбнулся.
   - Не вижу в этом ничего смешного, - огрызнулась принцесса.
   - Дело вот в чем. Фитц Чивэл понял  сегодня,  что  он  уже  покойник.
Слишком многим сообщили, что он убийца. Если он убьет  меня,  ты  убьешь
его. Если он не убьет меня, как ему возвратиться домой и предстать перед
своим королем? Даже если король простит его, половина двора будет знать,
что он убийца. Это сделает его бесполезным? Бесполезные бастарды  мешают
королевским семействам. - Руриск закончил свою лекцию, допив вино.
   - Кетриккен сказала мне, что даже если я убью вас сегодня, завтра она
все равно принесет обет Верити.
   И снова Руриск не был удивлен.
   - Чего она добилась  бы  своим  отказом?  Только  враждебности  Шести
Герцогств. Она отреклась бы от  вашего  народа,  принеся  великий  позор
народу нашему. Она стала бы отверженной безо всякой пользы. Меня это  не
вернет.
   - А ваши люди не восстанут, поняв, что отдают ее такому человеку?
   - Мы защитили бы их от такого знания. Во всяком случае,  Эйод  и  моя
сестра. Разве целое королевство должно начать войну из-за смерти  одного
человека? Не забывайте, что я здесь "жертвенный".
   В первый раз я смутно понял, что это значит.
   - Очень  скоро  я  могу  стать  для  вас  обременительным  гостем,  -
предупредил я, - мне сказали, что это медленный яд, но  я  посмотрел  на
него и убедился, что это  не  так.  Это  простой  экстракт  смертельного
корня, и на самом деле он  действует  быстро,  если  дан  в  достаточном
количестве. Сначала человек начинает дрожать...
   Руриск вытянул над столом руки,  и  они  дрожали.  Кетриккен  свирепо
посмотрела на нас обоих.
   - Смерть наступает быстро, и я думаю, что меня поймают с  поличным  и
убьют вместе с вами.
   Руриск схватился за горло, потом его голова упала на грудь.
   - Я отравлен, - театрально проговорил он.
   - Хватит с меня, - рявкнула Кетриккен как раз в тот момент, когда Коб
распахнул дверь.
   -  Берегитесь  предательства!  -  закричал  он  и  побелел  при  виде
Кетриккен. - Моя леди, принцесса, скажите, что вы не  пили  этого  вина!
Этот изменник бастард отравил его!
   Я думаю, что его игра была  немного  испорчена  отсутствием  реакции.
Кетриккен и я обменялись взглядами. Руриск скатился с кресла на пол.
   - Прекрати, - зашипела принцесса.
   - Я положил яд в вино, - сказал  я  Кобу  добродушно,  -  как  мне  и
поручили.
   И тут спина Руриска выгнулась в первой судороге.
   Потребовалось мгновение, чтобы я понял, как был одурачен. Яд в  вине.
Яблочное вино из Фарроу, вероятно врученное сегодня  вечером.  Регал  не
доверил мне положить его туда, но это было достаточно легко устроить при
доверчивости горцев. Я смотрел, как Руриск изгибается в судороге,  зная,
что я ничего не могу сделать. Я уже чувствовал у себя во рту онемение. Я
подумал почти лениво, что доза должна была быть очень сильной. Я  сделал
только глоток. Умру я здесь или на эшафоте?  Кетриккен  через  мгновение
сама поняла, что ее брат в самом деле умирает.
   - Ты, бездушный подонок! - выплюнула она в мою сторону  и  опустилась
на колени около Руриска. - Шутить с ним, курить, улыбаться, а он умирал!
- Она взглянула на Коба:
   - Я требую его смерти! Скажи Регалу, чтобы немедленно пришел сюда.
   Я двинулся к двери, но Коб был быстрее. Конечно.  Никакого  дыма  для
него этой ночью. Он был быстрее и сильнее меня, и голова его была яснее.
Его руки сомкнулись вокруг меня,  он  повалил  меня  на  пол.  Его  лицо
приблизилось к моему, когда он ударил меня кулаком в живот. Я  знал  это
дыхание, этот запах пота. Кузнечик почуял его перед смертью. Но на  этот
раз у меня в рукаве был нож, и очень острый, и смазанный  самым  быстрым
ядом, который знал Чейд. После того как  я  вонзил  его,  Коб  умудрился
ударить меня дважды - хорошие крепкие удары, - прежде чем  повалился  на
спину,  умирая.  Прощай,  Коб.  Когда  он  упал,   я   внезапно   увидел
веснушчатого конюшенного мальчика, который говорил: "А теперь пошли, там
есть хорошие ребята". Все могло быть совсем  по-другому.  Я  знал  этого
человека: убив его, я уничтожил часть своей собственной жизни.
   Баррич очень расстроится из-за меня. Все эти мысли заняли только долю
секунды. Рука Коба не успела упасть на пол, а я уже  двигался  к  двери.
Кетриккен была еще быстрее. Я думаю, что это был медный кувшин для воды.
Мне это показалось вспышкой белого света.
   Когда я  пришел  в  себя,  все  болело.  Самая  острая  боль  была  в
запястьях, потому что веревки, связавшие их у меня за спиной, невыносимо
жали. Меня несли. Вроде того. Ни Роуда, ни Северенса, видимо, совершенно
не беспокоило, что какая-то часть меня волочилась по полу.  Тут  же  был
Регал с факелом и чьюрда, мне  не  знакомый,  который  показывал  дорогу
вместе еще с кем-то. Теперь я не знал, где нахожусь, не считая того, что
мы были не в помещении.
   - Неужели мы не можем поместить  его  в  какое-нибудь  другое  место?
Неужели нет ничего особенно надежного?
   Последовал неразборчивый ответ, и Регал сказал:
   - Нет, вы правы. Мы не хотим поднимать шум прямо сейчас. Завтра будет
еще не поздно. Хотя и не думаю, что он проживет так долго.
   Раскрылась дверь, и я был  небрежно  брошен  на  земляной  пол,  едва
покрытый соломой. Я вдохнул пыль и  мякину.  Я  не  мог  кашлять.  Регал
махнул своим факелом.
   - Иди к принцессе, - приказал он Северенсу, - скажи ей, что  я  скоро
приду. Посмотри, не можем ли мы что-нибудь сделать для  нее.  Ты,  Роуд,
позови Августа. Нам потребуется его  Скилл,  чтобы  король  Шрюд  узнал,
какого скорпиона он пригрел на  своей  груди.  Мне  нужно  получить  его
одобрение, прежде чем бастард умрет. Если он проживет достаточно  долго,
чтобы быть приговоренным к смерти. Теперь иди. Иди.
   И они ушли, а чьюрда освещал им путь. Регал остался и некоторое время
смотрел на меня. Он подождал, пока затихнут их  шаги,  и  злобно  ударил
меня ногой под ребра. Я вскрикнул без слов, потому что мой рот  и  горло
онемели.
   - Похоже, что все повторяется, верно? Ты  валяешься  в  соломе,  а  я
смотрю на тебя сверху вниз и размышляю, какое несчастье привело  тебя  в
мою жизнь. Странно, как многое кончается так же, как начиналось. И кроме
того, в замкнутом круге столько  справедливости.  Подумай,  как  ты  пал
жертвой яда и предательства. Точно так же, как моя мать. Ах, ты дрожишь.
Думал, я не знаю? Я знал. Я знаю многое, ты и подумать не мог, сколько я
знаю. Все, начиная от вони леди Тайм и кончая тем, как ты  потерял  свой
Скилл, когда Баррич не дал тебе больше своей силы. Он быстро  сообразил,
что тебя лучше прогнать, когда понял, что это может  стоить  ему  жизни.
Меня затрясло. Регал откинул голову и расхохотался. Потом он вздохнул  и
повернулся.
   - Жаль, я  не  могу  остаться  и  посмотреть.  Но  я  должен  утешать
принцессу. Бедняжка, давшая обет человеку, которого она уже ненавидит.
   Или Регал ушел после этих слов, или я. Я не  уверен.  Это  было  так,
словно открылось небо и я улетел в  него.  Быть  открытым,  говорил  мне
Верити, это просто не быть закрытым. Потом я видел сон, мне кажется, про
шута. И Верити, который спал, обхватив рукой голову,  как  будто  боялся
выпустить из нее мысли. И голос Галена,  отдающийся  в  темной  холодной
комнате.
   - Лучше завтра. Когда он  работает  Скиллом,  он  почти  не  обращает
внимания на комнату, в которой сидит.  У  нас  недостаточная  связь  для
того, чтобы я мог это сделать на расстоянии. Потребуется прикосновение.
   В темноте раздался писк, недовольная мышь  сознания,  которого  я  не
знал.
   - Сделай это сейчас, - настаивал он.
   - Не будь глупцом, - возражал Гален, - неужели ты  захочешь  потерять
все ради пустой спешки? Завтра будет самое время. Дай  мне  позаботиться
об этой части. Ты должен там все устроить. Роуд и Северенс знают слишком
много. А начальник конюшен слишком долго тревожил нас.
   - Ты бросаешь меня в кровавую ванну, - сердито пропищала мышь.
   - Плыви через нее к трону, - предложил Гален.
   - А Коб мертв. Кто будет смотреть за моими лошадьми на пути домой?
   - Тогда оставь начальника конюшен, - с отвращением  сказал  Гален.  И
потом добавил задумчиво:
   - Я разделаюсь с ним  сам,  когда  вы  вернетесь  домой.  Я  не  буду
возражать. Но с остальными нужно покончить г быстро.  Возможно,  бастард
отравил вино у тебя в комнатах. Жаль, что твои слуги выпили его.
   - Наверное. Ты должен найти мне нового камердинера.
   - Твоя жена сделает это для нас. Сейчас ты должен  быть  с  ней.  Она
только что потеряла своего брата. Ты должен быть в ужасе  от  того,  что
произошло. Попытайся обвинить скорее бастарда, чем Верити. Но не слишком
усердствуй. А завтра, когда ты будешь таким же несчастным, как она,  что
ж, мы посмотрим, к чему ведет взаимное сочувствие.
   - Она здоровенная, как корова, и бледная, как рыба.
   - Но с горными землями у  тебя  будет  хорошо  защищенное  Внутреннее
Королевство. Ты знаешь, что Прибрежные Герцогства  не  будут  стоять  за
тебя, а Фарроу и  Тилт  не  выстоят  одни  между  горами  и  Прибрежными
Герцогствами. Кроме того, ей нет никакой нужды жить дольше, чем  до  тех
пор, пока у нее не родится первый ребенок.
   - Фитц Чивэл Видящий, - сказал Верити во  сне.  Король  Шрюд  и  Чейд
вместе играли в кости. Пейшенс пошевелилась во сне.
   - Чивэл? - спросила она тихо. - Это ты?
   - Нет, - сказал я, - это никто. Совсем никто.
   Она кивнула и снова заснула.
   Когда мой взгляд опять сфокусировался, было темно и я был  один.  Мои
челюсти дрожали, мой подбородок и грудь рубашки были мокрыми  от  слюны.
Немота, казалось, уменьшалась. Я подумал, означает ли  это,  что  яд  не
убьет меня. Я сомневался, что это имеет  значение;  у  меня  будет  мало
шансов сказать что-нибудь в свою защиту. Мои руки  онемели.  По  крайней
мере, больше они не болели. Мне страшно хотелось пить. Я  подумал:  умер
ли уже Руриск? Он выпил гораздо больше вина, чем я, а Чейд говорил,  что
это быстро. Как бы в ответ на мой вопрос, вопль чистейшей боли  вознесся
к далекой луне. Вой, казалось, повис там  и,  поднимаясь,  вытягивал  за
собой мое сердце. Хозяин Ноузи умер.
   Я ринулся к нему, обернув вокруг него одеяло Уита. Я знаю, я знаю.  И
мы дрожали вместе, в то время как тот, кого он любил,  уходил.  Страшное
одиночество опутало нас обоих. Мальчик? Слабо, но на самом деле. Лапа, и
нос, и дверь приоткрылась. Он подошел ко мне, его нос  рассказывал  мне,
как плохо от меня пахло. Дымом, и кровью, и потом  страха.  Подойдя,  он
лег подле меня и положил голову мне на спину.  Вместе  с  прикосновением
снова пришла связь. Теперь, когда не стало Руриска, она была сильнее.
   Он покинул меня. Это больно.
   Я знаю. Прошло много времени.  Освободишь  меня?  Старый  пес  поднял
голову.  Люди  не  могут  страдать  так,  как  собаки.  Мы  должны  быть
благодарны за это. Но из глубин своей боли он все-таки поднялся и вонзил
сточенные зубы в мои путы. Я чувствовал, как они  ослабевают,  виток  за
витком, но у меня даже не было сил разорвать их. Ноузи повернул  голову,
чтобы приняться за них задними  зубами.  Наконец  веревки  разошлись.  Я
вытянул руки вперед. От этого все стало болеть по-другому. Я все еще  не
ощущал рук, но смог повернуться и вытащить лицо из  соломы.  Ноузи  и  я
вместе вздохнули. Он  положил  голову  мне  на  грудь,  а  я  обнял  его
онемевшей рукой. Снова дрожь сотрясла меня. Мои  мышцы  сокращались  так
сильно, что яркие точки запрыгали у меня перед глазами. Но это прошло, а
я все еще дышал. Я снова открыл глаза. Свет ослепил меня, но я не  знал,
настоящий он или нет. Рядом со мной хвост Ноузи стучал по соломе. Баррич
медленно опустился на колени подле нас. Он  осторожно  положил  руку  на
спину Ноузи. А когда мои глаза привыкли к свету его  фонаря,  я  увидел,
что лицо его искажено от горя.
   - Ты умираешь? - спросил он  меня.  Его  голос  был  настолько  лишен
выражения, что это было похоже на заговоривший камень.
   - Не уверен, - это я пытался сказать, но язык все еще работал  плохо.
Он встал и ушел. Фонарь он взял с собой. Я лежал один в темноте.
   Потом свет вернулся, и Баррич с ведром воды. Он поднял мою  голову  и
плеснул немного воды мне в рот.
   - Не глотай, - предупредил он,  но  я  все  равно  не  мог  заставить
работать эти мышцы. Он промыл мой рот еще два  раза,  а  потом  чуть  не
утопил,  пытаясь  заставить  еще  немного  выпить.  Я  отодвинул   ведро
одеревеневшей рукой.
   - Нет, - выдавил я.
   Через некоторое время в  голове  у  меня,  казалось,  прояснилось.  Я
коснулся языком зубов и ощутил их.
   - Я убил Коба, - сказал я ему.
   - Я знаю. Они принесли его тело в конюшни. Никто не хотел мне  ничего
говорить.
   - Откуда ты узнал, где я? Он вздохнул:
   - У меня просто было чувство.
   - Ты слышал Ноузи.
   - Да. Его вой.
   - Я не это имел в виду. Он долго молчал.
   - Чувствовать что-то - еще не значит этим пользоваться.
   Я не смог придумать ничего, чтобы ответить. Через некоторое  время  я
сказал:
   - Это Коб ударил тебя ножом на лестнице.
   - Да? - Баррич задумался. - А я-то  думал,  почему  собаки  так  мало
лаяли. Они знали его. Только Кузнечик среагировал.
   Внезапно я ощутил сильную боль. Мои руки вернулись к жизни. Я  прижал
их к груди и стал укачивать.  Ноузи  заскулил.  -  Прекрати,  -  зашипел
Баррич. - Вот сейчас я ничего не могу сделат