на
ремне безопасности при резких рывках и  приседаниях автомобиля.  Тут вспомнишь,
как придирчиво "гонял" гаишный капитан на экзамене по вождению.  Перед сдачей у
них в группе были две основные темы для разговоров. Первая - когда и по скольку
с  носа будут собирать на "подарок" гаишникам;  и вторая -  как бы не случилось
самого  страшного  и  не  пришлось  сдавать  вождение  "капитану-помоечнику" по
фамилии Новос„лов. У которого, как было известно всей автошколе, имелась жуткая
привычка загонять курсанта во  двор  и  заставлять ездить  задним ходом  кругом
помойки.  Наташу,  надо  сказать,  куда больше страшила мысль о  предполагаемой
взятке,  но, к е„ облегчению, ни до какого сбора денег так и не дошло. А в день
экзамена появился симпатичный немолодой офицер  с  внешностью уютного домашнего
дядьки.  Как позже решила Наташа,  ей  сразу удалось завоевать его расположение
тем, что она отрегулировала по себе кресло, задвинутое кем-то под самый руль, а
потом,  оказавшись  на  скользкоте,  применила  торможение двигателем.  Гаишник
заставил е„  во  мраке  зимнего  вечера  поездить по  боковым улицам  и  дважды
развернуться в полупробочной ситуации на проспекте.  И отпустил с миром. И лишь
два  часа спустя,  получая права и  прилагающиеся к  ним документы,  она прочла
подпись: "Новос„лов" - и запоздало пришла в ужас, поняв, КОМУ сдавала экзамен.
     Так вот, попался бы капитану Новос„лову Ассаргадон...
     Каким образом молодой врач вообще добрался в "Эгиду",  не влипнув в аварию
и не будучи живь„м съеден гаишниками, составляло тайну, покрытую мраком.
     Когда спотыкающийся "Лесник" одолел почти всю Заоз„рную и впереди открылся
во всей красе битком набитый Обводный, Наташа посмотрела в панорамное зеркальце
и увидела в глазах Ассаргадона тоску загнанного оленя.
     Решение созрело мгновенно.
     - Извините,  Сер„жа,  - самым невинным голосом проговорила она.- Пока нету
ваших охранников...  Вы бы не позволили мне чуть-чуть машину попробовать? Я вс„
хотела попросить,  но  при них...  вы  же  понимаете...  начнут смеяться,  мол,
женщина за рул„м - что обезьяна с гранатой...
     Ассаргадон был более чем дал„к от  подобных насмешек.  Он даже не спросил,
есть ли  у  Наташи права.  Он  сразу остановился (в метре от поребрика и  точно
против арки в здании налоговой инспекции,  притом забыв включить поворотник), и
они поменялись местами.
     За рул„м "Субару Форестера" Наташа действительно никогда ещ„ не сидела. Ей
понадобилась  минута,  чтобы  ознакомиться  с  назначением  разных  кнопочек  и
рычажков (собственные наблюдения плюс  сбивчивые пояснения Ассаргадона),  после
чего она попробовала ногами педали - и тронулась с места. Ездить е„ учили лично
командир группы захвата со своей заместительницей,  учили на вс„м,  что имелось
под рукой частного и  каз„нного,  и в результате Наташа,  наверное,  оперативно
разобралась бы даже в управлении танком.  А запугать е„ можно было разве только
прыжком на машине через разводящийся Дворцовый мост.
     На  подходах к  Обводному она успела вполне "почувствовать" новый для себя
автомобиль и спокойно повернула направо, не без лихости вписавшись в промежуток
плотного транспортного потока.  Покосилась на Ассаргадона и увидела, что теперь
уже он схватился за подлокотник.  Даже двигатель "Лесника" ворчал под Наташиным
управлением совсем иначе, чем у него: веселее, напористей...
     Осознав это,  она слегка полюбовалась собой -  и тут поняла, что совершила
ошибку.  Надо  было  уходить  по  Заоз„рной направо  и  потом  по  Киевской  на
Московский  проспект.   А  она,  увл„кшись  знакомством  с  "Субару",  бездумно
продолжила выбранный Ассаргадоном маршрут  -  и  теперь  течение  транспортного
потока  неумолимо  подтаскивало их  к  самому  страшному  месту  автомобильного
Петербурга. К Рузовскому мосту через Обводный.
     Сюда надо запускать "чайников", зеленеющих при мысли о повороте налево. Те
из них,  кто выдержит испытание, выйдут из него с лишним десятком седых волос -
и стойким иммунитетом на все дальнейшие дорожные стрессы. Ибо тот, кто сохранит
присутствие духа в  толчее гудящих машин,  когда твой глянцевый бок отделяют от
глянцевого бока соседа какие-то сантиметры,  а перед носом, перегораживая путь,
торчат машины,  застрявшие там ещ„ с  позапрошлого светофорного цикла,  и уже в
пятый раз догорает зел„ный, и ни туды ни сюды, потому что по главной дороге, не
обращая  на  этот  самый  светофор  никакого  внимания,  напролом прут  тяж„лые
грузовики...  И особую пикантность прида„т происходящему то обстоятельство, что
всего в  полусотне метров расположена районная госавтоинспекция,  но на людской
памяти ни один инспектор на перекр„стке не появлялся. И правильно: задавят ещ„.

     Когда  "Лесник"  самым  тихим  ходом  втянулся  в  транспортный водоворот,
Ассаргадон  за„рзал  и  начал  нервно  озираться  кругом.  Видимо,  очень  живо
представил себе, каково было бы в этой ситуации за рул„м ему самому.
     В  последующие четверть часа "Субару" продвинулся впер„д метров на десять,
одолев мост и постепенно оказавшись в первых рядах штурмующих перекр„сток.
     - Господи!..-  вырвалось у Ассаргадона,  когда он разглядел,  что делалось
впереди.- Мы же отсюда никогда...
     Наташа включила радио и попыталась поймать что-нибудь тихое и мелодичное.
     - Ничего!  -  сказала она  жизнерадостно.  -  Ржавых остовов со  скелетами
внутри поблизости не наблюдается. Значит, и мы здесь навсегда не останемся!..
     У  не„  так и  висело на  кончике языка одно замечательное выражение.  Оно
принадлежало Кате  Дегтяр„вой и  характеризовало идеальное поведение водителя в
обстановке общей стервозности.  Сидеть на  жопе ровно,  гласило оно.  Про  себя
Наташа считала,  что лучше не скажешь,  но повторить такой словесный шедевр при
Сер„же, естественно, не могла.
     В  полуметре  от  изящного  носа  "Субару"  проносились под  красный  свет
жлобы-самосвалы  и  здоровенные фуры.  За  ними  возникали и  прятались силуэты
машин,   тщетно   ждавших   возможности  завершить  поворот.   Защитного  цвета
микроавтобус,   стоявший  спереди   слева,   усмотрел  в   веренице  грузовиков
полусекундный разрыв -  и  бросился в него,  истошно сигналя.  Наташа двинулась
было следом,  ибо как раз вспыхнул зел„ный,  но прямо в бок "Леснику", не желая
уступать дорогу,  прыгнула вазовская "десятка".  Именно прыгнула,  хотя  должна
была бы чинно замереть на белой черте.  Не иначе,  водитель подумывал о покупке
шестисотого "Мерседеса" и загодя отрабатывал психические атаки на ближних...
     - Валяй! - благодушно посоветовала Наташа. - Тарань!
     "Десятка" кровожадно вскрикнула тормозами, но инстинкт самосохранения взял
верх -  машина вовремя остановилась. У не„ за кормой тотчас принялся недовольно
трубить  огромный  фургон.   Наташа  воспользовалась  замешательством  и  самым
хладнокровным образом  выдвинула  "Лесника" на  освободившийся пятачок.  Следом
поползли с  моста и  другие.  Над не в меру наглой "десяткой" навис облепленный
снегом  "КрАЗ"  и  мрачно заревел,  требуя взлететь,  испариться,  закопаться в
асфальт -  вс„, что угодно, но чтобы ему сей же момент дали проехать. "Десятка"
панически зад„ргалась,  пытаясь дать  задний ход  и  боясь  угодить под  бампер
фургона...  чем там у них кончилось дело,  Наташе смотреть было уже недосуг. Е„
ман„вр дал возможность сдвинуться "Вольво", заклиненной в повороте. Стоявшая за
"Вольво" вишн„вая "Нива" вежливо помедлила,  пропуская "Субару":  все человеки,
всем нужно проехать, этого ли не понять?
     - А прорвалися к ч„рту!..  -  азартно запела Наташа.  Ей ещ„ пришлось этак
по-английски,   слева,   объезжать   сунувшийся  навстречу   мусоровоз,   потом
карабкаться на поребрик и  метров сорок ползти впритирку к  домам,  но это были
мелочи жизни.
     - Не нравятся мне "десятки",  -  прокомментировала она, когда "Лесник" уже
мчался впер„д,  весело подскакивая на ухабах Рузовской.  - Даже внешне. Сделали
похожую сразу на все иномарки, а своего лица... А вам?
     Ассаргадон не ответил.  Наташа покосилась на него и  увидела,  что молодой
доктор сидел плотно зажмурившись и  лишь  едва  заметно шевелил губами,  словно
молился,  а лицо у него было натурально зел„ное. Наверняка он тысячу и один раз
проезжал здесь,  удобно расположившись на заднем сиденье и думать не думая ни о
каких дорожных проблемах.  Сегодня, после героической поездки в "Эгиду", он был
похож на чувствительную барышню, впервые угодившую на вскрытие.
     Наташа притормозила и остановилась:
     - У вас вс„ в порядке?..
     Ассаргадон открыл глаза и  слабо улыбнулся,  оглядевшись и обнаружив,  что
ужасы Рузовского моста остались далеко позади.
     - Может быть,  вы  за  руль хотите?..  -  делая вид,  что не  замечает его
состояния, поинтересовалась Наташа. - А то я - "попробовать", а сама...
     - Нет,  нет,-  поспешно отозвался Ассаргадон.  И сжал сильными,  красивыми
пальцами переносицу:  -  Если  вам  понравилось,  пожалуйста...  У  меня правда
что-то... голова слегка разболелась...
     Они  без  дальнейших  приключений  миновали  центр  города,  выбрались  на
оперативный простор  Выборгской  набережной  -  и  спустя  какой-то  час  перед
"Лесником" распахнулись знакомые автоматические ворота.  Когда Наташа заглушила
двигатель и выключила ходовые огни,  Ассаргадон неожиданно взял е„ руку, подн„с
к губам и поцеловал.
     - Кто  при  мне ещ„ будет шутить о  женщинах за  рул„м,  я  того вызову на
дуэль... и убью большим ветеринарным шприцем. Вы прекрасный водитель, Наташа, я
вам  сегодня жизнью  обязан.  Простите за  такой  вопрос,  но  вы  давно  права
получили?..
     Она широко улыбнулась:
     - Два месяца!..

     Заблудившиеся во времени

     Это был уважаемый, очень уважаемый клиент "Василька". Несколько дней назад
он заш„л в магазин на углу Московского и Бассейной,  и его сразу узнали в лицо.
Ещ„ бы!  Ведь именно это лицо каждую субботу возникало на телеэкране в передаче
"Связующая нить",  и  передачу  эту  смотрели  примерно  так,  как  когда-то  -
импортные фильмы,  просочившиеся на экран с международного фестиваля. Автор, он
же  исполнитель,   был  доктором  исторических  наук.   Коллеги-уч„ные  яростно
критиковали его за неверную,  по их мнению,  расстановку акцентов и  в целом за
"псевдонауку",  которой он пудрил мозги неискуш„нному телезрителю.  Однако того
очевидного факта,  что  артистизм автора-исполнителя пребывал  на  недосягаемой
высоте,  никто не пытался оспаривать. Роберт Борисович Ильин всякий раз излагал
свою  собственную гипотезу,  подчас резко  расходящуюся с  официально принятыми
воззрениями, - но как излагал! Так, что на другой день в "Доме книги" сметали с
полок всю литературу на данную тему и  требовали ещ„...  В "Васильке" произошло
примерно  то  же,  что  всюду:  опознавший историка Ильина  персонал поволок  с
ближайшего лотка его книги, и тот, немного конфузясь, принялся их подписывать.
     - Им бы,  Роберт Борисович,  не в университетах студентам вас запрещать, а
премией наградить,  -  вышел в  торговый зал сам хозяин фирмы,  Антон Андреевич
Меньшов.  -  Пусть знают хоть, что в науке могут быть разные точки зрения, а не
одна... утвержд„нная, с подписью и печатью...
     - Вот-вот,  -  обрадовался уч„ный. - В самую точку. Значит, не зря я перед
камерой распинаюсь,  если уж вы,  технарь, это поняли. Меня самого, я тогда ещ„
студентом был,  помню,  потрясло,  что, оказывается, не просто можно по-разному
воспринимать какой-то  исторический факт,  а  могут  вообще быть  принципиально
разные системы подхода,  и  при  этом нельзя сказать,  что  одна правильная,  а
другая нет. Обе имеют право на жизнь...
     - А  нашим всю  дорогу подавай единственно правильную и  потому верную,  -
усмехнулся Меньшов.  -  То  Гумил„ву рот раскрыть не  давали,  а  теперь против
Гумил„ва попробуй слово скажи - заклюют...
     - Последний на эту тему пример, - зав„лся Ильин. - Видели небось на лотках
книжку "Славяне"?  Красочная такая,  крупноформатная, для школьного чтения. И в
ней,  в частности, статья про варяжский вопрос. Ну, помните, наверное, - Рюрик,
Олег,  призвание из-за моря...  И что бы вы думали?  Пишут, не краснея, - "Было
вот так!" И в качестве окончательной истины излагают одну из гипотез!..  А я не
сходя,  с  места ещ„ десять перечислить могу!  И  все доказать -  с  бусинами и
черепками в руках!.. "Было вот так!.." Они на машине времени туда слетали и вс„
как есть доподлинно выяснили?  Хоть намекнули бы, что над этой проблемой уч„ные
двести лет копья ломают...
     Как все страстно увлеч„нные люди,  он был готов тут же разразиться лекцией
на любимую тему. Время, место и подготовленность аудитории для него значения не
имели -  справлялся с любой,  было бы желание слушать.  Сотрудники и посетители
"Василька" уже  начали заинтересованно кучковаться вокруг,  но  Меньшов спустил
стихийное мероприятие на  тормозах.  Бывший  советский диверсант слишком хорошо
умел  поддерживать беседу  и  направлять е„  в  нужное русло.  Митинг в  защиту
исторического плюрализма  ненавязчиво  рассосался,  а  высокий  гость  засел  с
хозяином у этого последнего в кабинете.
     - Значит,  Роберт Борисович,  компьютером надумали обзавестись?  - спросил
Меньшов,  наливая уч„ному кофе.  - И как, уже что-нибудь конкретное присмотрели
или посоветоваться хотите?..
     Конкретное Роберт Борисович не  присмотрел,  потому что  плохо представлял
себе достоинства и недостатки разных моделей.  Хозяин "Василька" битых два часа
вершил  подвиг  долготерпения,  помогая бестолковому гуманитарию сформулировать
требования к  машине.  Однако время  оказалось потрачено не  без  толку:  Ильин
заказал-таки себе компьютер,  вернее, собрался назавтра приехать с деньгами - и
ужо заказать.
     - Почему завтра?  -  пожал плечами Меньшов. - Тоже мне, выдумали проблему.
Привез„м, установим, тогда и расплатитесь...
     В хозяйстве фирмы как раз для подобного дела имелось два фольксвагеновских
"каблучка",   оба  раскрашенные  в  соответствии  с  васильковской  эмблемой  -
ярко-ж„лтый фон и на н„м синий цветочек,  раскинувший лепестки по борту, кузову
и кабине.  Картонные коробки загрузили вовнутрь, за рул„м поместился Витя Гусев
по кличке Утюг,  а  справа в кабине устроился длинноволосый компьютерный гений.
Гений  был  толкинистом и  ездил  на  ролевые игрища то  в  Новосибирск,  то  в
Свердловск.  Друзья-васильковцы посмеивались над  увлечением парня,  но,  желая
сделать  приятное,   называли  его  исключительно  игровым  именем  -  Эрандил.
Меньшовская контора вообще была явление сложное.  На одну половину она состояла
из таких вот гениев, в качестве оружия признававших исключительно разум. Вторую
половину составляли не  менее  замечательные молодые  люди,  с  большим  юмором
воспринимавшие то,  что  простым смертным казалось серь„зной опасностью.  Вроде
Вити,  у  которого  строгие  контрол„ры  в  общественном транспорте никогда  не
требовали билета.  Витя с  товарищами тоже были своего рода гении.  По  крайней
мере,  выдающиеся мастера.  В  некоторых специфических дисциплинах.  Которые по
учебникам не постигнешь...
     Ильин обитал не очень далеко от "Василька" -  на Загородном проспекте.  На
пятом этаже большого старого дома,  лифты в котором появились много позже всего
остального  и,  ввиду  совершенно неподходящих лестничных клеток,  помещались в
стеклянных шахтах с  внешней стороны стен.  Витя  Утюг  такие  лифты страшно не
любил.   Вернее,  был  обижен  на  них  с  детства,  когда,  придя  в  гости  к
однокласснику,  жителю подобного дома, сразу размечтался, как будет подниматься
вс„  выше  и  созерцать  постепенно  открывающиеся  виды.   Лифт,  однако,  был
сконструирован по  старому советскому принципу "а  вот те шиш!"  и  представлял
собой  наглухо  закупоренную  коробку.  То  есть  враг,  вознамерившийся тайком
наблюдать из  лифта чахлый дворовый сквер и  помойку,  был обреч„н на заведомое
посрамление. К сожалению, Витя в те времена от идей госбезопасности был дал„к -
и наружные лифты удостоились его немеркнущей антипатии.
     - На что спорим -  что-то не слава Богу пойд„т?  - буркнул он, обращаясь к
напарнику.
     - Например? - полюбопытствовал компьютерный гений.
     Витя запоздало задумался, как ответить, не уронив своего профессионального
достоинства, и решил отпасовать мячик.
     - Ну, - сказал он, - к примеру, эта твоя шарманка не завед„тся...
     - У  меня  бабушка ч„рной кошки  боялась,  -  фыркнул Эрандил.  -  А  я  в
английской школе  узнал,  что  британцы,  наоборот,  е„  самой  лучшей приметой
считают. Ну я и решил, что мне, как знающему английский...
     Они без помех занесли коробки в оснащ„нную домофоном парадную,  подняли их
на этаж и позвонили в квартиру. Историк очень обрадовался им и слегка (это было
заметно)  удивился  визиту.   Пообещали  -   это  ведь  вовсе  не  значит,  что
действительно привезут.
     - Привык,  знаете...  ко  всяким  подставам...  -  смущ„нно пояснил Роберт
Борисович. И побежал расчищать под компьютер большой письменный стол.
     Витя помог Эрандилу с теми из ящиков,  что были потяжелей,  потом прош„лся
по  комнате.   Все  стены  до  высоченного  потолка  были  заняты  самодельными
стеллажами.  И на них -  книгами,  книгами,  книгами.  Витя с почтением обозрел
библиотеку уч„ного. Разнокалиберные тома в несколько рядов теснились на полках,
громоздились одни на другие, высились грудами, готовыми, кажется, рухнуть не то
что от прикосновения -  от случайного чиха. Расставлены книги были безо всякого
видимого порядка.  Не по темам и подавно не по алфавиту.  Но чувствовалось, что
хозяин ориентируется здесь совершенно свободно.  Понадобись что -  разыщет в ту
же секунду. Витя вздохнул. Он очень уважал умных, хотя самого себя в таковые по
большой природной скромности не зачислял.  У него была другая жизненная задача.
Следить, чтобы умниц и умников никто не обидел...
     Когда Эрандил подоткнул все провода и благополучно углубился в программные
дебри, Утюг направился в кухню.
     - Печенье в буфете,  чайник на плите,  угощайтесь,  -  напутствовал Роберт
Борисович.  Витя кивнул, хотя угощение его интересовало в последнюю очередь. Он
намеревался элементарно взглянуть, что делалось во дворе. На кухне он подош„л к
окну -  аккуратно, чтобы не маячить, - и посмотрел вниз. То, что он там увидел,
ему сразу же весьма не понравилось. Единственный въезд-выезд - узкую щель между
двумя  глухими стенами -  перекрывала блестяще-ч„рная  туша  громоздкого джипа.
Возле джипа,  подняв воротник "пилота", покуривал крепкий и очень-очень коротко
остриженный молодой человек.  Ещ„  один точно такой же  прогуливался по  двору,
подкидывая на  ладони  увесистую  дубинку  и  поглядывая то  на  припаркованный
"каблучок",  то  на окна.  Витя присмотрелся к  тому,  как они оба поворачивали
головы.  Через  минуту он  мог  бы  поклясться,  что  третий близнец караулил в
непосредственной близости от двери парадного.
     Не зря,  стало быть,  он ждал подвоха от дома с внешними лифтами!  Ч„рт бы
все их побрал!..
     Витя подумал о двух с половиной тысячах долларов,  которые они с Эрандилом
собирались везти  назад  в  "Васил„к".  Потом о  нарядном новеньком "каблучке",
стоившем в  несколько раз больше.  И  сделал вывод,  что здесь имел место самый
банальный наезд.  На весь "Васил„к" в  лице двух его случайно попавших под руку
сотрудников. Со столь же банальной целью - деморализовать, заставить платить...

     Несколько удивляли лишь методы,  присущие году этак девяносто второму,  на
худой конец девяносто третьему. Утюг нахмурился, подумав, что нынче вести
     себя подобным образом было как-то не принято,  и  решил пойти разобраться.
Пока,  в  самом деле,  на глянцевом боку "каблучка" что-нибудь не выцарапали...
Что-нибудь порочащее честь и достоинство...
     ...Некстати  явившееся воспоминание остановило Утюга  и  удержало  его  от
немедленных д