дили, но
они прекратили работу и  уставились  на  будущего  короля,  входящего  в
Бейгард.
   Когда  ворота  замка  закрылись  за  нами,   последовала   еще   одна
бесконечная приветственная церемония. Люди и лошади жарились под  лучами
палящего  полуденного  солнца,  пока  Келвар  и  Бейгард  приветствовали
Верити. Звучали трубы, а потом бормотание официальных речей  заглушалось
шумом лошадей и людей. Наконец все было закончено.  Это  стало  ясно  по
внезапному общему движению людей и  животных,  когда  строй  перед  нами
сломался.
   Всадники  спешились,  и  внезапно  среди  нас  оказались   конюшенные
Келвара, которые показывали нам, где напоить лошадей, где мы будем спать
и, что самое главное для  каждого  солдата,  где  мы  можем  вымыться  и
поесть. Я пристроился к Хендсу, и мы повели Суути и его пони в  конюшню.
Я услышал, как кто-то зовет меня по имени, и, повернувшись, увидел  Сига
из Баккипа, который показывал меня кому-то, одетому в цвета Келвара.
   - Вот он, здесь. Вот это Фитц. Хо, Фитц. Этот  вот  Сицвелл  говорит,
тебя вроде кличут! Верити зовет  тебя  в  свою  комнату.  Леон  заболел.
Хендс, отведи Суути в конюшню.
   Я почти чувствовал, как еду вырвали у меня изо рта, но набрал в грудь
воздуха и весело улыбнулся Сицвеллу, как учил меня  Баррич.  Сомневаюсь,
чтобы суровый Сицвелл заметил это.  Для  него  я  был  только  еще  один
мальчик, который вертится под ногами в сумасшедший день. Он отвел меня в
комнату Верити и оставил  там,  явно  испытывая  облегчение,  что  может
наконец вернуться в свои конюшни. Я тихо постучал, и слуга Верити тут же
открыл дверь.
   - А, слава Эде, это ты. Входи скорей, эта зверюга не желает  есть,  и
Верити уверен, что это серьезно. Поспеши, Фитц. -  У  слуги  был  значок
Верити, но я никогда не видел его раньше. Иногда  меня  немного  смущало
то, что масса народу знала, кто я такой, хотя я  не  имел  ни  малейшего
представления, кто они такие. В смежной комнате Верити плескался в  тазу
и громко наставлял кого-то, какой  костюм  следует  приготовить  ему  на
вечер. Но это была не моя забота. Моей заботой был волкодав Леон.
   Я прощупал его сознание, поскольку ничто меня  не  сдерживало,  когда
Баррича не было рядом. Леон поднял тяжелую голову и  посмотрел  на  меня
замученными глазами. Он лежал на пропотевшей рубашке  Верити  в  углу  у
холодного очага. Ему было очень жарко и  очень  скучно,  и  если  мы  не
собираемся на охоту, тогда он хочет домой.
   Я изобразил маленький спектакль, ощупав его, посмотрев на его десны и
положив руку ему на живот, а потом почесал его за  ухом  и  обратился  к
слуге Верити:
   - С ним все в порядке. Он просто не голоден. Давайте дадим ему  миску
холодной воды и подождем. Если  захочет  есть,  то  даст  нам  знать.  И
давайте уберем все это, потому что еда испортится от такой  жары,  а  он
съест  ее  и  по-настоящему  заболеет.  -  Я  направился  к  миске,  уже
переполненной остатками пирожных с подноса, который был прислан  Верити.
Ничто из этого не годилось для собаки, но  я  был  так  голоден,  что  с
радостью пообедал бы этим сам. Мой желудок просто зарычал при виде миски
с едой. - Может быть, на кухне у них найдется для  него  свежая  говяжья
кость. Это скорее игрушка, чем еда, и она понравится ему  сейчас  больше
всего...
   - Фитц? Это ты? Иди сюда, мальчик! Что беспокоит моего Леона?
   - Я принесу кость, - заверил меня слуга,  и  я  поднялся  и  пошел  в
соседнюю комнату.
   Мокрый  Верити  встал  из  своей  ванны  и  взял  протянутое   слугой
полотенце. Он быстро вытер волосы и, вытираясь, спросил еще раз:
   - Что случилось с Леоном?
   Таков был Верити. Недели прошли с тех пор,  как  мы  разговаривали  в
последний раз, но он не тратил времени на приветствия. Чейд сказал,  это
его недостаток, раз он не дает своим людям чувствовать,  что  они  важны
для него. Думаю, он считал, что если бы что-нибудь значительное со  мной
случилось, ему бы об этом обязательно рассказали. В нем была  грубоватая
сердечность, которая мне нравилась. Он считал, что, очевидно,  все  идет
хорошо, раз никто не говорит ему противоположного.
   - Ничего особенного, сир.  Он  немного  не  в  форме  от  жары  и  от
путешествия. Ночной отдых в прохладном месте оживит  его.  Но  я  бы  не
давал ему остатки пирожных и жирную еду. По крайней мере в такую жару.
   - Хорошо, - Верити нагнулся, чтобы вытереть ноги, - скорее всего,  ты
прав, мальчик. Баррич говорит, что ты знаешь подход к собакам,  и  я  не
буду пренебрегать тем, что ты сказал. Он просто казался таким апатичным!
И обычно у него хороший аппетит, а особенно если он получает  что-нибудь
с моей тарелки. -  Верити  казался  смущенным,  как  будто  его  застали
сюсюкающим с ребенком. Я не знал, что сказать.
   - Если это все, сир,  я  могу  вернуться  в  конюшни?  Он  озадаченно
посмотрел на меня через плечо:
   - По-моему, это напрасная трата времени. Хендс  присмотрит  за  твоей
лошадью, верно? Тебе следует выкупаться и одеться,  если  ты  не  хочешь
опоздать к обеду. Чарим? У тебя найдется для него вода?
   Слуга, раскладывавший на кровати одежду Верити, выпрямился.
   - Одну  секунду,  сир.  И  я  разложу  его  одежду  тоже.  В  течение
следующего часа мое положение в мире,
   Казалось, перевернулось. Я знал, что это должно произойти. И  Баррич,
и Чейд пытались  подготовить  меня  к  этому.  Но  так  неожиданно  было
превратиться из мелкого подручного в Баккипе в человека из  официального
окружения Верити! Я немного нервничал. Все остальные считали,  что  я  в
курсе происходящего. Верити оделся и вышел  из  комнаты  прежде,  чем  я
залез в ванну. Чарим сообщил  мне,  что  он  отправился  посовещаться  с
капитаном своих стражников. Я был благодарен за то, что  Чарим  оказался
таким сплетником. Он не  считал  меня  слишком  важной  персоной,  чтобы
удерживаться от болтовни и жалоб в моем обществе.
   - Я тебе здесь постелю. Не думаю,  что  тебе  будет  холодно.  Верити
сказал, что хочет, чтобы тебя разместили поблизости от него, и не только
для того, чтобы ты ухаживал за собакой. У него есть для  тебя  и  другая
работа.
   Чарим с надеждой помолчал. Чтобы не отвечать,  я  погрузил  голову  в
тепловатую воду и стал смывать пыль и пот с волос, потом вынырнул, чтобы
вдохнуть.
   Чарим печально покачал головой:
   - Я разложу для тебя одежду. Оставь  мне  эту,  грязную.  Я  ее  тебе
выстираю.
   Странно было, что кто-то прислуживает мне, пока я моюсь, и еще  более
странно, что кто-то присматривает за моим  костюмом.  Чарим  настоял  на
том, чтобы разгладить  складки  на  моем  камзоле,  и  проследил,  чтобы
слишком длинные рукава на моей новой  лучшей  рубашке  висели  в  полную
длину, что крайне меня раздражало. Волосы мои  уже  достаточно  отросли,
чтобы запутаться, и Чарим разодрал колтуны быстро  и  очень  болезненно.
Мальчику,  привыкшему   одеваться   самому,   эта   процедура   казалась
бесконечной.
   - Кровь-то сказывается, -  почти  с  благоговейным  страхом  произнес
кто-то у двери. Я обернулся и увидел Верити, глядящего на меня со смесью
боли и удивления на лице.
   - Он просто копия Чивэла в этом возрасте,  разве  нет,  мой  лорд?  -
голос Чарима звучал крайне самодовольно.
   - Да. - Верити помолчал, чтобы прочистить горло. - Ни один человек не
усомнится в том, кто твой отец, Фитц. Хотел бы я знать, о чем думал  мой
отец,  когда  велел  мне  показать   тебя   в   выгодном   свете?   Шрюд
Проницательный его зовут, проницательный он и есть. Хотел  бы  я  знать,
чего он хочет добиться? А, ладно, - он  вздохнул,  -  таков  его  способ
править, и предоставим это ему. А  мой  способ  -  это  просто  спросить
фатоватого старика, почему он не может должным  образом  содержать  свои
сторожевые башни. Пойдем, мальчик. Нам пора идти.
   Он повернулся и пошел вперед, не ожидая меня. Когда я поспешил  вслед
за ним, Чарим поймал меня за - Три шага позади него и слева. Запомни.
   Так я и сделал. По мере того как он шел  по  коридору,  остальные  из
нашего окружения выходили из комнат и следовали за  своим  принцем.  Все
были одеты в лучшие, тщательно продуманные  костюмы,  чтобы  максимально
увеличить шанс быть замеченными и вызвать зависть за пределами  Баккипа.
Длина моих рукавов вполне  соответствовала  общей  картине.  По  крайней
мере, мои  туфли  не  были  увешаны  крошечными  колокольчиками  и  тихо
брякающими янтарными бусами.
   Верити остановился наверху лестницы,  и  сразу  наступила  тишина.  Я
смотрел на лица людей,  повернутые  к  своему  принцу,  и  у  меня  было
достаточно времени, чтобы прочитать на них  все  известные  человечеству
эмоции.  Некоторые  женщины  жеманно  улыбались,  некоторые  усмехались.
Некоторые  молодые  люди  принимали  картинные  позы,  чтобы  их  наряды
выглядели лучше, другие, одетые попроще, вытягивались, словно по  стойке
"смирно". Я читал на лицах зависть, любовь, пренебрежение, страх и  даже
ненависть. Но Верити удостоил их только быстрым  скользящим  взглядом  и
начал спускаться. Толпа расступилась перед  нами,  открыв  самого  лорда
Келвара, который ждал нас, чтобы провести в обеденный зал.
   Келвар был не таким, как я ожидал. Верити назвал его фатоватым, но  я
увидел быстро  стареющего  человека,  тощего  и  суетливого,  одетого  в
экстравагантную  одежду,  как  будто  эти  доспехи  могли  защитить   от
неумолимого времени. Его седеющие волосы были затянуты  сзади  в  тонкий
хвостик, как  будто  он  все  еще  воин,  он  шел  характерной  походкой
человека, прекрасно владеющего мечом.
   Я видел его так, как Чейд  учил  меня  видеть  людей,  и  Думал,  что
достаточно хорошо понял его даже прежде, чем  мы  расселись.  Но  только
после того, как  мы  заняли  наши  места  за  столом  (а  мое,  к  моему
удивлению, было Довольно близко к главе стола), я смог глубже проникнуть
в душу этого человека. Не благодаря какому-нибудь его действию,  а  судя
по поведению его леди, когда она появилась, чтобы присоединиться к нам.
   Я сомневаюсь, что леди Грейс была больше чем на пять лет старше меня,
и она была разодета, как сорочье  гнездо.  Я  никогда  прежде  не  видел
экипировки, которая так громко кричала об очень  большой  цене  и  очень
небольшом вкусе. Она села в вихре цветов и жестов, которые напомнили мне
атакующую птицу. Ее запах докатился до меня, как волна, и  он  тоже  пах
больше деньгами, чем цветами. Она принесла с собой маленькую  собачку  -
комок шелковистой шерсти с большими глазами. Леди ворковала над песиком,
устраивая его у  себя  на  коленях,  и  маленький  зверек  лег,  положив
подбородок на край стола. И все это время она не спускала глаз с  принца
Верити, пытаясь понять, заметил ли он ее и  произвела  ли  она  на  него
впечатление. Что касается  меня,  то  я  смотрел  за  Келваром,  который
наблюдал за ее представлением и  флиртом  с  принцем,  и  думал,  что  в
этом-то  и  заключается  большая  часть  проблем  лорда  со  сторожевыми
башнями.
   Обед стал для меня пыткой. Я был  голоден,  но  правила  приличия  не
разрешали показывать этого. Я ел как меня учили, поднимая  ложку,  когда
это делал Верити, и  откладывая  ее,  как  только  принц  переставал  ею
интересоваться. Мне хотелось большую тарелку горячего мяса с хлебом,  но
нам  предлагали  маленькие   кусочки   мяса   со   странными   специями,
экзотические  фруктовые  компоты,  белые   хлебцы   и   тушеные   овощи,
соответствующим образом приправленные. Это был типичный  пример  хорошей
еды, загубленной во имя моды. Я видел, что  у  Верити  такой  же  слабый
аппетит, и раздумывал, все ли видят, что на принца эта еда не  произвела
впечатления.
   Чейд учил меня лучше, чем я думал. Я мог вежливо кивать моей  соседке
по столу, веснушчатой молодой женщине,  говорившей  о  том,  как  трудно
нынче достать  в  Риппоне  хорошую  льняную  ткань,  и  в  то  же  время
улавливать ключевые части застольных бесед. Никто не говорил о том деле,
которое привело нас сюда. Верити и  лорд  Келвар  уединятся  завтра  для
обсуждения этого. Но многое из того, что мне удалось услышать,  касалось
оснащения сторожевой башни и установки на ней добавочных огней.
   Я слышал, как люди ворчали, что за  дорогами  теперь  следят  не  так
хорошо, как раньше. Какая-то дама заметила, как она была  рада  увидеть,
что  закончено  восстановление  укреплений  Бейгарда.   Другой   человек
сокрушался, что внутренние грабежи стали обычным делом и он  едва  может
рассчитывать на две трети  своих  купцов,  приходящих  из  Фарроу.  Это,
очевидно, и стало истинной  причиной  жалоб  моей  соседки  на  нехватку
хорошей ткани. Я смотрел на лорда Келвара  и  на  то,  как  он  отмечает
каждый жест своей молодой жены. Казалось, что Чейд шепчет мне на ухо и я
слышу его слова:  "Вот  герцог,  чьи  мысли  далеки  от  управления  его
герцогством". Я подозревал, что леди  Грейс  носит  в  качестве  платьев
хорошие  дороги   и   защиту   караванов   от   разбойников.   Возможно,
драгоценности, которые висели в ее ушах,  должны  были  пойти  на  плату
людям, которым следовало нести вахту на башнях Сторожевого острова.
   Обед наконец  закончился.  Мой  желудок  был  полон,  но  аппетит  не
уменьшился, потому что еда была несерьезной. После этого нас  развлекали
два менестреля и поэт, но я прислушивался к случайным фразам, оброненным
за столом, а не к красивым строфам  поэта  и  пению  менестреля.  Келвар
сидел  по  правую  руку  принца,  а  его  леди  по  левую,  ее   собачка
примостилась на коленях у хозяйки.  Грейс  явно  наслаждалась  обществом
принца. Она касалась пальчиками то серьги, то браслета -  леди,  видимо,
не привыкла носить так много украшений. Я подозревал, что она  вышла  из
простого народа и испытывала  страх  и  благоговение  перед  собственным
положением. Один менестрель спел "Прекрасную  розу  среди  клевера",  не
спуская глаз с ее лица, и  был  вознагражден  румянцем,  вспыхнувшим  на
щеках леди. Но по мере того, как вечер продолжался и я начинал уставать,
стало заметно, что леди Грейс тоже  увядает.  Один  раз  она  зевнула  и
слишком поздно подняла руку, чтобы прикрыть рот. Собачка уснула у нее на
коленях и поскуливала  от  своих  простеньких  снов.  Чем  более  сонной
становилась Грейс, тем больше она напоминала мне  ребенка.  Она  нянчила
свою собаку, как будто это была кукла, и откидывала голову назад. Дважды
она начинала клевать носом. Я видел, как она тайком  пощипывала  кожу  у
себя  на  запястье,  чтобы  не  заснуть.  Грейс  явно  испытала  большое
облегчение,  когда  Келвар   подозвал   поэта   и   менестрелей,   чтобы
поблагодарить их  за  работу.  Она  приняла  руку  своего  лорда,  чтобы
проследовать в спальню, не забыв и собачку, уютно устроившуюся на  руках
у хозяйки.
   Я испытал облегчение, отправившись наверх, в переднюю  Верити.  Чарим
нашел для меня перьевую перину  и  несколько  одеял.  Мне  было  так  же
удобно, как на моей кровати в Баккипе. Хотелось спать, но  Чарим  жестом
указал мне на спальню Верити. Принц, настоящий  солдат,  не  пользовался
услугами лакеев,  чтобы  раздеться  перед  сном.  Только  мы  с  Чаримом
ухаживали за ним. Чарим кудахтал и бормотал, следуя за Верити,  поднимая
и разглаживая одежду, которую принц разбрасывал по углам. Сапоги  принца
он немедленно отнес в угол и начал натирать кожу ваксой. Верити  натянул
через голову рубашку и повернулся ко мне:
   - Ну, что ты можешь мне сказать?
   И  я  доложил  ему,  как  докладывал  Чейду,  стараясь  излагать  все
услышанное как можно ближе к тексту и отмечая, кто и кому  говорил.  Под
конец я добавил мои собственные догадки о значении всего этого.
   - Келвар - человек, взявший молодую жену, на которую легко произвести
впечатление богатством и подарками,  -  подытожил  я.  -  Она  не  имеет
никакого представления об ответственности своего положения, не говоря уж
о положении своего мужа. Мысли, деньги и время Келвара отвлечены от  его
обязанностей; все это направлено только на  то,  чтобы  очаровывать  его
жену. Если бы не было непочтительно говорить об этом, я  бы  решил,  что
его мужская сила покидает его и он  пытается  заменить  ее  подарками  и
развлечениями для своей молодой жены.
   Верити тяжело вздохнул. Он улегся в постель во время последней  части
моего доклада и теперь возился со слишком мягкой подушкой, складывая ее.
   - Черт побери, Чивэл, - сказал он рассеянно, - это проблема для него,
а не для меня. Фитц, ты говоришь как твой отец.  Будь  он  здесь,  сразу
нашел бы какой-нибудь тонкий ход, чтобы разрешить ситуацию. Чив  бы  уже
закончил с этим делом, поцеловав кому-нибудь руку и улыбнувшись. Но  это
не мой путь, и я не могу притворяться. - Он неловко заворочался в  своей
постели, как бы ожидая, что я скажу что-нибудь по поводу  его  долга.  -
Келвар мужчина и герцог. И у него есть долг. Он обязан  послать  на  эту
башню нужное количество людей. Это не так уж  сложно,  и  я  намереваюсь
сказать ему об этом прямо. Он обязан поместить подходящих солдат  в  эту
башню и платить им достаточно, чтобы  они  хорошо  делали  свою  работу.
По-моему, это очень просто. И я не собираюсь устраивать по этому  поводу
дипломатические танцы. - Он снова заворочался, потом внезапно повернулся
ко мне спиной. - Погаси свет, Чарим.
   Чарим немедленно выполнил приказание, я оказался в полной  темноте  и
вынужден был вслепую искать выход из комнаты и проход к моему матрасу.
   Я улегся и стал размышлять о том, почему Верити видит так  мало.  Да,
он может вынудить Келвара отправить отряд  на  башню.  Но  он  не  может
заставить его набрать хороших солдат или считать это  делом  чести.  Это
был вопрос дипломатии. А разве он не должен был бы подумать  о  дорожных
работах, починке укреплений и проблемах безопасности торговых путей? Все
это сейчас требовало внимания.  И  это  надо  было  сделать  так,  чтобы
гордость Келвара не была ущемлена. Его  позиция  по  отношению  к  лорду
Шемши должна была быть скорректирована и упрочена. И  кто-нибудь  должен
взять на себя  труд  научить  леди  Грейс  ее  обязанностям.  Так  много
проблем! Но как только моя голова коснулась подушки, я уснул.

БОГАТЫЕ ЗАПАСЫ

   Шут прибыл в Баккип на семнадцатый год правления  короля  Шрюда.  Это
один из немногих фактов, которые  о  нем  известны.  Говорили,  что  его
подарили королю бингтаунские торговцы. О происхождении шута  можно  было
только догадываться. Ходили разные слухи. Говорили,  например,  что  шут
был пленником пиратов красных кораблей и  бингтаунские  торговцы  отбили
его. По другой версии, шута нашли младенцем, плывущим в маленькой лодке.
Он якобы был защищен от солнца зонтиком  из  акульей  кожи  и  лежал  на
подстилке из вереска и лаванды. Эту  версию  можно  отбросить  как  плод
воображения. У нас нет достойных доверия свидетельств о прошлом шута  до
его появления при дворе короля Шрюда.
   Шут  почти  наверняка  был  рожден  людьми,  хотя   был   не   совсем
человеческого происхождения. Истории о том, что  он  был  рожден  Другим
Народом, наверняка фальшивы, поскольку между пальцами  на  его  руках  и
ногах не было и следа перепонок и, кроме того, он никогда  не  выказывал
ни малейшего  страха  перед  кошками.  Странный  облик  шута  (например,
прозрачно-бледная  кожа),  видимо,  скорее  связан   с   его   необычным
происхождением, чем с индивидуальными отклонениями, хотя в этом  я  могу
ошибаться.
   В случае шута то, чего мы не знаем, почти всегда  более  значительно,
чем то, что мы знаем. Когда шут прибыл в Баккип, о  его  возрасте  можно
было только догадываться. Я могу поручиться, что раньше шут выглядел  во
всех отношениях более юным,  чем  сейчас.  Но  поскольку  шут  почти  не
выказывает признаков взросления, он, возможно, не был таким юным,  каким
казался, а, скорее, находился в конце периода затянувшегося детства. Пол
шута тоже был предметом обсуждения. Когда его прямо спрашивали  об  этом
персоны более молодые и более развязные, чем я теперь, шут отвечал