ал о вас, будто вы такие дела...- И вдруг испугалась: -
А что? Мы не то что-нибудь?..
     - Нет-нет,  не волнуйтесь, - заверил е„ Плещеев. - Просто на будущее. Я бы
попросил вас  и  Владимира Дмитриевича никому  и  ни  в  коем  случае  о  наших
переговорах... ни слова... чисто во избежание...
     - Я понимаю,  -  сказала Дашина мама. - Спасибо, что предупредили. Спасибо
вам огромное.
     - Сер„жа,  ужинать,  -  позвала из  кухни  Людмила.  Сергей Петрович пот„р
ладонями лицо, потом сжал виски. Итак. Гнедин Владимир Игнатьевич. Одноклассник
и  близкий друг  детства покойного Михаила Ивановича Шлыгина.  А  также Виталия
Тимофеевича Базылева.  В  юности проходивший вместе с  ними по делу об убийстве
молодой  женщины.  И  вместе  с  ними  оправданный.  Неоднократно замеченный  в
обществе лидера пулковской фуппировки...
     Никакого  криминала.  Особенно если  учесть  количество судимостей у  иных
помощников депутатов Государственной думы.
     Но. Двое вышестоящих начальников Гнедина, безвременно усопшие с интервалом
в полгода.  Вишнякова - как бы от сердечного приступа. Как бы. И Галактионов. В
отношении которого имела место самая что ни есть откровенная и наглая заказуха.
Не прикрытая даже фиговым листком "естественных обстоятельств"...
     Разные киллеры,  но заказчик вполне мог быть один. Вполне... Хотя доказать
это...  При нынешних-то технологиях, позволяющих до предела запутать цепочку от
заинтересованного лица к непосредственному исполнителю...
     Но  мало  ли  что  нельзя  доказать!  Плещеев  давно  держал  базылевского
одноклассника в  поле  косвенного внимания,  подозревая,  что  эту  фамилию ему
когда-нибудь могут назвать в обстановке особой секретности...
     А  теперь  предположим.  Что  недоказуемое полностью соответствует истине.
Предположим  ещ„.   Что  Дашу,   гулявшую  под  ручку  с  Плещеевым,  срисовали
подосланные Гнединым-Базылевым "топталы"...  Выводы?  В  смысле,  -  ИХ выводы?
Нормальные выводы здравого бандитского разума - ИЛИ..?
     Тут  Плещеев  припомнил мелькнувшее сообщение о  том,  что  жену  Гнедина,
Ирину,  аккурат вчера кто-то сильно избил,  прич„м на собственной кухне. Избил,
однако ни денег, ни вещей из богатой квартиры не ун„с... Сама Ирина пока ничего
не  сказала  и  не  заявила в  милицию,  но  около  дома  видели  т„мно-зел„ную
"Вольво"...
     То есть - пятьдесят на пятьдесят.
     Вариант первый. Даша вправду отсиживается где-нибудь у неведомой даже маме
с   папой  подруги,   отсиживается,   прячась  от  всего  мира  и   плачась  на
несправедливость любви.
     Вариант второй и  гораздо более  возможный.  Чь„-то  м„ртвое тело  вот-вот
зальют -  или уже залили -  цементом в  фундамент одной из бесчисленных строек,
где работы не прекращаются и зимой...
     Это  означает только одно.  Это  означает -  сию  же  секунду лупи во  все
мыслимые и  немыслимые колокола,  кричи во  вс„ горло "полундра",  ставь на уши
кого можно и кого нельзя.  Клади на стол правую руку,  карьеру,  окрепшее вроде
семейное благополучие...
     ...но -  прочеши с ребятами все пулковские опорные пункты,  но - лично сам
отбей почки ста пойманным базылевцам,  но -  выцарапай у них Дашу.  М„ртвую или
живую...  А  потом -  пойди и  застрели Гнедина из своего табельного пистолета.
Если живую. И сам застрелись. Если м„ртвую...
     Сергей глухо зарычал и  протянул руку к  телефону,  собираясь именно это и
сделать, когда телефон неожиданно зазвонил сам. Он схватил трубку:
     - Да!
     - Плещеев?..  -  осведомился низкий мужской голос. Этот голос, а паче того
интонация немедленно стронули такие  воспоминания,  что  Сергей Петрович только
спросил:
     - Ты?..
     Ситуация была за гранью реального.  Ему звонил Скунс,  а  эгидовскому шефу
только хотелось послать "киллера своей жизни" ко всем чертям - отстань, мол, не
до тебя...
     - Узнал,-  хмыкнул на„мный убийца.  Он,  без  сомнения,  хотел,  чтобы его
узнали,  но  не  стал тратить время и  наслаждаться эффектом.  -  Так,  ближе к
делу... Ты свою группу прямо сейчас по тревоге можешь поднять?
     "Лоскут, бездельник..." - вспомнил Плещеев.
     - С целью?..
     - Имя такое,  Даша Новикова,  тебе что-нибудь говорит? Между прочим, из-за
тебя девчонка страдает...
     Страдает!..  М„ртвые навряд ли могут страдать.  Плещеев вцепился ладонью в
край телефонного столика, словно хотел его раздавить:
     - Сколько нужно народу?
     Скунс опять хмыкнул, на сей раз с явной изд„вкой:
     - Да одного человека хватило бы...
     Сергей отреагировал мгновенно:
     - Где и когда?
     - Спускайся к машине,  -  сказал Скунс, и Плещеев понял, что именно такого
ответа от него и ждали. - Ключи возьми и непременно ксиву какую-нибудь. Которая
погрознее...
     Трубка запищала короткими гудками отбоя.
     ...Плещеев собрался в секунды.  Т„мный, очень т„плый лыжный костюм, т„мная
лыжная шапочка.  Зимние кроссовки,  не скользящие даже на мокром льду. Запасные
очки. Ключи от машины. Удостоверение. Оружие...
     Людмила выбежала в  коридор,  как  только  он  скрипнул дверцей первого же
шкафа,  и с е„ лица сразу отхлынула вся краска.  Она слишком хорошо знала,  что
это  значит,  когда  мужу  на  ночь  глядя неожиданно звонят по  телефону и  он
спрашивает,  где и когда,  а потом начинает вот так собираться. Людмила достала
из  ящика шарф,  сняла с  плечиков его пуховую куртку...  Плещеев обнял е„  так
крепко, как давно уже не обнимал:
     - Я люблю тебя, Спичинка... Я тебя очень, очень, очень люблю...
     Спустившись во  двор,  он  отпер свою голубую "девятку" и  стал прогревать
двигатель,  ожидая появления Скунса.  Но увидел всего лишь серую "Ниву" с двумя
ж„лтыми маячками на крыше и надписью на борту "Аварийная 04". Автомобиль возник
из  заснеженногопроезда  в   дальнем  конце  двора...   и  покатил  прямиком  к
плещеевскому подъезду.  Остановился нос к носу с "девяткой".  Щ„лкнул замок,  и
наружу выпрыгнул невысокий мужчина в оранжевом рабочем комбинезоне.
     "Нива"... серая "Нива"... рост примерно сто семьдесят...
     Плещеев открыл дверцу "девятки",  уже  зная,  кто  сейчас сядет к  нему  в
машину.  Сказать, что ему было не по себе, значит ничего не сказать, но на фоне
предполагаемой спасательной операции  личность его  будущего напарника поистине
теряла значение.
     - Едем в  Разлив,  -  сказал Скунс.  -  Ты страхуешь.  Я их к тебе выведу,
увез„шь.
     Его явно не  волновал пристальный взгляд Сергея Петровича,  фотографически
вжигавший в  память лицо.  Он сунул руку в  нагрудный карман и  вытащил карту -
подробнейшую, с точным планом каждого дворика:
     - Встанешь здесь,  за углом.  Двигатель не глуши. Будешь уходить, сверн„шь
вот сюда...
     - Их? - не сдержался Плещеев.
     - Их, - кивнул Скунс. - Дашу и ещ„ одного. На пятом повороте налево, потом
вдоль железной дороги и через переезд.  Жми во весь опор. Где-то через километр
догоню... Ну, прогрелся? Поехали, не отставай.
     - Погоди...-  Плещеев протянул ему  выкопанную из  инструментов перчатку.-
Если это... хоть как-нибудь...
     Скунс,  как ни странно, воспринял его мистическое поползновение очень даже
всерь„з.  Взял Дашину перчатку,  подержал е„  в  руке...  Плещеев заметил,  как
вздрогнули и  расплылись у  него зрачки.  Ни  дать ни  взять что-то разглядел в
узоре снежинок, садившихся на лобовое стекло и тут же сметаемых щ„тками...
     "Аварийная 04"
     В  бывшей  сауне,  превращ„нной из  источника головной боли,  наоборот,  в
средство радикального от  не„  избавления,  не  было ни  единого окошка наружу,
которое позволяло бы  следить за  течением времени.  Над головами круглые сутки
тлела  вполнакала  малюсенькая  одинокая  лампочка.   Она   была   высоко,   не
дотянешься,-этакий  красный  карлик  в  космической  мгле.   В  подвале  царили
первобытные сумерки,  превращавшие цемент  и  кирпич  в  модерновые декорации к
спектаклю о племени ледникового периода, потерявшем огонь.
     Никита по  опыту  знал,  что  иногда мгла  расступалась.  Тогда  по  углам
загорались мощные лампы  и  обливали вс„  вокруг безжалостной режущей белизной.
Ничего хорошего такие "рассветы" не предвещали.  Его засадили сюда избитым, что
называется,  в хлам,  и,  когда впервые вспыхнули лампы,  никто от него не ждал
шибкого сопротивления.  Это  был  первый и  единственный раз,  когда  он  сумел
застать  их  врасплох.  Умением драться Никита  особо  похвалиться не  мог,  но
"восьм„рку" за корму поднимал,  и,  судя по тому,  как его потом били,  кому-то
успел неплохо влепить. Больше ему такой возможности не давали. Очнулся он тогда
уже в  наручниках и  со сломанным локтем и,  когда к  нему пришли снова,  сумел
растянуть опухшие губы в ухмылке:  "Ну и как я теперь, по-вашему, должен что-то
подписывать?  Я что вам,  левша?" -  "А ты не горюй, - сказали ему. - Росчерк у
тебя не сильно замысловатый,  лучше настоящего нарисуем..." -  "Ну так я-то вам
на кой хрен? - поинтересовался Никита. - Мочите, самим меньше хлопот..."
     Ответа на  свой вопрос он  так  и  не  получил.  А  поскольку им  от  него
действительно нужна была в основном подпись на документах,  фактически отдающих
"Бензогаз" одной  пронырливой фирмочке,  -  Никиту  временно оставили в  покое.
Иногда кормили.  Иногда,  под настроение, били, но не добивали. Может, вс„-таки
заморочились с "росчерком" -  чем он,  правда, теперь бы им помог, даже если бы
сам  того  пожелал?..  Или  подгадывали обстановку и  собирались заставить его,
скажем,  звякнуть Кирюшке?..  Якобы  с  Канаров или  Мальорки.  Пожаловаться на
внезапное нездоровье, представить новых партн„ров...
     Этого  удовольствия Никита им  доставлять не  намеревался.  Он  вообще был
пленником неудобным -  ни родителей,  ни жены,  ни детей,  чьи фотографии можно
было бы  ему показать.  И  в  то,  что его за  "сотрудничество" выпустят отсюда
живым,  он уже не верил.  А до такого состояния,  чтобы лизать обгаженный пол и
выпрашивать смерть, пока не дош„л.
     В этом плане вс„ было впереди, но он крепко надеялся, что в руке завед„тся
гангрена и доконает его прежде, чем это произойд„т.
     И  ещ„.  Он устроил для Даши что-то вроде гнезда у себязаспиной,  и решил,
что  оттуда е„  не  извлекут ни  при  каких обстоятельствах.  Только через его,
Никиты Новикова, бесчувственный труп.
     Ночь  была  для  нынешней зимы  весьма  характерная.  Со  струями  метели,
летящими в  лобовое стекло,  и  порывами ветра,  от которых ощутимо вздрагивает
автомобиль.  С качающимися на улице фонарями и пляской теней на стенах... Любая
неприятность выберет именно эту ночь, чтобы случиться.
     Когда видеокамера зафиксировала перед воротами грязнющую "Ниву" с  ж„лтыми
маячками и  ещ„ различимой надписью на  борту "Аварийная 04",  стало ясно,  что
неприятности - вот они, тут как тут.
     Из  "Нивы" шустро выскочил мужик  в  рабочем комбинезоне,  с  чемоданчиком
инструментов в  руках.  На  груди  у  него  висел респиратор.  Мужик сверился с
какой-то бумажкой и что есть силы замолотил в несокрушимые створки ворот. Потом
наш„л укрытую от непогоды кнопку звонка.  И  наконец,  полагая,  что на него не
обратили внимания, всплеснул руками:
     - Эй, вы там!.. Народ!.. Есть кто живой?!.
     - Ч„ блажишь? - спросило переговорное устройство. Мужик вздрогнул, кинулся
к  окошку сторожки и  попытался в  него  заглянуть,  но  сторожка была  ещ„  не
достроена и не отапливалась -  добры молодцы, караулившие особняк от непрошеных
визит„ров,  сидели внутри,  в тепле.  Приехавший понял,  что сторожка пуста,  и
завопил так,  что его безо всякого микрофона было слышно не только в  особняке,
но, наверное, и в окрестных домах:
     - Ребята, если кто курит, гасите сигареты! Скорей... Взлететь захотели?
     Сидевшие  внутри  с  некоторым  запозданием  уловили  связь  его  истошных
призывов с  маячками и  надписью на машине.  У  одного из троих,  Мошки,  перед
окнами городской квартиры когда-то  даже  полыхала ярким  неоном надпись:  "При
запахе  газа  звоните  04".   Теперь  надпись  сняли  и  вместо  не„  водрузили
бутафорскую кофейную кружку,  но то, что "04" соответствует запаху газа, парень
запомнил накрепко. Сигареты на всякий случай были погашены, и Мошка нехотя влез
в свой "пилот", чтобы, втянув голову в плечи, пробежаться к воротам.
     - Ч„ темнуху лепишь,  фуфлогон?  -  спросил он недовольно. - Какой газ? Не
пахнет ничем!
     Аварийщик  посмотрел  на  него  как  на  полоумного.  Потом  живо  раскрыл
чемоданчик,  вытащил  фирменного вида  прибор  и,  откинув  крышечку,  направил
устройство в сторону дома:
     - А это видал?
     Стрелка прибора плавно пересекла всю  шкалу  и  уткнулась в  ограничитель.
Секунду спустя  запищал зуммер,  вспыхнула красная лампочка.  Допрос  двоечника
продолжался:
     - А при безопасной концентрации сколько должен показывать?! Ну?!.
     - Так ведь не пахнет, - повторил Мошка по-прежнему недоверчиво, хотя и без
прежней уверенности.
     - Мать моя  женщина,  -  тихо простонал газовщик,  не  иначе,  вынужденный
объяснять прописную истину пятидесятому за день клиническому идиоту.  - Да и не
пахнет он ничем, газ-то!!! В него вещества специальные для запаха добавляют!!!
     - А как же... - начал изумл„нный Мошка, но газовщик перебил:
     - А вот так же!..  Химзаводы стоят,  денег ни хера, а тебе пахло чтоб?.. С
Третьей  Тарховской  только-только  "скорую"  проводили,   довезут  или  нет...
Присоединиться охота?!
     Присоединяться было неохота. Мошка выволок из-за пазухи уоки-токи:
     - Пацаны, тут... ну...
     Первым  вышел  наружу Тосол,  за  ним,  чуть  отстав,  появился похожий на
девушку Никита.  "Т„зка" упрямого пленника.  Он спускался в подвал и обязан был
по крайней мере замаскировать люк ковром.
     - Двери-то не закрывайте!..-  взвыл аварийщик.- Пока машина прид„т, пускай
сквозняком хоть вытягивает...
     - Аквариум зам„рзнет,  -  буркнул  "т„зка".  -  Тебя  за  карасей  платить
заставят?
     - Валяй запирай,  нет вопросов.  -  Мужик в  комбинезоне с тихим отчаянием
махнул рукой,  потом опять включил свой прибор,  и тот заверещал, кажется, даже
пронзительней,  чем в первый раз. - Аквариум, конечно, дело важное. Дом взлетит
- да и хрен с ним, зато рыбки жив„хоньки...
     Кикбоксер что-то прикинул про себя и оставил дверь распахнутой настежь.
     - Набирается-то  откуда?  -  спросил Мошка.  -  Техника по  этому делу вся
фирменная...  плита там, „... и ваши мастера ставили, бабок немерено слупили...
А оно что теперь?
     - Трубы!  -  Аварийщик притопнул ногой  по  м„рзлой земле.  -  Такие трубы
гов„нные,  что -  мамочка моя мама... Он и пр„т из-под земли, то тут, то там...
Может,  слышали, под Новый год в Кронштадте рвануло?.. Вы, пацаны, народ, вижу,
серь„зный, генподрядчика бы поймали да...
     Все  трое  тотчас  ощутили  лиш„нную  цвета  и  запаха  смерть,  грозившую
незаметно подобраться к  ним из-под земли,  и невольно отступили от дома на шаг
или на два. Кулаки, нож, пистолет - это было понятнее!..
     Тосол же  припомнил,  как его отчим проверял,  "сифонит" или нет на  кухне
газовый кран.  Зажигал спичку и водил ею в воздухе около крана,  прислушиваясь,
не  трещит  ли  огон„к.  Тосолу  пришло в  голову использовать методу при„много
родителя: неведомый прибор, показывавший ч„рт знает какую фигню, внушал смутное
недоверие. А тут - вс„ сразу ясно. Тосол вытащил зажигалку.
     - Эй,  эй!.. - Аварийщик так и шарахнулся к своей "Ниве". - Эй, ты погодь,
я на пятьсот метров отъеду, и тогда - с Богом...
     Тосол  замер  в  раздумье,  аварийщик же,  косясь на  него,  нажал  кнопку
маленькой рации:
     - Никодимыч,   я  на  месте...   тут,  слушай,  свищет  вовсю,  прибор  аж
зашкаливает...
     - Людей вывел? - долетело в ответ сквозь треск и шумы.
     - Так точно,  -  газовщик вдруг накрыл микрофон горстью и кивнул в сторону
дома: - Кто там ещ„, скажите им, пускай ноги в руки!..
     - Да все здесь, - буркнул Мошка.
     - Машину когда ждать? - закричал в рацию газовщик.
     "Т„зка" решительно выдернул у него аппарат:
     - Вы  там,   разэтак,   что  вообще  происходит?  Для  начала  его  устало
обматерили,   попутно   представившись   заместителем   начальника   управления
газификации   по   Ленобласти   Александром   Никодимовичем   Кесселем.   Потом
"т„зке"-Никите доходчиво растолковали,  что завтра в программе "Время" запросто
могут  показать очень  интересный сюжет.  В  разделе  трагедий и  катастроф.  С
живописными кадрами  большого  огненного столба,  отражающегося в  Сестрорецком
Разливе...
     - Мы охрана тут,  -  сурово объяснил "т„зка", когда наконец сумел вставить
словечко.  -  Авария  не  авария,  а  посторонних в  дом  пустим,  только когда
начальник позволит...
     И  продиктовал номер базылевской "трубы".  В  ответ его снова обматерили в
самых лучших традициях,  добавив,  что такую охрану надо вешать за определ„нное
место, посулились пустить хозяев дома по миру штрафами, велели ждать звонка - и
объявили конец связи.
     Газовщик забрал свою рацию и закинул е„ на сиденье машины:
     - Ну,  вы,  пацаны,  как хотите, а мне ещ„ восемь точек надо объехать... -
Потом оглянулся на особняк: - Так вы вс„, что ли, там выключили? Внутри?..
     - Вс„, - сказал "т„зка".
     - Да вс„ вроде...- пожал плечами Тосол.
     - Точно все - или "вроде"? - рассвирепел газовщик. - Вы-то себе взлетите -
и в рай, а я, значит, из-за вас на нары садись?
     Парни переглянулись.
     - Проверить бы...- неуверенно начал Мошка.
     - Не ссы,  -  придержал его "т„зка". - Ему надо, сам пускай и ид„т. У него
вон и противогаз есть...
     Для пленников, запертых в подвале, предшествующие события выглядели совсем
по-другому.  Вспыхнули  неблагословенной  зар„й  прожекторы  по  углам,  и  над
головами заскрипел открываемый люк...
     - Они?..  -  Даша прижалась к Никитиной спине,  е„ затрясло.  -  Они?  Это
они?..
     Никита  не  ответил,  лишь  дыхание яростно сипело  и  свистело в  отбитых
л„гких.  Он  медленно подобрал под себя ноги,  пытаясь приподняться хотя бы  на
корточки.  Поза  вышла скособоченной и  неловкой,  потому что  пальцы на  ногах
остались не все,  а те,  что оставались,  были поломаны, и браслет на перебитой
руке не просто мешал встать -  почти совсем не давал двигаться.  Даша судорожно
стягивала на  себе  куртку,  чувствуя,  как  от  страха  и  слабости накатывает
дурнота.
     В  подвал спустился кудрявый голубоглазый "т„зка" Никиты,  которого,  надо
сказать, тот своей единственной рукой задушил бы с особенным удовольствием, дай
только случай.  Даше,  похоже,  тоже  было что  припомнить красавчику -  Никита
услышал,  как  застучали у  не„  зубы.  Но  "т„зку"  в  данный  момент  она  не
интересовала. Он прин„с с собой гладкий деревянный шест, собираясь приступить к
любимому развлечению.
     Никита никогда раньше не интересовался боевыми искусствами и только здесь,
в подвале,  узнал, что такой шест может служить не только палкой для швабры, но
и очень изощр„нным оружием.  Конечно,  любой палкой можно ударить. Ну, там, ещ„
ткнуть,  как копь„м...  "Т„зка" проделывал со своим шестом тысячу и один фокус.
Шест  гудел,   жужжал,   порхал  и  вращался  пропеллером  без  всякой  видимой
зависимости от движения рук. И было невозможно предугадать, когда он метн„тся и
выстрелит в твою сторону.  Хлестн„т,  вышибая искры из глаз, или ужалит торцом,
да  так,  что  покажется -  проткнули насквозь...  Может  быть,  это  выглядело
красиво.  Со стороны... "Т„зка" приблизился, рассеянно подкидывая шест в руке и
вроде бы даже не очень глядя на пленников. Никита уже знал, что сейчас будет, и
впился в своего мучителя взглядом,  и, как всегда, ничего не успел предпринять.
Шест ударил его  точно в  изувеченный локоть,  и  Никита,  задохнувшись,  начал
оседать на пол.
     А  вот дальше случилось кое-что такое,  чего не  ждал уже "т„зка".  Девка,
которой  полагалось бы  валяться  при  смерти  или  вовсе  по