о не позвонила
ему на сотовый и не выяснила,  когда он появится ("Мне тебе что, как маленькой,
номер фломастером на руке?..").
     В  общем,  Стаська мигом почувствовала себя в  родной обстановке,  и  было
хорошо и  совсем не обидно,  вот только глаза почему-то не просыхали,  и больше
всего хотелось покрепче прижаться к дяде Л„ше и сидеть так до самого дома.  Они
пили чай и  делили пополам свежую,  невероятно вкусную плюшку.  А ещ„ дядя Л„ша
заставил е„ снять сапожки и сунуть озябшие ноги в вытащенные откуда-то большие,
жаркие  овчинные рукавицы.  Эти  рукавицы Стаська  нипоч„м не  променяла бы  на
Танечкин плед. А замызганную "Ниву" - на серебристую иномарку!..
     - Стасик,  -  сказал дядя  Л„ша,  когда  они  выехали на  шоссе.  Даже  на
мгновение отвернулся от дороги, чтобы посмотреть ей в глаза. - Ты запомни одно.
Я к тебе приеду всегда... Всегда и при любых обстоятельствах. Поняла?..
     - Поняла,  -  отвечала абсолютно счастливая Стаська. Дядю Л„шу она тоже ни
на кого бы не променяла.
     По капоту машины стекали оранжевые отсветы фонарей.

     Катина семья состояла из  двух человек:  она  сама и  отец.  Олег Павлович
Дегтяр„в женился достаточно поздно,  и  притом не на длинноногой красотке вдвое
моложе себя,  как это почему-то принято у сорокалетних, а на ровеснице. Супруга
решила  рожать,  и  в  результате врачебного недосмотра удалось  спасти  только
реб„нка. Теперь они жили вдво„м. Олег Павлович так больше и не женился, и Катя,
получившая весьма однобокое воспитание,  выросла далеко не барышней. К двадцати
восьми годам у  не„ за плечами был юрфак и  служба в милиции,  ознаменовавшаяся
тысячей и одним скандалом.  Сердце,  что называется, успокоилось "Эгидой" - вот
уже третий год подряд, заезжая вечером за отцом на работу, Катя по дороге домой
с удовольствием пересказывала ему подробности дня.
     У  не„ был джип "Исудзу Родео",  видевший жизнь,  но ухоженный и над„жный.
Прошлой  весной  ребята  из  УБЭПа  накрыли  подпольный  автосервис,   оформили
бесхозные машины как конфискат и  предложили ей  "Исудзу" по деш„вке.  Деш„вка,
понятно, была относительная, но папа сразу продал свою новую "Волгу"
     и всячески поддержал. Он вообще был у не„ замечательный...
     - Как машинка? Хорошо завелась? - Олег Павлович вышел из бокового подъезда
и бодро заскочил в джип, даже и не подумаешь, что мужику скоро семьдесят. - Вот
что, Катерина, двигай для начала на рынок. Свининки прикупим...
     Сегодня они ехали в Солнечное, на каз„нную дачу к старому сослуживцу отца,
справлявшему юбилей.  Ехали с  ноч„вкой -  вечером встреча и разговоры,  завтра
поутру - лес, лыжи и шашлыки. Так у них было принято.
     Катя  крутила  руль,  лавируя  в  плотном  потоке,  включала  и  выключала
дворники,  чистившие запл„ванное снегом стекло. Олег Павлович косился на дочку,
в  который раз пытаясь решить,  на кого она была больше похожа,  на него самого
или на мать.  Наверное,  вс„-таки на него.  К сожалению.  Ей сидеть бы в т„плом
местечке,  которое он  после университета для  не„ было подыскал,  ей  замуж бы
выйти и внуков ему нарожать, так ведь нет - непременно на мины. С пистолетом за
жуликами по крышам и чердакам.  И ведь никто спасибо не скажет, что характерно.
Уж он-то знал это точно. Сам досыта нахлебался...
     В т„мном заснеженном городе было подслеповато и мерзко,  щ„тки размазывали
по  стеклу  грязно-белые  полосы.  Хорошо  хоть  на  завтра  обещали переменную
облачность и л„гкий морозец...
     Весело урчал мотор,  лежал на полу за сиденьем пакет со свининой,  луком и
перчиками  "вырви  глаз".   Металлически-красный  джип   резво   пробежал  мимо
Петропавловки,  миновал улицу Куйбышева,  по которой в самом деле ездить только
на  вездеходе -  одно достоинство у  не„,  что короткая.  Но  едва Катя одолела
Сампсониевский  мост  и  включила  левый  поворотник,  собираясь  укатиться  на
Выборгскую,   как  по  закону  стервозности  движение  застопорилось.  Спокойно
дремавший на  углу  гаишник выскочил на  середину перекр„стка и  грудью  закрыл
выезд   на   набережную.   Скоро   со   стороны   Литейного  моста   послышался
душераздирающий  вой  сирен,   замелькали  проблесковые  огни  -   открывающие,
закрывающие,   и,   сверкая   ч„рным   лаком,   на   бешеной  скорости  вылетел
умопомрачительный  красавец  "шестисотый".  С  тонированными  -  от  бортов  не
отличишь -  ст„клами и  утыканный антеннами,  как дикобраз.  Зарябило в глазах,
заложило уши...  Замначальника Управления внутренних дел куда-то  очень спешил.
Вероятно, домой.
     - Киллеры,  бездельники, мать вашу!.. Выходной взяли никак? - зло буркнула
Катя.  Она узнала машину.- Пап, когда вы там скинетесь наконец и Храброва этого
к ч„рту закажете?..
     - Всех козлов заказать, так у нас бюджета не хватит, - Олег Павлович полез
о карман за "Казбеком". - Отравиться с горя, что ли, пока стоим...
     - У тебя,  -  Катя подкрутила кондиционер, - от компромата на него сейф не
треснул ещ„?
     - Скоро треснет,  -  Олег Павлович в  очередной раз забыл про кондиционер,
приоткрыл окно и  выпустил струйку дыма:  -  Ему бы подумать,  что он у себя на
коллегии скоро врать будет, а не на "Мерседесах" раскатывать...
     Блистательный кортеж  тем  временем скрылся вдали,  перекр„сток,  успевший
обрасти во все стороны пробками,  опять заработал, и "Исудзу" наконец повернула
налево.  Но далеко продвинуться не удалось - гаишник, оказывается, присмотрелся
к ухоженному джипу и взмахнул жезлом, приглашая остановиться.
     - Вы что же это на перекр„стке устроили?..  -  начал он,  представившись и
увидев, что за рул„м сидит девушка. На самом деле Катя ничего на перекр„стке не
устраивала -  выехала пусть по мигающему,  но вс„ же зел„ному. А что поперечный
поток  дружно  сорвался на  красно-ж„лтый и  самому нетерпеливому в  результате
пришлось немного притормозить,  так  за  это штрафовать следовало никак не  с„.
Сержант,  однако, настроен был кровожадно. Катя, в принципе, и сама могла бы от
него  отмахаться  эгидовскими мандатами,  но  Олег  Павлович  решил  не  терять
времени. Со вздохом выбрался вон, обош„л нос "Исудзу", поздоровался с гаишником
и показал ему красную книжечку.
     - Товарищ  генерал-лейтенант...-  испуганно  вытянулся сержант.  Он  успел
заглянуть в  Катины права и,  естественно,  уловил семейную связь.-  Счастливой
дороги...
     - Спасибо! - Катя убрала права в поясную сумочку, и джип тронулся с места.
Гаишник проводил его взглядом.  Генерал-лейтенант Дегтяр„в сидел в Большом доме
и был существенно круче только что прон„сшегося Храброва.  А номера на "Исудзу"
- как у всех простых смертных,  и сам - нипоч„м не подумаешь, что генерал. Так,
седоватый пожилой дядька...
     - А  в Швеции,  между прочим,  -  заметила Катя,  -  юный сержант министра
внутренних дел штрафанул.  За превышение скорости. И тот заплатил, да потом ещ„
в прессе оправдывался...
     - Ага, - сказал генерал.
     - Вот куплю себе "Хаммер",  - вздохнула Катя мечтательно, когда ныряли под
Кантемировский мост.  -  И  Храброва...  с  его "Мерином" вместе...  Или Скунса
поймаем - и не вам отдадим, а на Храброва напустим...
     В  это  время  по  встречной полосе промелькнула сплошь залепленная снегом
серая  "Нива".  Ни  Катя,  ни  генерал  Дегтяр„в  на  не„  никакого внимания не
обратили.

     Плата за страх

     Та   памятная  суббота  началась  для   Валерия  Александровича  Жукова  с
телефонного звонка, протрещавшего в половине восьмого утра.
     Обычно Жуковы на ночь телефон выключали.  Дело в  том,  что их номер всего
одной цифрой отличался от номера ближайшего отделения милиции; то есть звонки с
просьбами срочно прислать наряд или выяснить,  за что задержали такого-то, были
постоянным и  привычным явлением  повседневности.  При  этом  недра  телефонной
системы жили по своим собственным непостижимым законам.  Звонки, как грибы, шли
"слоями".  Иногда Жуковых никто не тревожил по две-три недели подряд. Иногда же
милицию требовали по пять раз за день.
     Или, что гораздо неприятнее,- за ночь.
     Поэтому  с  вечера  телефонная  вилка  обычно  выд„ргивалась  из  розетки.
Периодически об этом забывали -  особенно в  периоды очередного затишья.  Порой
такая небрежность проходила безнаказанной. Порою же...
     - Ал„!..  -  Жуков  в  одних  трусах выбежал в  коридор и  схватил трубку,
спросонья чуть не  уронив аппарат.  Он  был внутренне готов произнести обычное:
"Это  не  милиция!",   выдернуть  вилку  и  отправиться  досыпать  (хотя  после
драматичного спринта  босиком по  холодному полу  и  неизбежных расспросов жены
досыпание делалось проблематичным).
     Однако вместо встревоженных или - что тоже бывало - полупьяных излияний из
трубки послышалось нечто совершенно иное.
     - Ты  на  всех  так  гавкаешь-то?  -  долетел  с  Комендантского аэродрома
раздраж„нный голос Жукова-старшего. - Или только на отца?
     - Извини,  бать...-  Валерий  Александрович пот„р  пальцами  переносицу  и
опустился на  край табуретки,  зябко поджимая босые ступни.  Отец звонил ему не
особенно часто,  но если уж звонил, то трубку клал не раньше чем через полчаса.
- Извини,  -  повторил он. - Мы тут спим ещ„, я сорвался, думал - опять милицию
требуют...
     - Спите?..  Белый  день  на  дворе!  -  буркнул  отец.  За  окнами  стояла
чернильная зимняя тьма,  но для пожилого человека это была мелочь, не стоившая,
чтобы принимать е„ во внимание.  -  Тоже взяли моду,  дрыхнете до обеда!.. Срам
один!.. Твоя бабушка в час ночи ложилась, а в три уже вставала корову доить!..
     Жукова-старшего  звали  Александром Васильевичем.  Если  учитывать  ещ„  и
фамилию, он приходился частичным т„зкой сразу двум знаменитым полководцам и тем
немало гордился.  И  надо ли говорить,  что норов у  него был -  куда там обоим
великим. Сын, сорокапятилетний доктор наук, только тихо вздохнул и приготовился
ждать,  чтобы  родитель  завершил  общепедагогическое вступление  и  переш„л  к
конкретным проблемам. Спорить со стариком было бесполезно. Равно как и пытаться
внушить ему уважение к иному образу жизни...
     - Так  ты  что,   не  слышишь,  КАК  я  говорю?!.  -  взорвался  Александр
Васильевич.
     Жуков-младший снова пот„р переносицу и вроде бы догадался.
     - С зубами что-нибудь?..- спросил он осторожно.
     - "Что-нибудь"!.. Не свозил меня тогда к доктору, а теперь...
     Когда человеку прилично за  семьдесят,  своих зубов у  него остаются,  как
правило,  считанные единицы.  Одна  из  таких  "считанных единиц" у  Александра
Васильевича давно уже давала повод для беспокойства.  Зуб, служивший опорой для
мостика,  пошатывался в  челюсти и  временами болел.  Ещ„ добрых полгода назад,
летом,  Валерий Александрович предлагал отцу съездить к  знакомому стоматологу,
искоренить причину дискомфорта и сделать новый протез.  Старик,  однако, уп„рся
рогом - не поеду, и вс„. Пускай сам выпадет, тогда, мол, и посмотрим.
     Теперь это называлось -  "не свозил меня тогда к  доктору".  Жуков-младший
вздрогнул от незаслуженной обиды, но промолчал.
     - Ну и что ты теперь делать намерен?.. - грозно поинтересовался отец.
     Что в  таких обстоятельствах делают люди,  поднятые с  постели ни  свет ни
заря?..  По счастью, стоматолог был добрым личным знакомым, и уровень отношений
допускал  экстренные  звонки  в  любое  время  суток.  Накинув  халат,  Валерий
Александрович разыскал сначала очки,  потом телефонную книгу и  хотел было  уже
набрать номер,  но спохватился и  пош„л на кухню,  где за оконным стеклом висел
прибитый к деревянной раме термометр.  Не хотелось даже и думать о том, как вс„
будет,  если  за  ночь  вдруг  существенно похолодало.  Жуковский "Москвич" уже
месяца два стоял в  гараже на  приколе,  поднятый на  специальные подставки для
временной разгрузки рессор и густо намазанный консервирующим составом, чтобы не
портились хромированные детали.  Машина, сошедшая с конвейера двадцать три года
назад,  рассчитана была преимущественно на летнюю эксплуатацию. То ли с тех пор
наступило  климатическое похолодание,  то  ли  конструкторы прежних  врем„н  не
усматривали у народа веских причин для зимних поездок... В общем, запуск мотора
в   серь„зный  мороз  был  чреват  всевозможными  неприятностями  и  трудами  -
инструкция предписывала заливать (да  не  по  одному разу)  подогретые тосол  и
масло. А если учесть, что электричество в жуковском гараже то и дело отключали,
проблема приобретала черты катастрофы...
     Пока Валерий Александрович,  протирая очки,  ш„л на кухню к термометру,  в
голове у  него  успела пронестись нечестивая мысль об  Алексее Снегир„ве и  его
вездеходе. Если там, к примеру, минус пятнадцать...
     На  градуснике  был  ровн„хонько  ноль.  И,  словно  в  подтверждение,  по
подоконнику тяжело шл„пали капли,  срывавшиеся откуда-то сверху.  А дальше, над
крышами,  виднелись  унизанные  огоньками высокие  трубы  тепло-энергоцентрали.
Огоньки мерцали,  как  алые зв„зды,  и  тучи белого дыма,  вылетавшие из  труб,
стелились  практически  горизонтально...  Жуковская  квартира  располагалась на
последнем этаже, под чердаком. Валерий Александрович прислушался и услышал, как
сырой оттепельный ветер гремел на крыше листами железа.
     Сзади приоткрылась дверь. Заспанная Стаська вышла на кухню, отчаянно зевая
и кутаясь в большой старый платок.
     - Дядь Валь, - сказала она, - может, дяде Л„ше позвоните?..
     Следом за девочкой, шире распахнув дверь толчком лобастой головы, на кухню
проник  Рекс.  Просторная кухня  сразу  сделалась тесной.  Кавказский овчар  по
возрасту ещ„ числился щенком, но назвать его таковым не поворачивался язык. Это
был  вовсе  не  тот  трогательный пушистый комочек,  который людям  свойственно
представлять себе при слове "щенок". Перед Жуковым стоял могучий мохнатый зверь
с тяж„лым взглядом и страшенными зубищами. Нину, помнится, чуть удар не хватил,
когда Снегир„в приволок кобеля в  дом  и  торжественно подарил его онемевшей от
восхищения Стаське.  Нина побаивалась Рекса даже теперь,  когда стало ясно, что
"своим" не приходится его опасаться.
     Рекс  направился к  миске  с  водой,  и  Валерий Александрович уступил ему
дорогу.
     - Нет,-  сказал  он  воспитаннице.-  Никому  звонить  мы  не  будем.  Сами
справимся.
     - Ну-у-у... - огорчилась Стаська. - Он же вс„ время говорит...
     - Мало ли  что он  говорит,  -  строго повторил Жуков и  поставил на плиту
чайник. - Нехорошо так вот на шею человеку садиться.
     - Но он ведь...
     - Не спорь! - Жуков раскрыл телефонную книгу, отыскал номер врача и взялся
за трубку. - Раз уж встала, иди-ка лучше телохранителя своего прогуляй.
     По мнению Валерия Александровича и  Нины Степановны,  у страховидного пса,
который хозяев дома к тому же просто терпел,  положительное качество в основном
имелось одно, но зато ценное. Как уж добился этого Снегир„в, никому, кроме него
самого,  оставалось неведомо,  но факт был налицо: с первого дня знакомства п„с
взял девочку под охрану.  Может быть,  Рекс с  его нюхом и  генетическим чуть„м
сразу понял то,  о  ч„м  она  даже не  подозревала?  И  принялся оберегать дочь
Божественного Хозяина, видя в том сво„ жизненное предназначение и судьбу?..
     Так что непогода и  безлюдная утренняя темнота за окном отнюдь не являлись
помехой для прогулки по  свежему воздуху.  Стаська принесла поводок,  и  Рекс с
терпеливым достоинством позволил застегнуть на себе тяж„лый ошейник.  У Жуковых
было  специальное приспособление вроде  совка с  полиэтиленовым пакетом внутри,
чтобы сразу убирать следы собачьей жизнедеятельности и  не навлекать замечаний.
Стаська взяла спецсовок и направилась с Рексом наружу.
     Закрыв  за  ней  дверь,  Валерий  Александрович позвонил зубному  врачу  и
договорился насч„т визита.  Потом  разложил на  столе  городской атлас  и  стал
прокладывать оптимальный маршрут.  Сам он  жил на  углу Московского проспекта и
Фрунзе.  Александр Васильевич -  на  другом конце города,  на Байконурской.  От
двери до  двери было  ровно двадцать пять километров.  Зубной кабинет помещался
посередине,  на  Васильевском острове.  Вроде не  Бог  весть что для опытного и
знающего город автомобилиста.  Жуков водил машину уже двадцать годков,  так что
летом (когда, собственно, он и предлагал бате полечить зуб!) никаких проблем не
возникло бы вообще.  Беда состояла в  том,  что Валерий Александрович никогда в
жизни своей ещ„ не ездил зимой.
     Возиться в гараже пришлось почти два часа.  Во-первых,  к воротам пришлось
натуральным образом пробиваться,  поскольку возле  них  нарос  метровый сугроб.
Потом  вытаскивать лом  и  сбивать  ледяные  наросты,  мешавшие  открыть  двери
нараспашку. И Валерий Александрович, и Стаська при этом полностью взмокли, и он
стал бояться, как бы воспитанница не простудилась.
     - Дядь Валь,  - время от времени делала она осторожные заходы. - А мы бы с
Рексом машину посторожили...
     Она периодически каталась с  "дядей Л„шей" на его "Ниве",  но это было как
бы в  порядке вещей,  тогда как небывалая поездка по снегу на "Москвиче" сулила
настоящее приключение.  Тем  более что Стаська чувствовала,  как волнуется дядя
Валера,  и стремилась,  как все подростки,  на подвиг. Однако стоматологическое
путешествие обещало занять целый день,  и Стаськины опекуны решили между собой,
что таскать реб„нка туда-сюда по зимнему холоду определ„нно не стоит.
     - У тебя лошадь вечером,  - прив„л Жуков убийственный довод. - А мы, может
быть, целый день провозимся, и ты не успеешь!
     Наконец в гараже зажгли свет, и с "Москвича" был стащен брезент. Проверить
давление в шинах,  спустить,  поддомкрачивая каждое колесо,  машину с подпорок,
проверить масло и  тосол,  прокрутить двигатель несколько раз  заводной ручкой,
разгоняя загустелую смазку... И вот Валерий Александрович забрался за руль и не
без некоторого мандража повернул ключ зажигания. Новенький аккумулятор, который
по просьбе Снегир„ва поставили в автомастерской,  не подв„л. Двигатель чихнул и
зав„лся,  и в зеркальце было видно, как из выхлопной трубы повалил густой синий
дым:  Валерий Александрович был педантом и с осени, вывернув свечи, налил масла
в цилиндры.
     Когда машина прогрелась,  Жуков выехал из  гаража.  Это была сама по  себе
немалая  эпопея,  потому  что  в  узком  проезде  перед  гаражом  вечно  стояли
автомобили,  и  выезжать приходилось короткими галсами,  каждый  раз  полностью
перекладывая руль.  Стаська  усердно  помогала Валерию Александровичу,  стоя  у
медленно движущейся кормы  "Москвича" и  давая отмашку,  чтобы он  ненароком не
протаранил щегольской "Опель", стоявший точно напротив.
     Потом он проехался вдоль гаражей, испытывая тормоза. Педаль показалась ему
вяловатой,   и  он  подумал,   что  по  большому  сч„ту  тормоза  следовало  бы
прокачать...  но  не  сейчас  же  ими,  действительно,  заниматься?  Он  выбрал
посыпанный песочком  участок,  остановил "Москвич",  прислушался к  ощущениям и
решил, что ехать можно. Разумеется, сугубо осторожно и потихоньку.
     Стаська между тем в целях экономии времени уже закрывала ворота.
     - Дядь Валь, мне никак, - пожаловалась она подошедшему Жукову, указывая на
верхнюю запирку двери.
     Валерий  Александрович попробовал поставить упрямую  железяку на  место  и
тоже потерпел неудачу.  То ли гараж от холода покоробился,  то ли крыша просела
под  тяжестью снега...  Оставлять дверь  "на  честном слове  и  одной петле" не
хотелось,  но  эту  проблему тоже  следовало отложить на  потом.  Жуков повесил
замок, подбросил Стаську с Рексом домой ("Ну что? Ведь покаталась немножко?..")
и вырулил на Московский.
     "И что я е„,  в самом деле, с собой не взял,- размышлял он через несколько
минут, сворачивая на Фонтанку. - Еду себе и еду... как все белые люди..."
     Не имея опыта,  он был внутренне готов ко всяческим ужасам, к тому, что не
оборудованный шипами "Москвич" будет елозить как корова на льду, и потому