и слухи, - Браунди помолчал, как бы споря  с  самим
собой. Он еще раз посмотрел на своих пэров. Когда ни Келвар, ни Шемши не
выказали никаких признаков несогласия, он откашлялся и продолжил:
   - У нас есть предложение, будущий король Регал.  Докажите  нам,  сир,
что Фитц Чивэл владеет Уитом и что он убил таким образом короля Шрюда, и
мы позволим умертвить его по вашему желанию. Мы будем свидетелями  вашей
коронации как короля Шести  Герцогств.  В  дальнейшем  мы  примем  лорда
Брайта в качестве вашего представителя в Баккипе и не станем  возражать,
если вы увезете ваш двор в Тредфорд.
   В глазах Регала отразился триумф. Потом его сменило подозрение.
   - А если, герцог Браунди, мои доказательства не удовлетворят вас?
   - Тогда Фитц Чивэл останется в живых, - спокойно заявил Браунди. -  И
вы передадите ему управление Баккипом и его вооруженными силами.
   И все три прибрежных герцога посмотрели на Регала.
   - Это измена и предательство! - прошипел он.
   Рука Шемши дернулась к мечу. Келвар покраснел, но ничего  не  сказал.
Напряженность  в  шеренге  солдат  достигла  предела.   Только   Браунди
оставался неподвижным.
   - Мой лорд, у вас есть еще обвинения? - спросил он.  -  Но  мы  снова
потребуем, чтобы они были доказаны. Вашу коронацию придется отложить.
   Мгновение все сверлили друг друга  глазами,  потом  Регал  заговорил,
сбавив тон:
   - Я сказал не подумав, мои  герцоги.  Это  тяжелое  время  для  меня.
Внезапная смерть моего отца, моего брата, исчезновение нашей королевы..,
право же, этого достаточно, чтобы любой человек  мог  сделать  поспешные
заключения. Я... Очень  хорошо.  Я  подчинюсь..,  условиям,  которые  вы
ставите передо мной.  Я  докажу,  что  Фитц  Чивэл  наделен  Уитом,  или
освобожу его. Это вас удовлетворит?
   - Нет, мой будущий король, - тихо  возразил  Браунди.  -  Это  не  те
условия, о которых мы говорили. Если Фитц Чивэл невиновен, он  останется
командовать Баккипом. Если вы докажете его виновность, правителем станет
Брайт.
   - А смерть Джастина и Сирен, ценных членов группы Скилла?  Мы  знаем,
что эти обвинения мы можем предъявить ему. Это он  признает.  -  Взгляд,
который Регал бросил на меня,  должен  был  убить  меня  на  месте.  Как
глубоко он сожалел, наверное, что обвинил меня в убийстве Шрюда. Если бы
Регал не одобрял дикие высказывания  Волзеда,  он  мог  бы  потребовать,
чтобы меня утопили за убийство Джастина. Все бы засвидетельствовали, что
это было делом моих рук. По странной иронии судьбы, именно  его  попытки
очернить меня могли спасти меня от смерти.
   - У вас будет возможность доказать, что он владеет Уитом и  причастен
к смерти  вашего  отца.  Только  за  эти  преступления  вы  сможете  его
повесить. Что до остального... Он утверждает, что двое ваших  слуг  были
убийцами короля. Но если он не виновен, мы  требуем  признать,  что  те,
кого он убил, должны были умереть.
   - Это невыносимо, - выплюнул Регал.
   - Мой лорд, таковы наши условия, - спокойно ответил Браунди.
   - А что если я не соглашусь? - выпалил Регал. Браунди пожал плечами.
   - Небеса чисты, мой лорд. Это погода для  пиратов.  Те  из  нас,  кто
живет на берегу, должны возвратиться в собственные  замки.  Без  решения
всего совета вы не можете короноваться  и  назначить  человека,  который
управлял бы Баккипом в ваше отсутствие. Вам  придется  провести  зиму  в
Баккипе, мой лорд, и вместе с нами противостоять пиратам.
   - Вы загнали меня в угол своими жалкими  законами  только  для  того,
чтобы я подчинился вашей воле. Король я вам или  нет?  -  спросил  Регал
грубо.
   - Вы не наш король, - твердо ответил Браунди. - Вы только наш будущий
король. И, вполне вероятно, останетесь  таковым,  пока  этот  вопрос  не
будет разрешен.
   Нетрудно было догадаться, как отнесся ко всему этому Регал.
   - Что ж, хорошо, - сказал  он  невыразительно  и  слишком  быстро.  -
Полагаю,  я  должен  подчиниться  этой..,  этим  унизительным  условиям.
Помните, что это было  ваше  решение,  а  не  мое.  -  Он  повернулся  и
посмотрел на меня. Тогда я понял, что он не сдержит своего слова, понял,
что умру в этом подвале. Это болезненное и  внезапное  осознание  скорой
смерти помутило мой взгляд и заставило меня покачнуться. Я почувствовал,
что моя жизнь висит на волоске. Холод охватил меня.
   - Тогда договорились, - сказал Браунди. Он снова взглянул на  меня  и
нахмурился. Кое-что из того, что я  чувствовал,  видимо,  отразилось  на
моем лице, потому что он быстро спросил:
   - Фитц Чивэл, с вами хорошо обращаются? Они кормят вас? -  спрашивая,
он расстегнул брошь на своем плече. Его  плащ  был  сильно  поношен,  но
соткан из чистой шерсти, так что когда герцог бросил  его  мне,  тяжесть
плаща заставила меня прислониться к стене. Я благодарно схватил плащ.
   - Вода. Хлеб, - сказал я тихо и погладил  теплую  шерстяную  ткань  -
Спасибо вам, - проговорил я еще тише.
   - Многие и этого не имеют,  -  огрызнулся  Регал.  -  Сейчас  тяжелое
время, - добавил он не к месту. Те, к кому он обращался, знали  об  этом
гораздо лучше, чем он.
   Браунди некоторое время смотрел на меня. Я не сказал ничего.  Наконец
герцог холодно спросил Регала:
   - Разве у вас нет даже соломы, на которой он мог бы спать?
   Регал ответил ему злобным взглядом. Браунди не испугался.
   - Нам потребуются доказательства  его  вины,  будущий  король  Регал.
Только тогда мы согласимся на его казнь. А пока доказательств  нет,  вам
придется хорошо содержать его.
   - Дайте ему хотя бы походный рацион, - посоветовал Келвар. - Никто не
упрекнет вас в том, что вы его перекармливаете. Он нам нужен живой.  Его
или повесят, или он будет командовать Баккипом.
   Регал скрестил руки на груди и ничего не ответил. Я знал, что  получу
только воду и хлеб. Я был уверен, что он попытался бы  отобрать  у  меня
плащ Браунди, если бы не знал,  что  я  буду  за  него  драться.  Дернув
подбородком, Регал сделал стражникам  знак  запереть  мою  дверь.  Когда
посетители вышли и дверь захлопнулась, я бросился к решетке и  схватился
за прутья, чтобы посмотреть им вслед. Мне хотелось позвать их,  вернуть,
сказать им, что Регал не оставит меня в  живых,  что  он  найдет  способ
убить меня в темнице. Но я этого не сделал. И они бы  мне  не  поверили.
Они все еще не принимали Регала всерьез. Если бы они знали принца так же
хорошо, как я, то поняли бы, что ничто в мире  не  может  заставить  его
принять их условия. Он убьет меня. Я был полностью в его власти, и ничто
не помешает ему покончить со мной. На деревянных ногах я отошел от двери
и вернулся к своей  скамье.  Скорее  рефлекторно  я  завернулся  в  плащ
Браунди, но холод, сковавший меня  сейчас,  не  могла  прогнать  никакая
шерсть.  Как  волна  прилива   захлестывает   прибрежную   пещеру,   так
предчувствие близкой смерти внезапно наполнило меня.  Снова  я  подумал,
что могу потерять сознание. Я пытался выкинуть из головы  мысли  о  том,
как именно Регал убьет меня. Было так много способов. Я подозревал,  что
он попытается выбить из меня признание. Если бы у него  было  достаточно
времени, он мог бы преуспеть в этом. От этой мысли мне стало нехорошо. Я
пытался  заставить  себя  отогнать  ясное  сознание   того,   что   умру
мучительно. Со странным облегчением я подумал, что могу обмануть его.  В
моем окровавленном рукаве все еще оставался крошечный  пакетик  с  ядом,
который я так давно приготовил для Волзеда. Если бы смерть от него  была
не такой ужасной, я бы принял яд тут же. Но когда я  составлял  его,  то
думал не о быстром и безболезненном конце, а о мучительных  судорогах  и
долгой лихорадке. Позже, решил я, он может все же стать предпочтительней
того, что уготовит мне Регал. Но сейчас в этом не было облегчения. Я лег
на скамейку и как следует закутался в плащ Браунди. Я надеялся, что  это
не был единственный плащ герцога. Вероятно, это  было  последнее  доброе
дело, которое  сделано  для  меня.  Я  не  заснул.  Я  бежал,  намеренно
погружаясь в мир моего волка.
   Я вынырнул из человеческого сна, в котором Чейд читал мне нотацию  за
невнимательность. Я сделался очень маленьким под  плащом  Браунди.  Свет
факела сочился в мое подземелье. Я не мог сказать, какое это было  время
суток, но думал, что глубокая ночь. Я  попытался  снова  заснуть.  Голос
Чейда просил меня о чем-то...
   Я медленно сел. Этот голос, безусловно, принадлежал  Чейду.  Он  стал
звучать слабее, когда я сел. Я снова лег. Теперь он звучал громче, но  я
все еще не мог разобрать слов. Нет. Я медленно встал и  начал  двигаться
по своей камере - от стены к стене. Был один угол, в котором  голос  был
слышен лучше всего, но я все равно не мог разобрать слов.
   - Я не могу понять тебя, - сказал я в пустоту.
   Чейд замолк. Потом он заговорил снова, с вопросительной интонацией.
   - Я не могу понять тебя! - повторил я громче. Голос  зазвучал  снова.
Чейд говорил возбужденно, но так же тихо.
   - Я не могу понять! - закричал я  в  отчаянии.  За  дверью  раздались
шаги.
   - Фитц Чивэл! - стражница была маленького  роста,  поэтому  не  могла
заглянуть внутрь.
   - Что? - спросил я сонно.
   - Что ты кричал?
   - Что? О, дурной сон.
   Шаги  удалились.  Я  слышал,  как  она  смеялась  вместе  с   другими
стражниками и говорила:
   - Трудно представить,  какой  сон  может  быть  для  него  хуже,  чем
пробуждение.
   У нее был акцент уроженки Внутренних Герцогств.  Я  был  согласен  со
стражницей.
   Я снова вернулся на свою скамью и лег. Голоса  я  больше  не  слышал.
Некоторое время я не мог снова заснуть и думал о том, что  же  Чейд  так
отчаянно пытался сказать мне. Я сомневался, что это могли  быть  хорошие
новости, но не мог вообразить плохих. Я должен  умереть  здесь.  Что  ж,
пусть, раз я помог  королеве  бежать.  Интересно,  как  далеко  она  уже
уехала. Я вспомнил о шуте и подумал, как трудно ему будет  противостоять
опасностям зимнего путешествия. Я  не  стал  гадать,  почему  не  поехал
Баррич. Вместо этого я представил  себе  Молли.  Вероятно,  я  задремал,
потому что вдруг увидел ее. Она поднималась но тропинке,  на  плечах  ее
было коромысло с ведрами. Она выглядела бледной, больной и  усталой.  На
холме стоял полуразвалившийся дом, у стен его  лежал  снег,  крыша  была
покрыта  камышом.  Молли  остановилась,  поставила  ведра  у   двери   и
посмотрела на море. Она нахмурилась, потому  что  погода  была  хорошей.
Легкий ветер взъерошил ее густые волосы, совсем как раньше это делал  я,
и ласково коснулся  ее  теплой  шеи  и  подбородка.  Ее  глаза  внезапно
расширились. Потом наполнились слезами.
   - Нет, - сказала она вслух. - Нет, я не буду о тебе думать. Нет.
   Она взяла ведра и вошла в дом, плотно закрыв за  собой  дверь.  Ветер
подул сильнее и унес меня прочь.
   Скилл.
   Я окунулся в него, нырнул и позволил ему забрать мою боль. Я  подумал
о том, чтобы нырнуть глубже, вниз, в главное течение, где он мог  совсем
унести меня от меня самого и от всех моих жалких горестей.  Я  шевельнул
руками в этом течении, быстром и резком, как водоворот.  Оно  затягивало
меня.
   Я бы держался от этого подальше на твоем месте.
   Да? Я ждал, пока Верити обдумает мою ситуацию.
   Нет, ответил он мрачно  и  вздохнул.  Мне  следовало  бы  догадаться,
насколько все плохо. Видимо, чтобы сломать твои стены и ты мог  работать
Скиллом, требуется большая боль, болезнь или сильнейшее принуждение.  Он
долго молчал, и мы хранили безмолвие. Думали одновременно ни о чем и обо
всем.
   Так. Мой отец мертв. Джастин и Сирен. Я давно должен был  сообразить.
Его  усталость  и  угасающая  сила  -  знаки,  что  они  слишком   часто
пользовались его Скиллом.  Я  подозреваю,  что  это  происходило  долго.
Возможно, началось еще  до  того,  как  Гален..,  умер.  Только  он  мог
задумать такую вещь, не говоря уже о том, чтобы изобрести способ сделать
это. Что за отвратительный способ использовать Скилл! И они шпионили  за
нами?
   Да. Я не знаю, что именно им стало известно. И есть еще один человек,
которого надо бояться. Уилл.
   Будь я трижды проклят! Какой же я идиот! Посмотри-ка, Фитц, мы должны
были понять. Корабли, которые сначала так хорошо  работали  для  нас,  а
потом перестали. Как только они узнали, что мы  с  тобой  задумали,  они
нашли способ блокировать нас. Группа принадлежала Регалу с  того  самого
момента, как была сформирована. Таким образом, мы  получали  запоздавшие
сообщения, если нам их вообще доставляли. Помощь всегда посылали слишком
поздно или не посылали вообще. Он полон ненависти, как клещ полон крови.
И он победил.
   Не совсем, мой король. Я заставил себя не думать о Кетриккен, которая
благополучно двигалась в горы. И я повторил:  У  них  все  еще  остается
Уилл. И Барл, и Каррод. Мы должны быть осторожны,  мой  принц.  На  меня
дохнуло теплом.
   Я буду.  Но  ты  знаешь  глубину  моей  благодарности.  Возможно,  мы
заплатили страшную цену, но то, что мы приобрели, стоит этого. Для меня,
по крайней мере.
   Для меня  тоже.  Я  чувствовал  в  нем  усталость  и  покорность.  Вы
сдаетесь?
   Еще нет. Но мое будущее, как и твое,  не  кажется  особенно  светлым.
Все, кто был со мной, мертвы или бежали. Я пойду дальше. Но я  не  знаю,
сколько еще мне идти и что я должен делать, если попаду туда.  И  я  так
сильно устал. Так просто было бы сдаться.
   Я знал, что Верити легко читает мои мысли, но должен  был  дотянуться
до него, чтобы прочесть все то,  что  он  мне  не  передавал.  Я  ощутил
страшный холод, окружавший его, и рассмотрел рану, от которой  ему  было
больно дышать. Почувствовал его  одиночество,  горе  от  того,  что  его
спутники умерли так далеко от дома.
   "Ходд", - подумал я. Мое  собственное  горе  повторило  горе  Верити.
"Чарим". Ушел навсегда. Но было, было что-то, что он  не  мог  передать.
Попытка, покачивание на краю, давление, подергивание, очень  похожее  на
подергивание Скилла, которое я ощущал от Сирен и Джастина.  Я  попытался
протиснуться глубже, чтобы получше рассмотреть  это,  но  он  не  пустил
меня.
   Некоторые опасности становятся еще более грозными, если столкнуться с
ними, предупредил он меня. Это одна из них. Но я уверен, что именно этой
дорогой мне следует идти, если я хочу найти Элдерлингов.
   - Пленник!
   Я резко оторвался от Верити. Ключ повернулся в замке  моей  двери,  и
она распахнулась. В дверях стояла девушка. Рядом с ней  был  Регал,  его
рука лежала на ее плече. Два стражника, оба, судя по покрою  их  одежды,
уроженцы Внутренних Герцогств,  прикрывали  их  сзади.  Один  наклонился
вперед и сунул в камеру факел. Я отшатнулся, не желая того, и сел, мигая
от непривычного света.
   - Это он? - мягко спросил Регал девушку. Она в  страхе  взглянула  на
меня. Я тоже смотрел на нее, пытаясь  понять,  почему  она  кажется  мне
знакомой.
   - Да, сир, лорд, принц, король, сир. Это он. Я пошла к колодцу  в  то
утро. Нужно было принести воды, иначе ребенок умер  бы.  И  было  совсем
тихо. Во всем Нитбее. Так что я пошла к колодцу, рано утром. Потихоньку,
как сквозь туман, сир. А там этот волк, прямо у колодца. И он  встает  и
смотрит на меня. А потом ветер разогнал туман, и вот уже  волка  нет,  а
вместо него человек. Вот этот человек, сир, ваше величество,  король,  -
она уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
   Теперь я вспомнил ее. В то утро  после  битвы  у  Нитбея  и  Бейгарда
Ночной Волк и я остановились отдохнуть у колодца.  Я  вспомнил,  как  он
разбудил меня, когда бежал при приближении девушки.
   - Ты храбрая девушка, - похвалил ее Регал  и  похлопал  по  плечу.  -
Стражник, проводи ее на кухню и проследи, чтобы ее как следует накормили
и уложили спать. Нет, оставь мне факел.
   Они вышли за дверь, и стражник плотно закрыл ее за собой.  Я  услышал
удаляющиеся шаги, но  свет  за  дверью  остался.  После  того  как  шаги
затихли, Регал заговорил:
   - Что ж, бастард, похоже, игра закончена. Подозреваю, твои  защитники
быстро бросят тебя, как только поймут,  что  ты  такое.  Есть  и  другие
свидетели. Те, кто скажут о волчьих следах и людях, умерших от укусов, в
тех местах, где ты сражался в  Нитбее.  Есть  даже  двое  из  стражников
Баккипа, которые поклянутся, что когда ты дрался с  "перекованными",  на
некоторых телах были следы зубов и когтей. - Он удовлетворенно вздохнул.
   Я слышал, как он вставляет факел в  стенной  подфакельник.  Затем  он
снова подошел к двери и посмотрел на меня  сквозь  решетку.  Я  встал  и
взглянул на него сверху вниз. Он отступил назад. Я ощутил прилив жалкого
удовлетворения. Это вывело его из себя.
   - Ты был так доверчив!  Так  глуп!  Ты  вернулся  с  гор,  хромая,  с
поджатым хвостом,  и  думал,  что  тебе  хватит  милости  Верити,  чтобы
остаться в живых. Ты и эти твои дурацкие  заговоры!  Я  знаю  все.  Все,
бастард! Все твои тихие разговоры с  нашей  прелестной  королевой!  Этот
подкуп в саду на башне, чтобы настроить Браунди против  меня,  ее  планы
бежать из Баккипа. "Возьмите теплые вещи", - сказал  ты  ей.  -  "Король
поедет с вами!" - он встал на цыпочки, чтобы убедиться в том, что я вижу
его улыбку. - Она не получила ничего,  бастард.  Ни  короля,  ни  теплых
вещей, которые она упаковала, - он помолчал. -  Ни  даже  лошади,  -  он
выделил последние слова, как будто приберегал их  под  конец.  Он  жадно
следил за моим лицом.
   Внезапно я понял, что был трижды дураком. Розмэри! Милое сонное дитя,
вечно дремлющее в углу.  Такая  тюха,  что  никто  не  мог  доверить  ей
никакого  поручения.  Такая  маленькая,  что  о  ее  присутствии  вообще
забывали. Тем не менее мне следовало бы обо всем догадаться.  Я  был  не
старше ее, когда Чейд начал учить меня нашему делу. Мне стало  плохо,  и
это, по-видимому, отразилось на моем  лице.  Я  не  мог  вспомнить,  что
говорил и чего не говорил в  ее  присутствии.  Я  не  мог  знать,  какие
секреты поверяла Кетриккен этой маленькой тёмной кудрявой головке. Каким
разговорам с  Верити  была  она  свидетелем,  что  слышала  от  Пейшенс?
Королева и шут уехали, это  я  знал  наверняка.  Удалось  ли  им  живыми
выбраться  из  Баккипа?  Регал  ухмылялся,  безмерно  довольный   собой.
Запертая дверь между нами была единственным, что заставляло меня держать
обещание, данное Шрюду.
   Регал ушел, все еще улыбаясь.
   Он раздобыл доказательства тому, что  я  обладаю  Уитом.  Девушка  из
Нитбея была решающим звеном в его цепи.  Теперь  ему  оставалось  только
пыткой выбить из меня признание в том, что я убил  Шрюда.  У  него  была
уйма времени. Сколько бы времени на это ни  потребовалось,  оно  у  него
было.
   Я опустился на пол. Верити прав. Регал победил.

31
ПЫТКА

   Ничто не могло удовлетворить Упрямую Принцессу, кроме  обещания,  что
она поедет на охоту на Пегом Жеребце. Все леди предупреждали ее, но  она
отвернулась и не  слушала  их.  Все  лорды  предостерегали  ее,  но  она
смеялась над их страхами. Даже начальник конюшен осмелился  сказать  ей:
"Леди принцесса, этого жеребца следует убить и  сжечь,  потому  что  его
обучал Хитрый Парень, владеющий  Уитом,  и  только  ему  он  верен".  Но
Упрямая Принцесса разгневалась и заявила:
   - "Разве это не мои конюшни и не мои лошади? Разве  я  не  могу  сама
выбрать, на каком из моих жеребцов  мне  ехать?"  Тогда  все  замолчали,
боясь ее гнева, и она распорядилась, чтобы Пегою  Жеребца  оседлали  для
охоты. Они ехали вперед, и собаки лаяли, а разноцветные одежды трепетали
на ветру. И Пегий Жеребец слушался ее, и они умчались  так  далеко,  что
никто из других охотников не мог  их  видеть.  Когда  они  оказались  за
высокими деревьями, Пегий  Жеребец  унес  Упрямую  Принцессу  туда,  где
только  эхо  собачьего  лая  разносилось   над   горами.   Наконец   она
остановилась  у  ручья,  чтобы  попить  воды,  и,  о  боже,  когда   она
повернулась, Пегий Жеребец исчез, а на его месте  стоял  Хитрый  Парень,
владеющий Уитом, такой же пестрый, как его жеребец. Потом он был с  н